Обещание без срока давности (гет)

Ветер. Холодный хлёсткий ветер. Это было первым, что почувствовала Гриффин, когда оказалась на ветреной террасе Облачной Башни. За две недели, проведённые в темницах, она отвыкла от ощущения такой прежде любимой сырости и прохлады. Сейчас всё давило на неё, тяготило и заставляло вздрагивать от малейшего шороха. Заточение в темницах очень сильно сказалось на ней.

Феи о чём-то говорили, суетились и пытались помочь Блум, которая сейчас с трудом приходила в себя после случившегося. Гриффин подошла ближе к парапету и потянулась к нему ладонью. Кожу обожгло холодом металла, но боли она не почувствовала. Пальцы дрожали, сердце отбивало галоп, а дыхание участилось. Гриффин до побеления костяшек вцепилась в холодное железо парапета и принялась глубоко дышать в попытке усмирить приступ надвигающейся паники.

Она не могла дать слабину здесь, на виду у всех. Она должна была взять себя в руки и успокоиться. У неё ещё будет время, чтобы разобраться со своими страхами, а пока…

Боковым зрением она увидела слишком быстрое движение недалеко и, едва вздрогнув, обернулась. В её сторону быстрым шагом направлялся Кодаторта, и Гриффин запоздало увидела огромный летающий корабль из Красного Фонтана. Наверняка Саладин настоял на подмоге, беспокоясь, что их волшебные силы могут оказаться на исходе к концу сражения, а выбираться отсюда как-то придётся. И ведь не прогадал старый пройдоха. Они все сейчас были не в лучшей форме и едва ли могли телепортироваться на дальнее расстояние.

— Я могу помочь? — раздался обеспокоенный голос Кодаторты, когда он подошёл достаточно близко, чтобы Гриффин могла его услышать.

— Нет, — как-то слишком поспешно и резко ответила она и сделала небольшой шаг назад.

Это движение получилось случайно, и Гриффин тотчас укорила себя за него. Однако по взгляду Кодаторты она поняла, что от него это не укрылось, и от этого стало стыдно и невыносимо. Не перед ним ей было вздрагивать. Они слишком давно знали друг друга… Слишком близки были в прошлом, чтобы она реагировала на него так. Она смотрела на него и видела Валтора. Слушала его и слышала голос Валтора. Её подсознательно пугало любое движение со стороны мужчины, и от этого становилось ужасно стыдно.

Кодаторта медленно кивнул и сделал шаг назад, увеличивая между ними расстояние. Гриффин захотелось взвыть от отчаяния, но сил не осталось и на это. Холод металла по-прежнему обжигал кожу рук, и это было единственным, что держало её на плаву.

Она изо всех сил старалась вернуть себе душевное равновесие и найти в себе силы на то, чтобы казаться такой, как прежде. Она испробовала многие из способов отвлечения, но ничего не помогало. Она вспомнила старую дыхательную практику и сделала медленный глубокий вдох, считая про себя до четырёх. Затем задержала дыхание на семь секунд и медленно выдохнула, считая до восьми. А затем повторила это ещё несколько раз, чувствуя, как сердцебиение постепенно замедляется.

— Профессор Кодаторта, не могли бы вы доставить леди Гриффин в лазарет Алфеи? Боюсь, нам придётся немного задержаться, — послышался тонкий голосок директрисы фей, и Гриффин поняла, что её попытка совладать с собой не укрылась от зоркого взгляда старой подруги.

— В этом нет необходимости, — твёрдо возразила Гриффин, всё ещё продолжая держаться за парапет террасы.

— И всё же, — уклончиво повторила Фарагонда.

Гриффин не решилась вновь возразить и промолчала, посчитав эту перепалку бессмысленной. Она вдруг подумала, что была бы непротив как можно скорее остаться одна. Она мечтала о горячем душе и хотя бы паре часов сна.

Кодаторта махнул рукой сидящему за штурвалом «Ястреба» Тимми, подавая какой-то сигнал, и мальчишка тотчас принялся щёлкать по кнопкам приборной панели. Не прошло и минуты, как рампа⁽¹⁾ медленно опустилась, показывая двух «Воронов» в багажном отсеке.

— Нам туда, — мягко уточнил Кодаторта.

Он подошёл ближе, явно намереваясь помочь, но, словно в последний момент опомнившись, остановился чуть дальше чем на расстоянии вытянутой руки. Гриффин, не медля, отняла ладонь от парапета и двинулась в сторону летающего корабля. Походка её была твёрдой и ровной, и только лёгкая дрожь во всём теле говорила о том, насколько тяжело ей давался каждый пройденный шаг.

Когда места были заняты, Кодаторта завёл двигатель и плавно выгнал корабль из «Ястреба» и поднялся в воздух. Гриффин смотрела в боковое стекло и наблюдала за тем, как медленно уменьшались фигуры стоящих кучкой фей. Как постепенно отдалялась Облачная Башня. А затем корабль накренился вправо, и двигатели заработали в полную силу, заставив Гриффин почувствовать лёгкий толчок в спину от резкого ускорения.

Она любила свою школу. Любила время, проведённое здесь. И своих учениц она тоже любила. Но после всего произошедшего она не представляла, как сможет сюда вернуться. Она потерпела поражение. Она не защитила ни школу, ни своих студенток, трусливо сбегая прямо сейчас. Она всё оставляла позади… Облачную Башню. Своих учениц. И своих врагов.

Если бы собственные воспоминания и страхи можно было так же легко оставить позади. Если бы…

— Выключи, пожалуйста, печку, — тихо попросила Гриффин, не отрывая взгляда от окна.

Ей становилось спокойнее, когда она смотрела на то, как под ними простирались огромные леса, а они всё больше отдалялись от Облачной Башни.

— Ты вся дрожишь, — попытался возразить Кодаторта.

Она и правда дрожала, несмотря на то, что салон нагрелся до предела, но ей хотелось сбавить градус. Холод помогал ей оставаться в здравом уме и не поддаваться панике. Её это успокаивало… В то время как от нагретого воздуха она задыхалась.

— Это не от холода, — кратко ответила Гриффин, ставя тем самым точку.

Кодаторта не нашёлся, что ответить, и замолчал, попутно убавляя температуру подаваемого воздуха. Они вновь погрузились в гнетущую тишину, думая каждый — о своём.

Гриффин вдруг задалась вопросом, как долго они готовили эту спасательную операцию, но вслух задать его не осмелилась. Было страшно услышать правду. В глубине души она понимала, что её вызволять никто не собирался. Всё это оказалось чистой случайностью. На деле, Фарагонда с Саладином попросту отправились на выручку фей — не более. Если бы Стелла с Лейлой не забрели в подвалы школы и не нашли её, решив попутно опробовать свою волшебную пыльцу, она бы ещё очень долго просидела в темнице.

