Путешествие в Рождественскую ночь (гет)

Накинув теплую мантию, Северус покинул свои покои и устремился к выходу из замка. Он выполнил просьбу Макгонагалл, отсидев положенное время на праздничном ужине, и больше ни единой лишней минуты не желал видеть всю эту отвратительную мишуру и необузданное веселье. Ладно ученики, им по возрасту положено в такие дни быть блаженными идиотами, но в очередной раз наблюдать, как коллеги теряют остатки здравого смысла, было выше его сил. Хотя он бы стерпел и это, если бы они забыли о его существовании и не пытались всячески ему доказать, как прекрасно Рождество.

Хватит, уж лучше одиночество в убогом Коукворте, чем всеобщее безумие в Хогвартсе.

У дверей на улицу он столкнулся с Грейнджер, новым преподавателем трансфигурации.

— Профессор, вы уже уходите? — с робкой улыбкой спросила она.

— Я не обязан перед вами отчитываться, мисс Грейнджер, — раздраженно ответил Северус. — Или вы что-то хотели? В любом случае мне некогда.

Улыбка моментально погасла, Гермиона обиженно буркнула:

— Нет, мне ничего не надо. Вот, вы забыли на столе, — и протянула несколько конвертов, каждый из которых был перевязан лентой.

Северус фыркнул. Он никогда ничего не забывал. Лицемерные поздравления — а ничем иным разноцветные бумажки с блестяшками быть не могли — он проигнорировал специально, надеясь, что домовики избавятся от них вместе с остальным мусором.

— Благодарю. — С кривой ухмылкой он выхватил пачку из рук Гермионы и, не прощаясь, скрылся в темноте.

Гермиона посмотрела ему вслед, неуверенно потопталась на месте, потом раздосадованно ударила ладонью по двери и расстроенно прошептала:

— И надо же было влюбиться в этого невыносимого хама.

Затем со злостью выдернула шпильки из волос, тряхнула головой, растрепав прическу, на которую убила несколько часов, и поплелась к себе в комнату, где потом с таким же остервенением стянула с себя платье, едва его не порвав.

И для кого, спрашивается, наряжалась?

Гермиона сама не ожидала, что после возвращения в Хогвартс ее детская влюбленность вспыхнет заново, многократно усилится и перерастет в нечто большее. Но, как говорится, сердцу не прикажешь.

За окном небо окрасилось вспышками грандиозного фейерверка, с улицы донеслись восторженные крики обитателей замка.

— Хоть кто-то сегодня счастлив, — грустно улыбнулась Гермиона, глубоко вздохнула, положила руку на сердце и со всей искренностью пожелала: — Надеюсь, вы когда-нибудь перестанете быть противным букой, профессор!

На мгновение ей показалось, что рядом возникло золотистое свечение, но Гермиона списала необычное видение на усталость и остаточный оптический эффект от фейерверка.

* * *

— Что Грейнджер о себе возомнила! Какого дьявола начала требовать от меня отчета?! — исходил ядом Северус, шагая к границе антиаппарационного барьера. — И что ей в министерстве не сиделось? Нет же, пришла смущать старшекурсников идеальной фигурой и стройными ногами. Неужели она не видит, что они больше думают о ее аппетитной заднице, чем о законах трансфигурации?

Тут он понял, что только что сказал, от неожиданности остановился, отрицательно потряс головой:

— И вовсе я не увлечен. Я всего лишь констатирую факт. Мои намерения самые благовидные. Право слово, нечего молодой разумной ведьме соваться туда, где обитает стадо гормонально нестабильных подростков. Смотреть противно, как они пускают на нее слюни.

То, что сам поглядывал на Гермиону весь вечер и бесился оттого, что она улыбалась всем подряд, Северус посчитал несущественным — это было временное помутнение рассудка, спровоцированное сумасшедшей атмосферой нынешнего вечера.

Когда оставался буквально шаг до места, откуда можно было переместиться, над Хогвартсом вспыхнул красочный фейерверк. Северус оглянулся, сплюнул и в сердцах произнес:

— Рождество — отвратительный праздник!

Будто в отместку за оскорбительное высказывание, путь преградила коряга, и, споткнувшись, Северус едва не улетел в сугроб. В какой-то момент почудилось мерцание золотистых искр вокруг, но Северус решил, что это была рябь в глазах из-за резкого движения. Настроение испортилось окончательно. Выдав пару непечатных, Северус наконец аппарировал с территории замка.

