15 минут из жизни Ремуса (джен)

1. «Письмо боли»

Ремус Люпин стоял, глядя на зажатый в руке кусок пергамента. Позади него тихо потрескивал камин; язычки пламени плясали дикие танцы и отбрасывали блики на любимое кресло Ремуса.

Когда прилетела сова, он сидел в этом самом кресле и перечитывал старые выпуски «Пророка». Ничто не предвещало беды в этот тихий вечер, но сам факт того, что он был тихим, настораживал. И вот оно — письмо. Всего лишь пергамент, исписанный размашистым почерком Сириуса.

«Страшно! Почему же так страшно? — думал Люпин, взгляд глаз которого терялся в сумраке комнаты. — Нужно только открыть и прочесть. Но сердце бьётся так, как будто…как будто… Нет! Нет смысла ждать!» — с этими словами Ремус распечатал письмо и, задержав дыхание, пробежал глазами по написанному тексту. Некоторые строчки были размыты, и он знал точно, почему.

«Боль! Вы знаете, что такое боль? Я думал, что знаю… Я думал, боль — это одиночество, это полнолуние, когда страх и боль перемешаны, словно единое целое, но это всё не то, это всё не так… Боль от потери близкого человека настолько сильна, что возникает чувство, будто ты уже не существуешь, что ты потерялся в каком-то ином мире, где реальность не соответствует твоей, где стоит только подумать о НИХ — и всё будет, как прежде…»

Ремус понимал и осознавал это, но душа не принимала.

Холод сковал его душу, и Ремус бессильно опустился на колени. Сердце пропускало удары, а на пергамент падали слёзы. Слёзы боли, вызванной потерей друзей — Лили и Джеймса.

2. «Похож на отца, а глаза — мамины»

Хогвартс-Экспресс мерно покачивался и гудел, набирая скорость. Ремусу пришлось усердно попотеть, расставаясь со своей жизнью одиночки, к которой за двенадцать лет он успел привыкнуть, чтобы исполнить просьбу Дамблдора.

Он собрал все вещи, которые могли ему понадобиться, и, таща тяжелый чемодан, вошел в купе поезда лишь с одной мыслью: «Спать!» И потому, когда в купе зашли, он даже не шелохнулся. Однако, чуть позже, услышав приглушенные голоса, Ремус открыл глаза, а вскоре с возрастающим изумлением наблюдал ошеломляющую картину.

«Боже мой! Время играет с моим воображением злую шутку», — подумал уже довольно-таки немолодой оборотень, разглядывая Мальчика-который-являлся-вылитой-копией-своего-отца. Когда взгляд Гарри Поттера остановился на неизвестном попутчике, Ремус предпочёл притвориться спящим, дабы обдумать все тягостные мысли, закравшиеся в его голову. «А глаза-то Лили — зелёные!» — улыбнулся он, вспоминая весёлую рыжеволосую девушку, которая понимала его, как никто другой.

После стольких лет игр в прятки с людьми Люпин не был готов к встрече с тем, кого мечтал увидеть больше всех в жизни. От переполнявших его чувств температура тела резко подскочила, и в тёплой осенней мантии стало трудно дышать…

Но это ощущение продлилось недолго, так как уже через пару минут его начал бить озноб, и у Ремуса появилось острое ощущение приближающейся опасности, которое ни разу не подводило его. Люпин сразу опознал чувство, охватившее его, — что вот сейчас тебе придется бороться за те крохи счастья, которые у тебя остались, с дьявольским отродьем, имя которому — дементор.

Ремус достал палочку и приготовил счастливое воспоминание. А именно — зелёные глаза Гарри Поттера.

«Экспекто Патронум!»

3. «Я так скучал, друг»

Лунный свет мягко серебрил зелень Запретного леса, рассеивая мрак даже там, куда, казалось, робким лучам света было не добраться. Ночь — самое мирное и спокойное время суток, самое тихое, но, в то же время, ночь бесчувственна к нашим страданиям, она холодна и коварна. Как говорится, у всего есть обратная сторона.

Оказалось, она есть и у ночной тишины: послышались тихие шаги, и в лес аккуратной поступью вошёл Ремус. Он неторопливо подошёл к дереву, обросшему мягким шершавым мхом, и облокотился на него.

