Настойчивый (джен)

«Папа, со мной побудь!»

«Конечно, сын, как-нибудь…

Вот завтра — наверняка,

Я занят, сынок, пока»

* * *

Настойчивость. Первое, чему научился маленький Тони. Настойчивость всегда и во всём. Никто не мог игнорировать его, делать вид, что он пустое место.

Его первый крик после рождения был настолько громким, что доктора только удивлялись, говоря матери Тони: "Какой у вас сильный и настойчивый малыш родился!"

Отец ворвавшись в палату, широко улыбаясь, бросил короткое "спасибо", и приготовился к наплыву журналистов. Лучшая семья — счастливая семья. Улыбки, поздравления, подарки. Всё как полагается. Множество снимков, куча вопросов, и лишь один по поводу ребёнка:

— Как вы назовёте сына?

— Хм... Конечно же — Тони! Тони Старк! Вот увидите, он станет великим!

* * *

Время летело. Тони рос. Пока ему пять, но он уже смышлёный, быстро схватывает всё на лету, он — борец. Подбегая к матери перед приёмом, пытаясь снять ненавистный галстук, в которые его обрядили ради гостей, мальчик заглядывая ей в глаза, произнёс:

— Мама, это наши друзья? — показывать пальцем было не хорошо, тем не менее, кроха сведя бровки продолжил: — А где папа? Он обещал поиграть со мной в бейсбол...

— Позже, Тони, папа занят, у него ответственный пост, а сегодня великий день, ты же знаешь, — мать даже не удосужившись поинтересоваться причиной грусти сына, расставляла открытки с именами. Для неё было важнее, кто где сидит, и произвести впечатление, нежели родное чадо. Всё, что она знала о детях, это капризы, слёзы, которые, как ей сказал их семейный доктор, скоро пройдут.

— Он обещал... — сынишка нашёл отца в кабинете. Мужчина учил очередную речь, изредка чертыхаясь, если что-то шло не так. Скрип двери отвлёк его лишь на мгновение.

— Папа...

— А... Тони, сынок, — Говард не отрываясь от листка сделал в воздухе какой-то неопределённый жест. — Ты готов к вечеринке?

— Пап... мы хотели с тобой пойти поиграть... Ты обещал, — мальчик свято верил словам отца. Тони не знал, как ещё привлечь внимание отца. — Папа, со мной побудь...

— Конечно, сын, как-нибудь… Вот завтра — наверняка. Я занят, сынок, пока.

Все дети любят родителей. Ведь они дали им жизнь. Для Тони его статус пока был не определён. Он был чем-то средним между дальним родственником и предметом мебели. О нём вспоминали в нужное время: фото для вездесущих журналистов, показательные выступления на публике, хвастовство. Он пытался быть заметным, быть навиду, пытался не ударить лицом в грязь.

На приёме он чувствовал себя потерянным. Среди серьёзных взрослых, что считали доход превыше всего, он был как в тёмном лесу: страшном и чужом. Искать понимания не было смысла, только опозоришься.

— Всем внимание, это мой сын Тони! — Говард поймал почти скрывшегося за его спиной сына. — Ему только пять, но он уже весь в меня! — дальше шло перечисление заслуг мальца, показ его поделок, с дальнейшим общим вздохом умиления.

* * *

Все были довольны. Но никому не было интересно, чего же хочет сам Старк-младший. А его мечты простирались далеко, мало походили на реальность. Он хлопая глазами, ждал момента, когда же наконец отец оставит эту глупую толпу, и уделит хоть немного внимания ему. Всё кончалось прискорбно, ребёнок с видом неотложных дел, бросался прочь из зала, бежал на улицу, в свой укромный уголок, где никто не мог сделать ему больно, тем более обидеть.

Там он мастерил. Если кто и знал о тайном месте Старка-младшего, то только Джарвис. Вездесущий дворецкий был единственным другом мальчика. Он восхищался, не кривя душой, у него не было отговорок, мужчина находил время для ребёнка. Джарвис видел, ситуация патовая, единственное, докричаться до хозяев ему не удавалось. Он просто обещал себе, что бы не случилось, маленький Тони не повторит судьбу своего отца. Он вырастет понимающим, умеющим сострадать, любить, а что самое главное — сумеет когда-нибудь, подарить свою любовь другим.