В долинах Берри или Лица в шлеме не видно... (джен)

— Соланж, дочь моя! Вы даже не представляете себе, как нам посчастливилось! — вскричал сияющий маркиз де Ла Бель, распахивая дверь в комнату дочери. — Да ни один дворянин во всей нашей провинции не может и мечтать о такой чести, какова оказана мне и вам!

Мадемуазель Соланж де Ла Бель отложила вышивание.

— Что же произошло, отец? — спросила девушка.

— Ах, Соланж, недаром я никогда не жалел денег на ваше воспитание, на привитие вам достойных манер, — продолжал маркиз. — А красоту вам подарил сам Бог, впрочем, ведь вы так похожи на мою Изабеллу, которая так рано ушла на небеса…

Пожилой аристократ вздохнул. Соланж в ответ едва заметно пожала плечами. Она почти не помнила матери, та умерла, когда девочке едва исполнилось пять лет, но все вокруг не переставали твердить, что она выросла полной копией покойной маркизы де Ла Бель.

— Соланж, вашей руки попросил у меня сам герцог Эдмон Беррийский! — торжественно объявил мужчина. — Я, разумеется, выразил ему нижайшую благодарность за такую честь и сказал, что мы сыграем пышную свадьбу уже через пару месяцев, откладывать нет никаких причин.

Но девушка, смертельно побледнев, поднялась с кресла.

— Отец, вы же знаете — мы с Шарлем де Буа давно дали слово, что станем мужем и женой, мы же любим друг друга, и вы же прежде не возражали, — пролепетала она.

— Соланж, да о чем вы говорите!!! — маркиз в ярости стукнул кулаком по столу. — Шарль де Буа, какой-то жалкий оруженосец герцога, — и Его Светлость! Опомнитесь, дочь моя, и чтобы я более не слыхал от вас подобных речей! Нашей семье несказанно повезло, я никогда не мог рассчитывать для вас на столь блестящую партию, ведь мы, увы, не слишком богаты, хотя наш род уже много веков известен не только в Берри, но и за пределами нашей провинции, однако такое счастье мне и не снилось! И не смейте прекословить, я был уверен, что воспитал вас действительно покорной дочерью и разумной девицей, через два месяца, а то и раньше, вы пойдете с Его Светлостью к алтарю! Вам все ясно, Соланж де Ла Бель?

— Батюшка… — еле слышно проговорила его собеседница.

Но отец Соланж уже направился к двери, не сомневаясь в том, что дочь действительно вскоре забудет о своих детских, по его мнению, мечтах выйти за давнего друга Шарля де Буа и оценит по достоинству честь, оказанную ей герцогом Беррийским.

Вечером Соланж, как обычно, встретилась с возлюбленным на привычном для них месте у задней стены замка. Оба подавленно молчали, не зная, что же им теперь делать. Они не сомневались в том, что отец Соланж не откажется от принятого решения, а Шарль, служивший у герцога Беррийского оруженосцем и вынужденный кормить свою овдовевшую мать и двух младших сестер, никак не может показаться столь же прекрасной во всех отношениях партией, как сам герцог Эдмон.

— Да я бы убил его собственными руками! — вырвалось у юноши.

Соланж только вздохнула в ответ. Девушка понимала и то, что ей не удастся сбежать с любимым, их немедленно и с позором вернут обратно слуги ее отца и Его Светлости, после чего Шарль лишится необходимой ему службы, а ее саму, скорее всего, заточат в монастыре…

Горничная мадемуазель де Ла Бель Сюзанна, раздевая вечером свою юную госпожу, заметила ее бледность и заплаканные глаза. Она была дочерью кормилицы Соланж, девушки выросли вместе, и у дочери маркиза не было от верной служанки никаких секретов.

— Вам ведь совсем не хочется идти замуж за Его Светлость, правда, мадемуазель? — спросила Сюзанна.

— Ах, зачем ты спрашиваешь! — горестно проронила в ответ ее хозяйка.

— Если бы с герцогом что-нибудь случилось до вашей свадьбы… — задумчиво заметила горничная.

Соланж, приподнявшись в постели, с интересом на нее посмотрела.

— Сюзанна, что ты хочешь сказать?!