Через некоторое время в лес нагрянул другой нарушитель тихой идиллии, но во всех его движениях угадывалась неловкость и усталость. Он дошёл до одинокой поляны, на которой гордо возвышалось высокое дерево, и остановился.

— Мерлин, Лунатик! А ты постарел, однако… — улыбаясь немного грустной, но счастливой улыбкой, хриплым голосом проговорил Сириус.

Люпин порывисто и крепко обнял своего единственного оставшегося в живых друга и прошептал:

— Я так скучал, Бродяга…

4. «И снова эта боль»

«Всего лишь два слова, брошенных хриплым женским голосом, и зелёный луч, разрезая пространство и время, летит к своей цели, неукоснительно подчиняясь приказу «Убить!», в моего друга. И я понимаю, что уже не успею закрыть его, и это самое страшное. Бессилие... Все бессильны перед смертью, но мы имеем право бороться за жизнь! Как за свою, так и за жизнь дорогих тебе людей. Но боремся ли мы? Я был готов сражаться за жизнь Сириуса. Но было уже слишком поздно…»

Луч уже вылетел из палочки Беллы, ослепительной вспышкой пройдя сквозь грудь Бродяги, а Ремус стоял неподвижно, ощущая уже знакомую боль и пустоту внутри.

«Я должен действовать! Должен помочь Гарри», — подумал Люпин, хватая кричащего сквозь слёзы подростка и стремясь удержать его от необдуманных поступков.

«Как же я тебя понимаю, мальчик! Ты даже представить себе не можешь, что это — наше общее горе. И вина наша. Но мы должны держаться! Мы должны выстоять перед лицом тьмы, играющей по своим правилам, а точнее, — вообще без них. И мы сможем, я надеюсь…»

Люпин не хотел давать волю слезам, хотя в глазах уже потемнело; он должен держаться… Но кому нужна показная выдержка, когда ты потерял единственного человека, связывавшего тебя с прошлой жизнью, с жизнью вообще!

И он позволил одинокой слезинке скатиться по его щеке. Такой же одинокой, как и он сам.

5. «Странное чувство — любовь»

Дневник Ремуса Люпина, последняя страница:

«Я даже не заметил, когда именно влюбился в неё, в эту непутёвую девчонку. Просто в один прекрасный день я понял, что, когда смотрю на неё, по телу разливается тепло, и жизнь не кажется бессмысленной. Именно она поддержала меня после смерти Сириуса, вкладывая в мою душу вместо пустоты и холода жар её любви. Но я до сих пор не понимаю её! Зачем ей нужен старый, потрепанный жизнью оборотень? Она так молода и привлекательна, у неё вся жизнь впереди, но я не могу её отпустить, уже не могу. Какой же я эгоист!

Сегодня я узнал, что Тонкс беременна, и запаниковал. Не надо было этого делать, ведь ей тоже сейчас непросто. Но война идёт полным ходом, и силы зла работают без выходных, значит, и нам нельзя расслабляться.

А ещё я сегодня поссорился с Гарри. Это была наша первая ссора. Как бы смешно это ни звучало, но я наконец понял, что Гарри уже далеко не ребёнок, он способен осознавать реальность и принимать её, как данность — ценить «сейчас». Я благодарен ему за то, что он высказал мне всё в лицо. А главное, я ценю его за озвученную им правду.

Жаль, что мой дневник кончается, и это последняя запись…

Всегда Ваш, Ремус Люпин.

P.S. Я скоро стану папой!!!»

6. «Они вместе, я знаю»

Дневник Гарри Поттера:

«Как это ни удивительно, но в загробную жизнь я верю. А также я верю, что любовь, такая, как у моих родителей, у Ремуса с Тонкс, — вечна. И я могу с уверенностью сказать, что там, на небесах, они вместе. Но и наверняка Сириус не одинок...

Как говорил один мой знакомый: «Наша сила в верности, любви и дружбе. И даже когда жизнь обрывается, эти чувства не уходят».

Слышу, как меня зовет малышка Лили, в очередной раз желающая услышать историю о чудесном человеке, любившем своих друзей больше, чем самого себя. Нужно идти, пока она в нетерпении не разнесла всю детскую…»

КОНЕЦ