Лунная соната (гет)

— Дорогой, ты куда?

— Не спится, пойду прогуляюсь по саду.

— Ночью?

— Всего полчаса, потом вернусь, — когда обманываешь, важно следить за тем, чтобы тебя не раскрыли сразу.

— Хорошо, дорогой, — Шейла по привычке обняв жениха, сонно улыбнулась, когда он поцеловал её в висок. — Только быстрее возвращайся, мне без тебя одиноко.

— Договорились, — это их последний договор.

Так некстати вспоминается Тёмный с его манерой заключать договоры. Начиная с малого, ты постепенно втягиваешься, не замечая, как целиком теряешь душу, продавая её постороннему. Августа пугала эта черта мага, затем он привык, освоился. Трудно было поначалу: играть, жалеть, сочувствовать. Бут как они все не свободен, он часть общей композиции, повествования, порой не самого лучшего. Он кукла, что выросла, стала сама кукловодом.

Бут не оглядывается, плотно закрывая за собой дверь. Шейла не проснётся, она спит крепко, почти детским, не тревожным сном. Спускаясь вниз по лестнице, мужчина не жалеет о своём решении. Эта жизнь не для него, скроена по чужой мерке, ему лишь пришлось влезть в эту шкуру знаменитого, почти звёздного писателя. Личность взятая на прокат, в которой он просто наблюдатель, издержки профессии: известность, признание, любовь поклонников, преклонение. Пиноккио улыбается на ток-шоу, нагло лжёт в глаза публике, миллионы у его ног, он не видит среди них одного — истины. Истина что скрыта в пристальном взгляде голубых глаз, в тихом хрипловатом голосе, в жадных прикосновениях.

Он не пишет хэппи-эндов, не умеет щадить своих персонажей, не склонен делать скидок на возраст и пол. Бут как обычно берёт и отсекает всё лишнее, не давая проблеску надежды прорваться сквозь мрак отчаяния. Именно поэтому, так трудно быть Богом: карать и миловать, дарить и отбирать, возрождать и вновь убивать. Для всех его герои просто буквы на бумаге, карандашные наброски художников, иллюстрации, что не воспротивятся воле Создателя. Его мнение иное: он мстит, иногда позволяя себе ломать сюжет, ошеломляя всех. Бут горд, что сумел выбраться, вытравить из себя эти глупые слова: "жить долго и счастливо", "счастливый финал", "поцелуй истинной любви". Он не шарнирный болванчик, он настоящий!

В гараже давно пылится спортивная сумка с вещами. С чем он пришёл, с тем уйдёт. Он не взял ничего лишнего: деньги наличными (на первое время хватит), новые документы, одежда. Что с будущим? Август стремился обзавестись семьёй, забыть об отце, о Сторибруке, о ней... Не получилось. Он не пригоден для создания домашнего очага, он как Голд просто искал себя, нашёл нечто иное... Шейле уготовано потерять жениха, вероятно стать вдовой. Он ещё не решил, что выбрать. Эмоции взвинчены до придела, голова наполнена мыслями, тело просто сосуд. Он вернётся к точке, началу этой истории.

— Прощай, Шейла, — Август бросает сумку в автомобиль, "железный конь" сослужит ему хорошую службу.

* * *

Август выезжает на шоссе. Автомобилей мало, тем лучше, он не привлечёт к себе лишнего внимания. Новость станет сенсацией. Он не мог уйти тихо, Шейла станет его искать. Женщина крепко привязанная к нему не обещаниями или деньгами, обычной любовью. Печально, ему хотелось видеть рядом другую: что предал, видел какой она стала по его вине, что у него на глазах встретила свою судьбу. Эмма Свон.

Когда-нибудь, они встретятся вновь... Что тогда? Он получит её прощение? Удар от Киллиана? Речь о его непристойном поведении от Прекрасных? Август ничего этого не хочет. Эмма не принадлежит ему, хотя в его власти направить историю в другое русло. Он не изверг. Даже Румпельштильцхена он не тронул, оставляя за ним право на личный ад. Они не его творения, они живые люди. Он лишь один их многих Авторов.

