По гроб жизни (джен)

Вальд мало знал об эверранском принце, почти ничего не знал. И в то же время знал достаточно: он, граф Гарта, будет предано служить Лиару Нейду, когда тот взойдет на престол. К этому обязывала присяга, данная когда-то Иргану Альвиру, Эверранскому Волку. И этого знания было довольно.

Негде Вальду было пересекаться с наследным принцем. Вертеться при дворе — удел чиновников и лизоблюдов, военному же место на поле боя, там граф Гарта и провел большую часть своей недолгой жизни. Войну Огня он зацепил самым краем, зато после успел повоевать сначала в Мятежных землях, затем в Айхане; три года командовал гербарским гарнизоном. Вальд Гарта выиграл несколько крупных сражений с войсками мятежного герцога Лайи, успешно отразил с десяток орбесских набегов, участвовал в подавлении агальтского бунта. О последнем он старался не вспоминать. Впрочем, Гарта не ждал за содеянное небесной кары, как не ждал и наград от ныне регентствующего графа Ивьена. Он лишь выполнял свой долг, по-другому не могло быть. Но осенью четыреста одиннадцатого Вальд получил тяжелую серебряную медаль с волчьей головой — высший знак доблести в Новом Эверране — и должность командира замковой охраны в столице. Ему недавно исполнилось двадцать пять…

Был ли он рад?.. Скорее, нет: гвардеец, привыкший к жизни в пограничных крепостях, был мало расположен к столичному лоску. Разве что с сестрой теперь можно будет видеться чаще, единственная радость от подобной награды… Впрочем, желания Вальда имели мало значения, кто-то должен был занять место прежнего командира, ушедшего в отставку после ранения. Граф воспринял свой перевод как должное. Одна крепость, другая… Так ли велика разница?.. И лишь потом, приступив к обязанностям, он понял, как сильно изменится его жизнь.

Зависть и шепотки за спиной, оценивающие взгляды, застрявшие меж лопаток… Никто не посмел бы сказать подобное в глаза гартарскому графу, но он не был ни слеп, ни глух. Собственные подчиненные полагали, будто переводом своим он обязан лишь родству с Ортан Гарта, сестрой покойного Иргана Альвира. Говорили, что победы его изрядно приукрашены, а может, и вовсе выдуманы, что в его годы заслужить подобный пост не сумел бы никто. И не с кого было спрашивать! Эти слухи носились по всему двору, как моровое поветрие, виновен в них был каждый, и в то же время не был никто. И Вальд делал единственное, что умел — нес службу, и делал это так хорошо, как был способен. Так, как не сумел бы никто другой. Плевать, что думают придворные, но своим людям он обязан был доказать, что достоин своего места. Достоин их верности! В отряд замковой охраны набирали лучших из лучших, тех, кто сумел проявить и доблесть, и мастерство, и бесконечную преданность короне. Вальду же предстояло быть первым из них.

На поле боя всегда ясно, чего ты стоишь, но здесь все оказалось куда сложней. К счастью или нет, нападения на королевский замок случаются не каждый день. Разве что на маневрах и тренировках Вальд мог показывать свое превосходство. И он показывал… Одни боги знают, чего ему это стоило! Раз за разом оказываться первым, выходить победителем из любых поединков… Он всегда был хорошим бойцом, но, проклятье, каждый человек имеет право на проигрыш, во всяком случае если речь об учебных боях! У Вальда Гарты отныне такого права не было, и это осознание изматывало до предела. Он прекрасно знал, что умение биться на мечах отнюдь не главное качество для командира. Знание тактики, способность грамотно распределить силы, вести за собой людей… Подобное стоит куда дороже! Но это потом. А здесь и сейчас ничего он не мог предложить, кроме безупречной выправки да умения обращаться с оружием.

Именно на тренировке Вальд впервые вблизи увидел Лиара Нейда, наследного принца Нового Эверрана. Граф задержался в тот день на докладе у регента, и, когда спустился во внутренний двор, все уже было в разгаре, причем зрителей вокруг учебного ристалища собралось куда больше, чем следовало. Слуги, гвардейцы из других смен…

— Могу я узнать, что здесь происходит?

Развернулись, вытянулись…

— Ваша светлость, дозвольте доложить. — Вперед выступил виконт Риам, один из старших командиров, но договорить ему не дали.

— Прошу меня извинить, граф, я взял на себя смелость присоединиться к тренировке, надеюсь, вы не станете возражать? — звонкий, почти мальчишеский голос.

Люди, толпившиеся вокруг ограждения, подались назад, и Вальд наконец рассмотрел тех, кто сейчас находился внутри. Асталь, один из гвардейцев, поднимался с земли, а рядом, облокотившись на ристалище, стоял юноша в кирасе, не закрытой черной форменной коттой, шлем он уже снял, и мокрые светлые пряди неопрятно топорщились в разные стороны. Серые глаза, широкий подбородок, густой, совершенно неподобающий статусу загар… Вальд, конечно, видел этого человека прежде, но все больше издалека — Лиар Нейд, наследник престола. Он находился в отъезде, исполнял обязанности посла при ирейском дворе, когда Вальд прибыл в столицу. Теперь, значит, вернулся и сразу на тренировку. Не спросив разрешения, не узнав его, Вальда, мнения на этот счет… Он, безусловно, имел такое право, но этикет обязывал вначале обратиться к командиру подразделения. Что ж, наследный принц может позволить себе плевать на условности.

— Вы в своем праве, ваше высочество, — Вальд коротко поклонился и сам удивился, как холодно и сухо прозвучал голос. А ведь это может выйти ему боком. — Дозволите продолжить тренировку?

Принц торопливо кивнул и наконец оторвался от ограждения — видимо, собрался выйти с ристалища, но не успел.

— Господин граф, а вы не хотите принять участие? На победителя? — снова подал голос Риам. Похоже, виконта ситуация забавляла. Ну, разумеется, испытывает…

На победителя, значит?.. Что ж, Вальд не одобрял подчиненных за то, что поддавались мальчишке: принц или нет, свои победы нужно зарабатывать честно. Не стыдно проиграть противнику вдвое старше и опытнее тебя! А вот привыкать к таким вот подачкам…

— Что ж, если его высочество окажет мне честь… — Вальд расправил крепления шлема.

Сам он поддаваться не собирался. Пусть это сотню раз осложнит ему жизнь при дворе, плевать! Неважно, кто перед тобой: принц, король или сам Акодан. Бой всегда должен быть честным!

И, видимо, Лиар это понял. Он вдруг поник, уткнулся взглядом в землю.

— Я… рад бы сразиться с вами, но, похоже, в прошлом бою повредил лодыжку. Прошу меня извинить.

Принц смущенно улыбнулся собравшимся и, неумело изображая хромоту, двинулся прочь. Гвардейцы вытянулись по струнке, как предписывает устав, но мало кто из них сумел скрыть насмешку. Они ухмылялись по-доброму, понимающе… Никто не любит проигрывать, особенно в шестнадцать лет! Но Вальд не разделял подобной мягкости. Трусость он презирал, независимо от возраста.

Так Вальд Гарта впервые узнал что-то о принце Эверрана.

