K, it's your ride (джен)

Brand New — "Limousine"

Дым от сигареты Дайшоу едва заметным шлейфом тянется вслед за их машиной. Он высунулся из окна чуть ли не всем корпусом и курит, курит, курит одну за другой, стараясь унять дрожь в своих обагренных чужой кровью руках. Им пришлось. Все пошло не по плану, тот охранник был ни в чем не виноват, но им пришлось. Ради Бокуто.

«Ради Бокуто, это все ради Бокуто», — Куроо нервно сжимает руль обеими руками, продолжая, как мантру, твердить себе эту мысль.

Мигающий свет всего лишь одной работающей передней фары вылавливает из темноты предупреждающий знак «Осторожно! Опасная обочина» и проваливается в вязкую черную бездну обрыва справа от них, но Куроо лишь прибавляет скорость. Он надеется, что сумеет справиться с управлением, несмотря на волнение, путаницу в мыслях и погоню. Тетсуро уже сотни раз ездил по этой опасной дороге, а значит, справится и сейчас. Он должен. Должен успеть к утру, иначе все это было напрасно.

— Вот черт! — Дайшоу с отвращением выкидывает в окно очередную сигарету. — Они нас нагоняют.

— Нет! Мы должны… — кричит ему в лицо Куроо и со всей силы ударяет по приборной панели, теряя последние остатки контроля над собой. Уже слышен вой полицейской сирены позади. Тетсуро перестает отдавать себе отчет о происходящем, его всего трясет. Почему? Почему все так обернулось? Он ведь просто хотел спасти своего лучшего друга.

Дайшоу что-то тихо бормочет себе под нос, пытаясь вытереть слезы ладонью, но лишь больше размазывает по щеке чужую кровь. Он тоже уже на пределе.

«Прости. Прости, что втянул тебя во все это», — думает Куроо, и на душе у него становится еще паршивее. Он сам попросил Сугуру о помощи, вовлек его в это опасное дело, и теперь тяжелое чувство вины перед другом примешивается к и без того ужасающему букету настроения Тетсуро.

Внезапно зазвонивший телефон выводит из ступора и заставляет чертыхнуться обоих.

— Смс-ка. — Отчего-то шепотом произносит Дайшоу и медленно достает из кармана звенящий аппарат. — От Акааши.

«Как не вовремя». — Отстраненно думает Куроо, и почему-то расслабляется, ожидая, что сейчас Дайшоу зачитает ему сообщение о том, как Акааши жалуется на капризного Бокуто, который ждет не дождется, когда же друзья приедут навестить его. Но Дайшоу молчит.

А затем начинает смеяться.

Этот жуткий истерический смех сводит Куроо с ума, и он жмет на тормоз, совершенно не обращая внимания на то, что полицейские машины уже практически их догнали.

— Что… — начинает он, но Сугуру не дает договорить.

— Все кончено, Тетсуро. — Дайшоу наконец перестает смеяться и прячет лицо в своих окровавленных ладонях. — Все было бессмысленно. Бокуто уже умер. Мы можем сдаться или… или умереть… что мы наделали, что наделали…

Он продолжает бормотать эту фразу, в то время как Куроо пытается осознать смысл только что сказанных им слов. Они все-таки опоздали. Не смогли.

Перед глазами мелькает лицо Бокуто, его счастливая улыбка, когда Куроо обещает, что поможет и сделает все, что угодно, лишь бы достать деньги на операцию своему лучшему другу. И он сделал это. Тетсуро действительно пошел на все, но этого оказалось недостаточно.

Краденые миллионы в багажнике его машины, кровь ни в чем не повинного охранника банка, всего лишь выполнявшего свою работу, на руках и одежде Дайшоу… Напрасно.

Полицейские уже остановились в десятке метров от их машины, вой сирен становится просто невыносимым, их просят выйти из салона и сдаться по-хорошему. Напрасно.

Дайшоу в истерике, он дергает Куроо за рукав и просит сделать хоть что-нибудь. Напрасно.

Тетсуро и сам не знает, откуда берется его решимость, но он со всей силы давит на газ и выворачивает руль.

Направо.

Навстречу такой приветливо манящей черной бездне, готовой принять их в свои смертельные объятия, утешить, смыть с сердца эту боль.

Кто-то кричит. Чьи-то руки пытаются оторвать его пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в руль. Напрасно.

Прости меня, Бокуто. — шепчет он, когда ледяная вода уже начинает заполнять его легкие. Прости.

* * *

Светает. Уставший после ночной погони полицейский заполняет отчет.

«Ну и зачем?» — равнодушно пожимает плечами он, глядя с обрыва на спокойную гладь океана.