Родной дом встретил долгожданной тишиной и неприятным холодом. Северус растопил камин и без сожаления бросил в огонь все письма, так и не потрудившись прочитать, от кого они. Затем пошел наверх переодеться в домашнее и не видел, как из одного горящего конверта выпала книга, приобрела свой нормальный размер, но тоже быстро превратилась в пепел, как и остальные послания.

Первоначальный запал пропал, Северус устало поднялся по лестнице, неторопливо снял мантию и повесил в шкаф. Когда он коснулся пуговиц на сюртуке, сзади раздался голос:

— Жалкое зрелище.

Северус резко развернулся и наставил палочку на посетителя. Гость стоял, сложив руки на груди, опираясь задом на подоконник, и выглядел довольно пугающе: неестественная худоба, бледная, почти прозрачная кожа, седые волосы сосульками, блеклые зрачки. Темный костюм, когда-то модный и явно неплохого качества, в нескольких местах разлезся и торчал нитками. В общем, человек походил на пробудившегося от долгой спячки вампира или свежего инфернала.

— Кто ты такой и как сюда попал? — требовательно спросил Северус.

— Позорище, — брезгливо скривился гость. — Сын родного отца не узнает.

— Мой отец давно мертв.

Хохотнув, тот иронично выгнул бровь:

— А я, по-твоему, похож на живого? — и щелчком пальцев смахнул с плеча прилипший комочек земли.

Северус не стал отвечать и попытался связать наглеца магическими веревками, чтобы потом вышвырнуть из дома, но, к его огромному удивлению, заклинание прошло насквозь, не причинив незваному гостю никакого вреда. Выругавшись, Северус бросил еще несколько похожих заклинаний, оказавшихся так же безвредными для посетителя, но весьма печальными для помещения. Стекло в раме треснуло, от стены отвалился большой кусок обоев.

Северус распалился, и в ход пошли заклинания для упокоения нежити и изгнания духов. Тобиас — если, конечно, это был он — на все его потуги только страдальчески закатывал глаза и качал головой. В конечном итоге ему это надоело, и, медленно надвигаясь на Северуса, он презрительно произнес:

— Бестолочь. Когда, наконец, до твоего скудного ума дойдет, что не все в жизни решается магией.

— Тебе не понять, — вызверился Северус, отступая, — ты магл.

— Ну конечно, куда уж мне! — всплеснул руками Тобиас. — Только все идет к тому, что ты закончишь жизнь, как я. Сдохнешь никому не нужным злобным одиночкой. И уже будет неважно, маглом ты родился или волшебником.

— Какое тебе дело до моей жизни? — процедил Северус.

— Очевидно же. Ты мой сын, я желаю тебе только добра. Не хочу, чтобы ты превратился в мое подобие.

Северус возмутился:

— Издеваешься? Ты меня всегда ненавидел!

— Нет, Северус, — отрицательно покачал головой Тобиас. — Я, конечно, во многом был неправ, но я тебя никогда не ненавидел. И очень жаль, что ты забыл все хорошее, что было между нами.

— Какая досада, — язвительно ответил Северус. — Может быть, я не помню потому, что ничего хорошего-то и не было?

Тобиас печально вздохнул, потом в мгновение ока очутился рядом, одной рукой выхватил и отбросил палочку, другой — с неожиданной силой схватил Северуса за грудки и потащил к выходу. Среагировать Северус не успел, ему только и оставалось перебирать ногами. Если до этого он лишь опасался твари, в действительности похожей на Тобиаса Снейпа, то теперь испугался по-настоящему: палочка оказалась потеряна, хватка Тобиаса была крепкой, а намерения, по всей видимости, очень серьезные.

— Что тебе от меня надо, нежить? — просипел Северус, пытаясь отодрать от себя костлявые пальцы.

— Глупец. Я же говорил, что желаю добра, — пробурчал Тобиас, затем пристально посмотрел на Северуса: — Ну что, пора освежить тебе память.

И спустил его с лестницы. Северус кубарем покатился вниз. В результате он оказался лежащим на полу в гостиной с гудящей головой, цветными кругами перед глазами, ноющими ребрами и донельзя омерзительным настроением.

— Сволочь, — хрипло выдавил Северус, приподнялся на локтях и удивленно огляделся.

Гостиная преобразилась. Стала намного светлей, чище, на окнах появились шторы, недалеко от камина в потолок упиралась наряженная ель. И пусть комната по-прежнему оставалась довольно скромной, но она дышала невероятным уютом.

— Папа! — послышался рядом восторженный детский голосок.

Мимо, не замечая Северуса, пробежал маленький мальчик, которого подхватил на руки вошедший в комнату черноволосый мужчина.