Разумеется, теперь они виделись постоянно. На собраниях совета принц неизменно сидел с отстраненным, рассеянным каким-то видом и никогда не брал слово, на обедах держался в стороне от светских бесед. То, что Лиар Нейд не годится для престола, было ясно всем, при дворе об этом судачил каждый. Только Вальд этих разговоров не слушал, собирать сплетни недостойно гвардейца! Что бы ни говорили про Лиара Нейда другие и что бы ни думал о нем сам гартарский граф, вскоре этот человек наденет корону, и все они будут ему подчиняться. Вальд тоже будет, он присягал роду Альвиров. Остальное не его дело.

Так прошло несколько недель. Человек привыкает ко всему или ломается под тяжестью обстоятельств… Вальд привыкал. Уже не цепенел внутренне под чужими взглядами, не сторонился разговоров со своими людьми, знал почти всех по именам и на ощупь мог ориентироваться в эверрском замке. Если его назначение и не признали справедливым, то, по крайней мере, начали принимать как данность.

Отгорела осень, минула первая неделя зимы. Холода в тот год обрушились на Эверран внезапно, будто из засады: еще несколько дней назад деревья пестрели разноцветной листвой, а теперь кругом, насколько хватает глаз, все выбелено морозами. Холод продирал до костей, ветер и снег хлестали по глазам, метель не стихала которые сутки кряду. Город вымер, на улицу без крайней надобности не сунулся бы и умалишенный, вот только у замковой охраны выбора не было. Вальд приказал сменяться втрое чаще положенного, и все равно за каких-то несколько дней шестеро гвардейцев успели свалиться с жаром. Помнится, Вальд и сам тогда проклял все на свете, обходя посты.

«Скоро погода наладится, — говорили придворные ученые. — Не бывает, чтоб такая напасть длилась долго». Говорили и, наверно, сами в это верили. Вальд тоже верил. Никто в ту пору не знал, что зиму эту впоследствии назовут траурной и что закончится она непоправимо поздно.

А на восьмой день месяца ветров состоялось то злополучное собрание. В зале совета было дымно, пахло копотью и мокрой шерстью — многие, как и сам Вальд, только что пришли с улицы и еще не успели обсохнуть. Плащи остались в прихожей, но снег налипал на воротник и манжеты, набивался в сапоги. От тепла и дыма кружилась голова. Обсуждали снабжение крепости. Конечно, запасы в замковых кладовых имелись, но, если так пойдет дальше, с их пополнением могли возникнуть определенные сложности, причем беспокоила многих не столько нехватка продуктов, сколько неимоверный расход дров. Потом говорили о переселении гвардейцев и стражников: отапливать казармы целиком становилось слишком накладно, так что часть помещений предстояло на время расселить. Вальд сам намеревался провести ближайшие месяцы в гвардейских казармах. Разумеется, у него были покои в замке, но граф не привык наслаждаться комфортом, когда его люди вынуждены терпеть лишения. Потом очередь дошла до предстоящего весной посольства в Альдору… И лишь в самом конце граф Ивьен поднял еще один вопрос.

— Вчера вечером прибыл гонец из Нирмара. Он выехал в столицу несколько недель назад, но по понятным причинам задержался в дороге. — Вальд попробовал вспомнить, где находится Нирмар, но, кажется, название это он прежде не слышал, разве что мельком. Тем не менее, тот факт, что в нынешних условиях человек вообще сумел добраться до столицы, вызывал в нем определенное уважение. — Осенью произошел пожар в амбаре, где хранились общие запасы. Дрова, зерно, овощи… Люди остались без продовольствия и просят помощи.

Регент замолчал, давая собравшимся возможность обдумать услышанное. Впрочем, обдумывать было особо нечего. Собрать нужные запасы можно, хоть сейчас это и будет непросто. Вот только ни один обоз не выдвинется в дорогу по такой погоде.

Вальд вместе с другими подошел к карте, взглянул. Нирмар там обозначен не был, Ивьен сам сделал пометку кончиком пера. Выходило, что расположен он неподалеку от Сигвальда. Почти тысяча аттов от Эверры… В обычных условиях это неделя пути, но с обозом, в метель, утопая в снегу?.. Скверная выходила картина. Что ж, хорошо, что Вальд отвечал лишь за свой отряд, а подобные вопросы его не касались. Стало быть, и решать не ему.

— Господин Озен, что вы думаете об этой ситуации? — Ивьен поднял равнодушный взгляд на казначея. Видно было, что на мнение его графу глубоко плевать, как, собственно, и на чье угодно еще.

Озен зашелестел страницами, откашлялся.

— Нирмар… население триста двадцать человек, деревня, ваша светлость. Собрать обоз, доставить… По такому холоду нельзя, риск слишком большой. Да и затраты выйдут солидные…

Вальд поморщился. Этот человек говорил разумные вещи, но ситуации это не меняло. Тем трем сотням человек неоткуда ждать помощи, кроме как от своего правителя! Кругом такие же деревни, где люди сами еле сводят концы с концами. Но, проклятье… В такую метель ехать никуда нельзя, это правда. Забирать запасы из замка, оставляя столицу пустой? Да еще и понимая, что обоз до цели, скорее всего, не доберется. Нет, Ивьен не пойдет на подобное! И как бы ни ненавидел Вальд Гарта эверранского регента… Что он мог возразить?

— Верно я понимаю, что вы считаете вмешательство… неэффективным? — ровным голосом уточнил Сэйгран. Наверно, так же спокойно и равнодушно этот человек когда-то решил судьбу мятежного Агальта.

Казначей смешался, заюлил.

— Господин, как я могу… Конечно, нужно обдумать этот вопрос, изучить все данные…

— Хорошо, оставляю это на вас. Совет объявляется закрытым, вы можете…

Вот тогда Вальд впервые и услышал на подобном собрании голос Лиара Нейда:

— Постойте! — он дождался, пока присутствующие обернутся к нему. — Если мы промедлим, то жителям Нирмара от нас понадобятся разве что лопаты. Живых там не останется! Здесь все свои, дядя, и все всё понимают… Если мы не вышлем помощь в ближайшие дни, помогать будет уже некому.

Вальд окинул собравшихся враз отяжелевшим взглядом. Одни смотрели на принца с осуждением, другие просто удивленно. В самом деле, граф не сумел бы припомнить, чтобы кто-то прежде осмеливался вот так перебить Сэйграна Ивьена. Что ж, похоже, этому человеку дозволено все.

— И что вы предлагаете? — регент не изменился в лице. — Прямо сейчас снарядить обоз, оставив замок без припасов, и выдвинуться в Нирмар? Тогда подумайте вот о чем… Мы лишь потеряем людей и продукты, а до Нирмара сейчас не добраться.

Это было отвратительно и страшно, но Сэйгран говорил правду. Скверно, если Лиар этого не понимает.

— Отчего же? Гонец сюда добрался, значит, проехать все-таки возможно, так что…

Регент не дал ему закончить.

— Гонец ехал почти три недели, прибавьте время на сборы и путь до Нирмара. Допустим, вы правы, и обоз доберется до места… Но случится это в лучшем случае через полтора месяца. Полтора месяца без еды и топлива. Скольких вы надеетесь застать живыми? Десять человек? Двадцать?.. В дороге погибнет больше.

