Сириус Блэк (джен)

Если кто-то скажет, что очнуться после больничной койки в новом теле — это второй шанс и благословение высших сил, то рискует схлопотать в то самое, чем он сию не слишком умную мысль выдал. От тех, этот пресловутый шанс получивших.

Мне вот он и близко был не нужен. Я за собой косяков в первой жизни не припомню. Ну, умер не в окружении детей и внуков. И что? Карантин, он такой, толпы любящих родственников у постели больного не предполагает. Врачи, знаете ли, обижаются. Зато, если правильно помню, умер в возрасте 80 лет от новой модной болячки. В простонародье грипп. Пары месяцев до размена девятого десятка не дотянул. Бывает. Особая группа риска и всё такое… Неприятная штука…

Собственно говоря, тот факт, что я умер и непосредственно попал, прошёл мимо моего сознания. Высокая температура, надсадный кашель с попыткой выплюнуть лёгкие, затруднённость дыхания… а то, что в четырёх лапах путаться начал при попытке встать, так мало ли, какие глюки в последние часы жизни привидятся. Часы жизни, однако, неприлично затянулись. К ним прибавилась странная пахнущая солью влажность и холод. Который я поначалу тоже списал на лихорадку.

Потом снова холод. Жажда. Сырость. Голод? Четыре лапы. И хвост. Вот это-то меня и добило. Если у человека четыре конечности есть — и бесспорно, то вот хвоста у меня ранее не наблюдалось. Данный неприятный факт и стал стартовой точкой для прорвавшейся плотины. Целый ворох воспоминаний окатил меня с пробирающим до костей жутким холодом, и я, заскулив, грохнулся с разъезжающихся лап на каменный пол.

Как выяснилось впоследствии, меня всего лишь навестили дементоры.

Правда, очнувшись и отдышавшись, я с раздражением отметил, что показавшееся мне ворохом явилось лишь жалкими обрывками непонятно чего. Зато я узнал, что зовут меня Сириус Блэк, нахожусь я в гостеприимном замке Азкабан среди родственников и прочих достойных людей моего круга по уровню жизни, но не по интересам. Но общество за пределами нашего временного обиталища считает иначе. Ах да! Временного, потому что долго здесь никто не задерживается. Кроме нас. Родственников и прочих. У нас, так сложилось, оказалось больше терпения и стойкости к задушевным разговорам с местным обслуживающим персоналом. В физическом плане. Про психический не уверен.

Собственно, и приступ мой был вызван именно желанием со мной пообщаться, но я, крайне неблагодарный гость, ушёл в себя. Чем явно расстроил моего тюремщика. Иначе как я могу объяснить, что в камере появилась плошка с водой, а вот чего-то более существенного предложить забыли. Но и то… Жажда разыгралась с новой силой, и я целеустремлённо пополз к вожделенной жидкости. Собачья пасть была непривычной, но жажда оказалась сильнее. После проснулся голод. И страх. Не знаю, как продержался столько времени глупый волшебник, мне хватило лишь одного раза.

Нафиг. Нафиг. Валить отсюда, и точка. Можно даже на тот свет. Я теперь точно знаю, что там как минимум разнообразие.

К железной решетке я пополз не менее целеустремлённо. И смело сунул голову между прутьями. Собака, конечно, не кошка, но я очень худая собака. И змею изображаю неплохо. Кстати, а почему оригинальный Сириус так не сделал? И в таком особо охраняемом месте почему не подумали об анимагах? Стоило столь несвоевременной мысли посетить мою бедовую голову, как бока обожгло резкой болью, запахло палёной шерстью. И я, взвыв, завертелся ещё сильнее, скрежетнув задними ногами по шершавым камням. Из-под почти стёртых когтей вылетели ошмётки подгнившей соломы, какая-то незамеченная мною газета, алюминиевая миска, и я вывалился, теряя сознание.

Следующее моё пробуждение было столь же безрадостным. Ко всему прочему добавилась боль в обожжённых боках. Из плюсов — я по ту сторону решетки, и этого ещё никто не заметил. Вот и ладушки. Ходу! И откуда только силы взялись?

