Душа среди строк (джен)

Дверь со скрипом отворилась, пропуская в комнату посетителя. Женщина тяжело вздохнула и, сделав несколько шагов к столу, поставила в вазу белую розу и лилию. Такие разные цветы хорошо гармонировали между собой, а вот в душе посетительницы этой самой гармонии не было.

Соавтор пробежалась взглядом по трем шкафам: один был полностью забит самыми разными книгами, начиная с энциклопедий на самой нижней полке, историческими томами в середине, классика попадалась чуть выше, и на самых верхних полках расположились, как ее родственная душа любила говорить, «самые дорогие сердцу». И это не было преувеличением, ведь большинство из них были подарками от близких. Второй шкаф заняли милые безделушки, в роли которых выступали мягкие игрушки, сувениры, ароматические свечки, альбом с фотографиями...

От каждой этой вещи веяло памятью, посетительница знала историю каждой из них, они сами были причиной историй...

Кстати, о историях.

Женщина с грустью взглянула на третий шкаф — там свое место нашла их совместная книга, а также подарки от преданных читателей. Бережно взяв книгу, посетительница присела на диван и, пролистав несколько страниц, наткнулась на стилизованную под переписку часть. То, с чего для них все началось. Знакомство соавторов. Кому-то из них подумалось, что такие «вставки» из их переписок — неплохая идея. Идея... отвратительная.

По щекам соавтора скатилось несколько слезинок, так как ей померещилось, что на странице всплыло уведомление: {Эй, не скучай там. Я скоро приеду с ВО-О-ОТ таким запасом вдохновения! Наша следующая книга будет не хуже!}.

— «Следующая». Когда? — Соавтор закрыла книгу и, прикрыв глаза, тихо всхлипнула.

Уже прошло пятнадцать лет с того момента, когда они виделись последний раз. В ту осень, вместо подруги, на порог соавтора пришло известие о пропаже. Ни о болезни, ни о смерти, а именно «пропала без вести», что, кажется, намного хуже, чем все перечисленное до.

Соавтор подумала, что эта новость не отразилась на ней, а потом обнаружила, что сотрясала телефон подруги вызовами.

[Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.]

«Возьми трубку!»

«Где ты?»

«А что если...»

Ответа не было. Ни через час, ни через день, ни через год. И так уже пятнадцать лет — ни жив, ни мертв. Ни вещей, ни тела.

Соавтор, кажется, смирилась с этим, однако больше не притрагивалась к писательской стороне. А их читатели сочувствовали, гадали, старались подбодрить. Казалось, исчезновение одного из авторов только подогрело интерес к книге; кто-то строил теории о проклятиях, ведь авторы касались довольно колючих тем, смеялись над тем, над чем не стоило, говорили о том, что многие не понимали.

Но к чему теперь эта популярность!?

Соавтор не чувствовала радости от признания. Какой в этой радости толк, если ее нельзя разделить с родственной душой?

И как же больно осознавать, что нет возможности поговорить, поделиться своими идеями и мыслями, просто посмеяться. Сколько совместных вечеров за писательством исчезли из их жизни?

«Будто часть души вырвали!» — Соавтор поджала губы и открыла самый конец книги, где «шла переписка» о будущем. Так они спрашивали читателей, что бы им хотелось увидеть дальше.

Больше всего интереса было к миру самоцветов, и уже были некоторые наработки, однако этому миру не суждено было встретиться со своим верным читателем. Как это бывает, вдохновение уходит, не сказав точной даты возвращения, а жизненная рутина затягивает в свою пучину. А потом исчезновение соавтора и как-то не до этих камней, не до читателей... Тут бы вернуться в привычный ритм жизни.

«Прости, если вырываю из привычного ритма жизни, мой дорогой друг. Мне нужна помощь!»

Соавтор моргнула несколько раз, прежде чем пристально вглядеться в стилизованное сообщение. Пока что легкая волна мурашек прошлась по позвоночнику, мозг пытался найти здравую опору. Конечная страница была не такой…

Там были планы на будущее, но никак не пустота с одним единственным «сообщением»!

— Как? — женщина сама не поняла, кому задала этот вопрос: себе, потому что не понимала, что происходит, или странице с текстом.

На место мурашек пришел жар, а затем холодок от легкого испуга. Закрыв книгу, Соавтор начала глубоко дышать, иногда делая паузы.

— Со. Мной. Заговорила. Книга!

Наверно, пора брать отпуск и записываться к врачу, потому что такое нормальному человеку не привидится, а отговорка «писатели всегда на своей волне» тут не поможет.

Облегченный выдох разнесся по комнате, так как вновь открыв книгу, Соавтор не обнаружила пустоту. Страница с «перепиской» вернулась на свое законное место.

— Поход к врачу можно отложить, а вот отпуск взять... Неплохая идея? — размышляла женщина, от чего-то решив бездумно полистать книгу, вспомнить немного. — Хах, какими мы были наивными, когда писали такое...

«Точно»

Зрачки Соавтора расширились, так как чуть ли ни на ее глазах одно слово выделилось, став немного светлее основного текста. Но вовремя вмешалась разумная часть, завопив сиреной в голове: «Не надумывай! Такого не бывает! Этой книге пятнадцать лет; к тому же, первый экземпляр печати... Что ты хочешь от нее?»