Проклятье, Сэйгран был прав. Шестеро гвардейцев свалились в горячке за несколько дней, неся дежурство на замковых стенах. Сменяясь дважды в час! Что же станет с людьми вдали от жилья!.. Вальду доводилось зимой совершать переходы, он слишком хорошо помнил, как лошади ломают ноги в снегу, как валятся наземь всадники… А кругом только промерзший лес да озверевшие от холода волчьи стаи. Граф насмотрелся на подобное в Айхане, на всю свою жизнь насмотрелся! Вот только там было и вполовину не так холодно, сейчас куда страшней.

— Скольких я надеюсь застать?.. — повторил принц, рассеянно глядя на собравшихся. — А неважно. Сколько бы их ни было. Я хочу, чтобы люди в моей стране, попав в беду, знали, что их не бросят и про них не забудут, нужно только дождаться помощи. Чтобы каждый в Эверране это знал! Тогда выходит уже не двадцать и даже не триста двадцать человек, а десятки и сотни тысяч! Это укладывается в вашу математику, дядя?

Сэйгран молчал. А Вальд смотрел на принца почти с ужасом и чувствовал, как в груди все сильней закручивается узел из сомнений, растерянности и невозможной, недопустимой злости. Он все понимал, он был абсолютно согласен с эверранским регентом, но… Проклятье, почему же так отзывались в душе слова Лиара Нейда?! Откуда взялась эта нелепая вера в то, что можно всех спасти и все исправить?.. Такие мысли позволительны благородной девице, но не командиру замковой охраны и уж точно не будущему королю! Их долг оценивать риски и верно распределять ресурсы. И, боги, как же в эту секунду Вальд ненавидел Лиара Нейда! За неуместную детскую надежду, за сомнения, всколыхнувшиеся в груди… Мальчишке легко говорить, и ломанный медяк — цена его пустому, насквозь фальшивому благородству! Сидя у камина в своих покоях, он понятия не имеет, каково там, снаружи. Не ему предстоит расплачиваться за эту проклятую веру в невозможное!

Впрочем, Сэйгран, конечно, подобного не допустит. Может, такая речь и произвела бы впечатление на горожан, но собравшиеся здесь наивностью не отличались. Виконт Эльвинар смотрел на принца с откровенным раздражением, герцогиня Шайал — почти с жалостью. Другие старались сделать вид, что их происходящее не касается вовсе. Допивал который уже по счету кубок командир эверрских стражников…

— Мой принц, заседание совета уже объявлено закрытым. Не стоит отвлекать участников от более важных дел. Если вам есть что добавить, можете подготовить прошение и передать моему секретарю.

Регент поднялся на ноги и двинулся к выходу из зала. Вот и все, разговор был закончен, никто после этого не посмел бы…

— Мой отец доверил вам благополучие страны! — Гарта неверяще обернулся на голос. Принц стоял, упрямо сжав кулаки, лицо его было непривычно бледным. — Неужто он сделал неверный выбор? Ваш долг — заботиться о жителях Эверрана, а вы отказываетесь его исполнять?

Ахнула Ортан, Арвин закашлялся, подавившись вином… А Вальд стоял, онемев, и не мог понять, отчего же дышать вдруг стало так трудно. Ему ведь не было дела до всего этого, к Лиару Нейду он не испытывал ничего, кроме презрения! Да и что Сэйгран ему сделает! Мальчишка неприкосновенен и знает это, оттого и пользуется своей безнаказанностью.

Вальд бросил торопливый взгляд на регента, и почудилось на миг, что плечи эверранского правителя дрогнули. Разумеется, почудилось… Когда Сэйгран повернулся, лицо его было совершенно бесстрастным.

— А знаете, мой принц… ваши слова произвели на меня глубокое впечатление. Вы правы, мы вышлем помощь деревне в самые ближайшие дни.

Вальд остолбенел. Немыслимо, невозможно… Этот страшный человек никогда не менял своих решений. Да никто прежде и не смел ему возразить, тем более в подобном тоне! Люди оказывались в петле куда за меньшее…

Принц стоял, растерянно глядя на регента, не мог поверить. Медленно-медленно губы его сложились в улыбку.

— Так, значит, мы поможем?

— Разумеется. Господин Озен, подготовьте полный список того, что необходимо для этой поездки, до вечера отдадите кастеляну. Полагаю, следующий день уйдет на сборы, но уже послезавтра обоз выдвинется в Нирмар.

Послезавтра? Проклятье, за это время всерьез подготовиться к подобной поездке невозможно, и регенту это прекрасно известно. Чего же он добивается? Кажется, принц и сам почувствовал какой-то подвох, потому что улыбка исчезла с его лица.

— Прошу меня извинить, дядя, но получится ли у нас так скоро собрать все необходимое? Мы, безусловно, торопимся, но должны подойти к делу со всей тщательностью, иначе обоз и правда не доберется до цели!

Сэйгран приподнял брови, изображая на лице вежливое недоумение.

— Как можно, ваше высочество, люди нуждаются в нашей помощи. А обоз непременно достигнет Нирмара, ведь вы лично будете его сопровождать.

Тишина в малом зале отяжелела, будто набрякший от крови поддоспешник, навалилась на плечи. Вальд даже дышать перестал.

Ну давай, сошлись на поврежденную лодыжку, ты же это умеешь! Почему ты молчишь?..

Но принц стоял, не меняясь в лице, будто не слышал последних слов. А потом коротко поклонился и зашагал к двери.

— Ну, я тогда собираться пошел, — обронил он уже от самого выхода.

И вновь все затянуло тишиной — липкой, удушливой. И будто для того, чтоб разорвать ее, Вальд выдохнул:

— Господин граф, дозвольте обратиться?.. Могу ли я сопровождать его высочество в этой поездке?

Сказал и сам ужаснулся этим словам, только отступать было уже некуда. Да и не умел граф Гарта отступать! А регент посмотрел ему в лицо — мелькнуло в льдисто-голубых глазах нечто холодное, блестящее, как змеиная шкура… Кивнул и вслед за принцем двинулся прочь.

Тишина разлетелась в клочья, и все кругом вскипело разговорами и звуком шагов. Обсуждали случившееся — кто изумленно, кто испуганно. А некоторые и вовсе не скрывали злорадства. Над душой с назойливостью комара причитала Ортан, жена покойного Норана Гарты. Вальд что-то отвечал ей, но слова эти ничего не стоили. Он лгал, говоря, что вызвался сопровождать принца, потому что присягал его отцу, что все они должны защищать будущего монарха… Лгал, ведь на самом деле он не знал правды! Понятия не имел, зачем он, командир замковой охраны, чей долг — защищать эверрскую крепость, собрался сгинуть в сотнях аттов от нее. Вальд был зол на себя, на регента, на жителей Нирмара, допустивших тот проклятый пожар… На принца, из-за которого все случилось именно так. Вот только изменить что-то было уже невозможно.

Следующие сутки прошли будто в бреду, в тумане. Торопливые сборы, косые взгляды, разговоры за спиной... Фальшивое спокойствие на фарфорово-белом лице сестры и ужас в ее темных глазах. Вальд почти не помнил этого. Слилось, стерлось… А вот последующих дней ему никогда не забыть.

Холод — отупляющий, страшный… и слепота. Собственных пальцев не разглядеть в опостылевшем белом мареве. Метель не стихала, холодная колкая крошка хлестала по лицу, склеивала ресницы. Их было около двадцати человек, если не считать возниц. С возницами чуть больше сорока… И все они были обречены, Сэйгран Ивьен сделал все, чтобы лишить их и без того крохотного шанса вернуться живыми. Шестнадцать саней были забиты по самую крышу: зерно, сало, древесный уголь — грязный, но эффективный способ отапливать жилье. Подобный перегруз изрядно замедлял продвижение, но большего регент не дал. Сменных лошадей было мало, куда меньше, чем следовало. Людей в сопровождении — тем более.