Август не обращает внимания на знак "аварийный участок дороги". Всё по плану, даже падение в пропасть. Из машины Бут выбрасывает сумку. Автомобиль резко набирает скорость, рассекая светом фар темноту. Главное впереди. Никто не догадается, зачем он это сделал. Противоречивые версии заполонят первые полосы газет и журналов, будет буря. Бут выворачивает руль, вдавливая педаль газа до упора. Машина мчится вперёд. Одно упущенное мгновение, словно взбесившийся, кусок металла летит в бездну, срываясь с дороги-серпантина. За несколько минут до трагедии, Август успевает открыть дверь и выпрыгнуть.

Мужчине не удаётся сгруппироваться, он катится к самому краю, его по инерции тащит вниз. Пиноккио чуть не срывается, по счастливой случайности цепляясь руками за выступающие корни, подтягивается вверх. Исцарапанное лицо, порванная рубашка, брюки и куртка, колено ноет, сустав отдаётся глухой болью. Бут лежит на спине, устремив взгляд в звёздное небо. Он самоубийца, самый настоящий псих. Внезапно улыбка озаряет его лицо: раны кровоточат, он чувствует боль, он живой, как и хотел.

Август ловко встаёт на ноги, не время прохлаждаться. Наскоро перевязывает ногу оторванным рукавом рубашки. Бут внимательно осматривает место крушения вокруг себя. Улики отсутствуют, ничто не указывает на его присутствие. Старый трюк, осталось вспомнить, как это делается. Тогда было больно, сейчас он перерос эту боль. Бут замирает, превращение началось. Живая плоть превращается в неживое дерево, "кора" покрывая всё тело, возвращает его к истокам. Он деревянный мальчик созданный мастером Джепетто, в надежде на изгнание из жизни одиночества. Теперь он мужчина: взрослый, умудрённый опытом.

— Прекрасно, — Пиноккио неспешно шагает по шоссе в обратном направлении. Следует забрать сумку. Затем сворачивает в лес.

Найти в лесу автомобиль замаскированный ветвями ели, не составляет труда, если конечно знать где искать. Неприметный чёрный автомобиль с тонированными стёклами, идеально вписывается в схему побега. Теперь осталось добраться до места встречи. Хочется верить, его будут ждать.

* * *

Август едет по ночному Сиэтлу, еле-еле сдерживая себя, чтобы не превысить скорость. Странная любовь к скорости перешла к нему от неё. Бесшабашность, стремление быть первым, нежелание мириться с неудачами — тоже от неё. Это как вирус, он у тебя внутри, в крови, его не удалить.

Писатель вспоминает, как одним январским вечером увидел её по телевизору. Интервью на одном из центральных каналов, стало для него громом среди ясного неба. Шейла заметила как он напрягся, буквально не сводил глаз с экрана. Август впитывал каждое её слово, движение. Он не мог поверить, она здесь, в Сиэтле. Они могут встретиться. Вопрос: стоит ли?

— Всё в порядке, дорогой? Ты не важно выглядишь, — Шейла села рядом с женихом, провела ладонью по его спине. — Эй, ты так смотришь на неё, словно влюбился, — девушка состроила обиженное лицо. — Ты заставляешь меня ревновать, — она игриво чмокнула его в щёку.

— Прости, увлёкся, — он умел расставлять приоритеты. — Думаю она идеально подойдёт для одной моей героини... — Бут с трудом отвёл взгляд от экрана.

— Очередная книга? — глаза Шейлы загорелись. — Это тот же цикл "Однажды в сказке", или что-то другое? — Ларкен читала почти все книги Августа, была его первым критиком, могла указать на помарки, несоответствия, иногда подавала идеи.

— Не совсем, родная, это самостоятельные небольшие рассказы. Касл попросил меня набросать к Рождеству. Будет сборник с другими авторами, так, мелочь, — Бут усадил девушку себе на колени. — Поработаю на досуге, между нашей поездкой к твоим родителям и... — поцелуй девушки прервал его выстроенную цепь оправданий.

— Ни слова о работе, мистер Бут, — Шейла нажала кнопку на пульте, экран погас. — Оставим на утро разговоры...

— А сейчас? — Август хитро прищурился.

— Расслабимся... — Шейла охнула, когда Бут взял её на руки.

— Миссис Бут, вы сами этого хотели.

Они были счастливы? Некоторое время, пока Бут не понял, как тоскует по той, другой. Сейчас не стоит рассуждать о нём с Шейлой, карточный домик рухнул, он сам повинен в разрушении.

