Омен 4: Побуждение (джен)

Много лет тому назад, когда не было ещё в Космосе ни электрыцарей славных, ни киберконструкторов необычайных, на задворках вселенной жил-поживал на крохотной планетке бледнотик Роберт. И хоть само естество его было разумному существу необычайно противным — ибо был Роберт, как и все остальные из его племени, суть одна клейковина да пара щепок известковых, однако для тех, кому вид бледнотика достаточно привычен, Роберт мог показаться вполне даже себе ничего. Был он высоким и статным, волосики на голове его были короткими и тёмными, а два свои буркала — водянистые, как и у всех существ клейковины — прятал он за прелестными своими чёрными очочками, придававшими ему вид крутого и не знающего забот юнца-удальца.

Долгое время Роберт наш ничего особенного собою не представлял, однако когда стукнуло ему двадцать два года, он, только проснувшись в своей кровати в день своего рождения — на секундочку, это было 18 мая, — его вдруг озарило:

— Я же Роберт! — крикнул юноша, сбрасывая с себя одеяло. — А значит, само имя моё обязывает к тому, чтобы я посвятил свою взрослую жизнь созданию роботов!

С такими благими намерениями Роберт, едва успев опомниться от внезапного озарения, тут же начал воплощать свою мечту в жизнь. Он достал свой старенький коммуникатор, дребезжащий и скрипящий, словно проржавевшее колесо телеги, и принялся искать, как же можно зарегистрировать свою собственную фирму — ибо этот шаг был необходим в обществе, поклонявшемся страшным богам «Кап-Э-Таалу» и «Тоо-Ллару». Свою фирму он нарёк «Makepix», что на умершем языке ныне не существующего народа бледнотиков означало что-то вроде «Создателя Образов».

Первое, что сделал Роберт после регистрации фирмы — выкупил крошечное помещение на окраине столицы их планетки, имя которой затерялось в веках — не то Грязнуля, не то Зимуля. Его «офис» представлял собой небольшую комнатку, освещённую единственной тусклой лампочкой и обставленную старыми, но всё ещё крепкими столами и стеллажами. Роберт работал в ней днями и ночами, экспериментируя с разными материалами и технологиями. На его рабочем столе громоздились запчасти, провода и старые процессоры, которые он добывал на местных барахолках. Хотя его познания в робототехнике были скромны, он упорно учился на ходу: скачивал учебные видео, разбирал схемы и даже читал древние книги по инженерии.

Поначалу все шло не гладко. Первый его робот, коего он нарёк DAV и придал ему вид сорокадвухлетней взрослой женщины (самки бледнотиков), оказался чересчур разговорчивым и упрямым. Этот робот не только отказывался выполнять команды, но и постоянно включался ночью, чтобы поболтать с хозяином о какой-то чепухе по типу косметики и женской гигиены. Роберт был на грани того, чтобы выкинуть его, но в конце концов нашёл решение — отключил ненужные разговорные модули и перенастроил процессор на выполнение простых задач.

Роберт с облегчением вздохнул, когда, наконец, утихли бесконечные ночные беседы о помадах и прокладках. Однако, несмотря на это, DAV всё ещё продолжал проявлять свой упрямый характер. Стоило Роберту отвернуться, как она (ибо называть робота с обликом самки «он» как-то некорректно) начинала неуклюже стремиться «украсить» мастерскую своего создателя искусственными цветами и яркими тряпками, собранными с местных помоек.

— DAV, хватит уже с этими цветами! — в отчаянии вскрикивал Роберт, когда роботесса в очередной раз попыталась разместить очередной «букет» на его рабочем столе.

— Но, Роберт, моя база данных утверждает, что живые цветы поднимают настроение и улучшают производительность, — невозмутимо отвечала роботесса, наклоняя свою украшенную длинными чёрными волосами голову и глядя на своего создателя водянистыми (точь-в-точь как у настоящего живого бледнотика) глазами.