Коридоры, коридоры. Лестницы. Коридоры. И камеры, камеры, камеры. Пустые. С постояльцами. И все сырые и холодные. Бррр! О, свежим воздухом потянуло. Солёненьким. Транспорта, конечно же, нет. Ножками, ножками. Вплавь. Ну, берег не так уж и далеко…

О том, что я переоценил свои силы, я понял сразу. Но возвращаться не хотелось. От слова совсем. Поэтому шевелим лапками… Когда сознание отказало своему непутёвому владельцу в очередной раз, я не понял. Но очнулся, к удивлению, всё в той же реальности, всё в том же собачьем теле. Из изменений только декорации. Прибой, шевелящий мелкие камушки и подпинывающий мою тушку, промозглый ветер, скалистый берег, низкие свинцовые тучи и мрачный замок. Там, за спиной, за узкой полоской солёной воды.

В общем, вспоминаем недавно освежённые в памяти навыки и ползём, ползём, ползём.

А куда?

А не важно, главное — отсюда!

Обращаться я даже не пытался. Отнюдь не оттого, что в собачьем облике удобнее. Терзали меня смутные сомнения, что мне это, собственно говоря, удастся. Не исключено, что доживать свой век придётся бродячим псом. И да, на четырёх подгибающихся ногах идти было несколько надёжнее, чем на подгибающихся двух.

И вообще, найдём местечко подальше и поспокойнее, там и подумаем.

Что я вообще знаю о ситуации, в которую попал? За исключением того, что это возможные глюки? Крайне мало. Я вообще не обязан досконально помнить все книжки, которые я читал в своей жизни. Даже если бы и знал, всё равно бы не стал. Книжный мир и жизнь отличаются сильно. И это я молчу про художественную составляющую и авторские предпочтения. Поэтому в памяти отложилось крайне мало. Яркие или спорные моменты.

Что мы имеем? Мы имеем мальчика сироту, во всех бочках затычка, который лезет во все сомнительные авантюры по поводу и без и, кроме того, тащит в пропасть за собой кучу непричастного народа. Его родители погибли, и за ним без причины охотится местный маньяк-психопат, по совместительству сильнейший волшебник тёмной стороны. А, нет. Не без причины. Там, по закону жанра, пророчество было. Тёмный властелин желал задержаться в этом бренном мире и наделал филактерий, хотя тут они вроде по-другому назывались. И одной из них наш неугомонный мальчик и был, остальные за значимыми реликвиями числились. Только спрятал он их плохо. Далее ребёнок идёт в школу, что характерно, тёмный властелин тоже, и каждый год они устраивают эпичную битву, отмечая окончание учебного года. Итак, там были: единороги, кентавры, гигантские пауки, василиск, с дементорами я уже познакомился, межшкольные соревнования со смертельным исходом и бег по пересечённой местности. Как апогей безумия, битва за школу между детьми и взрослыми волшебниками. Мда. Окружающий мир, что волшебников, что не волшебников, прописан был слабо. Но это не удивительно, книжка задумывалась как детская.

Единственное, что прямо сейчас касается меня непосредственно, это то, что побег Сириуса Блэка сопровождался террором дементоров детской школы. С попустительства администрации этой самой школы и органов власти магического мира. Ну, теперь я точно знаю, куда я не сунусь. Если только я не сломал историю своим появлением. Но на даты я внимания при прочтении не обращал. А память, доставшаяся по наследству, настоль дырявая, что даже опираться на неё не имеет смысла. Мда…

Жизнь помойного пса ничуть не романтична. Грустна, печальна и опасна. Стоит избегать людей, других собак, не оставлять следы, чтобы по твою душу не пустили специальные службы по отлову бездомных животных. Разорение мусорок тоже не прибавляет энтузиазма и здоровья. Однако я с упорством пробирался вперёд, внимательно рассматривая указатели, постепенно сокращая расстояние до Лондона. Почему до Лондона? Так в решете, что звалось памятью Сириуса Блэка, адрес площадь Гриммо 12 ассоциировался с домом. А бродячая жизнь мне не по нраву.

По городу тайно продвигаться оказалось сложнее, но спустя неделю метаний и поисков я смотрел на вожделенное крыльцо мрачного и тёмного дома. Пара шагов, и я с удивлением осознаю, что собачьи лапы совершенно не предназначены для открывания дверей и использования вычурного дверного молотка. Нет, я так не согласен! Мгновенная судорога, и я стою на подгибающих ногах, цепляясь грязными пальцами за отполированную ручку двери. Медленно, медленно дверь поддаётся, и я мешком сваливаюсь в тёмный проём, стук за спиной возвестил о том, что все пути назад отрезаны.

— Кто посмел нарушить покой Благородного дома Блэк! — раздался дикий визг, противным скрипом вкручиваясь в виски. — Кричер! Кричер! Где тебя носит?!

— Кричер здесь, благородная леди, Кричер разберётся с нарушителем, — раздалось хриплым скрежетом прямо над ухом.