Колдовства Гриффин никогда не хватало, чтобы совладать с темницами Облачной Башни. Они всегда пугали её. Ещё с самой юности. И Валтор об этом прекрасно знал.

Чего Гриффин не знала, так это того, что Кодаторта изо дня в день патрулировал близлежащую территорию Облачной Башни и вытрепал Саладину все нервы, пытаясь выбить у того разрешение на штурм школы, но получал отказ за отказом, поскольку любой его план был слишком рискованным.

— Что он сделал? — послышался тихий мужской голос.

Вопрос сорвался с губ Кодаторты ещё до того, как он успел его обдумать, и он тотчас укорил себя за несдержанность. Он не собирался его произносить. Он прекрасно осознавал весь масштаб трагедии. Всё её тело буквально кричало о том, что простым заточением дело не обошлось. Для неё любое упоминание было сродни хлёсткой пощёчине.

— Это вас не касается, коллега, — ледяным тоном ответила Гриффин, нарочито выделяя последнее слово.

Словно подчёркивая, что он был для неё… Никем. И ведь правда, он никем ей не был. И подобного рода вопросы задавать он тоже не имел никакого права, но почему-то посчитал иначе. Почему-то решил, что ему она сможет довериться. Рассказать. Совершенно забывая о том, что между ними давным-давно исчезла та близость, что была когда-то.

— Конечно, — тихо отозвался он. — Прошу меня простить, леди Гриффин.

Больше они не сказали друг другу ни слова. Так и летели в полной тишине. Кодаторта вспоминал, как однажды она рассказывала, что сильно боится темниц собственной школы. Во времена, когда она ещё обучалась у Трёх Древних Ведьм, ей приходилось слишком часто бывать там. Она делала слишком много плохих вещей. Она причинила боль слишком многим. И это по сей день иногда её тревожило. Прошло столько лет… Она сделала так много, чтобы искупить свою вину, но это до сих пор отзывалось в ней ноющей болью.

Однако… Это было не единственным, из-за чего она боялась темниц. Древние Ведьмы были слишком падкими до пыток и придумывали множество изощрённых способов наказания. Они могли заставлять жертву биться в агонии на протяжении нескольких суток, поддерживая тело в относительном порядке, дабы не свести в могилу раньше времени. А некоторых они сводили с ума, не причиняя никаких увечий телу. Валтор разделял их жестокость и безжалостность, увеличивая всё во сто крат, и Кодаторта мог лишь догадываться о том, сколько Гриффин пришлось пережить за эти две недели.

Он заметил, что она заснула, когда посадил корабль во дворе Алфеи. Лицо её казалось расслабленным и спокойным. Дыхание было ровным, и Кодаторта даже готов был поверить, что она беззаботно спит, если бы не знал, как сильно её мучают кошмары после подобных визитов из прошлого.

После прошлой войны с Валтором она долго приходила в себя. Её мучала бессонница, а в те редкие часы, что ей удавалось поспать, она просыпалась от кошмаром. И вздрагивала от любого прикосновения.

Кодаторта смотрел на Гриффин и вспоминал, как сильно на ней отпечаталась прошлая война. Ему хотелось укрыть её от всего света и не позволить больше никому причинить ей боль. Но он не смог… Он не смог уберечь её. Не смог защитить, оставив её на две недели в логове врага. И смотря на неё сейчас, он не мог себе этого простить.

Кодаторта медленно протянул к ней ладонь, намереваясь разбудить. Но стоило его пальцам прикоснуться к её плечу, как Гриффин тотчас вздрогнула, распахнула глаза и вскинула руку, выстрелив сгустком энергии. Зелёный шар света пролетел в нескольких дюймах от его лица и угодил в металлическую часть фюзеляжа, оставляя на нём тёмное пятно.

Кодаторта тотчас одёрнул ладонь, а Гриффин часто прерывисто задышала, не до конца ещё придя в себя после короткого сна. Ладонь всё ещё вмещала сгусток энергии, готовый сорваться в любую минуту. Однако прошло около двадцати секунд, и взгляд её стал проясняться. Магия вмиг потухла, и Гриффин испуганно прижала к себе ладонь, очевидно понимая, что только что произошло.

— Прости, я не… — начала было она, как Кодаторта поспешил её перебить:

— Ничего.

Он хотел помочь ей, хотел взять на себя все её скорби и переживания, но ничего не мог. И от этой беспомощности хотелось кричать.

Гриффин поблагодарила его за помощь и поспешила покинуть корабль, направляясь в сторону дверей Алфеи. Она не хотела, чтобы они оба помнили это. Ей не хотелось, чтобы он помнил об этом. Ей хотелось, чтобы между ними осталось то хорошее, что было прежде, но после этого дня не оставалось ничего. Долгие годы приятных воспоминаний были перечёркнуты парой часов сегодняшнего дня, и ей не хотелось всё усугублять ещё больше.

Она скрылась за дверями школы, даже не обернувшись, и никому она никогда бы не сказала, что не оборачивалась лишь потому, что боялась увидеть в его глазах жалость или вину.

Как только Гриффин зашла в Алфею, она тотчас наткнулась на Гризельду, которая всеми возможными способами пыталась отправить её в лазарет, однако сама Гриффин наотрез отказалась, попросив проводить её в комнату, где она могла бы принять душ и поспать.

После долгих уговоров завуч Алфеи сдалась-таки и проводила Гриффин в одну из свободных комнат в преподавательском крыле.

Закрыв за собой дверь, она осталась одна. Комната была небольшой и вмещала в себя лишь двуспальную кровать, тумбочку и столик с зеркалом. Всё было обставлено с приторной сладостью и светом. Гриффин чувствовала себя здесь не в своей тарелке, но в сравнении с камерой в темницах это место казалось лучшим из возможных.

Остаться одной в четырёх стенах оказалось непросто. Тишина очень быстро начала давить, а мысли возвращали её обратно в стены собственной школы, и Гриффин направилась к двери, ведущей в ванную. Хотелось поскорее избавиться от следов собственного заточения на коже.

Ванная тоже оказалась крохотной, но в ней была душевая, и Гриффин этого оказалось достаточно.

Она небрежно скинула туфли и ступила на кафельный пол ванной. Ноги тотчас обдало холодом, но она проигнорировала это ощущение и сделала шаг внутрь. Перчатки были брошены в угол и забыты. Она прикрыла одну створку душевой кабины и села на край. Провернула до упора барашек с горячей водой.