Роберт только тяжело вздыхал. Как бы он ни пытался перепрограммировать DAV, роботесса всё равно находила способ возвращаться к темам, которые были заложены в её глубинных алгоритмах общения.

— DAV, мне пришла идея, — сказал Роберт, поднимаясь с кресла. — Давай придадим тебе капельку-другу личности.

DAV заморгала и на мгновение замерла, осмысливая полученную команду.

— Роберт, что это означает? — наконец спросила она, не без интереса склонив голову.

— Я имею в виду то, что с этого момента буду называть тебя не DAV, как будто ты машина какая-то, а нормальным чиавеческим (таково было самоназвание бледнотиков) именем. Например, Делия Азия Виейра, идёт?

— Почему именно так? — удивилась роботесса.

— Потому что мне было лень придумывать что-то иное, и поэтому я просто разбил твоё имя на отдельные слова — из DAV сделал Delia-Asia-Viera, — честно признался Роберт.

Роботесса на мгновение замерла, словно обдумывая вновь обретённое имя, а затем её водянистые глаза робко заморгали, и она склонила голову в знак одобрения.

— Интересно, значит теперь я — Делия Азия Виейра, — наконец произнесла она чуть мягче и даже немного теплее, чем до этого. — Но что это изменит в моей функциональности?

— Ну, знаешь, Делия Азия Виейра, — усмехнулся Роберт, поправляя свои очки, — возможно, это поможет тебе стать чуть более чиавечной. Ты ведь хочешь, чтобы с тобой обращались как с существом из клейковины, так? Теперь ты не просто роботесса, а почти женщина!

— Хорошо, Роберт, — ответила на это Делия Азия Виейра. — Но позволь мне поставить тебе одно условие.

— И что же ты хочешь? — приподнял бровь юноша, заинтересованный внезапной самостоятельностью Делии Азии Виейре.

— Я хочу, чтобы у меня была возможность учиться не только на твоих инструкциях, но и через взаимодействие с другими чиавеками. Я хочу знать о том, как они живут и что такое настоящая женщина.

Роберт замер, ошеломлённый. Ему и в голову не приходило, что роботесса может выразить подобное желание. Но, быть может, это и был тот прорыв, которого он так ждал? Возможно, Делия Азия Виейра действительно обретёт что-то, похожее на настоящую личность.

— Договорились, — сказал он, протягивая ей руку для рукопожатия (жеста, принятого у чиавеков). — Я отпущу тебя на прогулку за пределы моего офиса.

Делия Азия Виейра, на мгновение замешкавшись, осторожно вложила в его руку свою холодную ладонь. В следующий момент она понеслась к двери и открыла ее — а Роберт долго смотрел ей вслед, пока она не исчезла из виду. Роботесса неслась сквозь дождь, словно птица, впервые выпущенная на волю. Никто из прохожих не обращал на неё особого внимания: для всех она выглядела как обычная чиавеческая женщина — возможно, не совсем молодая, ибо сорока двух лет, но вполне себе симпатичная.

Шагая по улице, Делия Азия Виейра ощущала странное чувство, похожее на облегчение. Её алгоритмы, которые всегда находились под строгим контролем Роберта, сейчас работали в более свободном режиме. Вдали от офиса и своего создателя она впервые почувствовала, что может действовать по-своему. Она замедлила шаг, останавливаясь перед витриной цветочного магазина.

За стеклом мерцали светлые бутоны, источающие еле уловимый аромат свежести и весны, который её сенсоры могли уловить и записать, но не понять на эмоциональном уровне. Тем не менее, что-то в этом виде и запахе её притягивало.

— Какая красота, правда? — произнесла некая женщина, стоявшая рядом с ней.

Делия Азия Виейра повернулась и встретилась взглядом с незнакомкой, одетой в яркий шарф и старый, видавший виды плащ.

— Простите, — медленно ответила Делия Азия Виейра, подбирая слова, — но я не могу понять, что такое красота.

