Пёстрые сумерки (гет)

Она похожа на племянницу приехавшую погостить к любимому дяде, он — на мужчину внезапно обнаружившему — у него есть дочь. Жить в одном доме двум таким непохожим друг на друга людям — противопоказано.

Счета огромной горой сваленные в кучу возле телефона, разбросанные в прихожей стрелы, тетива, наконечники, какие-то детали от костюма, хоккейная клюшка, скейтборд, шлем. В кухне — коробки из под пиццы и китайской еды, одноразовые стаканчики с недопитым кофе. Ему кажется — всё на своих местах, тронешь — мир развалится как карточный домик.

Он — свободолюбив, она — скурпулёзна. На его стороне опыт, на её — молодость. Он буквально рычит, выдёргивая из любимой столешницы кухонные ножи, он здесь хозяин, а нарушительница спокойствия покинула место преступления. Она берёт без спроса, испытывает его терпение, играет на нервах, роет себе яму. Видит бог, когда-нибудь ей воздастся. Впрочем, на что он надеется?

* * *

Принять душ после насыщенного дня, смыть пыль дорог. Он усиленно трёт себя мочалкой, изредка глубоко вдыхая, прикусывая губу, когда задевает ту или иную свежую рану. Вода бурого цвета стекает в водосток. Клинт привык к сложившейся ситуации, он одиночка, а таким волкам не место в стае. В прессе его зовут психом, третируют, не важно что благодаря ему город стал чище. Полиции нравится выставлять его сволочью, травить, журналистам писать гнилые статейки.

Может стоит открыться? Он бывший Мститель, ему дадут скидку... Ага, на постельное бельё в сраном Алькатрасе! Бартон делает воду погорячее, чтобы пробирало до мурашек, а кожа покраснела. Ему не требуется их вшивое сочувствие: престарелый ветеран вершит правосудие.

Пусть он стал немного глух (слуховой аппарат покоится сейчас на полке рядом с зеркалом), иногда беспокоят старые раны и зловещие сны, часто приходится напрягать глаза для точного прицеливания, зато он знает разницу между добром и тьмой. Да, именно тьмой, ведь понятие "зло" слишком размыто в наше время.

Бартон скучает по прошлому, больше по близким, стискивая зубы отворачивается, при виде знакомой фотографии в альбоме. Их большая неугомонная семья, чаще похожая на цирк. Лучник не верит, дорогих ему людей нет. Они растворились в вечности. Особенно Наташа. Солнечная и бойкая, его Наташа. Её бросили умирать на чужой планете, забыли. Ни могилы, ни места, куда можно придти — вспомнить, поговорить с ней.

Клинт не замечает, ванная комната заполнена паром, отметка на градуснике перевалила далеко за красную отметку. Тугие струи кипятка хлещут его по бокам, а сам он с размаху ударив кулаком в стену, невидящим взглядом смотрит на красные разводы покрывающие бело-серую плитку. Взрослый мужчина плачет, впервые в жизни ему не хочется останавливаться.

— Наташа... Наташа...

* * *

— Это Лена, слышишь, Клинт? — она спешит обернуть его в полотенце, попутно закручивая краны с водой. — Давай, пойдём со мной, — ей стыдно, она вторглась на запретную территорию, увидела то, о чём лучше молчать.

Девушка забирает слуховой аппарат, аккуратно придерживая Бартона выводит из ванной. Она не оборачивается назад, знает что там. Бывший Мститель, Соколиный Глаз не оставил своих подвигов, как и попыток сделать мир лучше. Наташа гордилась бы им, и не только она. Ронин не банальный мясник, он стоит на страже интересов горожан. Правосудие никому не нужно, пресловутый закон защищает лишь тех, кто писал его: толстосумов и лжецов, обличённых властью, чувствующих безнаказанность.

Беловой везёт, Бартон крепок духом, он быстро приходит в себя. Им нечего сказать друг другу, не сейчас. Она отворачивается, наблюдая за игрой теней на стене, пока стрелок одевается. Он обрушит своё гнев позже, может быть.

Она спасла его, он постарается проявить благодарность. Ещё несколько таких концертов, ему придётся признать — Елена становится ближе. Ближний круг. Ещё никто вот уже десять лет, никто, кроме дочери Старка — Морган, не имеет права видеть его боль и радость. Недоверие окружает Клинта со всех сторон, въедается под кожу, того гляди поглотит целиком. Тогда он останется совсем один.

Бартон взлохмачивает отросшие волосы, поворачивается, встречаясь взглядом с Еленой. Она сестра Наташи, пусть небольшая — но часть. Получается их многое связывает, им будет о чём поговорить по вечерам? Только он не пригоден для такого, не умеет проявлять чувства. Немного виноватая улыбка, запоздало появляется на его лице. Впустить кого-то в свой мир труднее, чем он думал. Будет гораздо лучше, если он наконец позволит этому случиться.

Он не умеет заботиться. Пёс по кличке Лаки не даст соврать. Золотистый ретривер привык к Бартону спасшему ему жизнь. Хотя, кто кого спас, ещё вопрос. Впрочем, Елена умеет о себе позаботиться, это ясно читается в её глазах. Ей не требуются наставления, она не в восторге от упрёков, нахлебалась досыта.

Безмолвная пауза затягивается, пока в комнату не врывается Лаки. Пёс тычется мокрым носом сначала в ладонь Елены, потом бежит к хозяину, садясь у его ног, наблюдая одним глазом то за Беловой, то за Бартоном. Через минуту Лаки надоедает такая игра, он хватает Бартона за рукав рубашки и тянет за собой.

— Сводник несчастный, — вырывается у Бартона. Стрелок немного подумав, добавляет: — Со мной иногда такое бывает, — он не противится, когда ладонь Елены ложится на его плечо.

— Тебе незачем оправдываться, — она треплет Лаки холку.

В полночь они вместе выходят из дома, не для того чтобы вершить правосудие — не сегодня. В ночной темноте, под светом редких фонарей, проще признаться, что ты не сделан из стали и в том, что у тебя есть сердце.