Виса о Сигурде - ужасе авар (гет)

Стефан с тоской посмотрел на девственно-чистую восковую доску для записей. Рука вместо стилуса потянулась к бокалу вина. Надо! Надо было как-то заставить себя засесть за работу, которую он никогда в жизни ещё не делал. А именно: написать стихи. Ну как бы не совсем написать, а по требованию императрицы Мартины перевести «шедевр» Сигурда на понятный ей язык. Но по факту это было именно что написание стиха заново с очень условным подражанием правилам сложения настоящей висы.

Чёрт его дернул упомянуть об устном творчестве могучего дана, после его эпической битвы с собаками. Мартина захотела это услышать лично и Сигурд с удовольствием проорал свою «нетленку», яростно жестикулируя и завывая. Экспрессия впечатлила императрицу. Она пожелала услышать вису на нормальном, человеческом, языке и недолго думая приказала Стефану сделать перевод.

Отказываться было нельзя, так что теперь доместик терзал свой мозг пытаясь хотя бы не слишком опозориться на поляне, где безраздельно царствовали Овидий, Гораций, Вергилий и другие поэты золотого века римской поэзии.

Вино пробежало по пищеводу и присоединилось к предыдущим порциям, а Стефан встряхнул руки и взялся за письменные принадлежности.

В конце концов, после нескольких часов усилий, он выкинул все, что написал. Да. Он смог переложить творчество Сигурда на греческий близко к оригинальному тексту, но это было невероятно убого. Формально он, конечно, выполнил задание хозяйки, но если смотреть в суть вещей, то его истинным заданием было доставить ей удовольствие от стиха. А для этого нужен был совсем другой текст.

* * *

— Неужели ты перевёл стих этого варвара?

Удивлённо приподняла бровь императрица, указывая на свиток в руках доместика.

— Да царственная, — поклонился тот. — Но прошу меня простить за грубость этого стиха, ибо исходный материал подобен чертополоху, который невозможно превратить в розу. Хотя шипы есть у обоих.

Императрица рассмеялась.

— Я смотрю поэтический настрой тебя ещё не отпускает. Ничего страшного, — взмахнула она рукой, — я потерплю грубость варварского слога. Ведь нам же любопытно.

Окружавшие императрицу дамы утвердительно закивали.

— Перед тем как начать, я должен пояснить некоторые моменты. В правилах варварского стихосложения некоторых зверей, предметы или богов не принято называть впрямую. Для них используют так называемый кеннинг. Например, вместо слова «медведь» у меня в тексте будет сказано «волк пчёл». А вместо имён их богов прозвища: «Хар» для Одина, и «пленник Гейррёда» для Локи. Я сохранил эту традицию, дабы не искажать дух настоящей висы. Если вам будет интересно послушать об их мифологии и космогонии, то я готов сделать это отдельно. Единственно упомяну сразу, что весь обитаемый мир они называют Митгардом.

— Обязательно расскажешь. А теперь читай, — кивнула императрица.

Стефан прокашлялся и начал:

На восходе солнца за Восточным Морем

Где в степях кочуют воины Баршада

В круглом доме ярла, что покрыт шелками,

Изукрашен златом, и коврами устлан.

Речь вели ромеи о невесте ярла:

«Деве подобает жить в дворце достойном.

В окружении трэлей и хускарлов верных.

Заметив непонимание в глазах императрицы, Стефан прервался и пояснил:

— Трэли это рабы, а хускарлы это свободные слуги, часто вооружённые. А Ярл — это вождь племени у данов и прочих северян.

— Продолжай, — улыбнулась императрица.

«Деве подобает жить в дворце достойном.

В окружении трэлей и хускарлов верных.

Не достойно дочке чей отец владеет

Сердцем мира смертных

По степи таскаться за стадами мужа.»

Потемнел от гнева ярл земель обширных,

Предводитель конных. Муж достойных жён.

«Будет она делать, то что ей прикажут

Мыть котлы на кухне, собирать кизяк.

И в походе дальнем будет мне подстилкой

И рожать без счёта славных сыновей!»

Закрутилась буря, шторм из слов обидных

Полем битвы вскоре стал бы этот спор

Но любимец бога, пленника Гейррёда,

Без яиц, но смелый выкрикнул ромей:

«О, хозяин дома, достославный конунг,

Псами ты хвалился, что достойны Хара

Разорвать способных волка пчёл на пару.

Устоять ли может против этих тварей,

Вскормленный обычной женщиной Митгарда?»

