Гордость и предубеждения (гет)

Жаль в жизни нельзя всё исправить одним словом, взглядом, действием. Иногда вечность кажется такой долгой, невероятно пустой. Всеотецу удавалось не допускать войн, беречь семейный очаг, держать шаткий мир между Йтунхеймом и Асгардом, дипломатично вести переговоры с Альвхеймом, соблюдать баланс сил. Всесильный, уважаемый, гордый. Однако у аса хватало завистников, чьи велиричивые речи могли в одно мгновение очернить Одина, запятнать его репутацию в глазах правителей других миров.

Многие думали, Один стар, ему давно пора на покой, уступить место другому, более молодому и дальновидному. Трон Асгарда манил многих, постоянно притягивая алчные взгляды. В который раз Всеотец ставил на место зарвавшихся выскочек, железной рукой брал бразды правления Златоглавого Асгарда, чтобы не случилось беды, чтобы не коснулась горящая длань скверны его жителей, навсегда погрузив их в отчаяние и хаос.

* * *

— Отец, я не понимаю, почему мне нужно присутствовать с тобой на приёме? Эльфам не интересно ничего, кроме собственных амбиций.

Локи чаще наблюдал из-за кулис, предоставляя Тору быть принцем. Да, старший сын полагался больше на ударную мощь Мьёльнира, чем на дипломатию, поэтому часто расстраивал отца. Он же напротив, знающий многие тонкости, мог умело разрешить спор. Мать лично обучала сына, каждый раз улыбаясь, когда маленький Локи рвался поиграть с друзьями, вместо изучения очередной книги. Время шло, он совершенствовал свои навыки, предпочитая быть в тени, возможно ожидая чего-то необычного.

— Тор в Йотунхейме, временно занят. Надеюсь, он договорится с Лафеем. Этикет гласит, по левую руку от правителя находится его плоть и кровь — сын или дочь, — влияние Фриги дало свои ростки, он научился не просто терпеть высокомерие оппонентов, так же быть полностью нечитаемым для окружающих.

Бремя власти тяжко давило, оставляя свои отметины на измождённом лице Всеотца. Известие о приезде эльфов не радовало, они снова взялись за старое. Аркенстон, священная реликвия, артефакт, волею судеб оказавшийся в руках Одина, в последствии помещённый в сокровищницу, стал символом раздора. Каждые десять лет, жители Альвхейма буквально требовали вернуть им камень, надеясь, ас внемлет голосу разума.

Всеотец не мог исполнить требование эльфов по личным причинам. Всё тайное становилось явным, зачастую. Прошлое Одина, что он так тщательно охранял, могло разрушить построенное с таким превеликим трудом настоящее, могло буквально уничтожить его. Посему, артефакт оставался на территории Асгарда, эльфы уходили ни с чем.

— Просто будь наблюдателен и предельно сосредоточен, сын, — он редко давал слабину, сейчас хотелось остаться одному, подумать.

— Хорошо, отец, я тебя не подведу, — у них с Тором никогда не было привычки соревноваться, завоёвывая внимание отца. Всеотец знал, на что способен каждый из его отпрысков. — Трандуил с женой Галадриэль, — Одинсон изучая список высокопоставленных персон, бросил косой взгляд на отца. — Красивая женщина.

Проницательный Локи, давно заметил некую неприязнь Одина к Галадриэль. Женщина была умна, начитана, не обделена храбростью, остроумием, добротой. Когда она входила в зал, все замирали от восторга. Красота эльфиек славилась во всех Девяти Мирах. Локи сам в какой-то момент был очарован женой Трандуила. Тогда он был почти мальчишкой. Благо эти мгновения остались в далёком прошлом.

— Они прибыли не одни. С ними сын, Леголас, — Один казалось смотрел сквозь лист бумаги, погружённый в собственные мысли.

— Почему он раньше не был в Асгарде? — эльфы растили своих детей иначе, чем асы, ведь они не были богами, хоть и являлись долгожителями.

— Верно. Он единственный наследник, поэтому его оберегали.

