Три режима работы кофеварки по имени "Аннабель" (джен)

В день, отнюдь не прекрасный ввиду опупенной туёвости свалившейся на его голову хучи работы, Уилла Леннокса позвали к телефону. Случилось это не в первый и даже не во второй раз не то, что за день — за последний час, что, учитывая сложившуюся ситуацию (Праймас, мы там всё уронили. опять.), чем-то из ряда вон не было: подумаешь, ну звонок, ну телефонный — если бы не одно «но».

Звонил Эппс.

Робби в одном предложении с любой формой коммуникации, будь то звонки, смс или видеосвязь уже давно — ещё с Катара — и стойко ассоциировался у Билла с форменной задницей. Самого Эппса не в последнюю очередь.

И в этот раз предчувствия его не обманули.

— Значит, так. Если я тебя правильно понял — а я сейчас очень надеюсь, что понял тебя неправильно, — Уилл устало потёр переносицу. От осознания того, что на него сейчас смотрят все, кому не посчастливилось оказаться в зоне видимости, и слышат все в зоне слышимости — то есть, весь контингент ебучей базы ВМС Великобритании, куда америкэн говермент запихнуло всех участвовавших в инциденте с Кибертроном, якобы «для налаживания логистики», — легче не становилось, — то за месяц, без команды, руки и остатков здравого смысла Мегатрон с какого-то перепугу дополз обратно в Штаты, с ещё большего перепугу решил попугать каких-то студентов в каком-то кампусе — и нарвался на Аннабель, в кои-то веки решившую последовать моему совету и разнообразия ради затусившую с какими-то своими друзьями из соцсетей. И за столь свинское поведение она вкатила ему в одну оптику сапогом, в другую — гранатой. — Пауза. — Ещё и валенком трусливым его обозвала.

— Ну да, это важное уточнение, — на другом конце провода хохотнул Эппс. — Ты, кстати, не в курсе, откуда у Энни столь капитальные познания в иностранных языках?

— А она разве не говорила? — Несколько отвлечённо спросил Леннокс и, дождавшись согласного мычания с другой стороны и одновременно с этим злобно позыркивая на тех из особо одарённых любопытных, у кого хватило наглости подобраться поближе в надежде подслушать, пояснил: — У них в классе учатся дети эмигрантов. Так что там чуть ли не вся их школа, в случае чего, матерится на чистом русском.

— Сильно! — Роберт аж присвистнул. — Короче. В конечном итоге наша девчуля таки отбила не нашего ненавистного киберглавгада с его инсинуациями. Что, в общем-то, хорошо. Было бы. — Эппсу не нужно было видеть Уилла, чтобы знать, что при этих словах брови последнего поползли вверх. — Под шумок, какая-то падла из этого кампуса стуканула в ATF.

— Да ёбтвою!

— Во-во. Заинтересовало их, видите ли, почему это подростки по учебным заведениям со взрывчаткой ходят. Кстати об, ты, случаем, не в курсах, откуда у твоей дочери боевые гранаты? То есть, я, конечно, понимаю…

— Это не мои, — прервал его Билл, устало прикрыв глаза. Именно сейчас его жизнь особенно сильно напоминала ему форменную задницу. — Мои все учтены ещё с того случая с Сантосом, годичной давности. Все на месте, ни одна не пропала. — А вот у одной известной, склонной к контрабанде гадюки, чьи имя и фамилия начинаются на «С», подумалось Биллу, можно и поинтересоваться между делом. Впрочем, не факт, что Леннокс бы получил свои ответы — Сеймур, скотина эдакая, свято чтил корпоративную этику, а уж когда дело касалось любимой «племяшки», как — зачастую сквозь зубы — называл её этот нелюбитель выпячивать свои тёплые чувства к кому-либо, то тут Симмонс был готов на любые жертвы — даже если под «жертвой» имелась в виду необходимость иметь дело с крайне недовольным Ленноксом. — Ты-то как об этом узнал?

— Дык, это, в Бюро сейчас Морган работает, — Дуэйна Моргана Билл помнил прекрасно. Мрачноватого вида австралиец, пьедестал главной любви всей жизни которого прочно и безапелляционно занимало взрывное дело. Из тех из бойцов Н.Э.С.Т., кто из-за «Могильного ветра» ушли в подполье, а после не вернулись обратно в армию. — Он как фамилию на ордере увидел, сразу старикана набрал. А Моршауэр уже отзвонился мне. — Судя по тону, Эппс ухмылялся. — Видел бы ты, с какими лицами бюрократы отдавали нам нашу драгоценную рецидивистку. Они в неё только что зубами не вцепились, так отпускать не хотели. Всё пытались нам доказать, что Энни — перспективная будущая террористка и её нужно изолировать. — Смешок. — Генералу пришлось на них конкретненько так наехать. Прорывной дед, короче, неудивительно, что его все наши любят.

— Да не то слово. — Билл кивнул подошедшему в этот момент Оптимусу. Прайм, вежливо качнув шлемом, остановился рядом и теперь, явно всё слыша, посматривал на давнего боевого товарища с нескрываемым интересом. — Сейчас-то Энни где?

— Дома.

— У тебя?

— Ну не у вас же. Помогает Моник по хозяйству, тусит с ребятами, делает уроки, или чем там ещё подростки занимаются, когда не в школе. Может даже, отсыпается после бурно проведённой ночи. Ну-ну, не закатывай глазки, принцесса, — в конце концов, они достаточно давно знакомы, чтобы Роб мог с точностью предсказать реакцию лучшего друга, — тебе ли не знать, насколько отвратительные койки в «обезьяннике» и других подобных заведениях. А она в камере, на минутку, всю ночь просидела. — На эту реплику Леннокс предпочёл фыркнуть, но промолчать. — Приедешь её проведать, или отправлять её в школу придётся опять нам?

— Приеду, конечно же, — Билл устало потянулся. От сопутствующего хруста костей всё ещё стоявший рядом Прайм немного поморщился. — Отпрошусь у Моршауэра, раз он в курсе, то, думаю, против не будет.

— Тогда мы тебя ждём. Скажу Моник, пусть сделает свой фирменный банановый пудинг. И не забудь привезти магнитики! — пропел на прощание Эппс, и прежде, чем Уилл успел придумать хоть что-нибудь остроумное в ответ, в трубке послышались гудки.

Уилл снова фыркнул, на этот раз весело. Мимо проходящие с трудом сдерживали свои чувства, от удивления до непонимания до ехидства, кто-то уже, не стесняясь, тихо ржал в сторонке. Даже Оптимус улыбался с известной долей понимания, глядя на Леннокса сверху вниз.

— Уильям? — внезапно встрепенулся Прайм, словно вспомнив о чём-то, что заставило улыбку сползти с его фейсплейта. — Почему Аннабель с Эппсами? А не с Сарой?

— Сара… — уже начавший идти в сторону ближайшего ангара Уилл резко остановился. — Сара погибла три года назад. Нападение десептиконов. — И, не оборачиваясь, добавил: — Прости, Оптимус, мне… нужно увидеться с дочерью.

Не сказав больше ничего, Уилл двинулся в ангар. Один только Прайм видел, как на сжатой в кулак левой ладони полковника и друга побелели костяшки пальцев.