Искренняя мелодия (гет)

Он сидел в безлюдном коридоре на диванчике, пытаясь отдохнуть от надоедливого гула. Чтобы заглушить навязчивый шум, надел наушники и включил музыку на полную громкость. Вокруг мерцали и вспыхивали какие-то огоньки. Раздражали. Оглушающие басы перекрывали только звуки, но не образы. Те продолжали сыпаться со всех сторон: хлопнула дверь соседней аудитории, кто-то нервно клацал ручкой… Бесконечное мельтешение так надоело. Здесь, в коридоре, было немного спокойнее.

Он уже собирался прикрыть глаза, чтобы хоть немного отвлечься от мелькания, как его внимание привлекли яркие всполохи, складывающиеся в красивые узоры. Эти отличались от всего остального: не угловатые, оборванные или хаотичные, а плавные и текучие, словно завершённый идеальный рисунок, в которым выразительна каждая линия.

Юноша, завороженный этим зрелищем, медленно направился к двери, из-за которой вырывались разноцветные завитки. Заглянув в небольшую щель, он замер. Комната была наполнена музыкой. Парень, не вынимая наушников, зачарованно любовался великолепием картины, разливающейся перед ним. Но внезапно все исчезло.

Опустив взгляд, он увидел девушку, сидящую за фортепиано и с изумлением смотрящую на незваного гостя. Она уже хотела что-то сказать, но её опередили.

— Сыграй, пожалуйста, ещё что-нибудь! Это так прекрасно!

— Но как ты вообще мог что-то услышать в наушниках?! — Юнги только сейчас вспомнил о них. Из наушников вырывались громкие биты, их было слышно даже тогда, когда он вытащил проводки из ушей.

— А, да, сейчас, — он достал телефон, выключил только начавшуюся песню и снова спрятал его в карман.

Он выжидающе посмотрел на неё. Девушка, удивленно дернув бровью, снова коснулась клавиш, начав играть другую мелодию и тихо напевать. Теперь он не только видел, как перед глазами переливаются краски, складываясь в новый узор, но и слышал каждую ноту. Мотив оказался настолько прекрасным, что он забыл обо всём на свете. Музыка то ритмично ускорялась, задорно звеня, то замедлялась, затягивая и расслабляя, пробирая до мурашек. Последние ноты затихли. Мелодия угасла, и её место постепенно занял привычный шум.

Где-то позади доносились голоса студентов. Кто-то громко смеялся, внизу с грохотом разбился стакан. Но он продолжал смотреть на девушку, словно пытаясь загипнотизировать её взглядом.

Его тонкий слух улавливал каждую, даже самую незаметную фальшь в окружающих звуках. Это преследовало его, словно шумный хаос пытался прорваться внутрь. Он старался заглушить этот беспорядок громкой музыкой, лишь бы не засорять сознание уродливыми, пустыми образами. Но те упрямо всплывали отовсюду, неумолимо пробиваясь сквозь любые попытки защититься.

Это сводило с ума.

Но её мелодия стала для него глотком свежего воздуха, тихим убежищем от всего грубого и раздражающего. Она окутала его мягким теплом, погрузила в спокойствие и умиротворение, позволяя расслабиться и просто наслаждаться моментом. Настолько совершенна, что даже его острый слух не уловил ни одной фальшивой ноты, ни единого лишнего звука. Музыка звучала так искренне и гармонично, что ему казалось: в этой мелодии он смог разглядеть душу незнакомки.

— Так… красиво. Искренняя мелодия, — наконец смог проговорить Юнги.

— Спасибо, — ответила девушка, слегка смутившись. Было видно, что она не привыкла к такому вниманию — ни к себе, ни к своему творчеству. Он заметил, что её жесты были скованными, как будто она не часто позволяла себе быть в центре внимания.

— Я не думала, что кто-то услышит.

Парень продолжал смотреть на неё, внимательно изучая каждую деталь. Милое личико с серыми глазами, светлые, почти прозрачные брови и ресницы, которые казались едва заметными. Её губы были немного обкусанными — похоже, она много размышляет или часто переживает о чём-то. Даже сейчас она, не осознавая этого, слегка прикусывала губу, бросая на него неуверенные взгляды. Длинные светлые волосы, падающие почти до пояса, делали её необычной и легко выделяли её среди других.

Он перевёл взгляд на её руки — тонкие, изящные, с длинными пальцами, которые всё еще покоились на клавишах, словно музыка была продолжением её самой. Было трудно представить её без фортепиано. У него невольно возникло ощущение, что она часто играет в уединении, стараясь скрыться от посторонних глаз.

— Ты часто играешь? — спросил он мягко. — Кажется, ты действительно любишь музыку.

