Вечная игра (джен)

Джон Гордон стоял на балконе и рассматривал небо теперь родной для него планеты, усыпанное яркими звездами. Он по-прежнему никак не мог насмотреться на них, сам не знаю почему. Потом он опустил взгляд и посмотрел на ярко освещенную аллею, что вела ко дворцу. Статуи, которые стояли по обе стороны аллеи, еще недавно наводили на него какой-то суеверный трепет. Но со временем он привык к ним, и, возвращаясь на Фомальгаут, уже приветствовал их как добрых старых друзей.

Только иногда, когда небо затягивало тучами, Гордон тосковал. Он вспоминал Землю. Не ту, до которой ничего не стоило долететь сейчас. И Лианна ни слова бы не сказала против. А Землю своего времени. И объяснить этого он не мог. Что ему за дело до тусклой планетки, где его пытались заставить поверить, что ничего чудесного с ним случиться просто не может. Где он прозябал в скуке и рутине однообразного существования. Но что-то заставляло вспоминать, особенно когда шел дождь.

Но такие моменты случались все реже. Ведь он был действительно счастлив. Он чувствовал себя на своем месте, ему принадлежала любовь самой прекрасной женщины, что когда-либо рождались во Вселенной. Он был признан и уважаем всеми, кто его знал. И никому даже в голову не приходило, что когда-то его могли не пустить на заседание Совета или высказать ему открытое неуважение.

Совершенно незаметно для всех, именно Джон Гордон стал связующим звеном между королевским двором Фомальгаута и негуманоидами всех мастей, что населяли королевство Лианны. Он не занял места Нарат Тейна, чей культ процветал даже на самых отсталых планетах, негумоноидное население которых боготворило двоюродного брата принцессы даже сильнее, чем при его жизни. Но именно на Джона Гордона указали Геррны, когда им вновь понадобилась помощь Фомальгаута.

Теперь Гордон не ощущал недостатка в путешествиях. Он не успевал привыкнуть к одной планете, как оказывался на другой. Он уж давно избавился от неприятия негуманоидов и они его больше не пугали. Из-за непрерывных перемещений, Джон и на дома бывал не так часто, как ему хотелось. Впрочем, Лианна не сказала ни слова в упрек. Она тоже была постоянно занята: восстановление инфраструктуры планеты после войны было делом не легким. Но Джон Гордон бы покривил душой, если бы сказал, что его не устраивает то, как он сейчас живет. Ему нравилось впитывать новую информацию. А после того, как он насмотрелся на военные действия и многочисленные смерти, почувствовал силу Разрушителя, увидел, как гибли обычные люди, совсем как когда-то в его времени, роль исследователя привлекала его намного больше, чем когда-либо ранее. Но иногда он сам был очень сильно удивлен этим фактом. Ведь даже в самых странных фантазиях он не думал, что ему так по душе придется изучать обычаи и обряды самых разных категорий населения королевства. А еще он никогда не мог помыслить, что и дипломат из него получится очень неплохой. Все чаще Гордон ловил себя на мысли, что негуманоидам легче общаться с ним, человеком из прошлого, чем любым сановником Фомальгаута именно потому, что он быстрее всех научился их понимать.

Джон прилетел на Фомальгаут с Маралла, где вел трудные переговоры с Геррнами по поводу новых торговых уставов королевства. Вернулся только потому, что его присутствие было необходимым условием, высказанным Обд Доллом, графом с Границ Внешнего Космоса, который был отправлен на свою планету вместе с остальными приверженцами Нарат Тейна и Х´харнов после окончания военных действий. Гордон усмехнулся про себя. Конечно, самому графу не было до землянина никакого дела. Но один человек с удовольствием бы узнал последние сведения о нем.

Шорр Кан. Человек, которым Гордон восхищался помимо своей воли. Человек, который сделал его жизнь незабываемым приключением, стоило только ему оказаться рядом. Человек, чьи моральные устои оставляли желать лучшего, авантюрист и властолюбец, чересчур самовлюбленный и презирающий многих, и при этом он являлся тем, кого невозможно забыть, если однажды встретишь его на своем пути. И, разумеется, он слишком умен, чтобы явиться собственной персоной на Фомальгаут, откуда смог выбраться только благодаря настойчивости Джона Гордона. Но через Обд Долла он, конечно, вызнает все, что ему нужно. А ему всегда что-то нужно. Ведь совершенно невероятно, чтобы Шорр Кан ничего не замышлял, хоть о нем не было ни слуху, ни духу с того момента как его корабль отошел от причала Фомальгаута.

— Джон! — на балкон вышел Коркханн, который последнее время стал практически тенью Гордона, помогая ему разобраться в хитросплетениях нравов и традиций негуманоидов всех мастей. — Посольство графов прибыло. Они ждут тебя в малом зале.

— Ты видел их?

— Нет. Церемония будет идти около часа. Обд Долл приверженец церемониала.

— Что-то я не наблюдал его любви к церемониям, когда он слепо шел за Син Кривером, — усмехнулся Гордон. — Ну что ж, посмотрим, что из себя представляют церемонии Внешнего Космоса. Надеюсь, они все же не будут такими громкими, как на Маралле.