Прикасаться к чему-либо голыми руками оказалось ужасно непривычно…

Вода ударила в стекло закрытой дверцы. Несколько капель брызнули на оголённую кожу ладоней, и Гриффин едва заметно вздрогнула. Затем выкрутила наполовину барашек с холодной водой и подставила ладонь под душ. Сначала вода показалась горячей. По спине пробежали мурашки, заставив поёжиться. Однако спустя несколько секунд кожа привыкла к высокой температуре воды и ощущение лёгкого жжения сошло на нет.

Гриффин поднялась на ноги, отступая от душевой на пару шагов. Щелчком пальцев она расстегнула молнию на платье, и то в один миг соскользнуло с плеч и упало у её ног.

Кожа тотчас покрылась мурашками, и Гриффин слегка задрожала. Из душевой кабины шёл пар от горячей воды, быстро нагревая комнату, однако женщина не переставала дрожать.

Расстаться с нижним бельём оказалось сложнее всего. Как только она осталась полностью обнажённой, внутренняя тревога усилилась, а руки заметно задрожали. Хотелось вновь натянуть одежду, и лишь желание смыть с себя все следы недавно прошедшего ужаса не давало отступить.

Гриффин быстро переступила невысокий бортик душевой и оказалась под струями тёплой воды. Свежие ссадины и ожоги неприятно защипало, но боль отрезвляла. Её сильно затрясло, и Гриффин сделала воду горячее. Спина болела сильнее всего. Казалось на ней не осталось живого места. Она не могла видеть шрамов, но знала наверняка, что свежих отметин там больше, чем на других частях тела.

Перед глазами тотчас всплыли картинки из недавнего прошлого. В голове эхом отдавался голос старого врага и его зловещий смех. Кожа помнила болезненные прикосновения его магии.

Гриффин неосознанно настраивала воду всё горячее и горячее. Стенки душевой запотели. Сердце билось всё чаще. Она не сразу поняла, что по щекам текут слёзы, а трясёт её вовсе не от холода. Она до последнего пыталась всё держать в себе, но сейчас все замки разом сорвало, и она уже не могла совладать с собственными демонами.

Стало тяжело дышать. Гриффин с трудом хватала ртом воздух и захлёбывалась в своих рыданиях. Она перестала сдерживать стоны отчаяния и принялась сильно, до боли растирать кожу мочалкой. Хотелось избавиться от любого напоминания о произошедшем. Смыть с себя каждый след, каждое прикосновение, чтобы ничего не осталось.

Свежие ссадины начали кровоточить, доставляя ещё больше боли, но Гриффин словно вовсе этого не замечала, продолжая сдирать кожу в кровь. Так продолжалось до тех пор, пока сил не осталось.

Гриффин вышла из душа полностью обессиленная и с трудом дошла до кровати. Магией задёрнув шторы, она упала на кровать, плотно завернувшись в одеяло. Глаза болели от количества выплаканных слёз, а горло сдавило. Хотелось пролежать так как можно дольше и навсегда забыть обо всём, что было. Разговаривать ни с кем не хотелось. Как и думать о том, что будет завтра. Зато ужасно хотелось спать, но возможные кошмары, преследовавшие её последние несколько дней, пугали. Однако недостаток сна за последние недели сказался, и женщина довольно скоро забылась беспокойным сном.

* * *

Кодаторта с трудом добрался до дома. Сегодняшняя тренировка была заключительной в этом учебном году, и он выложился по полной, напомнив своим ученикам, что истинный специалист должен быть в полной боевой готовности всегда.

Плечо болело. Один из драконов сегодня слишком буйствовал и оставил Кодаторте внушительных размеров ожог на плече. Сам он как будто даже не замечал боли, пока был на тренировке, но как только переступил порог собственного дома, все ощущения резко отозвались с удвоенной силой.

Он с трудом принял душ и намазал ожог какой-то дурнопахнущей мазью, которую использовал в тех редких случаях, когда попадал под пламя дракона. Боль немного утихла, но не прошла полностью. Однако того, что он мог как прежде пользоваться всеми своими конечностями, ему оказалось достаточно.

Когда он прошёл в гостиную, намереваясь провести вечер на диване за чтением какой-нибудь книги, прямо посреди комнаты появилось яркое свечение. Он слегка прищурился и спустя пару мгновений увидел директрису Облачной Башни.

Удивление, вспыхнувшее на его лице, очень быстро сменилось обеспокоенностью. Она выглядела как всегда, но что-то в ней настораживало. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что она не так твёрдо стояла на ногах, как ей бы хотелось, а взгляд был слегка расфокусированным и отстранённым.

— Мне нужна твоя помощь, — тихо произнесла она, когда их глаза встретились.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Кодаторта.

В голове тотчас забегали мысли. Он прекрасно знал, что сегодня в Алфеи проходила ежегодная церемония окончания года, куда были приглашены и ведьмы. Что могло произойти, отчего Гриффин явилась к нему домой в таком виде, оставалось загадкой, и он хотел как можно быстрее получить ответ.

— Всего лишь розыгрыш. Ведьмы каждый год подшучивают над феями, накладывая на них пьянящее проклятие. Я просто оказалась там где не надо и угодила под одно из них.

Голос Гриффин был ровным и спокойным, но Кодаторта знал, насколько она ненавидела оказываться жертвой подобных ситуаций. Будучи истиной ведьмой, она всегда поддерживала подобные розыгрыши, но также и учила своих учениц не попадаться на собственные уловки, считая это постыдным. Оказаться самой в нелепом положении было для неё худшим унижением.

— Дурацкий розыгрыш! Кто вообще до такого додумался? — выругался Кодаторта и сделал несколько шагов в сторону Гриффин.

— Я, — легко ответила она, заставляя его вскинуть на неё удивлённый взгляд. — Я придумала его ещё в юности.

Кодаторта слегка усмехнулся. Почему-то его это даже не удивило. Это было так в духе Гриффин, которую он знал.

— Как я понимаю, снять его нельзя? — на удивление спокойно спросил он, заранее догадываясь о том, каков будет ответ.

— Нет, — получил он подтверждение. — Но оно действует не так как должно. Что-то не так, и меня это беспокоит.

Кодоторта подошёл к ней ближе и поверхностно осмотрел, убеждаясь, что визуально она была в порядке.

— Чем я могу помочь? —спросил он единственное, что, по его мнению, должен был спросить для начала.

— В данном вопросе ничем. Мне нужно просто переждать время, пока проклятие не потеряет свою силу. Но… — она вдруг замолкла, как будто следущие слова с трудом формировались в её голове. — Позволь мне остаться у тебя до утра. Мне нельзя оставаться в Облачной Башне, а дома… Я долго не была там, и… — она вдруг замолкла, и Кодаторта понял всё без слов.