— Ты ослеп на старости лет, нудный брюзга? Хозяина не узнаёшь? — Мой скрип, по недоразумению называющийся голосом, органично вписался в издаваемые звуки обитателей темноты.

Сухой щелчок, и на стенах загораются свечи, рыхлым, слабым светом разгоняя застоялый полумрак. В рассеянных полусумерках с трудом угадывались горы разнообразного хлама вроде уродливой вешалки и непонятной лапы неведомого существа. Прямо перед моим носом маячило безобразное лицо карлика, лучащееся ненавистью и презрением, в огромных слегка светящихся глазах отражались тусклые огоньки свечей и моя заросшая морда. На стене висел огромный портрет женщины в полный рост в тёмном глухом платье, надменно взирающей на меня.

— Явился, позор рода! — прошипела она, вздёрнув подбородок.

— Здравствуй, мама, — проскрипел я, с трудом проталкивая слова сквозь отвыкшее от разговорной речи горло.

— Надо же, мама! — Портрет жутко расхохотался. — Какие слова ты вспомнил! А раньше иначе, как стервой, не называл. Зачем явился? — Она вперила в меня пристальный взгляд тёмных глаз, в рассеянном свете движущийся портрет смотрелся просто жутко.

— Вернулся в отчий дом. Пустишь, мама? — решил не нагнетать обстановку, с трудом поднимаясь с пола.

Но едва сделал шаг в сторону портрета, как передо мной возникла щуплая фигурка уродца, злобно ощерившегося и угрожающе зашипевшего. Портрет только презрительно усмехнулся.

— Тебя никто не изгонял из дома предков, ты сам принял такое решение! — Портрет загородился тёмными шторами, намекая, что аудиенция окончилась.

— Будем считать, что это да, — пробормотал я, пробираясь в гостиную. — Кричер, можно организовать горячую ванну усталому путнику?

— Позор рода смеет распоряжаться в Доме Древнейшего и Благороднейшего рода Блэк? — проскрипел домовик, уставившись на меня немигающим взглядом.

— Кричер настолько плох, что не может исполнить приказ члена рода? — проскрипел в ответ я.

Домовик зашипел, продемонстрировав устрашающий оскал острых, как шипы, зубов, и с громким хлопком исчез.

— И поторопись, Кричер! — добавил ускорения я, опасаясь, что тот может затянуть с исполнением приказа.

Дырявая память потянула наверх, и я не стал ей сопротивляться, влекомый лёгким чувством ностальгии, толкнул скрипучую, как и всё в этом доме, дверь, попав в странную комнату в красно-золотых тонах, увешанную движущимися плакатами подросткового содержания. Всё кругом было покрыто пылью, а в тяжёлых шторах и складках балдахина над кроватью кто-то подозрительно попискивал и активно шевелился.

Получить жиденький горячий супчик и уборку в старой комнате пришлось также с помощью шантажа и обвинения в профнепригодности для рода, на что злобный маленький карлик ярился и демонстрировал своё презрение, но приказы выполнял. Только формулировать их нужно было конкретно, избегая двусмысленных формулировок. Относительно привёл себя в порядок, обкромсав под корень спутанные патлы, отскрёб многолетнюю грязь; старая одежда, вытащенная из монструозного комода, висела мешком. Здоровье оставалось под вопросом, однако обращаться в больницу беглому преступнику было неразумно.

Впрочем, Блэки — параноики!

Нашлась зельеварня, ритуальный зал, дуэльная комната, винный погреб, кладовка, библиотека, кабинет, дверь в который мне так и не поддалась, кухня, с которой выгнал меня взбесившийся домовик, анфилада комнат, забитых старинной мебелью и прочим неопознаваемым хламом, присыпанным пылью, и целые рои подозрительных мерзких насекомых.

В подвале нашёлся склеп. Мрачный, тёмный, с сухим спёртым воздухом. Блэки готовили свои саркофаги заранее, парочка стояла открытыми и пустыми. Судя по взгляду домовика, не скрываясь пристально следящего за мной, он с удовольствием бы и закрыл меня в одном из них. Немного постоял у самого свежего, со стёртой с поверхности пылью и одиноко лежащей на надгробье палочкой. Тронуть волшебную палочку матери этого тела под взглядом ненавидящего меня всей своей химероидной душой домовика я не рискнул. Зато перехватал все остальные. С учётом того, что не на каждом саркофаге палочка была, а на некоторых было и по две или три, я решил, что палочка по наследству — это нормальная практика. Найдя деревяшку, не шибанувшую меня током, я поспешил убраться из мрачного склепа.