— Ух ты, — улыбнулся мужчина и потрепал сына по голове, — вижу, вы с мамой уже игрушки на елку повесили, а почему макушка пустая? Где тот ангел, которого мы с тобой нашли на чердаке и покрасили?

— Он еще в коробке! — радостно отозвался ребенок. — Я сейчас принесу.

Мальчик соскользнул с рук и через некоторое время вернулся с небольшой коробочкой.

Северус с изумлением наблюдал, как молодой Тобиас посадил на шею маленького Северуса, чтобы тот сам водрузил игрушку на верхушку елки.

— У меня тогда еще выбросов не было, — уверенно прошептал нынешний Северус, поднимаясь с пола. — Поэтому отец такой добрый.

Сзади подошел инфернальный Тобиас и с иронией произнес:

— Неужели? Как-то раз Эйлин купила у старьевщика на Косой аллее детскую метлу...

— Летала она невысоко, но вы все равно весь вечер убирали двор, чтобы я случайно о что-нибудь не поранился, — нахмурившись, с некоторой растерянностью закончил за него Северус.

Тобиас угукнул и продолжил:

— Перед вторым курсом ты пришел домой с подбитым глазом и сломанным носом. А колдовать на каникулах тебе, разумеется, было нельзя.

— На следующий день ты принес с фабрики брезентовый мешок, набил его старым тряпьем, подвесил к потолоку в конце коридора, сказал, что палочка для мужчины — не главное, и заставил меня отрабатывать удары, — потрясенно сказал Северус и воскликнул: — Почему я этого не помнил?

Тобиас сочувственно произнес:

— Возможно, потому, что однажды кое-кто переусердствовал с окклюменцией и слишком глубоко утопил в сознании часть своего детства.

Северус отвернулся и глухо ответил:

— У меня были причины.

Тобиас кивнул:

— Понимаю, и хорошо помню ту рыжую девчушку. Барьеры в голове помогли тебе справиться с горем и выжить на двух ваших войнах. Но ведь теперь нет смысла прятаться. — Он махнул в сторону молодых двойников у ели. — Посмотри туда и подумай. Может, еще не поздно, и когда-нибудь ты тоже посадишь сына на плечи, чтобы он смог повесить игрушку на елку. А теперь иди.

— Куда?

— Дальше, Северус, дальше. — Тобиас стал настойчиво подталкивать его к выходу из дома. — А мне пора. Удачи, сынок.

— Подожди! Для чего это все? И почему я?

Но Тобиас уже бесцеремонно вытолкнул его за дверь: сопротивляться такому напору было совершенно бесполезно. Северус думал, что окажется на заснеженной улице, но за порогом его подхватил неведомый вихрь, закружил так, что подкатила тошнота, и выкинул в незнакомой комнате. Правда, оконные проемы и обстановка подсказывали, что Северус вернулся в замок.

— Да что же меня все время швыряют! — прочистив горло, сипло возмутился Северус и с кряхтеньем начал подниматься. — Я уже не в том возрасте.

— На мой взгляд, ты еще молод и полон сил, — доброжелательно произнес появившийся из темного угла бывший директор Хогвартса Альбус Дамблдор.

В отличие от Тобиаса, Альбус нисколько не изменился. Та же цветастая мантия, те же лицо и борода с колокольчиками, тот же всепрощающий взгляд. Разве что легкое серебристое свечение вокруг него указывало, что вместо инфернала теперь к Северусу явился призрак.

— Ну а ты что от меня хочешь? — скривился Северус. — Тебе я ничего не должен.

— Конечно, — согласился Альбус и смиренно сложил руки на животе. — Не переживай, я не задержу тебя надолго.

— Очень на это надеюсь. Может, объяснишь, что происходит?

Вместо ответа Дамблдор обвел рукой помещение:

— Симпатичная комната, не находишь?

Северус раздраженно тряхнул головой. Усевшись на стул у письменного стола и закинув ногу на ногу, он принялся ждать. Чего ожидать, Северус, конечно, не понимал, зато отлично знал, что когда Дамблдор начинает говорить загадками, требовать ответа бесполезно, остается только смириться и надеяться, что все прояснится само собой и желательно без серьезных последствий. Дамблдор тем временем медленно плыл вдоль полок с книгами, расточая комплименты хозяину, собравшему уникальные издания.