После победы над Валтором все они по-своему возвращались к прежней жизни. Кто-то быстрее, кто-то медленнее, но на всех сказались злодеяния тёмного мага. Все так или иначе пытались избавиться от следов его пребывания. Учитывая то, какой Кодаторта видел Гриффин в последний раз, когда доставлял её в Алфею, было ожидаемо, что она попытается как можно сильнее загрузить себя работой и вовсе забудет про дом.

— Обещаю, утром я уйду, и ты даже не заметишь, что я здесь была.

— Не говори глупостей, — резко перебил её Кодаторта. — Оставайся, сколько тебе нужно. Я ведь говорил, что здесь тебе всегда рады и ты можешь рассчитывать на любую помощь.

Гриффин резко замерла и как-то странно посмотрела на него. Кодаторта не понимал, что так её удивило. Пусть это было давно, но он ведь и правда сказал ей это. Он ведь ясно дал ей понять, что она всегда могла на него рассчитывать.

— Я думала, это обещание потеряло свою силу после того, как я…

Она резко замолчала, не решаясь продолжить. Она хотела сказать: «После того, как я бросила тебя», но так и не решилась. Между ними всегда так не вовремя появлялась стена их прошлого. Каждый раз, когда они сближались настолько, чтобы вновь чувствовать себя комфортно друг с другом, прошлое напоминало о себе хлёсткой пощёчиной. Она знала, что поступила правильно, но каждый раз её словно дёргало осознание того, что это «правильно» далось ему слишком тяжело. Пусть даже они об этом никогда не говорили.

— Я никогда не выставлял своим обещаниям срока давности.

У них был роман. Не такой длительный, как ему бы хотелось, но намного дольше, чем просто случайный. Ей впервые было спокойно рядом с мужчиной. После всех тех эгоистичных напыщенных дураков, что были в её жизни, он был первым, кто позволил ей быть собой. Он был таким надёжным… Стабильным… Спокойным…

Она наслаждалась каждым днём, словно знала, что всё не продлится вечно. Она проводила так много времени в его доме. Она пыталась отстроить своё счастье на руинах собственного прошлого. Пока прошлое вновь не постучалось в её дверь…

— Ты голодна? Я что-нибудь приготовлю, — вдруг спросил Кодаторта, прерывая цепочку её мыслей.

— Нет, не нужно. Алфея, как всегда, была богата на закуски, — усмехнулась Гриффин.

— Видать, там ты и нарвалась на своё проклятие, — усмехнулся Кодаторта.

Гриффин не сдержала лёгкой усмешки. Он умел разрядить обстановку. И он был одним из немногих, кто не стеснялся подтрунивать над ней, но всегда делал это как-то мягко, не преследуя цели обидеть.

Ей вдруг так сильно захотелось его поцеловать. И она тотчас испугалась этого желания. Голова закружилась, мысли спутались… Она присела на край дивана, чувствуя, как ноги ослабели. Он стоял в паре шагов от неё и выглядел так, словно был готов положить к её ногам весь мир.

Как и много лет назад…

Эта мысль так ярко вспыхнула в сознании, и Гриффин опять укорила себя за то, что думала не о том, о чём должна. Кодаторта как-то неуклюже сложил руки на груди, и это не укрылось от её внимания, заставив зацепиться за эту деталь.

— Что с твоим плечом? — спросила она, наблюдая за тем, как он неестественно избегал прикосновений к собственной руке.

— Драконы иногда бушуют. Пустяки, — уклончиво отмахнулся Кодаторта.

Он не любил жаловаться на свои проблемы. Тем более — ей. Однако Гриффин никогда не сдавалась просто так. И не собиралась делать этого и теперь. Особенно когда градус проклятия заметно начал ударять в голову.

— Давай я залечу, — сказала она и подвинулась на левую сторону дивана, указывая взглядом на свободное место рядом.

— Не стоит. Ты же знаешь, на мне всё и так заживает как на собаке. Не беспокойся.

Несмотря на свою грубоватую натуру, Кодаторта всегда чувствовал себя очень неловко, когда кто-то о нём беспокоился. Он не был душой компании и посему привык быть всегда один. Подобные проявления внимания были для него чем-то противоестественным. Гриффин помнила, как много лет назад чуть ли не с боем заставляла его показать ей раны и синяки. Он отмахивался, долго сопротивлялся и говорил, что всё это пустяки.

А потом она на одной из миссий сама угодила под мощнейшее заклинание, от встречи с которым у неё появилось пара тройка гематом на теле, а под правыми рёбрами — глубокий порез. Магия не смогла залечить всё, и требовалось время. Много времени. И они словно поменялись местами: теперь она небрежно отмахивалась, говоря, что всё пустяки, а он обрабатывал её раны и менял повязки.

С тех пор он перестал сопротивляться. А потом и вовсе привык.

Она была единственной, кому он безропотно позволял себя залечивать… А сейчас снова по-детски капризничал, как когда-то очень давно. И это отчего-то болью отозвалось в груди Гриффин.

— Иди сюда, — повторила она чуть строже и сняла перчатки.

Кодаторта тяжело вздохнул, но всё же подошёл ближе и сел по правую сторону от неё, опираясь левым плечом о спинку дивана.

Гриффин протянула к нему ладонь и медленно расстегнула пуговицы на домашней рубашке, а затем слегка отодвинула ткань, оголяя плечо. На коже виднелся ярко багровый след размером с две ладони, в некоторых местах отмечались пузыри.

Гриффин поднесла ладонь совсем близко, но к коже так и не прикоснулась. От пальцев тоненькой струйкой «потекла» магия. Кодаторта почувствовал лёгкий холодок, когда она достигла кожи. По спине побежали мурашки, и он слегка поёжился. Боли в том месте больше не было, и Гриффин слегка прикоснулась к нему кончиками пальцев.

Магия продолжала блуждать по его плечу, заживляя ожог, но Кодаторта уже этого не замечал. Он пристально наблюдал за движениями женской ладони. Как она едва заметно шевелила пальцами, как прикасалась к нему настолько неуловимо, что он подумал, будто она боялась.

За столько лет он успел забыть то ощущение, которое дарили её прикосновения, и сейчас неосознанно затаил дыхание, желая прислушаться к собственным чувствам. Чтобы не упустить…

Прошло всего лишь пара минут, а от ожога даже не осталось следа. Магия на её ладонях погасла, но она продолжала водить пальцами по его плечу. Чуточку смелее. Взгляд её затуманился, и она словно и не осознавала до конца, что делала. Было ли это действием проклятия или нет, она уже не знала.