А после засел в библиотеке.

Самолечением заниматься, конечно, вредно, но в моих условиях выбирать не приходится. Но сначала нужно изучить материальную базу. Пусть и поверхностно. Счастье, что все пузырьки и фиалы в кладовке зельеварни были подписаны. Осталось только соотнести привычную мне мерную таблицу с английской.

Следующими на очереди были газеты. И заклинания. Что должен знать каждый уважающий себя маг? Боевые проклятия? А вот и не угадали. Бытовые чары! То, что позволит ему выжить в любой ситуации и быть практически автономной вещью в себе. А насчёт боевых… некие медицинские или кулинарные чары пострашнее будут. Например, заклятие удаления костей (медицинское) и шинковки (из кулинарной книги). Не знаю, как маги, а я фантазией и логикой не обделён. Меня впечатлило.

Газеты миссис Блэк стабильно выписывала, пока была жива. Из них многое было можно почерпнуть, если не акцентировать внимание на самовосхваление и агитацию Министерства Магии и неких отдельных личностей. Забавная ситуация получалась, если бы не была столь ужасающей. Как водится, в замкнутом сообществе назрел конфликт. Это нормальное явление любого социума. И устойчивость любого общественного строя проверяется именно решением таких вот внутренних противоречий. Бескровных или наоборот, заливая всех кровью, невзирая на социальный статус.

В закрытый магический мир шли дети, воспитанные ускоряющимся прогрессом, не желающие или не сумевшие интегрироваться обратно в мир за Дырявым котлом, и вот тут начинался конфликт. Мирок-то небольшой и замкнутый. Все приличные должности зачастую наследуемые, все ниши в области скудного производства и торговли заняты и тоже наследственные, конкуренцию никто не любит, и она довольно жёсткая в рамках общества вооружённых и опасных индивидов. Это я о волшебниках с палочками говорю. А как иначе их назвать? Мелкие, малооплачиваемые должности клерков или обслуживающего персонала с невозможностью повышения, профессии с сильным риском для жизни или разовые заработки возмущали новоприбывших. А если вспомнить о долгой продолжительности жизни магов… Вот и получалось, одни тянули одеяло на себя, громко крича о неравенстве, другие не желали ничего менять, предлагая остальным совершенствоваться, а не рассчитывать на должности за красивые глазки.

В этот момент и появился тот самый Тёмный лорд, возглавив партию консерваторов, предлагая меры по урегулированию назревшего конфликта. В противовес ему возникла коалиция несогласных, которые всегда есть в любом обществе. В какой-то момент всё резко полетело в бездну. Это плохо освещалось в прессе, но, то, что стороны перешли к силовым методам, — факт. Неудивительно, учитывая поголовно вооружённое население.

А дальше при тщательном анализе вырисовывалось, что пресловутые Пожиратели в масках нападали не на всех подряд, а выборочно. Легко прослеживалось, что некий мистер Симпсон, маглорождённый, прилюдно оскорбил мистера Эйвери, а потребовать сатисфакции помешали авроры и явившийся миру Великий Светлый. И в результате через месяц мистер Симпсон пострадал во время налёта неизвестных. И так в том же духе. После начали страдать от налёта неизвестных те, кто назывались чистокровными. А потом началась форменная свалка. Причём конфликт разгорелся между двумя немногочисленными группировками, не затрагивая большую часть населения. В моём мире это называлось бандитскими разборками. А статус войны тупо прилип от малочисленности населения. Маги, не затронутые в процессе выяснения отношений, страдали как сопутствующие потери, поскольку ни та, ни другая группировка назначением встреч и безопасностью мест их проведения не заморачивалась. Тем более что не все маги жили в закрытых анклавах. Даже дом Блэков стоял в Лондоне. А жизни немагического населения никто не считал. Мда…

И закончилось всё фарсом. Победой ребёнка. Вспоминаем быстрые аресты, начавшиеся практически сразу, и прекрасно видим спланированную операцию по устранению конкурента. Что-то мне подсказывает, что и другую сторону авроры с той же радостью и резвостью препроводили в мрачный замок, поскольку нервы потрепали им обе организации, не зарегистрированные официально и не имевшие статуса боевых подразделений. Но историю, как водится, пишут победители. И Сириус попал под общую гребёнку, поскольку взяли его посреди улицы, которую он разворотил в хлам, когда устроил дуэль с бывшим другом. С многочисленными жертвами. И да, отсидел он 12 лет. И, с моей точки зрения, не сказать, что не за дело.