Девушка, немного поколебавшись, продолжила:

— Вы, может быть, знаете, мадемуазель — в деревне живет колдунья, ее зовут Марианной. Она делает и целебные, и смертельные настои, правда, с нею, конечно, надо расплачиваться, но… Возможно, она сумеет чем-то помочь…

— У меня есть ожерелье и несколько колец покойной матушки, они стоят недешево, — негромко сказала Соланж. — Сюзанна, сможешь завтра вечером отвести меня к ней? Отца все равно не будет дома, он с утра уедет гостить к соседям дня на три, не меньше.

— Конечно, мадемуазель, я вас провожу, если вы не боитесь, — кивнула горничная.

На следующий день, когда в окрестностях окончательно стемнело, девушки стояли перед дверями деревенского домика, который с виду ничем не отличался от остальных.

— Но, мадемуазель, внутрь вам придется пройти одной, я подожду здесь, — предупредила Сюзанна. — Иначе Марианна и разговаривать с нами не станет.

Соланж вздохнула. Дочь маркиза испытывала смертельный страх, но решила все же попытаться избежать ненавистного брака.

У очага сидела ничем не примечательная женщина средних лет, глубоко посаженные черные глаза которой оглядели гостью с головы до ног. Мадемуазель де Ла Бель почувствовала, как ее пробирает дрожь, хотя лицо Соланж скрывала маска, а тело было спрятано под длинным плащом.

— Вижу, к Марианне пожаловала благородная барышня? — раздался скрипучий голос.

«Она действительно колдунья!» — с ужасом подумала дочь маркиза.

— Что ж, и важные господа услугами Марианны тоже не брезгуют, — усмехнулась обитательница дома. — Итак, барышня, чем могу служить?

— Вы не могли бы… Один человек… — с трудом выговорила Соланж.

— Вы хотите от кого-то избавиться, этот кто-то вам мешает? — насмешливо переспросила Марианна.

— Да, — чуть слышно ответила девушка.

— Речь идет о мужчине или о женщине? — продолжила колдунья.

— О мужчине.

Марианна ненадолго задумалась.

— Скорее всего, этот человек тоже из знатных, как и вы, — задумчиво проговорила она.

Соланж лишь слегка кивнула.

— Благородный мужчина, рыцарь, значит, он, видимо, будет участвовать в турнире, который состоится на следующей неделе, — заметила колдунья.

Мадемуазель де Ла Бель знала, что герцог Беррийский действительно никогда не пропускает устраиваемых в провинции рыцарских турниров и охотно сражается с соперниками, прибывшими из самых отдаленных уголков Берри и даже из других частей страны.

— Да, верно, — подтвердила Соланж.

— Что ж, есть способ: надо пропитать его шлем раствором, который я вам дам, милая барышня. Рыцарь, как всегда, выедет на поле боя и даже начнет сражение, но через некоторое время перестанет дышать, а его сочтут убитым на турнире. Будьте спокойны, правды никогда никто не узнает, эти лекари могут только удостоверить, что человек действительно мертв, — презрительно произнесла Марианна. — Надеюсь, барышня, вы сможете мне заплатить?

— Да… — и Соланж дрожащей рукой достала из кармана плаща украшения.

Через несколько минут она покинула дом колдуньи, унося с собой пузырек со смертельным ядом.

Дочь маркиза передала возлюбленному раствор, поскольку именно Шарлю предстояло подготовить для Его Светлости все снаряжение для очередного турнира. Молодой человек понимал, что он идет на огромный риск и в случае раскрытия их с Соланж заговора неминуемо будет казнен, но он не видел другой возможности не потерять любимую девушку и все же увидеть в дальнейшем мадемуазель де Ла Бель своей женой, а не герцогиней Беррийской.

Утром назначенного для турнира дня Шарль де Буа принес герцогу все, что требовалось для участия в сражении. Однако Его Светлость даже не попытался подняться с постели.

— Шарль… Я заболел, — прохрипел он. — У меня жар, невыносимо болит горло и голова…

«Значит — не судьба! — подумал оруженосец. — Он не будет участвовать в турнире и не наденет этот шлем…»

Но герцог Эдмон произнес:

— Шарль, тебе придется выступить вместо меня.

— Как, Ваша Светлость? — в ужасе ахнул юноша.

— Ты прекрасно владеешь оружием, — хрипло ответил его господин. — Наденешь мой костюм и выедешь на поле, когда герольд объявит обо мне. Лица в шлеме не видно, никто не поймет, что сражается не герцог Беррийский. Ты наверняка победишь и еще больше прославишь мое имя, а я тебя щедро награжу, не сомневайся.