А потом их глаза встретились, и её захлестнуло волной забытых чувств.

— В следующий раз будь осторожен, — сорвалось с её губ, а пальцы заблудились где-то у основания шеи.

— Хорошо, — совсем тихо прошептал он, словно боясь нарушить ту близость, что воцарилась между ними сейчас.

Казалось, он даже не шевелился, но Гриффин чувствовала, что каждый мускул в нём был напряжён. Она водила пальцами по его шее, а потом ей внезапно захотелось стать ближе. И она запоздало поняла, что это желание в ней росло уже очень-очень давно.

Она опустила взгляд на его губы. Ласково погладила его по щеке, чувствуя колючую щетину… А потом провела большим пальцем по его губам.

— Что ты делаешь? — спросил он едва слышно, собирая в себе остатки самообладания.

Она подалась вперёд и прошептала:

— То, что хотела сделать давно.

Её губы обожгли его в горячем поцелуе, и это стало точкой невозврата. Она сильнее прижалась к нему, а он тотчас нашёл её талию, крепко сжимая в руках. Хотелось быть как можно ближе друг к другу. Им обоим хотелось стать ближе… Хотелось забыть все эти годы, что они провели порознь, и вновь стать единым целым.

Гриффин на мгновение разорвала поцелуй и пристально посмотрела на него, опаляя губы своим дыханием. А затем снова поцеловала, обвивая руками его шею. Ожог больше не болел, но на его месте кожа горела от её прикосновений. Кодаторте казалось, будто на месте старых ожогов яркими отметинами расцветали следы её ласк. Эта мысль будоражила его, и он сильнее сжимал её в объятиях, всё с бо́льшей и бо́льшей охотой отвечая на поцелуи.

Он любил её… Он так сильно любил её, что одного лишь поцелуя хватило, чтобы свести его с ума. Он обнимал её так крепко, как только мог, не желая выпускать её из своих рук. Боясь, что если отпустит, она вновь уйдёт, как когда-то давно.

Она была единственной женщиной, которую он смог пустить в своё сердце. Никогда и никого он не любил в своей жизни, кроме неё. Кодаторта всегда был далёк от романтики и сантиментов, считая себя неспособным на подобные чувства. А потом он узнал её, и всё перевернулось с ног на голову. Он не знал, что способен был так сильно любить, но её любил самой крепкой любовью.

Когда она ушла, он воспринял это спокойно. Без лишних всплесков эмоций и скандалов. Она рвалась прочь, и он отпустил её. Вёл себя непринуждённо рядом с ней, когда им приходилось взаимодействовать на разных собраниях и общих миссиях. Ничего в нём не могло сказать о том, что его как-то задела вся эта история. Но внутри… Внутри него рушились целые города, выстроенные когда-то её лёгкой рукой. Те мгновения, дни, месяцы, что они провели вместе, остались лишь сладостным воспоминанием, которое он бережно хранил в своей памяти.

И вот сейчас… Впервые за столько лет она пришла к нему. Она была рядом. С ним. Она целовала его так, как когда-то давно, воссоздавая в реальности те моменты, по которым он так сильно скучал.

— Я люблю тебя, — пылко прошептала Гриффин, прерывая поцелуй лишь на мгновение.

Она вновь припала к его губам и пробежала пальцами по его груди, постепенно спускаясь ниже, но была нагло прервана, когда он сильно схватил её за плечи и разорвал поцелуй.

Внезапно он осознал всю фатальность этой ситуации. Она никогда прежде не признавалась ему в любви. Она была далека от нежностей и сантиментов. Наверное, поэтому они так хорошо понимали друг друга, потому что были похожи. Она не считала нужным говорить о любви. Да и прошлый опыт словно одёргивал её назад, заставляя сомневаться и опасаться всего.

Она никогда не признавалась ему в любви… И этот раз тоже не был исключением.

— Не делай этого, — тихо прошептал он.

Она непонимающе смотрела на него. Взгляд её был затуманен, и Кодаторта чётко осознал, насколько она была пьяна. Насколько сильное действие на неё оказывало это дурацкое проклятие, жертвой которого словно стал и он сам.

— Почему? — капризно спросила она и снова потянулась к нему, желая сократить расстояние.

Кодаторта крепко сжимал её плечи, но она словно не обращала на это внимание. Она протянула к нему сначала одну ладонь, затем вторую и прикоснулась к его лицу. Словно ей и вправду было необходимо сохранить с ним ту близость, что возникла за последние минуты. Словно от этого зависела вся её жизнь…

— Потому что ты этого не хочешь, — твёрдо сказал он, чем заставил её замереть. — Потому что завтра ты не захочешь этого вспоминать… А я не захочу забывать.

В этом-то и была проблема. Немаленькая такая проблема… Она бы не пришла к нему, будь она в трезвом уме. Она бы не поцеловала его, будь она в трезвом уме. И уж тем более она не тянулась бы к нему и не признавалась в любви. Будь она в трезвом уме.

Он был слишком сильно ею опьянён, чтобы заметить это сразу. Слишком сильно скучал, чтобы не позволить ей всего, что она сделала.

— Это не так, — прошептала она, и снова провела ладонью по его щеке.

Ему хотелось податься вперёд, оставить на её губах поцелуй и украсть у судьбы хотя бы эти несколько мгновений счастья. Но она значила для него куда больше, чем просто женщина, которую можно было использовать в угоду своих желаний. И это остановило его от любых действий, которые могли разрушить тот хрупкий мирок, что был у них до этого вечера.

— Не заставляй меня делать то, что мы оба не хотим, — прошептал он, давая ей возможность отступить.

Но отступать она явно не собиралась. Она провела по его щеке пальцем, слегка оцарапав кожу длинным ногтём.

— Просто иди сюда, — прошептала она и вновь спустилась пальцами к груди.

Кодаторта перехватил её ладонь. Казалось, будто она пьянела на глазах. Речь её становилась всё более растянутой. Кодаторта встал с дивана и молча подал ладонь ей в приглашающем жесте. Гриффин, не заподозрившая ничего неладного, приняла ладонь и встала. Ноги держали её с трудом, и она, слегка покачнувшись, другой рукой схватилась за его плечо, чтобы удержать равновесие.

Кодаторта сделал шаг назад, утягивая её за собой. Гриффин поддалась и последовала за ним. Того, что он позволял к нему прикасаться, оказалось достаточно, чтобы она пошла следом.