Итак, что мы имеем теперь. Мальчика и Тёмного лорда, вокруг которых продолжает крутиться все та же канитель, поскольку конфликт интересов в обществе не рассосался, а вовсе обострился. Что говорит о том, что нынешний строй общества исчерпал себя и требует срочных реформ. Другой вопрос, кто за них возьмётся и к чему они приведут. При этом я далеко не политик и желанием озаботиться спасением магического мира не горю. Да и не дадут мне. Память частями, но подкидывает отрывки из прочитанных ранее книг. Не дали Сириусу воспитывать мальчика, наоборот, его изолировали. Сириуса, я имею в виду. Не сунься пёс сам к парню, так бы и скрыли, что он имеет право и возможность претендовать на опекунство. О! Вспомнил! В школе не только дементоры караулят, но и бывший друг, знающий тайну про оборот. И опасный для окружающих. Был там момент, когда он на учеников бросился. Только в этой школе уроков ОБЖ нет, детки повели себя по-идиотски и чуть не погибли. Мда…

Далее Блэк сидит в изоляции. Общение с Поттером только в присутствии посторонних лиц, и то шаг вправо, шаг влево… Как только Кричер не прибил весь тот табор, что здесь поселился? Парень воспитывается в каких-то странных условиях, бросается в любую авантюру, тянет за собой таких же обалдуев, как и он. Нет, подождать, поделиться со взрослыми. Не, не слышали! Юношеский максимализм во всей красе. Подогретый извне и тщательно пестуемый.

Нет, откровенно отказываюсь понимать. Парня так часто подставляли, а он до сих пор ведётся на такие детские подначки. Вывалил бы всё взрослым. Даже если они и бездействовали, то это всецело их вина и их ответственность. А если всё взваливать на детей, то такой мир не стоит спасения как нежизнеспособный. Но нет… Мы же самые умные! Избранный! И в результате Сириус погибает, бросившись спасать самоуверенного сосунка…

Такое будущее мне не нравится.

Что мы имеем дальше? Возрождение Тёмного Лорда. Который, как выяснилось, никуда и не уходил. Просто большинству был не нужен. Охота за филактериями, игры в прятки по лесам и сёлам. Изменения в составе преподавателей в школе.

Вот, кстати, интересный момент. Большинству магов было фиолетово, кто там возглавляет Министерство и заправляет у власти. Они преспокойненько направляли своих детей в школу, зная о новых преподавателях, и ужесточение дисциплины их не пугало. Правда, из мест массового скопления привычно убирались, боясь попасть между двух огней. Ни за что не поверю, что стороны не знали поимённого состава противника. Но при этом те же Уизли, самые ярые сторонники Великого и Светлого, направили свою дочку в школу, где заправляли их идеологические оппоненты. И училась бы она там спокойно, если бы в партизанов не играла на пару с Лонгботтомом. О! Кстати, он тоже под пророчество об избранном попадал. Но в школу поехал. И даже учился.

Это я к чему? К тому, что конфликт носил узкий характер. Между отдельными личностями. Страдали только самые ярые сторонники двух идей, вынесенных на острие. Одни сидели и учились, другие бегали по лесам. Кто-то из маглорождённых мог рассказать о творящемся безобразии, и умные родители, прихватив чадушко под мышку, скрывались в неизвестном направлении. Это только Гермиона от родителей радикально избавилась, желая наносить добро и причинять справедливость.

Ну и апогей абсурда — битва школьников со взрослыми магами в школе! В школе!!! Это что значит? То, что рассадник одной из идей и обработка велись именно там при полном попустительстве администрации, а то и ей непосредственно. Иначе я этого объяснить не могу. От того и интерес всех сторон присутствовал в школе. Борьба за слабые пытливые умы. В результате безобразная драка и куча лишних бессмысленных смертей. И никто, кроме взрослых членов общества, в этом не виноват. Родители детей если и узнали о битве, то прибыли слишком поздно. Если прибыли, конечно.

Вот такая вот детская сказка. И принимать участие в ней у меня нет ни малейшего желания.