Они были приговорены к смерти изначально. Вернее, не так… Приговорен среди них был один. Сэйгран не простил Лиару сказанного, и вся эта поездка нужна была лишь затем, чтоб спровадить принца на тот свет, сохранив при этом видимость приличий. А остальные… Остальных принц невольно утянет с собой. Это понимали все: и возницы, невесть за какие грехи набранные из простолюдинов, и двадцать три гвардейца, назначенные сопровождать обоз. На принца многие из них смотрели с неприязнью, притворяться не было нужды, что им терять? И только Вальд сам не понимал, что чувствует по отношению к этому человеку. Сколько же уязвленного самолюбия, сколько желания что-то доказать было в Лиаре Нейде, если он пошел на подобное! Лишь бы только не оказаться трусом в глазах двора… И, тем не менее, принц готов был расплачиваться жизнью за свою гордость, а это чего-то да стоило.

Впрочем, какая разница?.. Вальд ввязался во все это добровольно, ему некого было винить. А что до принца… Тот был единственным, кто будто не понимал их бедственного положения, не замечал полных отчаяния и ненависти взглядов. Он отдавал распоряжения, с трудом перекрикивая шум ветра, держался спокойно и весело, разве что смущался немного. Не участвовал в общих разговорах, но всегда вертелся где-то поблизости. Впрочем, по-другому тут и не получилось бы: отойдешь больше чем на несколько агмов от лагеря, и дороги обратно можно уже не найти.

Первые дни ночевали на постоялых дворах, а дальше потянулись атты пустой, незаселенной земли, и стало совсем трудно. Глубокий, не успевший слежаться снег доходил иногда до пояса всадникам, и не приведи небо было сойти с тракта… Там, дальше, можно было провалиться с головой. А как различить дорогу в такой метели?.. Двигались медленно, приглядывались, проверяли… Светало поздно, и рано смеркалось, а становиться лагерем приходилось по крайней мере за час до темноты: расчистить место, натянуть тенты, сложить костры из сосновых стволов — все это занимало слишком много времени. Здесь не было слуг, а потому ухаживать за лошадьми и заниматься лагерем приходилось всем, будь ты хоть графом, хоть простолюдином.

Вальд никогда не забудет, каково это. Распутывать узлы закоченевшими непослушными пальцами, обжигать ладони промерзшими ручками котлов… Густой, тяжелый дым разъедал глаза и рвал легкие, но стоило чуть отодвинуться от костра, как возвращался холод. Они не отодвигались… Через пару дней все они обзавелись непрекращающимся надсадным кашлем, а кожа на лицах покраснела и немилосердно шелушилась. Навязчивый запах горелой шерсти и перегретого жира, которым смазывали обувь, мерещился уже повсюду.

На шестой день один из гвардейцев, собиравших хворост, исчез. Заплутал в метели, ушел слишком далеко от лагеря и замерз насмерть. Его обнаружили наутро в каких-нибудь ста агмах... Вальд смотрел, как летят в стороны комья смерзшейся серой земли, и думал, что копать могилу сейчас непозволительная трата времени. Чем скорее они доберутся до проклятого Нирмара, тем выше шансы, что хоть кто-то из них не последует за этим человеком! Но принц приказал, и они больше часа разгребали мешанину из земли и снега двумя имеющимися у них лопатами. А потом снова дорога, отупляющий холод и летящий в лицо колкий снег.

Это стало началом, словно прозвучал какой-то страшный сигнал, и все... С каждым днем отряд их начал сокращаться. Еще один гвардеец, упав с коня, зацепил затылком скрытый снегом валун. В седле он держаться не мог, его перенесли в повозку, но вечером того же дня он умер. И снова комья мерзлой земли и шелест молитвы, а кругом, насколько хватает глаз, только белое… Беспросветный траур. Потом возница слег в горячке, его оставили в доме старосты в подвернувшейся крохотной деревушке, но Вальд вспоминал покрытое испариной заострившееся лицо и почти наверняка знал, что помочь этому человеку уже не смогут. Потом еще один замерзший, еще двое с тяжелой лихорадкой...

Принц больше не улыбался и все чаще отводил глаза. Конечно, он понимал, на чьей совести все эти трупы. Что ж, не Вальду его осуждать! Сам граф успел упокоить куда больше народу. Хотя такими темпами они могли бы со временем сравняться. Если бы не одно «но», разумеется… Жить принцу Эверрана осталось не дольше, чем им всем.

Впрочем, стоило признать, что сокращался не только отряд, но и расстояние до Нирмара. На одиннадцатый день они пересекли Анхору. Ветер у реки бил наотмашь, превращал плащи в паруса, норовя утянуть прочь с обледенелых досок. Восточный берег был чуть выше, и мост имел заметный уклон, упряжные лошади шли тяжело, останавливались, несмотря на хлыст. У одной из повозок лопнула ось, и она встала на середине моста, перегородив дорогу остальным. Пришлось разгружать, стаскивать на другой берег, ремонтировать. Принц отправил часть людей вперед, ставить лагерь, и Вальд с недостойной дворянина завистью смотрел им вслед. Проклятье, как он сам хотел бы уйти отсюда!.. Здесь, у реки, на открытом пространстве, было настолько холодно, что можно было лишиться рассудка. Ледяной влажный воздух, казалось, попросту непригоден для дыхания, лицо немилосердно жгло, а пальцы уже теряли чувствительность. Там, на мосту, Вальд впервые по-настоящему пожалел о своем решении сопровождать обоз с продовольствием. Никогда прежде он не чувствовал себя так… Ни в болотах Мятежных земель, ни в боях со степняками. Мокрая от крови земля, топот копыт и звон стали… Что это в сравнении с мертвой тишиной и бесконечным, ослепительным трауром. Небесные горы, это выше человеческих сил.

Впрочем, сам принц тоже остался. Он вместе со всеми перекидывал тугие мешки, пачкаясь в черной угольной пыли, возился с телегой и, сняв подбитые мехом рукавицы, работал маленьким плотницким топором. Вальд так и не понял, чего он пытается этим добиться и что надеется доказать.

Небесные горы, как все же некстати случилась эта поломка!.. Отряд же и без того измотан до крайности, сколькие из них останутся не ногах?.. Граф и сам чувствовал, что вот-вот сляжет в горячке.

Через много часов, когда они, закончив ремонт, добрались наконец до лагеря, Вальда продолжала бить дрожь. Даже теперь, у костра… Постыдная слабость, которую Вальд Гарта отчаянно старался скрыть. Он не мог позволить себе, сгорбившись, усесться на стволе поваленного дерева, дышать на обмороженные пальцы или растирать стопы, как делали многие. Граф стоял в полуагме от костра, прикрыв лицо от дыма, и неторопливо пил подогретое вино с медом. Отблески огня метались перед прикрытыми веками, бередили непрошеную память. Вспоминался Агальт. Мятежный город, выжженный дотла по приказу Сэйграна Ивьена. Им выжженный, Вальдом. Что ж, наверно, это по-своему справедливо… Тот, кто обрек несколько сотен человек на смерть в огне, заслужил вскоре сдохнуть от холода. Может, сегодня?..