Гриффин даже не заметила, как они зашли в ванную. Впрочем, она и не пыталась. Однако, когда дверь за ними захлопнулась, Кодаторта встал под душ, быстрым движением подхватывая её, чтобы помочь переступить бортик душевой кабины. Руки её уже вовсю блуждали по его животу, ощупывая рельеф мышц, и норовили спуститься ниже.

Кодаторта развернул её спиной к себе и крепко прижал к груди, одновременно включая воду. Сверху тотчас ударил сильный напор холодной воды, и Гриффин громко вскрикнула.

Она попыталась вырваться, но мужчина даже не думал ослаблять хватку. Он прижимал её к себе, крепко зафиксировав руки, не давая ей шанса вырваться. Она кричала и извивалась в его руках, просила отпустить, ругалась и вновь пыталась вырваться.

Вода ледяными струями стекала по телу, заставляя полностью покрыться «гусиной кожей». Крики сменились всхлипами. Гриффин начала бить сильная дрожь, и Кодаторта сделал воду чуть теплее, но она сильной разницы не почувствовала. Попытки вырваться стали реже, но она всё ещё пыталась освободиться.

— Терпи, — тихо сказал он ей на ухо, не ослабляя хватку. — Терпи, сейчас станет легче.

Он понимал, что холодный душ быстро приведёт её в сознание, но опасался, что проклятие могло так или иначе заглушить эффект. Однако других вариантов не оставалось, когда Гриффин совсем перестала себя контролировать.

Его и самого начала бить дрожь, но отпустить её и оставить одну он не решался. Ему не привыкать к экстремальным условиям, а вот ей… Если он хотел ей хоть как-то помочь, ему предстояло пройти этот адский круг вместе с ней.

Не прошло и пяти минут, как она перестала сопротивляться и расслабилась в его руках, насколько это было возможным в данной ситуации. Кодаторта выключил воду, но не спешил выпускать её из рук. Она продолжала сильно дрожать и неосознанно жалась к нему в поисках тепла.

Он медленно ослабил объятия и открыл дверцы душевой кабины, сделав шаг наружу. Гриффин начала дрожать ещё сильнее, лишившись единственного источника тепла. Зубы от холода начали стучать друг об друга. Кодаторта подхватил её за талию, помогая выйти. Когда он вновь поставил её на пол, она продолжала крепко держаться за его плечи.

Она ничего не говорила. И целовать его она больше не пыталась. В один миг она стала слишком спокойной, и казалось, полностью потеряла к нему интерес.

Кодаторта потянулся левой рукой к стене за её спиной и щёлкнул выключателем. Спустя пару минут пол под ногами начал быстро теплеть. Кодаторта был далёк от магии, поэтому в его доме всё было оснащено по последнему слову техники.

В отличие от её дома, где всё держалось на магии.

— Нужно избавиться от мокрой одежды. Я сейчас помогу тебе снять платье и оберну полотенцем, ладно? — тихо спросил он, смотря ей в глаза.

Она заторможено кивнула, и он аккуратно расстегнул молнию на спине. Мокрая ткань прилипала к коже и трудно поддавалась, но не прошло и минуты, как с платьем было покончено, и Кодаторта быстро замотал её в большое банное полотенце, предварительно нагретое на батарее, а затем усадил на стул.

— Посиди минутку, я сейчас вернусь, — попросил он и вышел за дверь, оставляя её одну.

И правда, не прошло и пары минут, как дверь распахнулась, и он вновь зашёл внутрь. Только уже переодетый в сухую пижаму и со стопкой чистых полотенец в руках. Гриффин потихоньку согревалась, и от этого её начинало клонить в сон. Кодаторта положил рядом стопку с полотенцами и присел напротив Гриффин на колени.

— Нужно переодеться в сухую одежду. Позволишь мне помочь? — осторожно спросил он.

Он боялся каким-то образом её напугать. В памяти ещё свежи были воспоминания с их последней встречи. Он отчётливо помнил, как она вздрогнула от его прикосновения и испугалась. И сейчас ему меньше всего хотелось повторения того раза. Тот факт, что она с охотой прикасалась к нему полчаса назад, ничего не значил. Он боялся, что после того, как проклятие начнёт терять свою силу, к ней вернётся тот страх, и потому так сильно осторожничал.

Она долго всматривалась в его лицо и продолжала кутаться в полотенце, но в конце концов просто кивнула, позволяя ему сделать следующий шаг. Он осторожно забрал у неё мокрое полотенце, заставив её слегка поёжиться. Она больше не дрожала так сильно, как после душа.

Кодаторта накинул ей на плечи сухое полотенце и потянулся к её спине. Пальцы быстрым движением нащупали застёжку бюстгальтера и поспешили её расстегнуть. Он аккуратно потянул за лямки, пристально наблюдая за её реакцией, и забрал ненужный сейчас предмет гардероба, а затем снова укутал её в полотенце, позволяя ей самой вытереть оставшуюся влагу на теле.

Гриффин молчала. Отчего-то перед ним не было стыдно. После того раза она боялась, что уже никогда не сможет оправиться и подпустить его близко. Однако сейчас с ним было так комфортно и спокойно. Он будто излучал собой это спокойствие и вселял в неё чувство безопасности.

В стопке с полотенцами Кодаторта нашёл бордовую рубашку от пижамы. У него дома всегда был запасной комплект её одежды. Ещё с тех пор, когда они были вместе. Когда она ушла, у него не поднялась рука, чтобы избавиться от её одежды, и полка в шкафу, отведённая ей, так и осталась принадлежать ей одной.

— Давай сюда руки, — прошептал он и, снова забрав полотенце, надел на неё рубашку.

Он начал застёгивать пуговицы, когда заметил уже побледневшие шрамы на животе и бёдрах. До этого момента он даже не замечал этого. На животе был один шрам от ожога размером с ладонь. Бёдра были покрыты чередой мелких уже заживших порезов, но и среди них встречались рубцы от ожогов поменьше. Некоторые из них были бледными, другие — которые, как будто совсем недавно затянулись, — розовыми, и совсем немногие — тёмными.

Понимала ли она сейчас, что находилась перед ним полностью обнажённая? Понимала ли, что он мог видеть её шрамы? И не оттого ли в прошлый раз она не хотела говорить о произошедшем, чтобы он не узнал?

Кодаторта в сотый раз укорил себя за то, что не настоял на штурме Облачной Башни в то время, когда Гриффин была в заточении, заставив её пережить всё то, о чём так красноречиво говорили отметины на её теле. В сотый раз укорил себя за то, что не убил гада собственными руками.

— У тебя что-нибудь болит? — аккуратно спросил он, подняв на неё глаза, не желая акцентировать её внимание на своей находке.

— Нет, — совсем тихо прошептала она. — Только холодно.