От нечего делать Северус тоже начал разглядывать комнату. По некоторым вещам определил, что тут обитает женщина. Взгляд зацепился за лежащую на столе книгу, на обложке которой была изображена волшебная разновидность женьшеня. Северус подался вперед, ноздри хищно затрепетали. Он попытался взять книгу, но пальцы соскальзывали и никак не могли ее ухватить.

— Это же сборник Хэпворта, тут собраны рецепты лучших целебных отваров тибетских травников. Я его несколько лет искал! — Сплюнув от досады, Северус оставил попытки завладеть сборником, повернул голову и потребовал: — Альбус, скажи, чья это комната? Мне обязательно надо поговорить с ее обитательницей!

Ответ не понадобился. В комнату впорхнула чем-то довольная Гермиона, не замечая посетителей, прошла сквозь призрачного Дамблдора и уселась рядом с Северусом на соседний стул. Положив перед собой пергамент, Гермиона вынула из ящика стола знакомый конверт и взяла перо. Северус с нехорошим предчувствием наблюдал, как она пишет поздравление, потом зачаровывает конверт, расширяя внутреннее пространство, и помещает туда книгу. Когда Гермиона аккуратным почерком вывела на послании его имя, Северус окончательно убедился, что предчувствие его не обмануло.

— Надеюсь, вам понравится, профессор, — прижимая письмо к груди, улыбнулась Гермиона.

И столько на ее лице было счастья и доброго предвкушения, что не оставалось никаких сомнений: человек, которому предназначался подарок, ей небезразличен.

— Грейнджер, — тоскливо глядя на Гермиону, попросил Северус, — зачаруй конверт от огня, и от моей глупости тоже.

Гермиона, естественно, его не услышала. Продолжая улыбаться, она отложила конверт, вынула из шкафа нарядное платье; подойдя к зеркалу, прикинула его на себя и немного покружилась. Вздохнула:

— Надеюсь, вы, наконец, перестанете видеть во мне ученицу.

— Давно уже не вижу, — не отрывая от Гермионы взгляд, мрачно отозвался Северус.

В этот момент он ясно осознал, что ему плевать на редкую книжку, которую он сжег по незнанию, но совсем не наплевать на Гермиону. С первого дня в качестве нового профессора эта молодая умная женщина с мягкой улыбкой и не по годам мудрыми глазами будоражила его сознание и заставляла сердце биться чаще. Но сейчас Северус недоумевал, что она в нем нашла, почему решила подарить свои чувства человеку намного старше да еще со скверным характером. Скорее всего, это просто блажь, которая скоро пройдет.

— Не будь так уверен, Северус, — укоризненно покачал головой Дамблдор. — Тебе стоит прислушаться к своему сердцу.

— Читаешь мысли? — неприязненно спросил Северус.

— Твой взгляд красноречивее любых слов. Я прожил достаточно долго, чтобы догадаться, о чем ты сейчас думаешь.

Северус поднялся и угрюмо произнес:

— Я хочу уйти.

Дамблдор благосклонно кивнул и махнул в сторону двери:

— Прошу.

И первый двинулся на выход.

— Стой! — окликнул его Северус. — По твоей хитрой физиономии вижу, что это не все сюрпризы. Долго меня еще будет мотать в пространстве и времени?

Дамблдор оглянулся, блеснул взглядом поверх очков-половинок и с загадочной улыбкой произнес:

— Все рано или поздно заканчивается, мой друг.

— Это не ответ! — разозлился Северус.

Но Дамблдор уже скрылся за дверью. Северус бросился следом...

И чуть не врезался в женщину с маленьким ребенком на руках. Отскочив в сторону, Северус с удивлением узнал в женщине Асторию Гринграсс, то есть уже Малфой. Выглядела она очень замученной. Осторожно положив ребенка в кроватку, Астория опустилась в стоящее рядом кресло и закрыла лицо руками. В детскую заглянул Драко и с тревогой спросил:

— Ну как он?

— Успокоился. Но пятен стало больше. — Астория подняла на него покрасневшие глаза. — Что делать, Драко? Колдомедик сказал, что похоже на драконью оспу, но он не уверен, а нужный специалист из Мунго будет только завтра к полудню.

Она снова спрятала лицо в ладонях и всхлипнула:

— Это наше семейное проклятие виновато. Мне говорили, что мои дети могут родиться нежизнеспособными.

— Не говори ерунды. Все с нашим сыном будет хорошо. — Драко показал еще один знакомый Северусу конверт и ободряюще произнес: — Я написал Северусу. Думаю, он не откажется заглянуть и осмотреть Скорпиуса.

— Профессор хорошо разбирается в болезнях? — смахнув слезу, слабо улыбнулась Астория.