Оберегать, значит не дать врагам найти слабое место в обороне. У некоторых владык из других миров, таким больным местом были наследники. Пусть родители не всегда подавали достойный пример отпрыскам, не проявляли должным образом внимания, были скупы на похвалы, для них дети являлись родной кровью. За них они шли в бой, страдали, принимали любые муки. Без продолжения рода, терялся сам смысл существования.

* * *

Рядом с женой Фриггой и сыном Локи, Один был почти непобедим. Они укрепляли его, делали мудрее, во сто крат сильнее. Он чувствовал их поддержку, за что был безгранично благодарен. Радуясь, что у него есть кто-то, кому он по-настоящему дорог.

Один окинул взглядом зал полный асов, все ждали когда же появятся высокие гости. Всеотец поднял руку, сей жест означал, визитёрам дозволено войти. Зал безмолвствовал.

Фрига незаметно сжала ладонь мужа. Не важно кто ты: бог, придворный или простолюдин, страхи овладевают всеми одинаково. Альвхейм стоит почти на грани холодной войны с Асгардом: Трандуил упрям, Один непреклонен, оба мужчины не хотят понять друг друга. Дело не столько в Аркенстоне, сколько в принципе — доказать, кто сильнее. Превосходство — обычная цель, так считала богиня. К тому же, женщина боялась открыться супругу. С момента, как она узнала о визите эльфийской четы, ею овладели дурные предчувствия. Выражалось это по-разному: страшные сны, видения, знаки.

Когда-то Норны предсказали ей, Асгард падёт, когда в недрах тёмного Хельхейма появится древнее зло, порождённое силой молнии. Только её муж обладал даром укрощать данную стихию, именно с ним Фрига связывала свои опасения. Оставался конечно сын Тор, но юноша был ещё молод. Фрига как и всякая женщина, горячо любившая свою семью, желая отвести беду, всеми правдами и неправдами пыталась разгадать, о чём говорили Норны.

Предсказательницы редко ошибались, почти никогда. Зловещие сны, в которых погибали сыновья и муж, сводили богиню с ума. Голоса из призрачного мира нашёптывали странные вещи. Урд указывая костлявым пальцем на Одина, кричала: "Лжец!". Всеотец призывая молнии и гром, карал Норну за клевету. Без объяснений, без единого слова.

Фрига не верила в происходящее. С каждым пробуждением, легче было отделить правду от лжи. Поначалу. Потом кошмары стали существовать по своим законам. Царственная Галадриэль пряча за спиной клинок, входила в их с Одином опочивальню. Финал был разным, исход один — жестокость эльфийки оставалась безнаказанной.

Затем, младшего сына Локи, чья душа всегда была чиста, совратили. Объятый тьмой, затаив обиду, он вёл войска ледяных великанов на Асгард. Тор же напротив, доблестно защищал родной город, вынужденно вступив в схватку с родным братом.

Женщина слегка вздрогнула. Оказывается Трандуил и Галадриэль, уже некоторое время о чём-то говорили с Одином. Свита эльфов была небольшой: десяток эльфов в парадных доспехах и одна рыжеволосая эльфийка, внимательно изучавшая находившихся в зале. Девушка держалась на почтительном расстоянии, в то же время рядом с Леголасом. Вероятно эльфийка была из личной охраны принца. Сам юноша поймав на себе взгляд богини, сдержанно кивнул ей.

* * *

— Он многие тысячелетия принадлежал нашему народу, являясь реликвией, — Трандуил смотрел асу в глаза.

— Не спорю, он ценен для вас, — Один говорил и смотрел на эльфийку. — Нам он достался по праву, любой ас в Асгарде прекрасно знает эту историю.

— Мы не желаем портить отношения, вы наши соседи, — Галадриэль хлопнула в ладоши, эльф из свиты открыл сундук, внутри покоился куб синего цвета, он испускал яркий свет. — Наш дар Всеотцу.

"Откуда у них Тессеракт? — пронеслось в голове у Локи раскатистым крещендо. — Он был утерян!"

У мидгардцев существовала поговорка: "Бойтесь данайцев, дары приносящих!". Один был согласен с обитателями Мидгарда, не стоит доверять тому, кто замышляет недоброе. Эльфы, конкретно жена Трандуила, вела свою игру. В отличии от мужа и сына, она знала, что нужно асу. Она подкупала Всеотца. Власть заключённая в Камне Бесконечности делала его обладателя непобедимым.

