Девочка со спичками (джен)

— Ей, наверное, и семи нет, — как от боли скривилась криминалист Кэтрин Уиллоуз, глядя на труп белокурой девочки, в скрюченной позе лежавший возле стены старого дома в ледяном и насквозь продуваемом переулке. — А на вид и того меньше. Даже приглядываться к её лицу не надо — следы побоев слишком явные. Не удивлюсь, если коронер найдет на теле синяки и зарубцевавшиеся раны, а также следы давно заживших или свежих переломов костей. Точно жертва домашнего насилия.

— Убежала из дома и замёрзла? — детектив Локвуд ненавидел такие дела. По его мнению, люди, которые вытворяют подобное с другими людьми, не заслуживают ничего, кроме смерти. Таких тварей и людьми — то называть язык не поворачивался. А уж когда дело касалось детей, то просто хотелось взять биту и расколоть череп нелюдя, сотворившего подобное. Чтобы его мозг разлетелся в разные стороны. И почувствовать хоть какое-то удовлетворение от собственных действий. Возможно оттого, что подобное мнение преобладало среди полицейских Лас-Вегаса, отдел внутренних расследований до сих пор именно среди них искал виновника аварии, повлекшей за собой смерть некоего Малькольма Кренстона. Его сына нашли убитым несколько месяцев назад. Кренстон забил пятимесячного ребенка насмерть, потому что своим плачем тот мешал ему смотреть футбол. Все об этом знали, но доказать факт совершения убийства именно отцом, прокурору так и не удалось. Изворотливый адвокат запутывал свидетелей обвинения, которые рассказывали о том, что делал со своей женой и ребенком Кренстон, и ни одно свидетельство очевидцев так и не было принято судом. Локвуд никак не мог позабыть глаза матери маленького Ченнинга, которую вывели из Дворца правосудия полицейские, потому что муж прямо в зале суда пообещал ей скорую встречу с сыном. А через четыре дня Малькольма сбили на дороге насмерть. Коронеры, приехавшие забирать тело, говорили потом, что все кости были переломаны. Создавалось ощущение, будто убийца несколько раз прогнал тяжелый джип туда-сюда по телу, чтобы окончательно превратить его в кровавое месиво. В среде полицейских ходили слухи, что за смертью Кренстона стояли законники. Но кто именно — никто не знал. Впрочем, это волновало сотрудников полицейского департамента штата Невада меньше всего на свете. Смерть Кренстона была им сполна заслужена.

— Может быть. А может, тело принесли сюда после смерти. Снег падал всю ночь. Следов мы не найдем.

— Все праздновали приход Нового года, а этот ребенок умирал в одиночестве на холоде, — Кэтрин подцепила пинцетом одну из обгорелых спичек, что лежали рядом с телом. — Её пальцы обожжены, словно она жгла спички, пытаясь хоть как-то согреться. Всё же она была жива, когда оказалась в этом переулке.

— Таким уродам надо все внутренности из живота повыдирать! И придушить ими! — громкий голос проститутки, нашедшей мёртвого ребенка, дрожал от злости. — Мы здесь много чего перевидали, но такое... Она же тощая, будто её сто лет не кормили! Наверняка мать померла, а папаша какая-нибудь запойная дрянь. Вот и колотил да есть не давал! Найдёте его — пристрелите! Нечего такой скотине по земле ходить.

— Угомонись, Анита! — прикрикнул патрульный. — И отойди за жёлтую ленту. Не мешай работать. Твои крики здесь не помогут, а вот их действия, — полицейский кивнул в сторону криминалистов, — поспособствуют поимке убийцы.

— Она действительно такая худая, что сквозь кожу кости просматриваются, — подошедший Уоррик Браун нахмурился и сжал руку в кулак. — Извини за опоздание. Еле выбрался из пробок. А сейчас мне даже жаль, что я сумел это сделать. Ненавижу подобные дела. Руки сами опускаются, когда такое видишь.

— У неё тут под одеждой свидетельство о смерти было спрятано, — коронер протянул Кэтрин бумагу в грязных разводах, — на имя некой Лайзы Данн. Судя по дате рождения, дама эта умерла в весьма преклонном возрасте.

— Может быть, её родственница? — проговорил Уоррик. — Бабушка или ещё кто.

— Хоть бы было так, всё полегче. А то можем так и не узнать, кто эта девочка, и откуда она взялась.- Кэтрин собрала все спички в пакет. — А она сожгла не все. Парочка спичек осталась нетронутой. Необычные они, словно руками сделанные. Может, она их продавала?

— Странно, — Уоррик пожал плечами. — Ручной работы спички в сумасшедшем Лас-Вегасе?

— А почему нет? — Кэтрин поёжилась от холодного ветра. — Экзотика для туристов. Хотя скорее, ей бы просто подавали из жалости.

— Мисс Уиллоуз! — один из патрульных протянул Кэтрин пакет со стертой туфлёй непонятного цвета. — Тут мальчишка принес. Ему мать велела, когда про труп в переулке узнала. Сказал, с какой-то девчонки в старом платье и драной куртке слетел, когда она от машин вчера вечером уворачивалась. Не знаю, правда, — офицер посмотрел на обувь, — размер вроде совсем не её.

— Давай сюда, — Уоррик взял все собранные улики и понёс их к машине, — в лаборатории разберёмся, что ее, а что чужое.

— Можно забирать? — коронер вопросительно взглянул на Кэтрин.

— Забирайте.

Локвуд в последний раз взглянул на мертвую девочку в порванной старой одежде и с грязными белокурыми волосами, прежде чем коронер застегнул пластиковый мешок.

— А ведь она улыбается, — сказал детектив. — Умирая, она улыбалась. Радовалась смерти, как избавлению. Что ж, надеюсь в том мире, куда она ушла, никто больше не заставит её плакать.