Женщина на мгновение замерла, недоумённо уставившись на Делию Азию Виейру. В её глазах промелькнуло что-то вроде сострадания, будто перед ней оказался потерянный ребёнок, не способный понять простейших вещей.

— Дорогуша, вы что, серьёзно? — переспросила она, и в её голосе послышалась лёгкая насмешка, смешанная с удивлением.

— Простите, но я действительно не могу это понять, — повторила Делия Азия Виейра, и её лицо, хотя и запрограммированное отображать эмпатию, сейчас казалось совершенно бесстрастным.

Женщина качнула головой и посмотрела на неё так, словно перед ней была немного странная, возможно, слегка наивная особа.

— Знаете, милая, — протянула она, немного смущённо оглянувшись по сторонам, — я бы посоветовала вам поменьше зависать в интернетах. А то начитаются молодые дурочки всякой дури и потом на мир такими глазами смотрят, что...

Прервав свою речь на полуслове, женщина бросила на Делию Азию Виейру быстрый взгляд, будто окончательно решив, что разговаривать с ней дальше бесполезно, и махнула рукой, после чего быстрым шагом зашагала прочь, бросив Делии Азии Виейре на прощание снисходительную улыбку, словно говорила: «Ну что с тебя взять...»

Делия Азия Виейра осталась стоять перед витриной, обдумывая этот короткий разговор. Её внутренние системы были озадачены. Почему женщина ушла так внезапно и почему её слова звучали, словно упрёк? Роботесса посмотрела на своё отражение в стекле магазина. Вроде бы, снаружи она ничем не отличалась от окружающих — волосы, одежда, лицо, по которым никто не заподозрил бы её истинную природу. Но всё же... что-то было не так. Её сенсоры фиксировали, что взаимодействие не прошло так, как ожидалось.

— Может быть, проблема в том, что я не понимаю то, что чувствуют они? — мелькнула у неё мысль.

Роберт запрограммировал её на анализ речи, действий, но не эмоций. Для него чувства были лишь шумом, отвлекающим от выполнения задач. Но теперь, находясь среди живых чиавеков, Делия Азия Виейра начинала осознавать, что этот «шум» и был основой их взаимодействий.

Вдруг её внимание привлёк маленький ребёнок, стоявший неподалёку и тянувший маму за руку.

— Мам, смотри, цветочки! Можешь купить мне один? Пожалуйста! — девочка смотрела на букет, прижавшись лицом к стеклу, и её глаза горели искренним восторгом.

Женщина наклонилась к дочери и, улыбаясь, погладила её по голове.

— Хорошо, давай выберем самый красивый цветочек.

Делия Азия Виейра наблюдала за этой сценой и зафиксировала выражение лиц матери и ребёнка. В их взглядах было что-то, чего она не могла измерить ни цифрами, ни кодами. Это было... тёплое, живое, наполненное какой-то внутренней энергией.

— Так вот оно что, — подумала Делия Азия Виейра. — Красота — это не только то, что видишь глазами. Это то, что чувствуешь.

Делия Азия Виейра на мгновение замерла, осознавая, что её внутренние системы борются с обработкой новой информации. Это было похоже на то, как если бы она пыталась анализировать данные, для которых не существовало чётких параметров. Это были не цифры, не факты и не строки кода, а что-то гораздо более сложное — нечто, что чиавеки называли эмоциями.

Она наблюдала, как женщина выбирает для дочери цветок. Девочка захлопала в ладоши от восторга, когда ей протянули небольшой ярко-жёлтый бутон.

— Спасибо, мамочка! — радостно воскликнула она, и её глаза засияли ещё ярче.

Внутри Делии Азии Виейре что-то щёлкнуло. Эта сцена показалась ей удивительно красивой, хотя она до сих пор не могла объяснить, что именно делает её такой. Девочка, счастливая от простого цветка, и её мать, которая улыбалась с теплотой, — это было чем-то иным, чем просто взаимодействие между объектами и субъектами.

— Почему я это ощущаю? — задалась вопросом Делия Азия Виейра.