Он молча кивнул и застегнул оставшиеся пуговицы на её рубашке. Затем достал из той же стопки длинные бордовые брюки и повесил себе на плечо.

— Давай-ка встанем, — прошептал он.

Гриффин лишь кивнула и, опираясь на его плечо, встала на ноги. Кодаторта протянул руку к её талии, чтобы поддержать, на случай, если она упадёт, но так и не прикоснулся к ней. Когда она твёрдо встала на ноги, он стянул остатки нижнего белья, случайно задев кончиками пальцев один из шрамов на бедре.

— Не больно? — тотчас спросил он и взял брюки.

Гриффин снова оперлась одной рукой о его плечо и приподняла стопу, позволяя ему натянуть одну штанину.

— Нет. Они не болят, лишь остались следы, — понимая, о чём он говорил, совсем тихо прошептала она без тени смущения и страха. — Нужно много времени, чтобы их свести.

Кодаторта не нашёлся, что ответить. Гриффин переступила с ноги на ногу, и он надел вторую штанину, ловко натягивая брюки до талии.

— Ну вот и всё.

Он выпрямился во весь рост и встретился с ней глазами. Она смотрела на него как-то странно. Пристально. Словно пыталась разглядеть что-то своё. Ладони её так и остались лежать на его плечах.

— Спасибо тебе, — одними губами прошептала она.

Её всё ещё знобило, и она слегка дрожала. Пижама согревала не настолько сильно, как ей бы хотелось. И пусть дрожь была намного меньше, чем в душе, но до конца она по-прежнему не могла согреться.

— Пойдём-ка под одеяло, ты вся дрожишь, — сказал Кодаторта и легко поднял её на руки.

Он был единственным, кто мог заставить её почувствовать себя маленькой и хрупкой. И сейчас это чувство было таким нужным. Она прислонилась лбом к его плечу, пока он нёс её в спальню, а он даже не дрогнул.

Он аккуратно положил её на кровать и тотчас накрыл большим одеялом. Глаза слипались от долгого отсутствия полноценного сна, но засыпать категорически не хотелось. Завтра всё закончится, и они оба не смогут вернуться назад. Гриффин была настроена на откровенный лад, и она знала, что завтра уже не осмелится вернуться к этому. Она уже не чувствовала того помутнение собственного сознания, что было совсем недавно, но лёгкая спутанность всё ещё оставалась.

— Мне так холодно, — прошептала она, когда Кодаторта присел рядом на край кровати. — Обними меня, — попросила она.

Её и правда знобило, и одеяло пока не справлялось со своей задачей, как следовало. Ей хотелось почувствовать его тепло. Согреться. Перестать дрожать. И хотя бы на одну ночь забыть обо всех страхах и проблемах.

Кодаторта на мгновение замер, но потом прилёг рядом, намереваясь прижать её прямо в одеяле, но Гриффин набросила один конец одеяла на него и прижалась к его груди.

Его объятия были такими крепкими и тёплыми, что внутри всё постепенно переставало дрожать и приходило к единому спокойствию. Под её ухом размеренно билось его сердце, и этот ритм её успокаивал. Он словно и вправду всем телом излучал тепло, тем самым согревая её.

— Я правда тебя любила… Тогда, — тихо прошептала она, прежде чем успела подумать о своих словах.

Она почувствовала, как Кодаторта напрягся, глубоко вдохнул, а затем шумно выдохнул. Она внезапно осознала, что всё то, что она сделала сегодня, не было полностью виной проклятия. Она и правда наслаждалась этими поцелуями. Прикосновениями. Объятиями. Она и правда хотела большего. Она хотела быть с ним. Проклятие лишь усилило то, что теплилось глубоко в её душе уже очень давно.

Она и правда любила его. Даже сейчас… Но он мог об этом не знать. Она никогда не говорила ему об этом даже, когда они были вместе. Она тонула в собственных страхах, кошмарах, воспоминаниях, и лишь он один удерживал её от падения в пропасть. Она не сразу поняла, что цеплялась за него как за спасительную соломинку. Что она тянулась к нему, потому что он дарил ей то самое необходимое чувство безопасности и лёгкости, которого она лишилась.

— Странные у тебя проявления любви, — внезапно сказал он, и Гриффин услышала в его голосе горькую усмешку.

Она ушла от него. Она была инициатором их расставания…

Когда их роман только начался, они не преследовали целей связать другу с другом свои жизни. Они просто хотели приятно провести время. Но всё закрутилось настолько, что он стал ей ближе, чем кто-либо был на этом свете. Он внезапно взял на себя заботу о ней, а она к этому не привыкла.

Она не могла избавиться от ночных кошмаров. Она боялась прикосновений, оттого и начала носить перчатки. Она увлеклась смертоносной магией, думая, что если будет знать самые смертоносные заклинания, её страх уйдёт. Не ушёл… Её пожирала тьма, а он был единственным проблеском света. И ей не хотелось затянуть его в свою тьму.

— Никто не любит играть с поломанными игрушками.

Кодаторта едва заметно вздрогнул от этих слов и не нашёлся, что ответить. Он помнил, как она просыпалась посреди ночи с испуганным вскриком… Как плакала, прижимаясь к нему, ища в его объятиях защиту. Помнил настолько хорошо, что даже сейчас видел её слёзы, когда закрывал глаза… Слышал её крик, когда оставался в тишине.

Он хотел исцелить её душу. Хотел беречь её всю жизнь, но в итоге так легко отпустил. Он считал, что она ушла, потому что действительно этого хотела, но оказалось, что просто боялась стать для него обузой.

— От того, что игрушки ломаются, они не перестают быть любимыми, — внезапно сказал Кодаторта, и этим было всё сказано.

Гриффин неосознанно сильнее прижалась к нему, и он обнял её ещё крепче.

— Поговорим о любви завтра. Засыпай, — окончательно закрывая тему, прошептал он ей на ухо.

— Я не хочу засыпать. Мне снова будут сниться кошмары.

— Я буду рядом. Ничего не бойся.

Гриффин не нашлась, что ответить, и прикрыла глаза. Ей и правда хотелось спать, и она надеялась, что хотя бы этой ночью её не будут донимать плохие сны.

Она прекрасно знала, что завтра о любви они говорить не будут. Она не осмелится снова поднять эту тему, а он не станет на неё давить. Вероятнее всего, они даже не обмолвятся и парой слов утром. Она снова трусливо сбежит, пока он будет спать, оставив его одного. Словно её здесь и не было…

— Пожалуйста… — прошептала она сонным голосом. — Пожалуйста, не отпускай меня этой ночью.

— Не отпущу.