Из мрачного дома я не выбирался полгода, с переменным успехом воюя с Кричером. Ну не желаю я жить на пыльной барахолке, старательно применяя выученные заклинания на практике. Выкинуть ненужный хлам, даже оставшиеся на ковре скомканные обёртки от шоколада, не представлялось возможным. В такие случаи шипящий и скалящийся во всю шипастую пасть Кричер откровенно пугал. Кухню злобный домовой эльф продолжал отстаивать грудью, подрезая меня ещё на пороге, поэтому пришлось учиться вкушать овсянку в пустом обеденном зале. Личного пространства также не удалось отвоевать, я почти каждую секунду чувствовал пристальный ненавидящий взгляд чуть ли не из каждого угла, вечный шорох преследования, старательно наводимый мстительным домовиком, вспыхивающие в темноте жуткие глаза. Оставалось только догадываться, где он находит время, чтобы ту же овсянку сварить. Кстати, откуда берутся продукты, я так и не спросил. Боязно.

И тот же вопрос по деньгам. Нет, Блэки не бедствовали, но беглый преступник не может показаться на улице. По здравому размышлению, я даже оборотное отверг. Уверен, за домом ведётся наблюдение. Тот факт, что я смог проскользнуть, можно объяснить лишь тем, что наблюдатели прохлопали или не приняли во внимание появление бродячего пса, а перекинулся я уже на пороге, что является частью дома. Второй раз такой фокус не пройдёт. Да и перекидываться я не рисковал. Гоблины не вмешиваются в дела волшебников — это несомненный плюс. Только воспользоваться им лучше из другой страны. А для начала умудриться покинуть эту. Замкнутый круг.

Аудиенции у портрета я удостаивался редко. Обычно меня материли площадной бранью под довольное мерцание потусторонних глаз домовика, скалящегося в довольной улыбке. Но однажды всплыл разговор, которого я боялся, но неизбежность его не подлежала сомнению. Продолжение Древнейшего и Благороднейшего рода Блэк.

— Сириус, позор моих седин, меня раздражает твоё бездействие! — в один прекрасный момент безапелляционно заявила с портрета Вальбурга.

Кричер, как верный слуга, уже материализовался около её ног и предвкушающе шевелил ушами.

— Позвольте узнать, чем сегодня вы недовольны, матушка? — Я стремился соблюдать вежливость, но с каждым разом это становилось все труднее и труднее.

— Когда я позволила тебе вернуться, я надеялась, что ты раскаялся. Когда ты подло украл палочку Арктуруса, твоего достойнейшего предка, Кавалера Ордена Мерлина первой степени, я смолчала. Когда я видела, что ты засел в библиотеке, у меня появилась надежда, что благополучие рода для тебя не пустой звук. Но что я вижу?! — перешла на крик она. — Ты бездействуешь!

— Матушка, хочу напомнить, что я беглый преступник, — мягко заметил я.

— Это всё отговорки! Бесполезные, нелепые отговорки! — ярился картинный слепок миссис Блэк. — Твоя единственная обязанность — обеспечить продление и процветание Древнейшего и Благороднейшего рода Блэк! Где? Где чистокровные кандидатки в мои невестки?! Почему ты не представил мне ни единой достойной чистокровной леди?!

— Матушка, вы уверены, что достойная чистокровная леди согласится прийти в этот… — Я окинул широким жестом всю обстановку мрачного и пропылённого, несмотря на все мои усилия, дома. — В этот свинарник?

— Как ты смеешь?! Как только твой поганый язык повернулся?! Испокон веков все девицы почитали за великую честь войти в род Блэк! — Ярость Вальбурги достигла апогея, а домовик предупреждающе зашипел, слегка подавшись вперёд.

— Тогда, может, стоит сделать косметический ремонт, прежде чем приглашать гостей? — закинул я ещё одну пробную удочку.

— Это дом Древнейшего и Благороднейшего рода Блэк! Достояние твоих великих предков! — Женщина с портрета перешла на визг, топая ногами и угрожающе размахивая веером. — Предков, которых ты позоришь! Прочь с глаз моих!!!

Портрет скрывается за шторами, и дом погружается в тишину. Я растерянно смотрю на разруху и запустение, что остаётся за гранью восприятия ожившей картинки. На обшарпанные стены, увешанные засохшими головами домовиков, на мрачность обстановки, требующей ремонта, невозможного без желания безумного домовика. Когда-то род Блэк на пике своего влияния и расцвета действительно был благороднейшим, но сейчас достояние осталось лишь в деяниях предков, а их потомки растеряли всё величие по дороге жизни. Только мания величия осталась в полном объёме.

Нет. Оставаться здесь долго нельзя. Я рискую сойти с ума так же, как и остальные обитатели особняка.