Один усмехнулся: "Девчонка! Она блаженна в своём неведении". Верховный ас покрепче сжал посох. Её муж глупец. А сын... Мальчишка не доживёт до рассвета, если узнает правду.

— Я подумаю над вашим предложением, многоуважаемая Галадриэль, а пока... — мужчина ощущал каждой клеточкой, за ним следят сотни глаз. — Располагайтесь во дворце, чувствуйте себя как дома. Надеюсь, всё разрешится.

* * *

Их поселили в покоях с видом на сад и реку. Леголасу казалось, дворец слишком тесен, полон уныния. Родители впервые ссорились, дело тут было явно не в Аркенстоне. Не знай Леголас своего отца так хорошо, он бы сказал, Владыка ревнует. Холодного и отстранённого Трандуила, едва ли могло волновать внимание Всеотца к персоне жены. Здесь крылось иное.

Война. От неё не жди хорошего. Отец опасался, без Камня их силы уменьшатся, любой из Девяти Миров захочет покуситься на территорию эльфов. Леголас доверял отцу, никакой Аркенстон не заменит его острого ума, стратегии, веры в свой народ.

Принц надеялся, время поможет остыть обоим, они помирятся. А асы... Не так страшен зверь... Они обычные люди, точнее, все они дети великого Иггдрасиля. В конце-концов, никто кроме асов не пришёл на помощь Альвхейму, когда твари из Нифлхейма объединившись с Хельхеймом, напали на столицу. Сама Фрига вместе с Галадриэль и эльфами врачевала раны павших. Богиня в чём-то похожа на его мать: та же сила, мудрость, красота.

Петляя по запутанным коридорам дворца, он наконец вышел к чёрному ходу для прислуги. Леголас почти оторвался от Тауриэль. Девушке было приказало неотрывно следовать за принцем. Отец повсюду видел врагов. Иногда, его паранойя слегка раздражала. Молодой человек сам мог позаботиться о себе, без посторонних.

Принц выбрал укромное место под сенью дубов, собираясь пострелять из лука, захваченного с собой. Колчан полный стрел был почти невесомым. Настоящее оружие эльфа: лук, стрелы смекалка и немного удачи. Так говорил его дедушка. Жаль его сейчас не было рядом. Эльф обернулся, чтобы посмотреть на окна дворца. Во многих загорался свет, манящее тепло завораживало, перемигивание освещения на внешней стене вызывало детский восторг. Технологии асов были неразрывно связаны с магией. Трандуил презирал это в обитателях Асгарда, полагая, нужно жить в гармонии с природой, не надеясь на глупые игрушки.

Острый слух эльфа не подвёл, в саду был посторонний. Леголас молниеносно развернулся, привычным движением натянул тетиву лука, металлический наконечник стрелы упёрся пришельцу прямо в грудь.

— Ты быстрый, — сын Одина растаял в воздухе, появившись вновь за ближайшим деревом. — Тебя ищут, — он подкинул надкусанное яблоко вверх, стрела выпущенная Леголасом пришпилила фрукт к стволу. — Рыжеволосая девушка, очень милая, — Одинсон как ни в чём не бывало вытащил стрелу, вернувшись к трапезе. — Я немного запутал следы, она не скоро вернётся, — Локи замер, эльфийка прячась в тени раскидистого клёна, уже пару минут наблюдала за ними. — Миледи, — Локи отвесил шутливый поклон. Здесь не было свидетелей, он мог быть собой. — Шутка не удалась? — сдержанность эльфов не смутила принца. — Вы верно хотите поговорить с глазу на глаз? — он собрался уходить.

— Останься, — странно, то был голос эллет. — Владыка волновался, — не сокращая дистанцию, они вели себя как два незнакомца.

— Передай ему, со мной всё в порядке, — всегда рядом, сливаясь с темнотой, словно тень.

Леголас и Тауриэль знали друг друга с детства. Вопреки наказам старших, маленький Леголас часто убегал играть с детьми эльфов, что были ниже сословием. В его семье такое не приветствовалось, ведь он должен был когда-нибудь стать частью правящей династии, принц не имел права на ошибки.