Вот только Вальд проснулся живым. Горло ощутимо царапало при каждом вдохе, но виной тому вполне мог быть опостылевший дым костра, в остальном же граф чувствовал себя сносно. А вот один из тех, кто заболел ранее, этой ночью умер. Настроение в отряде царило тягостное. Завтракали, рыли могилу, собирали лагерь… все в тишине, разве что принц раздавал распоряжения, да Рейер, один из гвардейцев, читал погребальную молитву. А впереди ждал переход через Варду.

Метель, утихшая было к ночи, вновь поднялась, Вальд едва мог видеть силуэт всадника, ехавшего перед ним, что же говорить о дороге. Он тогда и не понял, что отряд почти достиг моста. Он вообще ничего тогда не понял. Только ехавший впереди человек вдруг взмахнул руками и опрокинулся назад, а на снегу рядом с ним расцвели алые пятна — яркие-яркие…

— Засада! — Вальд не услышал своего голоса за воем ветра, осмыслить ничего не успел. Но привычка взяла свое.

Рванул с плеча арбалет и, стянув зубами перчатку, взвел механизм. Кажется, в мелькании снежинок обозначилась человеческая фигура. Вальд выстрелил. Едва ли попал при таком-то ветре. Но его дело сейчас — перетянуть на себя внимание, дав уйти принцу и повозкам, а значит, выбирать не приходилось. Граф снова взвел арбалет и направил коня в сторону предполагаемой засады.

Может, это было ошибкой. Нападавшие, скорее всего, знали местность, чего нельзя сказать о Вальде, а ведь под снегом не видно ни ям, ни камней. Стоило свернуть с тракта, как снег едва не накрыл с головой, конь дернулся, вскидываясь на дыбы.

Сквозь снег и выступившие от ветра слезы Вальд успел рассмотреть шестерых, успел выстрелить, и на этот раз стрела пришлась куда нужно. Один из нападавших рухнул, как подкошенный. Граф поискал глазами своих, но ничего не увидел, кроме густой и плотной снежной пелены. Проклятье, а ведь один он долго не продержится. Скверно, что сунуться пришлось вот так, в одиночку, без приказа… Но время подгоняло, а докричаться до своих было почти невозможно. Да и не Вальд командовал отрядом. Не ждать ведь, пока принц соизволит распорядиться!.. И его успеют положить, и весь обоз! Граф дернул поводья, пытаясь уйти от выстрела, но конь в снегу был неповоротлив и медлителен. Одна надежда, что в такой метели не попадут.

Не повезло. Одна из стрел пришлась коню в горло, и тот с хрипом завалился вбок. Граф соскользнул в снег, неудачно приземлившись, и едва успел откатиться в сторону — еще миг, и он оказался бы придавлен содрогающимся в агонии телом животного. Арбалет остался лежать в сугробе. Конь хрипел и бился, заливая снег горячей темной кровью, и тот таял, превращался в грязно-розовую кашу. И не добить даже, самого же враз снимут…

Впрочем, к Вальду и так уже бежали двое. Они были совсем близко, да и метель вдруг ослабела, так что граф сумел разглядеть их: тяжелые куртки на меху — потертые и не по размеру, в руке один держал длинный нож, второй — обыкновенный плотницкий топор. Похоже, разбойники. Что ж, сработали они хорошо, ждали. По-видимому, заранее знали о приближении отряда, разведку провели, рассчитали… Проклятье, а на что принц надеялся, выдвигаясь в Нирмар с крохотным отрядом и груженными до отказа повозками? Да то, что они везут, сейчас для многих ценней любых сокровищ! И не шестеро их, наверняка больше, просто остальные стоят дальше.

Впрочем, к бесам остальных, для Вальда сейчас главное — добраться до стрелка. Но перед этим нужно было разобраться с теми двумя, от которых его теперь отделяло не больше шага. Ничего… Арбалет не найти, но меч-то остался при Вальде. Граф выдернул его из ножен и одним коротким движением рассек сухожилия на запястье ближайшего противника. Тот с воем выронил топор и сразу рухнул на землю, получив удар в горло. Кровь плеснула фонтаном, заливая Вальду лицо и руки, просочилась под воротник. Было до отвращения легко, словно насекомое раздавил… Впрочем, расслабляться не стоило: насекомых тут было немало и ужалить они могли весьма неприятно. Гарта ушел от удара второго нападавшего — по диагонали, вперед и вбок, так, чтобы оказаться почти что за его спиной. Движение, отработанное на сотнях тренировок, въевшееся в сознание. Вот только в глубоком снегу все оказалось иначе. Граф чуть не потерял равновесие, а чужой клинок, прочертив размашистую линию, прошелся по его ребрам. Легко, самым кончиком, вряд ли лезвие вообще вспороло одежду... И все же стало не по себе. Вальд стиснул зубы и, развернувшись, нанес мощный рубящий удар — меч расколол разбойнику ключицу и, будто в масло, погрузился в человеческую плоть. Вальд едва успел выдернуть его прежде, чем тот вывернется из руки под тяжестью падающего тела. А потом краем глаза зацепил приближающиеся фигуры в черных форменных куртках. Наконец-то, подкрепление!..

Вот только обрадоваться Вальд не успел. Ослепительная боль толкнула куда-то в грудь, и он, опрокинувшись навзничь, оказался погребен под слоем снега. Попробовал встать — безуспешно. Плечо и грудь отчаянно пульсировали, и граф никак не мог понять, то ли холодно ему, то ли, напротив, обжигающе горячо. Снег набивался в рот и в ноздри, склеивал ресницы. Проклятье, а ведь Вальд сейчас задохнется… Ладонь на эфесе давно потеряла чувствительность, но, кажется, оружия граф так и не выронил. Что ж, если ему суждено здесь остаться, погибнет Вальд Гарта с оружием в руках. Не так уж плохо…

Он подумал об этом и мысленно себя одернул. Что за блажь — умереть, не убедившись, что повозки смогли пересечь мост, что принц выбрался живым? Вальд вызвался сопровождать Лиара Нейда, защищать его, так что…

Со второй попытки получилось встать, опираясь на правую руку. Левая горела и пульсировала; от плеча, как круги по воде, во все стороны разбегалась боль. Вальд почти ничего не видел и едва мог удерживать равновесие. А потом чьи-то руки схватили за ворот куртки и дернули в сторону. Граф неловко отмахнулся мечом и услышал над ухом отборную площадную брань — голос показался знакомым.

— Ваше… высочество?.. — он все никак не мог разлепить склеенные ледяной коркой ресницы, контуры человеческой фигуры расплывались, таяли. Может, все же ошибся?..

— Фениксовы перья, граф, не стойте вы, как пень, неужто вам мало одной стрелы?!

Стрелы?.. Вальд, наконец, разлепил веки, скосил глаза вниз и влево. Надо же… Под ключицей засело длинное древко, оперенное гусиным пером. Вот отчего так скверно…

— Где остальные, почему вы не ушли? — Гарта отчаянно постарался говорить спокойно и твердо, не показывая постыдной своей слабости. Сложно сказать, преуспел ли он: собственного голоса граф почти не слышал, слишком шумело в ушах.