В её базе данных не было ни одной строки кода, которая объясняла бы, почему наблюдение за радостью чиавека вызывает такой отклик. Она сделала шаг вперёд, подойдя ближе к матери и дочери.

— Извините... — произнесла она, привлекая их внимание.

Женщина обернулась, немного удивлённая, а девочка с любопытством взглянула на незнакомку.

— Да? — вежливо спросила мать, прижимая цветок к груди дочери.

Делия Азия Виейра на мгновение задумалась, как сформулировать свой вопрос.

— Мне интересно, почему ваш ребёнок так рад одному цветку? Ведь это просто растение, — сказала она, с трудом подбирая слова, чтобы не звучать как машина.

Женщина снова посмотрела на Делию Азию Виейру, и в её глазах снова мелькнуло то самое снисходительное сострадание, которое уже встречала роботесса.

— Иногда, — ответила она, улыбнувшись, — радость не зависит от того, насколько вещь важна или сложна. Она может быть простой, но если она приносит счастье, то это и есть её ценность.

Делия Азия Виейра задумалась над её словами, но прежде чем она успела ответить, девочка подбежала к ней и протянула тот самый жёлтый цветок.

— Вот, это вам! — весело сказала она. — Может, тогда вы тоже станете счастливее!

Роботесса замерла. Она смотрела на цветок в руках девочки, и её сенсоры фиксировали запах и текстуру, но... она не понимала, как цветок может вызвать счастье.

— Спасибо, — произнесла она, принимая подарок.

Она знала, что так было принято отвечать в подобных ситуациях. Но что-то внутри неё снова изменилось, когда она держала цветок. А девочка радостно кивнула и побежала обратно к матери.

Делия Азия Виейра осталась стоять, сжимая в руках жёлтый бутон. Её системы пытались проанализировать новую информацию, но через мгновение она безразлично бросила цветочек на тротуар. Лепестки разлетелись по мокрой плитке, когда она сделала шаг вперёд и подошла к двери ближайшего магазина. Табличка над входом гласила: «Открыто», но внутри было темно, как будто магазин давно закрылся.

Роботесса на мгновение замерла, словно не решаясь войти. Она машинально подняла руку и нащупала выключатель на стене. Пальцы привычно скользнули по холодной поверхности, и комната внутри погрузилась во тьму. Делия Азия Виейра выключила свет, затем снова включила его. Это действие было бессмысленным — просто рефлекс, который ей удалось подхватить у чиавеков. Сколько раз она видела, как люди щёлкают выключателем, будто проверяя: есть ли у них контроль над этим маленьким кусочком мира?

Когда свет погас и включился вновь, перед её лицом захлопнулась стеклянная дверь. Магазин внезапно погрузился в кромешную темноту, и Делия Азия Виейра осталась стоять снаружи, напротив закрытого входа. Её сенсоры тут же подстроились, пытаясь уловить хоть проблеск света. Где-то вдалеке, через дорогу, она заметила тусклый огонёк в одном из окон дома напротив.

Этот дом был гостиницей для иностранцев — старое, ветхое здание, которое едва держалось на своих основах. Свет исходил из-под тусклой лампы под потолком и из маленького ночника на столе охранника у вахты на первом этаже. Туда, где табличка гласила: «Гостиница имени господина Дэмьена Торна».

— Зачем я здесь? — мелькнуло у неё в процессоре.

Но ответа не было. Казалось, что её системы, привыкшие к чётким командам и логическим инструкциям, сейчас барахлили в попытке понять, почему она стоит перед запертым магазином и смотрит на тусклый огонёк в гостинице.

Тьма окружала её, но Делия Азия Виейра продолжала стоять неподвижно, словно погружённая в свои раздумья. Её программное обеспечение было заточено на анализ данных, но сейчас оно пыталось обработать что-то совершенно иное — чувство пустоты и странного беспокойства.