И снова библиотека. Книги. Гримуары. Личные дневники предков. И кровь, кровь, кровь. Я же говорил, что Блэки параноики. Есть мысль, что все предрассудки о чистоте крови имеют под собой реальные основания. В конечном итоге, я не был магом, а свойство оперирования этим видом энергии я приобрёл в комплекте с новым телом. Даже Тёмный лорд со своими филактериями стремился обрести тело, а не нагибал всех, будучи злобным призраком. Призраки вообще слабо взаимодействовали с реальным миром. Исключение — Пивз, но и тот применял исключительно физические методы. Сложно это. Но в теорию наследования магии я вдаваться не хочу. У меня другие мысли.

В комнату брата Сириуса я не входил. Домовик ярился, стоило мне только приблизиться к запертой двери. Но Регулус Блэк был давно и безнадёжно мёртв, если верить фамильному древу, пафосным гобеленом свисающим с потолка. Таким же пыльным и тяжеловесным, как всё вокруг. На месте, где должен был красоваться Сириус, зияла безобразная прожжённая дыра с оплавленными краями. Апогей любви Вальбурги Блэк к своему сыну. Если она и при жизни закатывала подобные скандалы и истерики, я не очень удивлён, что строптивый Сириус покинул отчий дом при первой же возможности. Надеюсь, что всё же характер этой ведьмы испортился на том свете.

Так или иначе, в закрытую комнату я вошёл. Банально взмахнув палочкой, не слушая истеричные вопли Кричера.

— Аллохомора!

Комната Регулуса не в пример бунтарскому духу старшего брата была выдержана в строгих тонах, идеально вписываясь в общий антураж дома. Вот кто чувствовал себя на своём месте в этих казематах. Жаль, что он погиб.

— Позор рода смеет входить в комнату мастера Регулуса! — верещал домовик, бешено вращая глазами навыкате и сжимая в руках огромные уши. — Кричер не позво…

— Как и где умер Регулус?! — жёстко прервал я его. — Где? Отвечай! Живо!

— Предатель Сириус никогда не интересовался братом… Зачем же он сейчас бередит раны старого Кричера… — запричитал домовик, выкручивая уши и раскачиваясь.

— Он даже не погребён, как следует, в фамильном склепе, — продолжал давить я.

— Бедный, бедный мастер Регулус, как страдала госпожа Вальбурга, как переживал бедный Кричер… — продолжал ныть он, краем глаза отслеживая мои действия.

Я, потеряв интерес к заартачившемуся домовику, вернулся к обследованию комнаты. Шкаф с одеждой меня не интересовал, я искал дневники, письма, записки и другие документы, что могли пролить свет на всю эту подозрительную историю. Если верить портрету матушки, Регулус, примерный сын, примкнул к ближнему кругу Тёмного лорда, всецело поддерживаемый матриархом рода.

Книги, книги, свитки школьных эссе. Мальчик явно был прилежным учеником. Детские письма от друзей. Ничего интересного. Снова эссе. Так, а это что. Та-ак… Аттестат об окончании школы. Промежуточный и семилетний. И магловские документы. Аттестат об окончании колледжа, международный паспорт. В насквозь чистокровном Древнейшем и Благороднейшем роде Блэк — и такой оксюморон? Не верю…

Хотя… Если только Регулус планировал продолжать обучение за границей. Немногие страны могут похвастаться закрытыми анклавами и пространственными карманами, многие вынуждены жить среди немагического поселения, зачаровывая свои дома, и наличие таких документов имеет смысл. Ладно, замнём на будущее. Аккуратно, под пристальным взглядом домовика я положил документы на место и прикрыл ящик. Продолжаем. Но увы. Дальнейшие поиски ничего интересного не дали, а вредный домовик уходит в несознанку даже от прямого вопроса. Тревожный знак.

Библиотека, библиотека… Я скоро здесь поселюсь. Мне кажется, это единственное место, где навязчивая ненависть безумного домовика слегка ослабевает. Хотя фосфоресцирующие глаза, буравящие тебя из тёмного угла, злобное шипение и капающая слюна несколько противоречили данным выводам. Но пока мне удавалось тонко лавировать между изучением величия предков, дабы не посрамить их в будущем, и тонким шантажом нерадивости последнего эльфа Древнейшего и Благороднейшего рода Блэк. И только так, в полной формулировке и с большой буквы.

Выход я нашёл спустя пару месяцев, проведя целое расследование, наткнувшись на пару записей в дневнике Ликорис Блэк, разглагольствующей о тонкостях наложенной защиты, о сопряжённости чар и их закреплении на камне рода. Единый центр управления, получается. А вот это мне понятно. Это мне знакомо. Осталось найти инструкцию к столь полезному артефакту. А ведь логично, кто помнит, какие чары и когда были наложены, не будет ли конфликта и от чего это всё запитывать. Ведь сколько лет прошло, а антимагловские чары на особняке продолжают держаться. И защитные тоже. Поскольку меня до сих пор отсюда не выковырнули. Я не сомневался, что моё местонахождение является секретом полишинеля.