— Остальные?.. — хрипло переспросил Лиар Нейд. — Кто остался в живых, уехали, едва ли их сумеют догнать. Я приказал подрубить опору моста.

— Уехали? Без вас?..

Проклятье, все, что Гарта пытался сделать — это добраться до стрелка и перетянуть на себя внимание нападавших, тем самым давая принцу возможность уйти! Но, сожри бесы, что он должен делать теперь?!

Принц не ответил, только продолжал тянуть вперед. Поспевать за ним становилось все труднее, Вальд оскальзывался едва ли не на каждом шагу. То ли ноги отказывали, то ли промерзшая земля отчего-то стала более скользкой. Проклятье, а ведь до стрелка Вальд так и не добрался…

Он замер, принц дернул за рукав — движение отдалось в плече ослепительной болью. Но, как ни странно, это помогло прийти в себя.

— Я вас задерживаю. Уходите.

В самом деле, они же плетутся, точно пьяные, странно, что их до сих пор не настигли! Словно в подтверждение этих мыслей, над самым ухом просвистела стрела. Вальд быстро огляделся. Метель некстати стихла, и в воцарившейся ясности легко можно было разглядеть преследователей, с которыми их разделяло уже агмов сорок. Как граф и предполагал, их оказалось отнюдь не шестеро, даже лучников среди них было несколько... И, хотя они продолжали стрелять, никто из нападавших отчего-то не стремился нагнать уходящую добычу. Почему же бьют издалека, почему не приблизятся? Неужто ждут отпора? От кого, от истекающего кровью гвардейца и мальчишки-принца?.. Еще мгновение Вальд безуспешно пытался разобраться в происходящем, а потом ему показалось, что земля уходит из-под ног. Вернее, не земля, нет… На десятки агмов вокруг тянулась замерзшая Варда.

К горлу подступила тошнота, виски сдавило. Показалось, что вот-вот разверзнется под ногами бездонный провал и темная вода сомкнется над головой. Проклятье!.. Холода обрушились на Эверран с немыслимой силой, но случилось это не так уж давно. Лед все еще ненадежен и тонок, а Варда — быстрая река, полноводная. И разбойники — явно из местных — хорошо это знают, оттого и не смеют последовать за беглецами! Небесные горы, неужто принц не понимал этого, когда тащил их сюда?! Впрочем, теперь это не имело значения: назад уже не вернешься.

Вальд выдохнул сквозь стиснутые зубы и, насколько мог, ускорил шаг.

Они бежали вперед, вязли в глубоком, рыхлом снегу, оступались... Петляли, пытаясь не угодить под стрелы. Одна чиркнула по бедру самым краем, не достала до тела — спасла одежда, смерзшаяся и отвердевшая, будто доспех из дубленой кожи. Но Вальд пошатнулся и едва вновь не рухнул в снег. Удержала лишь неожиданно крепкая хватка на предплечье, которая после так и не разжалась. И Вальд продолжал двигаться вперед. Наплевав на одуряющую слабость, на осознание того, что он одной ногой уже в пекле, со стрелой-то в груди! А даже не будь ее… Как выжить без лошадей, без еды в заснеженной, забытой небом дыре?! Чужие пальцы по-прежнему судорожно сжимали рукав графской куртки, и Гарта, стиснув зубы, делал еще шаг и еще… Потому что там, на берегу, пусть зыбкий, пусть призрачный, но у них появится шанс. По крайней мере, у принца.

А потом тихий треск царапнул сознание, отдаваясь где-то под кожей — глухой и страшный. Медленно, очень медленно Вальд опустил глаза и сквозь наплывающую дурноту увидел, как белое полотно под ногами крошится и оседает вниз.

— Осторожно! — закричал он, насилу разрывая тяжелое онемение, оттолкнул принца. Не устоял и рухнул на колени.

А снег все сыпался вниз, обнажая края ветвистого черного разлома, который становился все шире, шире... Вальд, точно завороженный, смотрел, как мучительно медленно трещина подползает к его ногам. Будто живая. А на ослепительно-белом снегу здесь и там появляются красные кляксы. Сил отползти уже не нашлось.

Постыдный ужас до края затопил сознание. Вальд Гарта никогда не был трусом, сотню раз он смотрел в лицо своей смерти! Но сгинуть вот так, посреди бескрайнего траура, оказавшись погребенным под толщей ледяной воды?.. Нет, это совсем другое.

Небесные владыки, будьте милостивы… пусть все случится быстро!

— Вы… должны лечь на лед и ползти к берегу, — Вальд сам удивился, как спокойно, по-деловому это прозвучало.

Их с принцем разделяли полтора агма и широкая черная трещина. Пара шагов, не больше! Только за всю жизнь Вальду их не преодолеть. Да и осталось ему той жизни…

Принц будто не слышал его. Он бросил на Гарту быстрый взгляд и сделал шаг к черной трещине.

— Стойте! — голос сорвался, обернувшись невнятным хрипом, граф закашлялся. Тупая тянущая боль в груди навалилась с новой силой. — Не вздумайте!..

В паре альмов от головы Лиара Нейда воздух вспорола стрела, тот досадливо передернул плечами, словно отгоняя надоевшую муху. Лицо принца изменилось, отвердело. Растеклась по нему непривычная решимость. Граф попытался было встать — сам не понял, зачем — и не смог. Только край льдины еще сильней накренился от этого движения, и темная вода, вдруг показавшаяся невероятно горячей, лизнула колени.

— Фениксовы перья, не двигайтесь! — сквозь зубы процедил Лиар.

Вальд хотел ответить ему, остановить, только голос не слушался. Да и принц… он ведь тоже не послушался бы. Легкими скользящими шагами он направился к Вальду — медленно, спокойно, не перепрыгивая трещин, не отрывая ног ото льда. И словно все кругом замерло. Застыла, не смея двинуться, черная трещина, прекратили свистеть опостылевшие стрелы. И сам Вальд тоже замер, будто завороженный, не чувствуя ни боли, ни страха, ни холода. Только кровь продолжала течь из потревоженной раны.

А потом Гарту бесцеремонно сгребли за шиворот, рванули куда-то, и время вновь побежало быстро-быстро, словно нагоняя упущенное. Мелькнуло вверху тяжелое зимнее небо, но тут же подернулось россыпью черных точек — это в глазах потемнело от нахлынувшей боли. Плеск воды, грохот сердца, свист стрел… Поверхность внизу двигалась, будто живая, норовила вздыбиться — вот-вот опрокинется вовсе. Даже под пытками Вальд Гарта не сумел бы потом сказать, как долго это продлилось. И в какой момент кончилось. Просто хватка вдруг ослабела, и принц рухнул на колени рядом с ним. Скорчился, давясь холодным воздухом.

— Сейчас, секунду, я встану, и будем отсюда выбираться... С такого расстояния вряд ли попадут, но чем только не шутят бесы! — кое-как выдохнул он, и добавил, уже спокойнее: — И зачем мы им дались, не пойму!.. Ну пристрелят, что толку, добычу все равно не забрать! Да и какие у нас при себе ценности?

Вальд насилу разлепил потрескавшиеся губы.

— Свидетелей не хотят оставлять, мы видели их вблизи. Из местных, значит…

Принц помрачнел.

— Фениксовы перья, а ведь вы правы… Погано! Тут деревня неподалеку, я думал туда сунуться, а теперь не уверен. Ладно… Потом разберемся, давайте пока выбираться, иначе замерзнем тут ко всем фениксам. Дойдем хотя бы до леса. Дайте только древко обломлю.