— Ты прав, я с детства очень люблю музыку. Папа начал учить меня играть на фортепиано, когда мне было всего четыре. И теперь, я не могу без этого. На каждой перемене прихожу сюда. Звучание инструмента успокаивает меня, придаёт силы и даёт ощущение лёгкости. Когда мне грустно или радостно, я начинаю играть, и чувства как будто льются через музыку. Раньше сюда никто не забредал. В этой части корпуса всегда было тихо, людей почти не бывает, поэтому я не ожидала, что кто-то появится.

— Я тоже не люблю шум и часто прихожу сюда, чтобы отдохнуть. Сижу на диванчике неподалёку. Но почему-то не видел тебя раньше.

— Обычно я закрываю дверь и играю тихо. Здесь же хорошая шумоизоляция. А сейчас, видимо, не до конца захлопнула.

— Я думал, это просто подсобка, которой никто не пользуется.

— Так и есть. Тут давно никого не было. Когда-то, гуляя по этажу, я случайно натолкнулась на дверь с нарисованным скрипичным ключом и решила заглянуть. Оказалось, что она не заперта. И я зашла. Здесь было столько пыли, ты даже не представляешь! Сейчас, конечно, видно, что стены бежевые, паркет красно-коричневый, а фортепиано белое. А тогда всё казалось одинаково серым и тусклым. Мне пришлось два дня потратить на то, чтобы отмыть комнату. Потом я долго уговаривала заведующего дать мне ключ. Он согласился, увидев наведённый мной порядок, но только при условии, что я буду аккуратной и не испорчу имущество.

— А зачем тебе ключ, если дверь была открыта? Ты могла просто приходить сюда, когда захочешь.

— Ну, знаешь, хоть это и пустынный этаж, и комната давно не использовалась, кто-то мог вспомнить о ней и запереть. Да и мне очень удобно оставлять здесь свои вещи. Когда начинается пара, беру только нужное, а остальное лежит тут. Если бы я оставила все как есть, их могли украсть. Ну или заперли бы дверь, и я не смогла бы достать свою сумку.

Из открытого окна подул ветерок и растрепал волосы девушки. Несколько прядок упали на глаза и попали в рот, заставив её смешно морщиться и высовывать язык, чтобы отлепить волоски от губ.

— А мне можно тоже иногда приходить сюда? — осторожно спросил парень, удивляясь своей неуверенности и волнению. Он никогда не чувствовал себя так. Обычно его не волновали люди — всегда слишком шумные и суетливые. Ему просто хотелось спокойствия, какого-то тихого уголка, где можно побыть одному и просто поспать. А сейчас он боялся спугнуть её.

Она задумчиво посмотрела на него, как будто оценивая, стоит ли впускать незнакомого человека в свой мирок. В её взгляде читалась некоторая настороженность и, возможно, ещё сомнение. Он был парнем простым и надёжным. Если он давал кому-то обещание, то прикладывал все усилия, чтобы сдержать слово. Но она-то его совершенно не знала. Он заметил, как она рассматривала его. Юноша знал, что довольно красив, хотя такое пристальное внимание немного смущало. Взгляд девушки задержался на его волосах. Юнги только недавно был в салоне. Друзья, впервые увидев его после окрашивания, отметили, что пепельный цвет придает его образу некую загадочность. Забавно. Изучая девушку, он не сообразил, что и сам сильно отличался от остальных. Они с ней были словно две белые вороны. И кто сказал, что это плохо?

— Я подумаю над этим, — спустя минуту ответила она с улыбкой.

Юнги открыл было рот, чтобы что-то сказать, как вдруг по всему зданию разнесся громкий звонок, оповещающий о конце перемены и начале следующей пары. Девушка сразу вскочила с места, схватила сумку и начала почти силой выталкивать его за дверь. Бормоча что-то о том, что опаздывает на пару, она спешно искала ключ. Найдя его, быстро заперла кабинет и повернулась к озадаченному парню.

— Прости, что так резко. Мне нужно бежать. Нельзя опаздывать к профессору Ли, — она отвернулась и готова была уже сорваться с места, но он успел удержать её за руку.

— Постой! Скажи, когда же ты мне ответишь?

— Давай встретимся завтра, на большой перемене. Как и сегодня — у этого кабинета.

— Хорошо, — ответил он с улыбкой, отпуская её руку. Девушка улыбнулась в ответ и, не прощаясь, побежала к лестнице. Она была уже достаточно далеко, но все же услышала:

— А как тебя зовут-то?

— Мин Юнчон, — крикнула в ответ и скрылась за поворотом.

— Мин Юнчон… — протянул он. — Искренняя мелодия… Имя очень тебе подходит. Буду ждать тебя завтра!

Он так и остался стоять в коридоре, задумчиво глядя вслед исчезнувшей девушке. Постояв так ещё пару минут, Юнги направился к дивану, на котором отдыхал несколькими минутами ранее. Он решил прогулять свою пару, воспользовавшись тишиной, пристроил сумку вместо подушки и без зазрения совести лег спать.

В них намного больше общего, чем можно было подумать. Ведь даже имена начинаются одинаково.