Слова прозвучали обещанием. А в голове назойливо всплыла мысль: «Я бы никогда больше тебя не отпустил. Если бы ты только позволила… Если бы только…»

* * *

— О нет, только не опять, — сказала Фарагонда и отправилась на выручку своих студенток.

Гриффин звонко рассмеялась. По двору Алфеи прыгали лягушки, охваченные всеобщей паникой. Гриффин обожала этот розыгрыш едва ли не больше собственных воспитанниц.

Каждый год Фарагонда настаивала на совместном торжестве по случаю начала учебного года, куда были приглашены все три школы, и каждый год всё заканчивалось подобным розыгрышем. Гриффин всегда поддерживала это стремление в ведьмах и даже устраивала целый конкурс в своей школе, по результатам которого выбирала лучший розыгрыш, который они могли организовать феям.

— Снова за старое? — послышался рядом басистый голос, и Гриффин увидела подошедшего Кодаторту.

Он слегка улыбался, смотря на развивающуюся суету, но на удивление был спокоен и не лез в гущу событий.

Она не видела его три месяца. С того самого дня, когда сбежала от него рано утром. Она была права в своих предположениях. В то утро они не обронили друг другу ни слова. Она даже не дала ему шанса на объяснения.

Утром она проснулась в его объятиях, крепко прижатая к его груди. Казалось, он даже не пошевелился за всю ночь. И она внезапно осознала, что впервые за долгое время спала спокойно и ни разу за ночь не проснулась от кошмаров. Казалось, впервые за всё это время ей вообще не снились сны.

Она аккуратно выбралась из его объятий, не разбудив его, и быстро собралась. Переоделась, взмахнула ладонью, убирая следы её пребывания, и ушла. Снова сбежала, как когда-то давно. Ей нужно было время, чтобы всё взвесить и разобраться в себе. После всего пережитого она вела себя словно напуганный ребёнок: то охотно шла на контакт, то убегала за угол, напуганная внезапными переменами.

Она пыталась вернуть хоть какое-то подобие лёгкости и беззаботности, которое было у неё когда-то, но преследующие воспоминания не позволяли. Она по кирпичику выстраивала новые стены своей жизни, боясь кого-то туда впускать.

— Третий год одно и то же, — добавил Кодаторта, продолжая спокойно наблюдать за всем со стороны.

— Ой, да брось, смешно же, — с озорством в голосе сказала Гриффин.

— Между прочим, я остался голодным из-за тебя, — нарочито обиженно сказал он.

Гриффин тотчас подняла ладонь и пошевелила пальцами, заставив стоящую за соседним столиком тарелку с тарталетками взмыть в воздух и проплыть напрямую в руки к Кодаторте.

— Эти не отравленные, можешь есть.

— Что, даже в лягушонка не превращусь? — наигранно удивился он.

— Если тебе так хочется, можешь взять что-нибудь вон с той тарелки, — она указала пальцем в сторону столика, рядом с которым было основное скопление лягушек. — Ощутишь все прелести нашего милого розыгрыша.

— Нет уж, как-нибудь в другой раз, спасибо, — насмешливо ответил он и съел одну тарталетку.

Он и правда был очень голоден. Ему не удалось пообедать сегодня, и он надеялся, что сможет хотя бы перекусить в Алфее, куда были приглашены специалисты из Красного Фонтана. Но не успела закончиться официальная часть, как феи одна за другой начали превращаться в лягушек и всех поглотила суматоха.

— Я искал тебя, — внезапно сказал он, прерывая воцарившееся между ними молчание.

Гриффин не нужно было спрашивать его, чтобы понять, что говорил он не только о сегодняшнем дне. После того дня, когда она сбежала, она оставила школу на своих заместителей и отправилась на несколько недель на отдых. Когда она вернулась, Эдилтруд рассказала, что её дважды искал профессор из Красного Фонтана. Она так и не решилась ему написать, но сегодня, направляясь на этот праздник по случаю начала учебного года, искренне надеялась встретить его.

— Я знаю, — совсем тихо сказала Гриффин, не поворачивая к нему головы.

Боковым зрением она увидела, как он поставил пустую тарелку на ближайший стол. Он долго смотрел на неё, а затем тоже обратил взор вперёд, где кучка фей и специалистов ловили лягушек, помещая их в большой розовый шар, а Фарагонда с Саладином снимали заклинание, возвращая лягушкам первоначальный облик.

— Мне следует извиниться за то, что я ушла, не попрощавшись.

— Не стоит. Я лишь хотел убедиться, что с тобой всё в порядке.

Гриффин повернулась к нему, но теперь он продолжал смотреть вперёд, не поворачиваясь к ней. И лишь присмотревшись, она заметила, что он вовсе не смотрел на происходящее. Его взгляд был неподвижным, а лицо задумчивым. Словно он глубоко погрузился в свои мысли.

— Я не в порядке. Но я пытаюсь.

Слова слетели с её губ раньше, чем она успела бы их обдумать. Она не признавалась в этом даже себе. Не так откровенно и прямолинейно. Кодаторта встретился с ней глазами, и они долго смотрели друг на друга, не зная, что ещё сказать. А потом она опустила глаза и снова посмотрела вперёд, словно что-то обдумывая… Он последовал её примеру и долго обдумывал её слова, пока не прошептал:

— Если я могу что-то…

Он не успел договорить. Замер, когда она прикоснулась к его руке тыльной стороной ладони. Это движение было таким мимолётным, но значило намного больше, чем рядовое касание. Казалось, он перестал даже дышать.

— Кодаторта, — тихо прошептала она, не поворачиваясь к нему.

Их руки так и находились в состоянии робкого касания.

— Да?

— Ты сказал, что никогда не выставлял срока давности своим обещаниям…

Она осторожно прервала прикосновение и от волнения сжала ладонь в кулак. Сердце забилось чаще, а внутри всё сжалось.

— Сказал, — прошептал он.

— Продли для меня ещё одно.

Она расслабила ладонь и сделала глубокий вдох.

— Не отпускай меня.

Гриффин пристально посмотрела на него в ожидании ответа. Он опустил глаза на их ладони. Мягко прикоснулся кончиками пальцев к тыльной стороне. Ласково провёл по пальцам, переплетаяя их со своими. И крепко сжал её ладонь. А потом снова посмотрел на неё. Взгляд его был уверенным. Кодаторта ответил тихо, но как всегда твёрдо:

— Больше никогда не отпущу.

14 — 21 ноября 2024 г.

---

1) Устройство, предназначенное для загрузки и разгрузки самолёта. Представляет собой механизированный люк в носовой, либо хвостовой части фюзеляжа, способный опускаться на поверхность перрона

Вернуться к тексту