В самом деле, стрела тянула вниз под тяжестью древка, все сильней раздирая плоть. Возиться с этим уже не имело смысла, граф Гарта успел шагнуть за черту, из-за которой не возвращаются. Даже холода здесь не было! Но возражать он не стал. Кажется, спорить с Лиаром Нейдом — занятие вообще неблагодарное. Принц вытащил простой кинжал с проволочной обмоткой на рукояти и, зафиксировав древко, осторожно провел по нему лезвием. Потом надавил. Древесина сломалась легко, но движение все равно отдалось приступом дурноты. Боль долетела до графа неясным, зыбким отголоском. Что ж, здесь, за чертой, все было таким — смутным, примороженным.

— Идем, — бросил принц, убирая кинжал.

Вальд попробовал встать, только тело ему более не принадлежало. Здесь, в мире живых, у него не осталось власти даже над собственными ногами, и от этой постыдной беспомощности хотелось выть.

— Идите, я… я догоню, — выдохнул Вальд.

Принц рывком поднялся на ноги и, нависнув над Гартой, протянул ему руку.

— Вставайте, не могу же я вас нести... Это приказ.

Граф посмотрел на мальчишку снизу вверх, и скулы ему свело от ненависти. Пусть убирается в пекло со своими приказами, пусть делает, что хочет! Чего Вальду бояться, трибунала?! Вот только что-то внутри заставило стиснуть зубы и, игнорируя протянутую ладонь, тяжело подняться на ноги. Он не умел нарушать приказы.

Шаг, еще один, еще. Ноги давно потеряли чувствительность, казалось, что они сделаны из стекла — такие же твердые и хрупкие, вот-вот рассыплются грудой острых осколков. Его шатало. Стрелы уже не свистели, только ветер хлестал по лицу и трепал слипшиеся пряди волос. Вальд шел, почти ничего не видя перед собой, опостылевший снег впереди подергивался рябью, расплывался… Они немного прошли, хорошо если половину атта, когда очередной приступ головокружения заставил Вальда остановиться. Мир дрогнул, и низкое серое небо опрокинулось наземь...

Вальд не увидел, скорее догадался, что размытое пятно вверху — это лицо нависшего над ним принца.

Что ж, давай, повтори свой приказ, и в последние секунды своей жизни я все-таки стану военным преступником… Жаль, что сейчас, а не тогда, под Агальтом!..

Только принц больше не приказывал.

— А знаете, граф, я ведь солгал вам, — пробился сквозь темноту и слабость его задумчивый голос. — Я сказал, что не смогу вас нести…

Вальд не понял, что тот имеет в виду и почему мир снова завертелся, меняя положение. Это стало последней каплей, сознание наконец оставило графа. Ощущения вспыхивали короткими проблесками и гасли вновь: боль, тряска, мокрое сукно, елозящее по щеке, чье-то тяжелое дыхание…

В себя пришел от запаха альдорской воды. Вскинулся было, но чужие руки удержали на месте.

— Небом вас прошу, граф, замрите. Кричите, молитесь, сквернословьте, главное — не дергайтесь! — голос у принца был напряженный.

Вальд не понял, чего от него хотят, мысли текли медленно, будто тоже подернулись непрочной ледяной коркой. Крошились, таяли… Он растерянно смотрел перед собой, туда, где виднелись низкие еловые ветви, и думал, что до леса они все-таки добрались. Проклятье, неужто этот мальчишка на голову ниже и на десять лет младше Вальда тащил его на себе?..

Только всерьез ужаснуться этой мысли не довелось, потому что грудь и плечо прошила такая боль, что помутился рассудок. Вальд стиснул зубы, даже челюсть свело… Небесные горы, пожалуйста, ну, пожалуйста, дайте сил, дозвольте сохранить хоть какие-то остатки достоинства и самообладания!.. Этот человек и без того видел достаточно, больше, чем это допустимо!

— Сейчас, я быстро… — пробормотал принц. — Полминуты...

Вальд завороженно смотрел, как Лиар кончиком кинжала отодвигает плоть, высвобождая засевший в теле наконечник стрелы, как хлынувшая из раны кровь заливает ему ладони — неожиданно широкие, обветренные, покрытые застарелыми мозолями. Совершенно неподобающие наследному принцу. Боль рвала внутренности, вгрызалась в душу… Отвернуться бы, спрятать искаженное гримасой лицо, да только не получалось: взгляд намертво прикипел к испачканным кровью рукам. И только когда альдорская вода плеснулась на разорванные мускулы, Вальд наконец зажмурился, тело выгнулось болезненной дугой и обмякло. Кажется, он все-таки не закричал…

— Не-не-не, вот только сознания терять не надо, успеется! — торопливый голос принца, прикосновение ладоней к лицу. — Выпейте, что ли...

Чужая ладонь скользнула под затылок, приподнимая голову, и губ коснулся край глиняной фляги. Вальд ждал, что горло обожжет альдорская, но вместо этого ощутил привкус разведенного вина. Разумно… От альдорской Вальд непременно зашелся бы кашлем, а это последнее, что нужно человеку с дырой в груди.

— Там все не так плохо, — заметил принц, продолжая придерживать флягу. — Стрела под углом вошла, неглубоко. Только руку какое-то время поднять не сможете. Хорошо, что левая. Да и холодно, крови не так много вытекло.

Граф с трудом проглотил вино и спросил зачем-то:

— Вы… хорошо разбираетесь в лекарском деле?

— Да не сказал бы, что хорошо… Но кое-что помню, отец учил, — пожал плечами Лиар и прижал к ране сложенный в несколько раз кусок льна. — Подержите так. Чище, уж простите, не нашлось.

Вальд безотчетно подчинился и, не удержавшись, переспросил:

— Отец?..

— А что вас удивляет? — с неожиданным вызовом откликнулся принц. — Может, Ирган Альвир и был спорным человеком, но отцом он был хорошим. Меня он многому научил. Обрабатывать раны, ездить верхом, костры разводить… Кстати об этом, потерпите еще пару минут, я сейчас!

Он закончил накладывать повязку и, вскочив с места, унесся куда-то к деревьям.

— Как можно, ваше высочество, я не имел в виду… — неловко начал Вальд, но понял, что его уже не услышат.

А ведь Гарте и правда не пришло бы в голову обсуждать личность покойного короля, не в том дело… Просто не мог он представить себе Эверранского Волка втолковывающим малолетнему сыну, как нужно накладывать повязки или разводить костры. Во всяком случае, его, Вальда, собственный отец едва ли стал бы заниматься подобным, для этого есть наставники. Нет, Норан Гарта, конечно, и сам кое-чему учил своих детей... Что главное — это не опорочить родовое имя, что смерть лучше бесчестия. Что каждый должен достойно выполнять свой долг. Но чтобы костры разводить? Нет, такого Вальд не сумел бы себе представить.

Впрочем, мысли эти расплывались, блекли… Силуэт принца, ветви над головой, лицо отца… Боль отодвинулась на задний план, холод и вовсе давно уже перестал ощущаться. Наоборот, казалось Вальду, что все сильней веет откуда-то жаром.

Это горящая стрела в его руке готова взмыть в небо.