Август въезжает на территорию доков. Никаких условий, просто место встречи. Она всегда любила сюрпризы. Мужчина не уверен в себе. Вдруг вместо радости от встречи, он получит пулю в живот или удар в лицо? Нет-нет, она не такая, она изменилась как и он.

Участница Формулы-1, поразившая самого Шумахера, сломавшая стереотипы — место женщины в этом виде спорта на трибуне. Рони Стоун покоряла своим напором, стремлением к победе. Ей сопутствовала удача, хотя поначалу были грандиозные поражение. Весь мир замер, затаив дыхание, когда на гоночной трассе чёрно-зелёный Феррари F2004M занесло на очередном повороте. Феррари врезался в ограждение, водитель чудом выжила, её успели вытащить из покорёженного автомобиля. Стоун из-за полученных травм не прошла в финал, поправляясь в больнице, дистанционно следила за ходом событий, желая, чтобы победил сильнейший.

В тот момент Бут чуть с ума не сошёл, больше волнуясь за Стоун, чем думая о работе. Книга вышла позже срока, что сказалось на его гонораре. Поехать в больницу, было его единственной мыслью. Увидеть Рони, убедиться, с ней всё в порядке. Пришлось ограничиться букетами цветов, скупое: "Поправляйся" на открытке, всё что Бут смог придумать. Писатель боялся. Боялся их встречи, боялся что его отвергнут, боялся её реакции на своё появление.

Причал. Августа потянуло именно туда. Она всегда любила такие тихие места. Рони Стоун, звучало как музыка. В отличии от него, она смогла рассеять ореол зла витавший над ней. Падший ангел превратился в земного жителя. Остановив автомобиль напротив заброшенного склада, Бут стал наблюдать. Серое "Ауди" выбравшись из тени, повернул в его сторону. Гадать, кому в такой час понадобилось ехать на окраину города, не стоило. Пару шагов вперёд, не так страшно. Накинув капюшон куртки на голову, Уэйн выбрался из машины, пересёк открытую местность, сел в "Ауди".

— Давно ждёшь?

— Достаточно.

— Что если бы я не пришёл?

— Мы не дети, пора перестать бояться, Август.

— Мы сказочные, Круэлла.

— Какие определения, — она смотрела перед собой, словно блики на воде интересовали её больше, чем старая любовь.

— Ты ничем мне не обязана, Круэлла.

— Мы все никому не обязаны. Даже Авторам. Скажи, Румпель и остальные взяли не того Автора? — она улыбается. — Айзек был просто пешкой?

— Не совсем. Он был Автором до меня. Мы заключили сделку...

— Он тебе Перо Автора и титул, ты ему... что? Свободу?

Девилль знала, мужчина слаб, его воля как и разум не выдержат. Не важно, что им хорошо было в постели, секс, пара ласковых слов, не смогли уравновесить добро и зло в ней, она превратилась в монстра. Айзек сломался, когда увидел, что она натворила.

"Я использовала тебя, глупец...".

— Айзек хотел жить, забыть прошлое, изменить настоящее. — Август сглотнул, он здесь, что теперь? — Я дал ему то, чего он хотел.

— А себе? Что получил ты, Август?

Каждый раз, участвуя в гонке, когда болид нёсся по трассе, она видела перед глазами его лицо. Пиноккио, бывший деревянный мальчишка, которого она по недоразумению чуть не лишила жизни. Она бы не убила, не смогла. Айзек оставил за собой право изменять. Он подарил ей умение думать самостоятельно, рассуждать. Пистолет направленный на Бута не смог бы выстрелить, она блефовала. Её подельники не знали, насколько ей трудно быть такой.

— Ничего для себя, помнишь?

— Ты как тот мальчишка, Генри. Так же наивен...

— Тогда, зачем я тебе, Круэлла? — он чувствует её ладонь, с какой-то жадностью сжимает её, волнуясь, корит себя за слабость. — Мы обычные персонажи...

Ему стоит захотеть изменить их будущее. Они станут кем угодно. Она станет вновь богатой, влиятельной, знаменитой, будет купаться в роскоши. Девилль словно читая его мысли, отвечает:

— Не хочу быть снова чужой для тебя, Август, — в её голосе столько горечи, что Буту становится не по себе. — Ты был рядом... Те букеты цветов... Почему люди не могут быть вместе? Потому что кто-то написал, что так нужно? Авторы не всесильны, они сами становятся жертвами, когда приходит их день. Знаешь, та авария на трассе... Я видела тебя... Ты стоял на дороге и смотрел на меня... Я боялась, что причиню тебе боль... — Девилль откидывается на спинку кресла.

