Крестьянка и оборотень, или Подлинная история Красной Шапочки (джен)

— Луиза, ты разобрала белье? — послышался снизу скрипучий голос бабушки Греты.

— Заканчиваю, бабушка, — устало ответила я, приготовившись к ее появлению и очередной порции неизбежных ежедневных упреков и нравоучений. Действительно, ровно через две минуты бабушка уже стояла на пороге моей комнаты, качая головой с видом крайнего недовольства:

— Я ведь тебе еще вчера велела… Почему же ты до сих пор этого не сделала?

— Вчера было пасмурно, поэтому белье сохло медленно, я его сняла только сегодня, — отозвалась я, хотя бабушка и сама прекрасно видела, какая погода на улице, и не могла не понимать, что белье никак не высохнет за несколько часов. Но в то же время я отлично знала, насколько бесполезно с нею спорить, всегда было проще промолчать, тогда она немного быстрее оставляла меня в покое…

— Эх, и зачем только мы с Гансом в свое время пожалели тебя и не отдали в приют, когда умерла наша бедная Клархен? — задумчиво, обращаясь скорее к самой себе, снова начала рассуждать бабушка. — Растили тебя, думали, ты станешь нам помощницей на старости лет, а ты вон здоровенная уже девка вымахала, а помощи никакой, и вообще я не понимаю, о чем ты думаешь, Луиза…

Все это повторялось изо дня в день. Я — сирота, моя мама Клара, дочь Ганса и Греты Миллеров, моих дедушки и бабушки, умерла, когда я появилась на свет. О моем отце никто в нашей деревне Бюркендорф ничего не знает, все попытки расспросить бабушку ничем не заканчивались, она лишь резко обрывала меня, к дедушке и подавно бесполезно было приставать с такими вопросами, и я смирилась с тем, что никогда и не узнаю правды.

Все свои шестнадцать лет я только и выслушиваю от родственников укоры в том, что я лентяйка и дармоедка, хотя все свои обязанности по хозяйству я стараюсь выполнять безукоризненно. Прекрасно знаю, что для бабушки и дедушки я обуза, лишний рот, и они мечтают как можно скорее выдать меня замуж, чтобы избавиться от необходимости содержать внучку. Правда, клянусь, ем я совсем немного, а нарядов у меня и вовсе никаких нет, если и соберусь изредка пойти на нашу деревенскую вечеринку, приходится одалживать что-нибудь у подружки Марии. Но теперь я очень надеюсь на то, что вскоре все это кончится, и я окажусь далеко, очень далеко от давно опостылевшего мне Бюркендорфа…

— Луиза! — вновь повысила голос бабушка Грета. — Сегодня вечером я пригласила к нам в гости Пауля, сына мельника, поэтому изволь быть дома и держи себя с ним полюбезнее, понятно?

Для меня уже не было новостью то, что бабушка усиленно старается подружиться с матерью Пауля, женой мельника, чтобы в итоге поженить нас с ним, однако я мечтала совсем о другом, мне совершенно не нравился этот самодовольный и глуповатый парень.

— Нечего губы надувать! — прикрикнула бабушка, заметив выражение моего лица. — Мельник в нашем селении самый богатый человек, и тебе об этом известно, внучка. Я вообще тебе удивляюсь — ты самая обычная крестьянская девушка и должна быть счастлива, если тебя возьмут в такую семью, ведь у нас нет для тебя никакого приданого, Луиза, а у тебя запросы, словно у какой-нибудь баронессы… Ну, на что ты надеешься — на то, что тебя в жены какой-нибудь князь или герцог возьмет?

«Знала бы ты, бабушка, как недалека ты от правды», — подумала я, но, разумеется, ничего не стала говорить ей вслух.

— Бабушка… Сегодня вечером я как раз обещала матери Марии помочь ей прясть, она же мне за это платит, и для нашей семьи важны эти деньги, вы же сами всегда так говорите, — осторожно ответила я.

Бабушка немного задумалась. Деньги, которые я зарабатывала прядением у соседей и честно отдавала ей и деду, действительно имели для нее значение, но все же важнее казалась мысль о том, чтобы выдать меня за Пауля.

— Внучка, хоть немного посиди сегодня с молодым человеком, а потом отправляйся прясть, — уже немного мягче озвучила решение фрау Миллер.

Я решила больше не спорить. В любом случае, к назначенному часу нашей встречи с Вольфи я успею прийти на опушку…

Разумеется, я не собиралась идти прясть. Уже с полгода, уходя вечером из дома, я уверяла дедушку и бабушку, что отправляюсь на работу, но на самом деле у меня в эти часы случались свидания с моим возлюбленным. А деньги, которые я отдавала в общую семейную кассу, я зарабатывала не на пряже, а на продаже ягод и грибов, собираемых мною в лесу. Мария прикрывала меня, хотя и не знала, с кем именно я встречаюсь, я все время обещала рассказать ей немного позже. И неизвестно, поверила бы мне подруга или нет, если бы узнала истину — ведь любимый мною человек происходит из древнего и благородного рода князей Келлеров, и у него имеется еще одна, страшная тайна, которую я узнала совершенно случайно…

Полгода назад я по привычке собирала грибы в лесу, весело напевая, ведь в такие моменты мне удавалось хотя бы ненадолго удрать из дому, от вечно ворчащей бабушки и брюзжащего дедушки. На голове у меня была любимая шапочка красного цвета, такие носят в нашей деревне и в окрестностях все женщины и юные девушки.

Внезапно передо мной предстал крупный волк с оскаленными зубами. Я взвизгнула и бросилась бежать, но внезапно услышала человеческий голос:

— Фройляйн, пожалуйста, подождите, я не собираюсь причинять вам зла.