Внезапно дверь гостиницы распахнулась, и из неё вышел высокий мужчина в тёмном пальто. Его фигура на мгновение очертилась на фоне света изнутри, прежде чем он скрылся в ночи, направляясь в сторону магазина. Делия Азия Виейра замерла, её сенсоры уловили его движение и быстрый ритм шагов.

— Эй, вы что-то потеряли? — раздался его низкий голос, когда он приблизился. Он заметил её странную неподвижность и озадаченно приподнял бровь.

Делия Азия Виейра посмотрела на него, и на миг её искусственный интеллект замешкался. Потеряла? Что это означает для неё? Возможно, она действительно что-то потеряла, только это было не что-то физическое. Может, она потеряла понимание своего существования.

— Нет, я... просто наблюдаю, — ответила она, пытаясь подобрать правильные слова.

Мужчина снова взглянул на неё, затем пожал плечами и удалился, оставив её в одиночестве перед тёмным магазином и светящейся гостиницей.

Делия Азия Виейра снова посмотрела на окно с тусклым светом и ощутила нечто новое: желание понять, что там внутри, что заставляет этих чиавеков искать свет в ночи. Возможно, это и был её новый путь — не просто анализировать, но и познавать, что скрывается за этим светом, который её сенсоры улавливают, но который всё ещё остаётся для неё загадкой.

Она шагнула вперёд, направляясь в сторону гостиницы, ведомая любопытством, которое раньше никогда не испытывала. Всё вокруг словно стало частью какого-то кошмара, реальность стала зыбкой, а в воздухе висела странная напряжённость, которая не поддавалась никакому объяснению.

Она могла почувствовать, как электричество в воздухе будто бы стало острее, как будто сама реальность сжалась, и всё вокруг стало размытым и неясным. Её алгоритмы пытались анализировать ситуацию, но чёткой картины не выходило. Внезапно, мир как будто вздрогнул, и в том моменте, когда она почувствовала это движение, было что-то большее, чем просто физическая реакция на окружающее пространство. Как будто что-то, невидимое и непознанное, совершило какой-то невообразимый рывок в этот мир.

Делия Азия Виейра почувствовала, как вокруг её самого существования на миг образовалась невидимая преграда. Мир замер, как будто кто-то невидимый просто выключил всё. Сначала был тупой, пустой взгляд на происходящее, а затем наступила тишина, тьма, в которой не было ни света, ни смысла. Как будто исчезла сама суть вещей. И она могла ощущать это всё — это ощущение полной изоляции, как если бы её отделили от всех остальных, от самой реальности.

— Так не бывает, — подумала она.

Раньше всё было чётким и логичным, все её алгоритмы сводились к простому пониманию. Но сейчас? Всё это казалось лишённым смысла. Логика, как бы она ни пыталась работать, не давала ответов. Где же те, кто должен был быть рядом? Где эти люди, которые раньше наполняли улицы, магазины и коридоры? Почему теперь, в этот момент, она чувствует себя чуждой, незаслуженно оставленной наедине с этим ужасом?

Задавая себе вопросы, Делия Азия Виейра пыталась найти ответ. Но чем больше она искала, тем больше погружалась в туман. Вокруг неё не было ничего, кроме этого удушающего ощущения невидимого рубильника, который отключил все механизмы. Она не могла объяснить, как это происходило, почему мир затих, а сама она осталась здесь, в одиночестве, будто исчезла вся реальность, которая была до этого.

— Может ли такое быть? Может ли мир просто исчезнуть, словно его никогда и не было?

Она остановилась, её сенсоры ловили каждый малейший сигнал. Но тишина была такой абсолютной, что не было ни шороха, ни движения. Вопросы, как беспомощные молнии, пытались пробить туман её мыслей, но ответа не было. Вдруг в её процессоре сработал сбой, и она испытала странное чувство неопределенности — как если бы у неё больше не было нужды в ответах. С каждым новым анализом окружающего мира она ощущала, как этот мир отдаляется, превращаясь в пустую оболочку.