Однако насладиться новыми церемониями у Джона Гордона не получилось. Поскольку не граф Обд Долл возглавлял посольство. Да и посольство разительно отличалось оттого, что Джон ожидал увидеть после обстоятельного рассказа Коркханна. Вместо пятидесяти представителей Графств Внешнего Космоса в зале было не более десяти. Никакой особой пышности и торжественности с их стороны не наблюдалось.

При виде человека, что передал договоры, которые должны были послужить темой для обсуждения в течение нескольких последующих дней, Джон Гордон сжал кулак, чтобы не шагнуть навстречу. Он не понимал собственных чувств и ощущений. Ему вдруг показалось, что пол под ним зашатался. Ведь напротив него стоял и улыбался Шорр Кан. Живой, чуть похудевший и рассматривающий его пронзительными серыми глазами, что по-прежнему видели всех насквозь.

— Приветствую тебя, Джон Гордон. Очень приятно снова увидеться с тобой.

— И я приветствую тебя, — выдохнул Гордон. — Добро пожаловать на Фомальгаут. Надеюсь, ты и твои люди получат удовольствие от посещения нашей планеты.

— Я в этом не сомневаюсь. Не думаю, что имеет смысл затягивать далее эту унылую церемонию приветствия. Как ты знаешь, я отучился от подобного времяпрепровождения еще на Талларне. Мои помощники, — Шорр Кан махнул в сторону нескольких молодых людей, что стояли чуть позади него, — устали. И не отказались бы отдохнуть. Тем более завтра предстоят важные переговоры. Согласись, на голодный желудок и больную голову серьезные разговоры не ведутся.

— Хорошо! — Джон кивнул слугам, что ожидали его приказаний у дверей. — Проводите наших гостей.

Через несколько минут зал опустел. Его покинули и прибывшие с Шорр Каном люди, и сановники Фомальгаута, созванные на прием посольства.

— Что случилось, Шорр Кан? — Гордон подошел бывшему диктатору ближе. — Я о чем-то должен узнать?

— Ты хочешь спросить об этом идиоте Обд Долле? — Шорр Кан презрительно скривил губы. — Ему не повезло.

— Приношу тебе свои соболезнования в связи с этим прискорбным случаем. Надеюсь, тебе не пришлось слишком утруждаться по этому поводу.

— Ты ничуть не изменился, — расхохотался Шорр Кан. — Я действительно рад тебя видеть. Я уже отвык от живых людей. Эти графы чаще всего напоминают мне каких-то нелепых кукол. От них не дождешься нормальных человеческих эмоций. А Обд Долл... Он чересчур любил лезть в дела, которые его никоим образом не касались. К радости людей, которым не нравилось разглашать свои секреты, граф еще любил охоту. А охота — это плохой способ проводить время. К тому же там постоянно происходят несчастные случаи.

— У вас там довольно интересные события происходят, — Гордон нахмурился. — Ты причастен к этому?

— Разумеется, нет! Меня даже не было на планете, когда все это произошло — Шорр Кан возмущенно посмотрел на землянина. Однако через несколько секунд деланное возмущение сменила знакомая Гордону хитрая улыбка. — Впрочем, не буду скрывать — гибель этого осла произошла как нельзя кстати.

— Почему мне кажется, что твое появление на Фомальгауте несет мне новые проблемы? Единственное, что я еще не знаю, какого масштаба они достигнут.

— А это зависит только от тебя, Джон Гордон, — внезапно Шорр Кан перестал улыбаться и через мгновение рядом с Гордоном стоял холодный и расчетливый честолюбец, которому ничего не стоило столкнуть миры друг с другом, натравить одних людей на других и молча наблюдать к чему приведут его игры. — Я бы никогда не рискнул прибыть во владения принцессы Лианны, если бы не крайняя необходимость.

— Что происходит, Шорр Кан? Ты все же решил, что прозябание на окраине цивилизованного мира тебе не по вкусу?

— Напротив, мне очень нравится именно там. Но мне не нравится система власти, которая там существует. Я бы хотел ее немного изменить. И я надеюсь на твое сотрудничество, Джон Гордон, — Шорр Кан приблизился к землянину вплотную, — ты единственный, кто сможет меня понять. Ты единственный, сможешь меня поддержать, вне зависимости оттого, что я задумал. Ты тот человек, с которым я могу разделить все, чем сумею завладеть.

Джон отпрянул от Шорр Кана, но так и не сумел отвести от него взгляда. Единственный человек, который мог заставить его сомневаться даже в собственных чувствах. Все хитроумные вопросы вдруг показались такими нелепыми и ненужными. Да, он жил как хотел. Он был счастлив. Ему было интересно. Но было ли ему всего этого достаточно? Ему, кто обладал настоящей властью и сумел победить самого серьезного противника, чей ум превышал его собственный.

— Я не требую ответа сейчас, — Шорр Кан вновь улыбался. — И я даже больше не заговорю на эту тему. Однако ты можешь мне помочь, даже если твой ответ будет отрицательным. Я прошу тебя убедить Лианну не вмешиваться в то, что скоро начнет происходить на Границе. Она не должна обращать внимания на мелкие склоки в графствах. Это просто развлечение, которая принесет ей только положительные впечатления, если она сможет сдержать свои эмоции.

— Ты уверен, что я смогу убедить ее?

— Я не сомневаюсь в этом, — Шорр Кан вновь подошел к Гордону невероятно близко, — хотя бы потому, что ты захочешь узнать, чем закончится моя новая игра.