Тряхнув головой, женщина перевернула страничку, и все же, не намеренно, стала всматриваться в текст, ища, тайно на что-то надеясь.

«Друг, постой! Выслушай!»

Шуршание страниц.

«Прошу, не бойся!»

Назад.

«Это я!»

— [Писательский псевдоним]? — плечи Соавтора напряглись, а горло сдавил такой спазм, что вопрос еле вырвался наружу.

Слово «да!» выцвело на глазах.

— Точно надо принять таблетки. — женщина нервно хихикнула, заглянув на предыдущие страницы, каким-то образом выцветшие слова вернулись в норму.

«Друг мой, не закрывай книгу!»

— Не... буду. — горло снова сдавило, здравый рассудок все еще отторгал увиденное, а сердце бешено застучало, так как этот стиль обращения был до боли знаком. Даже разлука в пятнадцать лет не вырвала это из памяти. — Как... как? Как я раньше не заметила!?

«Ты редко брала эту книгу в руки, а я училась... Сколько, кстати?»

— Пятнадцать лет прошло...

«Надо же. Прости...»

Соавтор издала то ли всхлип, то ли смешок. Это точно [Писательский псевдоним]. На ее памяти никто не извинялся за свою...

— [ПП], ты... мертва? — вопрос показался глупым, но его стоило задать, чтобы либо оборвать, либо ослабить натянувшуюся струну нервов.

«Наверно больше нет, чем да...»

Если бы рядом с Соавтором кто-то был, то он бы слышал вращение шестеренок в ее голове — так мозг пытался понять, что [ПП] имела с виду.

— Не поняла я тебя.

«Я не знаю, как это объяснить!»

—...

«Я хочу домой. Ты бы знала, как я хочу домой! Думаю, я не мертва, но и живой себя не чувствую...»

Соавтор содрогнулась, так как ей померещилось, что книга издала всхлип. Мозг подкинул картину плачущей подруги, вокруг которой хаотично метались слова, их не так просто поймать, чтобы объяснить всю бурю чувств и эмоций. Ей страшно. Она желала протянуть руку, но слова больно жалили, не отпускали.

— [ПП], я здесь. Я... слышу тебя. — Соавтор с жалостью тронула слово «друг», ощутив фантомное тепло на кончике пальца. А может это просто показалось. — Только я могу тебя понимать?

«Я не знаю. С самого начала я была здесь... Но, наверно, да.» 

— Если бы я могла помочь...

«Ты можешь!»

— Как?

«Собери мою душу»

— Как!? — Соавтор пристально вгляделась в слова, будто в лицо подруги. Хотелось покрутить у виска, но книга бы не оценила этого.

«Как я выяснила, моя душа расколота из-за потрясения. А пока она в таком состоянии, я не могу вернуться в свое тело, не могу обрести покой. Наверно. Но, по всем канонам, это должно быть так?»

Соавтор недоверчиво фыркнула, а затем скептично уставилась на текст. Только в придуманных историях может быть такое, реальный мир более жесток.

— И... сколько же осколков?

«Полагаю, сколько недописанных историй? Ведь, как соавтор, я вкладывала в свое дело душу. Это имеет смысл?»

Соавтор подавилась воздухом. Мало того, что это просто предположение, так еще и «недописанных историй» очень много!

— С-слишком много...

«Ты права, слишком. Но... по ощущениям их **.»

— У меня так много вопросов. Начиная с «Какого хрена!?» и заканчивая: «Как это должно сработать?»

«Я отталкиваюсь от нашей системы: мастер вкладывает в дело душу. Только в нашем случае это вышло... буквально? Во всяком случае, я не встречала кого-то другого...»

— Хочешь сказать, что ты настолько слилась со своим увлечением, что не можешь ни вернуться, ни уйти?

«Похоже на то...»

Соавтор тяжело вздохнула. [ПП] всегда была такой — если делать, то на совесть, до конца, от всей души. Получается, это сыграло с ней злую шутку?

— Но как я могу помочь?

«Я не знаю, откуда знаю, но знаю, что.... Так, погоди! Я запуталась... ай! Нужно дописать незаконченные истории!»

— Выглядит слишком просто. — Соавтор покачала головой, неосознанно поглаживая краешек страницы. — Полагаю, их должны еще признать?

«Может быть.»

— А так как, никто, кроме меня, не может... [ПП], я столько лет не притрагивалась к писательству! Без тебя я... не могу!

«У тебя есть мои наброски?»

— Это не одно и то же! Ты, понимаешь это как никто другой. 

«Да...»

— Прости. Мне... мне надо подумать. Над всем этим.

«Хорошо. Сколько потребуется…»

— Ты... ты ведь не исчезнешь, если я закрою книгу?

«Я всегда с тобой, мой друг.»

Кривая улыбка тронула губы Соавтора. Помедлив, она закрыла книгу и глупо уставилась перед собой. По спине все еще бегали мурашки, в ушах стоял звон, а из головы не уходил хаос из слов и подруга.

Что ей делать? Это не может быть правдой...

Дверь в комнату закрылась. Лепестки розы и лилии опустились на обложку книги, оставленной на столе.