— Ты же знаешь, он отличный специалист в темной магии. — Усевшись на подлокотник, Драко приобнял жену, успокаивая. — А еще отец рассказывал, что когда Северус только стал деканом, половина факультета слегла с драконьей оспой. Причем болели все по-разному. Зелья для всех он готовил. Уверен, Северус сразу определит — болезнь у Скорпиуса или проклятие, и обязательно даст дельный совет.

Драко вышел, пообещав Астории сразу вернуться, как только отправит письмо.

Северус с недоумением посмотрел на Дамблдора:

— Я бы никогда не выкинул письмо Драко, но филин Малфоев ко мне не прилетал.

— Непредвиденное стечение обстоятельств, — развел руками Дамблдор. — Чуть ранее филина, к которому ты привык, Астория отправила сестре, к тебе же полетела совсем молодая сипуха. Письмо забрал школьный эльф и положил к остальным посланиям.

Дамблдор переместился к кроватке и ласково произнес:

— Славный малыш. Тебе стоит на него взглянуть.

Ребенок не выглядел смертельно больным, но спал беспокойно. Кожу покрывали изумрудные пятна, периодически меняющие цвет с темного оттенка до светлого и обратно — явное доказательство, что болезнь магическая.

— Действительно напоминает драконью оспу, — кивнул Северус. — Но не понимаю твоего беспокойства. Оспа давно успешно лечится. Особенно у детей.

На что Дамблдор многозначительно произнес:

— Джессика Лавингтон, тысяча девятьсот восемьдесят второй, Слизерин, третий курс.

— Что? — Северус побледнел и стал более внимательно разглядывать младенца. — Мне нужна палочка!

— Можешь взять мою.

Северус посмотрел на Дамблдора, как на умалишенного. Но потом подумал, что в этом фантасмагорическом путешествии возможно все что угодно, и воспользоваться призрачной палочкой будет не самым идиотским поступком с его стороны.

К его немалому удивлению, палочка ощущалась вполне материально и неплохо его слушалась. Вскоре Северус выяснил, что маленький Малфой, как и Джессика Лавингтон в свое время, подхватил самую редкую и опасную разновидность драконьей оспы. Она тоже поддавалась лечению, но, в отличие от обычной оспы, часто оставляла после себя необратимые последствия в виде различных патологий. Пока ничего непоправимого целительские чары не показали, но здоровье Скорпиуса уже было под угрозой, счет шел на часы.

— Пора прощаться, Альбус, — требовательно произнес Северус. — Как видишь, у меня появились неотложные дела.

— Прощай, — легко согласился Дамблдор и попятился в темный угол комнаты.

Северус подозрительно прищурился и шагнул следом:

— Мне не нравится, как ты это сказал.

— Рад был тебя повидать, Северус. Я показал тебе все, что хотел. Надеюсь, следующая наша встреча произойдет не скоро.

Дамблдор лучезарно улыбнулся и окончательно растворился в темноте. Последнее, что увидел Северус, — это блики свечей, отразившиеся на стеклах очков-половинок.

— Какого дьявола, Альбус! Сначала верни меня обратно!

Тут случилось нечто кошмарное: вместо Дамблдора из темноты вынырнула огромная змея и оскалила пасть. Северус отшатнулся, но убежать не успел — змея моментально обвила его кольцами. Руки оказались прижаты к телу, грудь сдавило, дышать стало тяжело. Как бы Северус ни дергался, освободиться не получалось. Через некоторое время он выдохся и закрыл глаза, готовясь к неизбежному. Но змея больше ничего не предпринимала. Северус немного успокоился, распахнул веки и опешил.

Перед ним парило человекоподобное существо в темной длинной мантии с накинутым на голову глубоким капюшоном. Ног у существа не было — пола касались лишь длинные обрывки, которые шевелились, будто обдувались слабым ветром. В первый момент Северус со страхом подумал, что по его душу пожаловал дементор, но леденящего холода не было, как, впрочем, и жуткой тоски с суицидальными мыслями, обычно возникающих у человека рядом с этими тварями. Наоборот, Северуса обуяли злость и жажда жизни. Он с новой силой задергался.

— Не спеш-ши, Северус-с. Осталось недолго.

Существо подлетело ближе, вытянуло из рукава мантии узкую чешуйчатую ладонь с длинными пальцами и кривыми когтями и погладило змею по голове. Под капюшоном сверкнули красные глаза.

— Повелитель? — неуверенно спросил Северус. — Вы странно выглядите.

