Рождественский гном в замке Амбуаз (джен)

Шестилетний принц Эркюль, герцог Алансонский, проснувшись, поспешил в первую очередь посмотреть в окно. Зима давно вступила в свои права вокруг замка Амбуаз, где мальчик жил вместе с братьями, сестрой и матерью, все в пределах видимости было покрыто удивительной красоты снегом. Эркюль прекрасно знал о том, что до Рождества остается всего лишь два дня, однако его почти не радовал предстоящий праздник, маленький принц чувствовал себя глубоко несчастным, но о причине его печали знала лишь его сестра Маргарита, только с ней малыш мог поделиться своими огорчениями.

— Ваше высочество, вы уже проснулись? — подошел к Эркюлю гувернер. — Давайте одеваться, сегодня прекрасная погода, будете долго гулять на улице…

Но мальчик лишь печально покачал головой.

— Я не хочу идти на прогулку, — ответил он.

— Вы плохо себя чувствуете? — наставник сразу же положил руку на лоб ребенка, зная, что принц действительно часто болеет. Однако никаких признаков жара у Эркюля не оказалось, и ему пришлось одеться с помощью воспитателя и отправиться во двор замка.

Увидев Маргариту, мальчик немедленно взял ее за руку. Девочка внимательно посмотрела на младшего брата.

— Ты думаешь, он опять возьмется за свое? — вполголоса спросила она.

Эркюль грустно кивнул. Наставникам предписывалось наблюдать за королевскими детьми во время их гуляний, однако те стояли поодаль, оживленно беседуя между собой, и почти не смотрели на своих подопечных, считая, что ничего особенно с ними и не может произойти, ведь двор замка не так уж велик, и далеко уйти никому из них не удастся…

— А вот и наша обезьянка! — раздался пронзительный крик, и к Эркюлю и Маргарите подбежал их старший брат Анри. Ему исполнилось десять лет, и все вокруг не уставали хвалить этого принца за его внешнюю привлекательность, живой ум и храбрость, к тому же мать предпочитала его остальным детям, даже не пытаясь этого скрывать.

Эркюль вздрогнул. Но Анри уже с силой тряс его за воротник.

— Ну что, глупенькая мартышка?! Тебе ведь, наверное, хочется искупаться в снегу, правда?

— Оставь его! — вмешалась семилетняя Маргарита. — Ты всегда его обижаешь, а за что? Ведь он же ничего плохого тебе не делает! И не называй его обезьянкой, он же твой брат и принц, ты же это знаешь!

Старший брат презрительно взглянул на девочку.

— Марго, он обезьянка и есть, посмотри на него. Тебя я не трону, не бойся.

Эркюль закрыл руками лицо, на котором действительно остались следы недавно перенесенной оспы. Мальчик знал, что он некрасив, ведь об этом говорили все в замке, хотя и негромко, но только Анри так откровенно издевался над ним при каждом удобном и неудобном случае.

— Всех обезьян в снег! — заорал старший из принцев Валуа и с силой толкнул младшего в сугроб, оторвав его от Маргариты.

— На помощь! — пронзительно закричала маленькая принцесса.

Подбежавшие наставники помогли подняться Эркюлю, который не мог удержаться от слез. Ему было не слишком больно, но обида и унижение не позволяли мальчику поднять глаза на окружающих его людей.

— Что здесь происходит? — раздался грозный голос.

Королева-мать Екатерина Медичи, как всегда, одетая в черное, стояла неподалеку, гневно глядя на детей.

— Он меня швырнул в сугроб, — начал было Эркюль сквозь слезы. Но мать резко оборвала его:

— Эркюль, я вам уже много раз говорила, что вы должны относиться к старшему брату с уважением. Если он вас немного и наказал, значит, вы это заслужили, вот и все. Анри, с вами все в порядке?

— Да, матушка, — с улыбкой ответил любимец Екатерины.

— Все, более никаких вопросов, — отрезала королева. — А вам, уважаемые господа, следует лучше смотреть за теми, кого я вам доверила, — сурово обратилась она к воспитателям, поворачиваясь, чтобы вернуться в замок.

Вечером в своей комнате Эркюль долго плакал. Маргарита, пробравшись к младшему брату, пыталась его успокоить, но в конце концов девочку увела гувернантка, и маленький принц опять остался в полном одиночестве. Погрузившись наконец в тяжелый, безрадостный сон, мальчик неожиданно почувствовал, что в помещении находится кто-то еще, кроме него самого.

Открыв глаза, Эркюль увидел рядом с собой маленького, морщинистого человечка в красном колпаке. Сначала он решил, что это существо ему просто снится, но внезапно услышал голос:

— Приветствую тебя, Эркюль!