Голос звучал приятно и мягко, и я все же решилась обернуться. Как ни странно — волка больше не было поблизости, на меня смотрел самый красивый и нарядный из молодых людей, которых мне когда-либо довелось встречать.

— Не бойтесь меня, фройляйн, я уже вернулся в человеческий облик, — с улыбкой произнес этот юноша. — Теперь до следующего полнолуния я забуду про эту шерсть и ужасные зубы…

Разумеется, я слыхала об оборотнях. Бабушка и ее приятельницы, собираясь вечерами, рассказывали множество пугающих легендах, в том числе и об оборотнях, людях, которые превращаются в волков на некоторое время, в период полной луны, но я не слишком в это верила, мне казалось, что мне уж точно не придется встречаться в жизни с чем-либо подобным. Однако этот человек, судя по всему, настоящий оборотень…

— Кто вы? — решилась спросить я, все же не решаясь подходить к нему слишком близко.

— Меня зовут Вольфганг Келлер, я последний потомок княжеского рода Келлеров. В двадцати милях отсюда находится наш родовой замок, но я приехал в эти края совсем недавно и почти никого здесь не знаю. А вас, фройляйн, я и раньше видел, вы же внучка Ганса Миллера из Бюркендорфа, верно?

Я едва смогла кивнуть в ответ.

— Бесполезно скрывать от вас, что я являюсь оборотнем, вы сами все видели, — спокойно продолжал Вольфганг. — Еще в детстве я был укушен таким же человеком в волчьем обличии, и с тех пор с наступлением полнолуния я превращаюсь в зверя. Я переживаю это время, скрываясь от людей в лесу, но вам не стоит бояться — я когда-то познакомился с одной очень умной колдуньей, и она научила меня готовить снадобья, благодаря которым я, внешне ничем не отличаясь от волка, сохраняю здравый рассудок и ни на кого не нападаю. Тем не менее, я понимаю, насколько опасно в таком виде показываться другим, поэтому просто пережидаю этот период в чаще.

Я почувствовала, что действительно не чувствую страха, напротив, мне очень даже нравится князь Вольфганг…

И мы начали встречаться с Вольфи, как я вскоре стала его называть. Он рассказал мне о том, что и у него уже не осталось ни одного близкого человека, все его родственники давно умерли, и он наконец решил переехать в жилище своих предков. Он узнал и о том, насколько мне тоскливо и неуютно у бабушки и дедушки и о том, как я мечтаю оставить Бюркендорф…

В селении вскоре узнали про князя-оборотня, однако Вольфганг действительно вел себя очень осторожно, умело скрываясь от охотников, надеявшихся подстрелить его в облике зверя. Никому и в голову не могло прийти, что я, ничем не примечательная деревенская девушка, знакома с этим необычным человеком, а мы тем временем постепенно разрабатывали в деталях свой план побега…

Пауль действительно явился в этот вечер на чай, и я заставила себя вежливо с ним побеседовать около получаса под строгим оком моей бабушки Греты. Затем я, извинившись перед гостем, выскользнула из дома, зная, что Вольфи уже дожидается меня на опушке.

— Итак, Луиза, действуем так, как договаривались, — начал он. — До полнолуния остается три дня, как только оно приходит — ты вечером уходишь в направлении леса и оставляешь на тропинке куски от своей красной шапки, ее придется порвать, другого выхода нет… Все решат, что тебя съел оборотень, ведь именно в полнолуние такие, как я, становятся волками и набрасываются на людей, об этом всем известно. А я уже приготовил для нас лошадей, и мы немедленно скачем к моему замку. Затем я приглашу местного священника, подарю ему часть своих драгоценных камней, и он обвенчает нас, однако будет об этом помалкивать, ведь ему неплохо заплатят за молчание. Когда тебя в деревне уже перестанут искать и смирятся с тем, что ты стала жертвой оборотня, мы сможем появиться в Бюркендорфе и открыть всем правду…

— Мне все же жалко бабушку и деда, — помолчав, сказала я. — Мне кажется, что по-своему они все же любят меня, хотя и всегда бранят, но, Вольфи, по-другому, видимо, у нас действительно не получится. Если я скажу дома, что я, крестьянка, собираюсь замуж за отпрыска княжеского рода…

— И к тому же оборотня… — весело добавил Вольфганг.

— Меня сочтут сумасшедшей, бабушка меня просто под замок посадит, — покачала я головой. — Я люблю тебя, Вольфганг Келлер, и хочу быть твоей женой, будь ты хоть трижды оборотнем!

И наступила ночь полнолуния. Я без всякого сожаления сорвала с головы свою неизменную шапку ярко-красного цвета и принялась рвать ее на части, вскоре вся тропинка была усеяна бросающимися в глаза лоскутами. Не успев опомниться, я уже сидела на вороном коне, приведенном для меня Вольфгангом, а мой возлюбленный скакал рядом. Мы держали путь в замок князей Келлеров, где меня ожидало настоящее счастье, хотя мне самой все же до конца не верилось в происходящее…

Через год я, мой супруг и наш новорожденный сын Кристиан решились приехать в Бюркендорф. Бабушка и дедушка, порядком постаревшие после моего исчезновения, не поверили своим глазам и твердили, что к ним пришел призрак с того света. Но, увидев моего малыша и убедившись в том, что я действительно жива, здорова и абсолютно счастлива, они простили мой обман и пригласили нас почаще приезжать к ним в деревню. Я и Вольфи, в свою очередь, уверили дедушку Ганса и бабушку Грету, что в нашем огромном замке с множеством комнат они всегда будут желанными гостями.