— Ты же знаеш-шь, я всегда был экстравагантен, — натужно прошелестел Волдеморт-дементор, продолжая поглаживать змею.

— Да, наверное, — осторожно согласился Северус. — А зачем я вам? Хотите меня наказать?

Из-под капюшона вылетел горестный вздох:

— Хотел бы, да и Нагайна не отказалась бы с тобой поквитаться. Правда, милая? Жалеешь, что не доделала свою работу?

Волдеморт еще раз прошелся ладонью по змеиному телу и убрал руку. Нагайна прошипела явно что-то утвердительное, согласно качнула головой и посмотрела на Северуса взглядом, полным вселенской печали. Северус судорожно сглотнул, сердце гулко забилось. Кое-как справившись с потрясением, он хрипло поинтересовался:

— Если вы здесь не для моей казни, тогда для чего?

— Ах, Северус, где твои знаменитые выдержка и самоконтроль? — Волдеморт небрежно махнул рукой. — Нагайна, отпусти его.

Нагайна расправила кольца, выпрямилась, насколько позволяло помещение, затем снова свернулась позади хозяина. Северус с наслаждением вздохнул полной грудью и стал разминать онемевшие руки. Только потом обратил внимание на окружающее пространство.

Помещение осталось тем же, но вместо спальни младенца теперь перед ними была комната подростка. Плакаты квиддичных команд на стенах и хогвартские учебники на полке не оставляли в этом никаких сомнений. Распахнулась дверь, и внутрь вошли двое. Сильно повзрослевший и заматеревший Драко поддерживал очень на него похожего мальчика лет тринадцати-четырнадцати. Юноша опирался рукой о его плечо и сильно прихрамывал на левую ногу. Усадив свою юную копию на кровать, Драко сел рядом и строго спросил:

— Кто тебя надоумил? Скорпиус, ты ведь понимаешь, что должен быть осторожен.

— Я поднялся всего на пять ярдов, — возразил Скорпиус.

— Эти пять ярдов могли оказаться для тебя смертельными, — веско сказал Драко. — Где ты взял метлу?

Скорпиус опустил голову и буркнул:

— У Альбуса выпросил.

— Понятно. Придется написать Поттеру.

— Не надо.

— Это мне решать. Скажи, чего ты добивался? Что хотел доказать?

— Да ничего я не хотел доказать! Мне просто надоело быть мальчиком с хрустальными костями! — взорвался Скорпиус и тут же сник. — Я всего лишь... Всего лишь хотел понять, каково это — играть в квиддич и ловить снитч.

Не найдя, что на это ответить, Драко отвернулся и болезненно скривился. Сказал только, прежде чем выйти:

— Я позову маму, она принесет тебе зелья...

Едва за ним закрылась дверь, Скорпиус рухнул в постель и уткнулся в подушку.

Показывая на него пальцем, Северус гневно высказал Волдеморту:

— Я не мог не успеть! Это не должно было случиться!

Волдеморт хмыкнул и, глядя куда-то в пространство, философски заметил:

— Самоуверенность, Северус, порою приносит не меньше бед, чем откровенное зло.

— Что ты имеешь в виду? — продолжал злиться Северус, окончательно перестав опасаться бывшего повелителя. — Перестань говорить, как Дамблдор!

Сложив руки на груди, Волдеморт надменно вскинул голову и брезгливо ответил:

— Я считал тебя великолепным зельеваром и самым умным своим последователем. Не разочаровывай меня. — И кивнул Нагайне: — Идем, милая. Ах да, помоги Северусу. Ему предстоит еще одна встреча.

Северус ожидал чего угодно, но не того, что его со всей силой хлестнут хвостом по ягодицам, отправив в короткий полет.

Очутился Северус на земле, в ворохе прелых листьев. Поднявшись, он отряхнул одежду и огляделся. Место было знакомым — Северус стоял посреди кладбища недалеко от Хогсмида. Серые тучи и накрапывающий дождь намекали, что и сейчас его не ждет ничего хорошего. Вздохнув, Северус пошел мимо надгробий. Обойдя очередной склеп, он неожиданно вышел к свежевырытой могиле. На небольшом постаменте стоял чей-то гроб, рядом с которым находилась одинокая женская фигура в черном. Сердце кольнуло горечью.

— Неужели Поттер? — прошептал Северус. — Грейнджер, мне очень жаль.

Но это оказался не Поттер. Гарри как раз подошел к Гермионе и осторожно ее обнял. Она прислонилась к другу, из глаз потекли слезы. Затем подошли молодая чета Малфоев, Макгонагалл с профессорами и еще несколько человек.