— Кто вы? — испуганно спросил мальчик.

— Да ты меня не бойся, — добродушно усмехнулся ночной гость. — Я — рождественский гном, и в эти дни посещаю всех детей, как и мои собратья. Мы собираем детские желания, а затем их выполняем. Вот я и пришел узнать, Эркюль, какое же у тебя желание? Хочешь какую-нибудь красивую игрушку или новое украшение?

Принц наконец поверил, что этот человек ему не снится.

— Да нет, — горестно вздохнул мальчик. — Я не хочу игрушек или драгоценностей, этого у меня хватает.

— Вот как? Но чего-то же тебе хочется?

Эркюль немного поколебался, но затем решился.

— Я больше всего на свете хочу, чтобы мой брат Анри меня любил и не обижал. А он обзывает меня обезьянкой, толкается, дерется, сегодня вот... — маленький герцог не сумел закончить, снова расплакавшись.

— Знаю — он бросил тебя в сугроб, — спокойно продолжил гном.

— А откуда вы… — от удивления слезы Эркюля высохли.

— Мы, гномы, всегда все знаем, — усмехнулся визитер. — Но ты еще не понимаешь того, что на самом деле Анри тебя любит, только он сам этого пока тоже не знает. Надо, чтобы он понял, как ты ему дорог, вот и все.

— А как же это сделать? — растерялся принц. Слова маленького человечка ошеломили его, и он не знал, верить ли ему.

— Ну, с ним мне, конечно, тоже придется побеседовать, — вздохнул гном и исчез.

— Здравствуй, Анри! — услышал сквозь сон старший брат Эркюля. — Я пришел к тебе перед Рождеством, чтобы ты мог облегчить свою душу и по-настоящему радоваться празднику.

— Кто ты?! Что тебе нужно? — резко спросил мальчик, окончательно проснувшись. — Я сейчас позову охрану, и тебя выведут прочь! Как ты посмел сюда проникнуть…

— Тише, Анри, тише, — нисколько не испугался гном. — Я не причиню тебе вреда, я хочу лишь поговорить с тобой о твоем брате Эркюле.

— Об этой обезьянке? Чего о нем говорить-то? — презрительно фыркнул Анри.

— Видишь ли, Анри, Бог приписывает людям любить своих братьев. Ты же это знаешь, поскольку прекрасно учишься, и наставники тебя все время хвалят, — продолжил неожиданный гость. — А как ты поступаешь с братом, который моложе и слабее тебя? Разве такое поведение достойно мужчины, рыцаря, принца — издеваться над тем, кто не может себя защитить?

— Да я… — Анри попытался что-то ответить на эти слова, но он явно растерялся, он никогда не думал о том, что его поступки выглядят со стороны именно так.

— К тому же ты швыряешь его в снег, зная о том, что Эркюль и без этого постоянно болеет. Ты хочешь, чтобы твой брат заболел воспалением легких и умер? — повысил голос гном.

— Нет…

Мальчика действительно охватили раскаяние и жалость к маленькому брату, он с трудом удерживался от рыданий.

— Ты должен попросить у Эркюля прощения и помириться с ним, ведь он тебя любит, несмотря на то, как ты с ним обращаешься, — снова заговорил странный человечек.

— Прощения? Я?! У него?! — снова возмутился Анри.

— Да, Анри, ты виноват перед ним и должен извиниться. Тогда вы станете настоящими братьями и друзьями, вам будут не страшны никакие враги, — пообещал гном.

Мальчик надолго задумался.

— Итак, Анри, ты готов? — нарушил молчание визитер.

— Пожалуй… да, — неохотно ответил принц.

— Тогда идем к Эркюлю.

Тем временем Эркюль, уже потеряв надежду снова дождаться гнома, решил, что тот все же ему приснился. Малыш успел почти уснуть опять, когда внезапно почувствовал, что кто-то трогает его за плечо.

Открыв глаза, он увидел, что старший брат сидит на его кровати.

— Анри… — испуганно прошептал он.

— Не бойся, Эркюль, я не причиню тебе никакого вреда, — отозвался тот. — И вообще — прости меня за то, что я был таким злым раньше. Я больше не буду, честное слово… Ты не сердишься на меня?

— Конечно, нет!

Просиявший Эркюль крепко обнял Анри за шею.

— А где гном? — через некоторое время спохватился младший из братьев.

Оба оглядели всю комнату, но маленького человечка нигде не было видно.

— Он, наверное, уже отправился к другим детям, — предположил Анри. — А, может, его и не было, а нам все это только привиделось?..