— Ты могла погибнуть, Круэлла... — Уэйн рассматривает её лицо в свете жёлтых фонарей.

— Если бы и погибла... Жить, зная, что мы никогда не встретимся... худшее наказание не придумать, Август...

— Сейчас мы вместе.

— Надолго ли?

— Навсегда.

— Всё так просто? И жили они долго и счастливо? — у неё вырывается хриплый смешок. — Не для нас, Август, не для нас... Я читала "Однажды в сказке", финал... Ты нас не любишь, — снова смешок. — А эта корявая версия "101 далматинец"? Они всё переврали, выставили меня чудовищем... настоящим маньяком, — Круэлла поглаживает указательным пальцем его ладонь.

— Но ты же... Твоя мать мертва, — для Бута дочь Девилль навсегда останется обычным человеком, который дорог ему.

Светловолосая женщина не напоминает прежнюю Девилль. Кажется она стала чуть моложе, более изящной, чувственной.

— Она мучала меня, обвинила в смерти мужей. Думаешь, после такого становятся паиньками? Мы с Румпелем всегда смеялись над такими совпадениями. Жаль, Тёмный не порвал с Бэлль, думаю она его уничтожит в конце концов... То ли дело Реджина, такая женщина способна воскресить, вытащить с того света.

— Они сами по себе, — писатель открывает Книгу.

— О, эта мерзость у тебя? — бывшая светская львица дотрагивается до страниц. — Чернила могут извратить всё...

Заострённые черты лица, чёрно-белые волосы, не улыбка — оскал. Она чувствовала каждой клеточкой, как теряет разум, превращается в нечто, тает без следа настоящая Круэлла Девилль. Её поражает безумие, желание лишать жизни, чувствовать страх жертвы, видеть ужас в глазах.

— Айзек любил тебя, иначе не написал бы это, — Август листает Книгу, водит пальцем по строчкам. — Никто не сделал бы лучше...

— Круэлла Девилль и сострадание... Это не коктейль, куда бросают всё без разбора. Мы по сути не должны быть вместе...

— Любовь. Напомни, какая она? — он морщится, колено снова ноет.

— Это не просто слово, это состояние... когда час как день, когда нет на свете хуже, чем размолвка с близким человеком... Её нельзя описать в нескольких предложениях. Ты ведь не за этим здесь, Август?

— Потому что хочу быть с тобой, — он достаёт Перо Автора. — Оно мне не нужно, ты мне веришь? — Бут ложит Перо на приборную панель.

— Глупый... Какой ты у меня глупый мальчишка... — Иссиня-голубые глаза, по-детски наивный взгляд, лицо в черты которого вплетены магия и реальность. — Рул-Горм постаралась на славу... Ты мой родной, хороший...

Они тянутся друг к другу, топят всю накопившуюся боль в долгом поцелуе. Это не ребячество, не сиюминутное желание. Никто не посмеет обвинить их в слабости. Они прошли через самое страшное — расставание и разочарование. Их сюжет превращается из незаконченной арки в полноценный, самостоятельный. Книга как и Перо Автора не властно над их судьбой.

— Август... — Круэлла прерывает поцелуй. — Пусть они остаются... — она давно мечтала оказаться в его объятиях, просто прикоснуться к его губам, убедиться, он настоящий, не плод её буйного воображения.

— Они потеряли силу, — ладонь Бута скользит его её щеке. — Обычные трофеи, родная, которые никому не причинят зла, — шепчет Уэйн. — Мне ничего не нужно, кроме тебя...

Они не боятся, что кто-то потревожит их. Август снова обнимает Круэллу, понимая, как ему не хватало её присутствия рядом, её поддержки. Женщина буквально тает в его руках, позволяя себе забыть всё плохое, что было в их жизни. Когда молодые люди в очередной раз не замечают, что происходит вокруг, Книга падает на пол, страницы перелистывает невидимый ветер. Останавливается на последней части, точнее эпилоге, где написано всего несколько предложений:

— Ни один из Авторов больше не властен над судьбами персонажей. Авторы и Перо Автора как и Книга, теряют свою силу после этих заключительных слов.