— Говорят, он месяц не выходил из лаборатории, экспериментировал, — донеслось до Северуса от одной группы людей.

— И что? Неужто взорвал чего?

— Да нет, вроде как уснул и ядовитыми парами надышался.

Какая-то незнакомая старушка запричитала:

— Не был бы один-одинешенек — глядишь, живой бы остался.

Северус пробрался сквозь толпу и во все глаза уставился на покойника.

— Нет, не может быть, — отрицательно помотал головой он. — Это не я!

Подошла Джинни, аккуратно перехватила у Гарри безучастную Гермиону. Гарри благодарно кивнул и подал знак Драко. Затем оба вытащили палочки и начали колдовать. Крышка захлопнулась, гроб поднялся в воздух и медленно полетел к яме. Гермиона разрыдалась, Джинни стала гладить ее по спине.

— Не делайте этого, глупцы, я еще живой!

Северус попытался выхватить палочки из рук бывших учеников, но, как и с книгой в комнате Гермионы, у него ничего не вышло. Он совсем обезумел и встал перед ямой, чтобы не дать гробу опуститься, но внезапно оказался на месте покойника. Северус чуть не задохнулся от ужаса. Он начал кричать, чтобы его выпустили; долбил крышку руками и ногами и использовал все возможные заклинания, какие только мог выдать без палочки. Безрезультатно. Зарычав, он снова ударил...

И чуть не взвыл от боли, отбив руку о статую рыцаря рядом с главным входом. Сердце бешено стучало, воздуха не хватало. Отдышавшись, Северус начал щупать себя, стены, готов был обнять эту самую статую. Волшебная палочка была на месте, теплую мантию будто бы и не снимал.

— Живой, — издал тихий смешок Северус, с трудом подавив желание захохотать во все горло. — Живой!

Со стороны Большого зала послышались торопливые шаги.

— Профессор, вы уже уходите?

Северус замер. И залюбовался. Невероятно жизнерадостная, красивая и нарядная Гермиона совсем не походила на ту опустошенную женщину у гроба. И дай Мерлин, чтобы она оставалась такой счастливой как можно дольше.

— Вот, вы забыли на столе, — протягивая конверты, неловко сказала Гермиона, смущенная непонятным взглядом профессора.

Северус молча взял послания и начал просматривать. Гермиона топталась на месте, соображая, как лучше поступить. То ли тихо уйти, то ли отвлечь, чтобы по законам вежливости попрощаться. Северус тем временем вскрыл одно письмо, быстро пробежал глазами и чему-то кивнул. Потом задержал взгляд на том, что был от Гермионы.

— Спасибо, Гермиона.

— За что? — изумилась она. — Вы даже не открыли конверт.

Ее сильно удивили и доброжелательный тон, и что Снейп назвал ее по имени.

— Что бы там ни было, — со всей возможной искренностью произнес он, — я рад, что ты обо мне не забыла.

Гермиона хотела ответить, что стоило благодарности, но Северус вновь ее опередил:

— Мне нужна помощь. Ты никуда не торопишься?

— Абсолютно свободна! — радостно ответила Гермиона.

— В таком случае бери рабочую мантию и спускайся в лабораторию. У нас очень мало времени.

* * *

Работа спорилась. Ингредиентов для зелья было достаточно, помощница была выше всяких похвал. Придраться и правда было не к чему: ножом Гермиона орудовала почти так же виртуозно, как он, вопросы задавала исключительно по делу. Северус был уверен в своих силах, но что-то его смущало. Перед глазами все время стояло несчастное лицо Скорпиуса, и у Северуса никак не получалось ухватить нужную мысль.

Что, черт возьми, имел в виду Волдеморт, говоря о самоуверенности?

Помогла, как ни странно, Гермиона.

— Профессор.

— Северус. Называй меня по имени. Мы теперь коллеги, опустим формальности.

— Хорошо, Северус, — улыбнулась Гермиона. — В состав зелья входит драконья кровь, а вы сказали, что мы готовим лекарство для ребенка. Я хотела уточнить, были ли у него выбросы.

Северус выдохнул. Вот оно! Джессика Лавингтон, переболевшая той же разновидностью оспы, была полноценной волшебницей, но у годовалого Скорпиуса магия еще не пробудилась! Если бы он заболел обычной драконьей оспой, возраст не имел бы значения, в его же случае драконья кровь — по сути, концентрация магии в чистом виде — просто задавит спящую магию малыша, не дав полноценно завершить лечение. Поэтому, в отличие от Джессики, Скорпиусу требовался более щадящий вариант снадобья. Например, с кровью водяного змея или кровью переболевшего оспой близкого родственника. Само собой, здорового, не страдающего от каких-либо проклятий. И пусть выздоравливать Скорпиус будет дольше, зато без неприятного сюрприза в виде хрупких костей.