Засмеялся конунг. Опрокинул в горло

С крепким мёдом кубок, сделанный из злата

«Если безоружен будет этот воин

Псам моим он кормом станет в этой схватке»

И ромей, лишённый признаков мужчины,

Предложил Баршаду божий поединок

«Пусть рассудят Асы, каким быть жилищу

Дочери владыки, чтобы стать твоею»

— Я так поняла, что «без яиц, но смелый ромей» это ты? — засмеялась императрица.

— Да, кирия, — поклонился очередной раз Стефан. — Я не берусь давать оценку своим качествам, но именно так сочинил Сигурд.

Императрица удовлетворённо кивнула, и доместик продолжил:

Весть о поединке разнеслась в округе

И к полудню люди затопили поле,

Склон горы и крыши всех окрест построек.

А на поле боя уже ждали звери

Что на псов похожи были только внешне.

Каждого держало двое крепких воев

И ремни звенели от бурлившей мощи.

Рык собак подобен гулу камнепада.

Из зубастых пастей разъярённых тварей

На траву летели хлопья белой пены

Этим кусочком стиха Стефан гордился особо. И видно было, что на дам из свиты хозяйки описание произвело впечатление.

Страх обуял сердце каждого, кто видел

Этих псов ужасных! Порождений ада.

Сыщется ль средь смертных тот герой, что выйдет

с голыми руками на таких чудовищ?!

И такой нашёлся. В землях славных данов

Был рождён он в доме конунга Эйнара

Звали его Сигурд и в былых сраженьях

Получил он имя Ужаса Аваров

Ибо бил без счёта тех авар могучих

И сразил их князя в честном поединке.

Вышел он на поле без клинка и брони

Лишь кусками кожи обмотав предплечье

Ростом был он выше всякого из местных

И в плечах размахе не было здесь равных

Закричали люди. Зарычали звери.

Сам Баршад опешил от подобной мощи

И, конечно, сразу дал сигнал к началу

Поединка тварей с этим человеком.

Две стрелы мохнатых сорвались с поводьев

И в прыжке пытались повалить героя

Как привыкли делать это на охоте.

Но гигант на диво оказался ловким

И сумел отпрыгнуть с линии атаки.

Промахнувшись, твари развернулись снова

И на этот раз цель свою настигли.

Один пёс вцепился в голень великана,

А второй повис на его предплечьи

И укусы тварей были столь ужасны

Что смогли исторгнуть стон из уст героя.

Но свалить на землю и достать до горла

Тварям не случилось, сколько не старались.

Сигурд сын Эйнара был подобен древу

Чьим корням нетрудно выдержать и бурю

Что крушит постройки и иных ломает.

Он рукой свободной пса схватил за горло

И стальные пальцы раздавили мышцы

И сломали кости боевой собаки.

Труп лишённый жизни полетел на землю

И тотчас настала смерть второй собаки

Что уже успела кровь пустить герою.

Тишина повисла над ареной боя.

Смолкли крики плебса и собак рычанье.

Сам Баршад поднялся в изумленьи с кресла

И за ним поднялись все, кто были подле.

А на поле боя Сигурд взял за шкирку

Два безвольных трупа и поднял повыше.

Чтобы все узрели и его победу и решенье Асов.

«Божий суд окончен» — молвили ромеи

И Баршад смирился с волей базилевса.

А народ в восторге праздновал победу

Силы человека над природной силой.

Только безутешно над телами тварей

Слёзы лил тот воин, что растил их с детства

Ну а Сигурд славный был осыпан златом

И вниманьем женщин был обласкан с лихвой.

И в молве народной занял своё место.

В год тот его имя дали многим детям.

Он вернулся в Царьград и продолжил службу

Базилевсу Рима и его супруге, что подобна солнцу.

Закончил наконец Стефан. Разумеется, концовка была радикально отличной от оригинала, но все всё прекрасно понимали и по-другому быть не могло.

— Я довольна, Стефан, — улыбнулась императрица Мартина. — Стих получился необычным. Как я понимаю, златом Сигурда осыпал именно ты?

— Да, кирия, — склонился в поклоне Стефан.

— Тогда я просто обязана скомпенсировать тебе эти расходы, — улыбнулась императрица и протянула кошель с золотом. Доместик ловко подскочил, принял из рук благодетельницы награду и, пав на колени, поцеловал кончик её туфли.

— А теперь прочитай этот стих ещё раз.

И он повиновался. И потом ещё неоднократно читал эту сагу в разных ситуациях, что очень льстило Сигурду, когда он об этом узнал.