Ошибки. Сам Трандуил пошёл против отца, женившись на Галадриэль. Приёмная дочь, ставшая родной одному из Дома Света, снискала внимание сына Орофера. Запретная любовь казалась молодым людям даром. Пока не родился Леголас, Орофер считал сына отступником. Внук переменил мнение старшего эльфа, он принял сына назад в лоно семьи.

Похоже, сыну идти по стопам отца. Леголас ни говоря ни слова, скрылся в наступающей темноте.

— Тебя не сбила с толку магия, — они с эллет остались вдвоём. Принц впервые так близко видел эльфийских женщин. Утончённая, в тоже время опасная. Таким складом характера обладали Валькирии Одина, сходство между ними явно просматривалось. Будь сейчас здесь Сиф... Асинья отбыла с Тором в Йотунхейм. Она выбрала свою сторону. — Это отличное заклинание, — он обезоруживающе улыбнулся.

— Отец научил меня распознавать чары, это не трудно, если знать, что ищешь. — Почему она осталась? Владыка будет гневаться и Леголас... Они уже не дети, принц её подопечный, она обязана соблюдать устав. — Твоя магия пахнет иначе, чем эльфийская, однако структуры похожи. — Как она устала от сдержанности, ей хотелось с кем-то поговорить. Малодушие? Желание забыться и забыть. — Смотри, — эллет взяла прутик в руки и начала чертить что-то на земле. Принц внимательно следил за её действиями, изредка задавая интересующие его вопросы.

* * *

— Ты не понимаешь, сын... — Один уничтожил заклинание. — Нельзя им доверять...

Всеотец воспользовавшись лифтом, спустился на подземные этажи. Коридоры встретили его тишиной. Стража состоявшая из элитных асгардских воинов и йотунов, молча склоняла голову в поклоне. Правильно ли он поступал, не посвятив в свои тайны семью? Им так будет легче.

Он остановился перед стеной из непонятного металла. Древнее заклинание и капля крови сделали своё дело. Стена исчезла, вместо неё появилась решётка. Разделявшая Одина и заключённого она казалась невидимой. На самом деле, силовое поле преграждало путь, попытайся сбежать находящийся по ту сторону.

— Ты вернулся. Я гадала, когда ты вспомнишь обо мне. Значит, он здесь? — женщина откинула со лба прядь тёмных волос, выпрямившись, встала. — Норны тебя предупреждали, мамочку тоже. Да-да, не смотри на меня так, Урд неподвластна тебе. Изменник, что скажут жители Асгарда? — магический ошейник и кандалы, лишили её силы, одного не смогли отнять — умение ранить словом.

— Замолчи, Хелла, — имя словно было змеёй, что жалила в самое сердце. — Ты жива лишь потому, что нужна мне.

— А мама и братишки знают? — Хелла оскалилась. — Крепыш Тор, вся сила в Молот ушла, а Локи всё ещё верит тебе? Бедная мамочка, её ложе в крови, — глаза женщины зажглись огнём безумия. — Асгард падёт, когда в недрах тёмного Хельхейма появится древнее зло, порождённое силой молнии. Как прозаично, не там ищут, — она прислонилась ладонями к силовому полю, всё тело богини пронзили конвульсии. — Боль... только её я чувствую... — кровь стекала вниз по подбородку, собираясь лужицами у ног Хеллы. — Только ею наслаждаюсь, — прошипела она.

— Довольно! — Один сделал пасс рукой, тело богини взмыло в воздух и плавно осело на пол.

— Отец, неужели ты любишь свою нерадивую дочь? — она сожалела, что боль так быстро ушла.

— Ты недоразумение, не более, — слова Хеллы подтверждали одно — предвестник Рагнарёка уже в Асгарде.

— Дитя, проклятое всеми. Приятно сознавать, ты не один в этом мире, — Богиня Смерти стёрла кровь с подбородка. — Тебя покарают, Всеотец! Когда это случится, я буду первой, кто придёт посмотреть на твою кончину!

Один не слушал дочь, старик спешил обратно во дворец. Ас надеялся, его план сработает.