— Гермиона.

— Да? — повернулась она.

Северус подошел к Гермионе, обхватил ее лицо ладонями, легонько поцеловал в уголок губ и спросил:

— Ты знаешь, что ты умница, а я — непроходимый тупица?

— Нет, — прошептала ошарашенная Гермиона. — Первый раз слышу.

— Теперь знаешь.

— Я требую объяснений, — завороженно глядя ему в глаза, так же шепотом потребовала Гермиона. — Что это сейчас было?

— Ты мне давно нравишься, Гермиона, — негромко ответил Северус. — Могу я надеяться на ответные чувства?

Все еще находясь под впечатлением от признания профессора, Гермиона заторможенно кивнула:

— Ага.

Следующий поцелуй был тоже легкий, почти целомудренный, но не менее приятный.

— Собирайся, — улыбаясь, отстранился донельзя довольный Северус. — Мы идем в гости.

— Куда?

— К нашему маленькому пациенту.

* * *

Зелье доваривали у Малфоев, причем в двух вариантах: одно с кровью Драко, легко перенесшего болезнь в детстве, другое — с кровью водяного змея. С последним ингредиентом вообще проблем не было. Водяные змеи водились в Черном озере, и почти каждый уважающий себя британский зельевар имел хороший запас их крови.

Чтобы исключить нежелательные последствия, сначала капнули каждое зелье на пораженную кожу и выждали положенное время. Эффект, всем на радость, был одинаково положительным. И только потом напоили мальчика, единогласно решив использовать первый вариант лечебного зелья.

Ложиться спать никто и не думал, хотя Драко и предлагал Северусу и Гермионе гостевые спальни. Ночь прошла в тревожном ожидании и поразительно дружелюбной обстановке. Но усталость взяла свое: под утро и гости, и Драко задремали в гостиной. Разбудил их эльф, пролепетав, что хозяйка Астория зовет их в детскую. Встревоженно переглянувшись, маги поспешили наверх.

Накормленный Скорпиус сидел в кроватке, играл с погремушкой и что-то лопотал. Кожа начала очищаться, а последующая диагностика показала, что ребенок уверенно идет на поправку. Конечно, ему еще предстоял курс восстанавливающих зелий, но самое опасное осталось позади.

— Спасибо, Северус! — Драко не удержался и крепко его обнял.

— Тут не только моя заслуга, — Северус кивнул в сторону Гермионы.

Драко шагнул к Гермионе, взял ее за руки и слегка сжал.

— Грейнджер, — с чувством сказал он, — если тебе потребуется помощь, можешь всегда на меня рассчитывать.

— Все нормально, Драко, — растрогалась Гермиона. — Рада была помочь.

Подошла Астория со Скорпиусом на руках и тоже поблагодарила. И так вышло, что в этот момент из растрепавшейся за ночь прически Гермионы выпала прядь с застрявшей шпилькой, на навершии которой красовался декоративный камешек. Блеск украшения привлек взгляд ребенка, он вытянул ручку и довольно ловко выхватил шпильку из волос.

— Прошу прощения, — виновато сказала Астория и попыталась отобрать шпильку. Одной рукой получалось плохо, а отдавать новую игрушку Скорпиус не хотел.

Гермиона не сдержала улыбки:

— Ничего страшного.

Северус хмыкнул:

— Будущая звезда квиддича растет.

— С чего ты взял? — засмеялся Драко и поспешил на помощь Астории. — Он еще маленький.

— Но задатки ловца видны уже сейчас, — с ухмылкой возразил Северус, намекая на украшение.

Вскоре шпилька вернулась к хозяйке, взамен Скорпиус получил от Драко новую наколдованную погремушку.

Глядя на довольного Драко, веселого Скорпиуса, мило беседующих Гермиону и Асторию, Северус подумал, что, пожалуй, это самое замечательное Рождество за многие годы. Даже несмотря на предшествующее ему безумное приключение. Ради счастливых лиц дорогих людей можно пережить встречи и с инферналами, и призраками, и другими неприятными личностями.

Северус встретился взглядом с Гермионой и тепло улыбнулся.

Да, это прекрасное Рождество. А если у них с Гермионой сложится, то следующие праздники будут еще лучше.