Собственно, и инструкцию, пафосно зовущуюся Кодексом Рода, я тоже выкопал. И вдумчиво прочитал. Если отбросить всю шелуху, что стала появляться на последних страницах, то Вальбурга и Кричер были не так уж и неправы, вещая о величии рода. Увы, к настоящему моменту род угас окончательно и бесповоротно. И осложнить задачу всем желающим пощупать былое величие Блэков хотелось неимоверно, как и вырваться из особняка, ставшего для меня новой тюрьмой.

Но Блэки же параноики. Окончательные. Они такого понавертели за столько поколений на своём особняке, что только диву даёшься. И главное, с этим можно работать.

В ритуальный зал я спускался с Кодексом под мышкой, мотивируя это тем, что до приглашения достойнейших и чистокровных леди нужно быть уверенным, что ритуал бракосочетания я смогу провести без нареканий. Дабы не опозорить предков. Это начинание было принято благосклонно. Однако Кричер не спускал с меня подозрительного взгляда, пока я медленно спускался в подвал, подсвечивая себе дорогу крохотным огоньком на кончике волшебной палочки. Факелов и свечей на стенах этого уровня почему-то не существовало. Кричер проводил меня вплоть до ритуальной комнаты, пока тяжёлая каменная дверь не отрезала меня от соглядатая. Но и тогда, я просто уверен, он, прижавшись ушами-локаторами к притёртому стыку, пытался мониторить обстановку.

Но помешать мне он уже не мог. Ритуал начался.

Ритуал консервации особняка и перевод его в режим ожидания. По идее, этот механизм стоило запустить после смерти Вальбурги. Но мне кажется, безумный домовик этого бы не позволил. Только мне удалось обмануть его, но и то мне потребовалось на это долгих восемь месяцев и куча перелопаченной литературы в библиотеке. Но это того стоило.

Кричера я нашёл около портрета Вальбурги, он в последний момент что-то почувствовал и предпочёл найти свой конец рядом с обожаемой хозяйкой. Хотя я и не уверен, что для химеры, привязанной к дому и вплетённой в защитную систему, стазис является смертью. Для хранения домовиков даже специальная кладовка есть. В подвале. Рядом с ритуальным залом. Туда я его и отнёс. Несмотря на его безумие, он был верен тем, кого считал своими хозяевами. Так уж получилось, что я в их число не входил. Но это явно не вина маленького монстра.

Дом был на удивление молчаливым. Тихим. Словно на него сразу навалилась старость и дряхлость, копившаяся веками, но державшаяся в тени, пока подавали признаки жизни его странные обитатели. А сейчас они замерли в безмолвном сне, и ничто больше не сдерживало неумолимого течения времени. Портрет миссис Блэк, сейчас не скрытый шторами и негодованием её обитательницы, явил мне лик ещё не старой женщины с усталыми ясными глазами, в глубине которых затаилась застарелая боль. Тёмное глухое платье, небрежно зажатый в тонких пальцах сложенный веер, тяжёлые складки бархата и неровная игра теней в трепещущем свете свечей. Портрет даже в таком урезанном варианте поражал. Моё почтение мастеру и этой несчастной женщине.

План побега был заготовлен давно. Всякие золотые цацки, не дававшие отклика на магические дополнения, или просто понравившиеся вещи, завалявшиеся галеоны — всё стаскивалось в одну кучу. Оборотное, коллекция волос, подписанных с датой изъятия и возрастом донора, документы из комнаты младшего брата и немного удачи. И вот невзрачный блондин под чарами незаметности щурится в лучах заходящего солнца на крыльце старого дома.

Вычурный ключ в замочной скважине проворачивается с противным скрежетом. Пара шагов вперёд, и за спиной медленно тают очертания старого магического дома, уходящего на длительный покой. Не знаю, вернусь ли я ещё сюда. В мире так много интересного и неизведанного, что я так и не увидел в прошлой жизни. Разные страны, новые люди и магия, что за несколько месяцев стала частью меня. Не знаю. Но я не прощаюсь.

А пока… Я медленно иду по брусчатке, улыбаясь ласковому солнышку и вдыхая полной грудью свободно гуляющий меж домов ветер…