— Ваша Светлость…

— Шарль, тебе же нужны деньги? У тебя же мать и сестры, верно? — слегка повысил голос герцог. — Я твой господин, и ты, вассал, обязан выполнить мой приказ! Я так хочу — и ты отправляешься на бой! Слугам в доме я тоже прикажу молчать, лекарю придется заплатить за сокрытие нашей маленькой тайны, но я не собираюсь упускать возможности одержать блестящую победу, а в твои таланты и умения я верю, не один год ты мне служишь. Начинай одеваться, Шарль де Буа!

Молодой человек начал лихорадочно размышлять, пытаясь найти выход из ситуации. Но он не видел никакой возможности избежать верной смерти, ведь шлем герцога уже был щедро смазан полученным раствором рукой самого Шарля…

«Бог решил отнять жизнь у меня вместо Его Светлости, — подумал оруженосец. — Что ж, видимо, такова судьба, и я должен смириться… Прощай, моя прекрасная Соланж, нам не быть вместе…»

Турнир начался. Маркиз де Ла Бель и его дочь заняли свои обычные места среди гостей. Соланж была чрезвычайно бледна, но никто не обратил на это внимания, все с нетерпением ожидали битвы.

— Его Светлость Эдмон Беррийский против графа Робера де Флери! — возвестил герольд.

Герцог на вороном коне и его соперник на белой лошади, оказавшись на положенном расстоянии друг от друга, взмахнули копьями…

Внезапно один из всадников упал на землю, и к нему немедленно бросился дежуривший неподалеку лекарь.

Через несколько минут герольд во всеуслышание объявил:

— Господь забрал к себе нашего повелителя герцога Беррийского! Его Светлость мертв!

Подоспевшие слуги герцога принялись снимать с него латы, и внезапно собравшиеся снова услышали голос герольда:

— Произошла ошибка! Никто не был предупрежден о том, что вместо Его Светлости сегодня сражался его оруженосец Шарль де Буа! Герцог жив, он всего лишь немного занедужил, хвала Господу!

Раздался отчаянный вскрик, и Соланж де Ла Бель упала в обморок…

Дочь маркиза открыла глаза и убедилась в том, что находится в собственной спальне. Отец сидел рядом с ее кроватью, не сводя с девушки глаз.

— Ах, Соланж, вы столько часов были без чувств, я уже так за вас беспокоился, — вздохнул маркиз. — Слава Богу, вы хотя бы очнулись…

— Отец… Шарль действительно погиб, это правда?

— Да, дочь моя, — кивнул господин де Ла Бель. — Его Светлость на самом деле занемог и велел оруженосцу выступить на турнире вместо него, никто не знал, что судьба распорядится столь жестоко… Соланж, я понимаю, как вы огорчены, ведь вы действительно с детских лет знали этого де Буа…

«Да это же я во всем виновата! — с глубоким отчаянием подумала Соланж. — Из-за меня погиб Шарль! Мне нет прощения, я никогда не смогу замолить этот страшный грех!».

— Однако, дочь моя, Господь знает, что делает, — отец осторожно погладил девушку по голове. — Видите, ваша судьба — стать герцогиней Беррийской, хотя сначала вы этого и не хотели… Все в нашей жизни происходит по воле Божьей, поэтому вы пока отдыхайте, выздоравливайте, а через несколько дней начнем готовиться к свадьбе…

«Мне все равно никогда уже не стать счастливой, — горестно подумала мадемуазель де Ла Бель. — Если отец приказывает мне идти за герцога — почему бы не выйти теперь за Его Светлость, ведь моего Шарля уже не вернуть… Я хотя бы буду хорошей женой герцогу Эдмону, хотя бы этим попробую немного искупить то, что я сделала…»

— Да, отец, я выйду замуж за Его Светлость, если такова ваша воля, — твердо проговорила Соланж.

Через два месяца едва ли не все дворяне провинции Берри праздновали свадьбу герцога с дочерью маркиза де Ла Бель. Соланж всячески старалась быть достойной супругой для мужа, она родила ему шестерых детей. Эдмон Беррийский назначил щедрое содержание матери погибшего Шарля де Буа и дал его сестрам солидное приданое. Его Светлость охотно позволял жене время от времени навещать старую дворянку, потерявшую сына.