«Не надо, великие боги, не надо, я не смогу!» — исступленно бьется в груди, но пальцы привычно спускают тетиву. И, повинуясь его сигналу, десятки огненных росчерков взмывают в воздух. Сначала повисает тишина, а потом за крепостной стеной вздымаются столбы густого черного дыма, и крики, в которых уже не узнать человеческих голосов, раздирают душу. Это горит мятежный Агальт… И кажется, что он сам, Вальд Гарта, сгорает вместе с ним.

Что-то заставляет открыть глаза, он долго хватает ртом воздух и никак не может понять, где находится.

— Фениксовы перья, граф, не спите! — Лиар говорит быстро, взволнованно. Видно, что разбудить Вальда получилось не сразу. — Перемещайтесь к костру, он скоро разгорится как следует. Осторожнее, давайте помогу!

Гарта попробовал сесть, только голова закружилась, и он едва не завалился обратно. Лиар придержал за здоровое плечо. Проклятье, сколько же это могло продолжаться?!

— Зря вы… со мной возитесь, — с неожиданной для самого себя досадой выдохнул граф. — Здесь вам и одному придется тяжело, а уж с такой обузой… Проклятье, неужели не понимаете?!. Что бы вы ни делали, я покойник!

Наверно, рассудок все-таки оставил Вальда, потому что иначе никогда он не позволил бы себе этой вспышки! Но принц, кажется, не обиделся.

— Для покойника вы, граф, многовато спорите. Оставьте это и держитесь за меня. Идемте.

Продолжать разговор не было сил. Вальд пытался идти, но, скорее, просто болтался на принце, а тот, словно не чувствуя тяжести, тащил графа к застеленному плащом вороху еловых веток. Надо же, а ведь этот человек обладает немалой физической силой. И совсем уж огромным, просто безграничным упрямством.

— Ага, вот так, садитесь. И одежду мокрую снимите.

Одежду… Все, что было на графе, давно превратилось в кучу задубелых, промерзших тряпок, но он уже перестал это ощущать. Собственная кожа стала холодной и гладкой, как у мертвеца, потеряла чувствительность. Принц пожал плечами и принялся сам стаскивать с него одежду. Граф дернулся было, но короткая прогулка до плаща отняла последние силы.

Смерзшаяся ткань не слушалась, выскальзывала у принца из пальцев, тот негромко ругался себе под нос — и где только слов таких набрался?.. Вальд тоже мысленно проклинал ненавистные тряпки. Очень хотелось, чтобы Лиар поскорей закончил и оставил его в покое. Невыносимо остро ощущалась собственная беспомощность перед человеком слабее и младше себя. Тем более учитывая, что человек этот — наследный принц Эверрана. Но тот не ушел. Избавившись от вещей, Лиар принялся с силой разминать заледеневшие пальцы на ногах графа. Небесные горы, он был прав: Вальд все еще жив! Потому что мертвецу не может быть настолько неловко. Лучше бы он все-таки провалился сегодня под лед…

— Ваше высочество, я не нуждаюсь… — он попытался приподняться на локте, но не преуспел, тело все еще напоминало кусок стекла. При условии, что стекло способно испытывать боль.

Принц ответил неожиданно раздраженным взглядом. Рук он не убрал.

— Послушайте, граф… Вы изрядно так обморозили ноги, и если сейчас не восстановить кровоток, то поздней вам их просто отпилят ко всем фениксам. И вы потом всю жизнь до нужника будете ходить только с посторонней помощью. Вот и решайте, что для вас более унизительно!

— Вы… — Вальд подавился воздухом.

— Бестактная скотина, я знаю.

Граф хотел было что-то ответить, но тут в кончики пальцев начала возвращаться чувствительность, и пришлось стиснуть зубы. Небесные горы, он и помыслить не мог, что это может быть настолько больно. Ступни жгло так, словно он сунул их в раскаленные уголья, сводило мучительной судорогой… Хотелось вырваться из чужой хватки, но это выглядело бы совсем уж жалким, и приходилось терпеть, пряча лицо в сгибе локтя.

Костер действительно разгорался, Лиар иногда отвлекался, подкидывал пару заготовленных заранее сухих веток — когда только собрать успел? И вскоре Вальд с удивлением осознал, что ему бесовски холодно… все это время было холодно, просто он уже не чувствовал этого. А теперь тело словно наверстывало, колотилось в ознобе, как в припадке.

Наконец принц убрал руки, отер их о снег и накинул на Гарту свою куртку, оставшись в шерстяной рубахе и жилете на меху.

— Не смотрите так, я не успею замерзнуть, пока двигаюсь, — поймав чужой взгляд, отмахнулся он. — Я быстро, надо дров собрать, нам же тут ночевать как-то…

В самом деле, Вальд даже не понял сначала, а ведь в воздухе уже вовсю разливались чернильные сумерки. Возражать было бесполезно и, пожалуй, глупо, так что граф просто прикрыл глаза, плотней завернувшись в чужую куртку. Принц отошел, и вскоре сбоку послышались треск веток и его досадливый возглас:

— Фениксовы перья, вот зачем я, дурак, сучкоруб в повозке оставил? Теперь хоть мечом руби!..

Сучкоруб… Проклятье, да у них же вообще ничего с собой нет, все, что можно, осталось или в повозках, или в седельных сумках! Никто ведь не знал… Счастье, что хоть фляги при себе, да еще что-то из еды осталось. Немного, сухари какие-то, горсть вяленого мяса... Но пару дней они, возможно, продержатся.

Принц вернулся, волоча за собой разлапистое дерево, видимо, поврежденное молнией, и принялся ногой сбивать сучья. Пару раз осторожно помог себе кинжалом — тот на удивление легко подрубал отвердевшие древесные волокна. Поймав взгляд Гарты, принц улыбнулся и как-то совсем по-мальчишески похвастался:

— Эльвергский, я его в драке с «лошадниками» взял. Хорошая штука, а?

В драке?.. Надо же, никогда бы Вальд не подумал, что Лиар Нейд успел повоевать со степняками. Да он и не поверил бы прежде! А теперь… теперь он не знал, что думать. Образ эверранского принца никак не желал складываться воедино.

Тот закончил с деревом и ушел вновь, а Вальд остался, чувствуя себя отвратительно бесполезным. Он ведь ничем, совершенно ничем сейчас не мог помочь. Не то что дров принести, он сесть-то мог лишь с посторонней помощью! Хуже того, он ведь подвергал принца излишней опасности: сегодня из-за него Лиар мог поймать стрелу или провалиться под лед… А теперь вынужден терять время.

Принц носился туда-сюда, гора валежника увеличивалась. Наконец он счел это количество достаточным и принялся рукоятью меча вбивать колья в промерзшую землю и пристраивать на них мокрые вещи. Потом обошел костер и рухнул на плащ рядом с Вальдом.

— Вы как, согрелись? Хотите чего-нибудь?

Все, чего по-настоящему хотел сейчас гартарский граф — это достойно умереть. И перестать наконец камнем болтаться на шее этого человека.

— Нет, ваше высочество, все хорошо. Благодарю за вашу заботу, — хрипло ответил он.

— Уверены? У нас, кстати, из еды что-то было. Вы извините, я взял на себя смелость осмотреть и вашу сумку, вы без сознания были…

Вальда все еще тошнило, едва ли он сумел бы впихнуть в себя хоть что-то.

— Нет, благодарю. Что вы намерены делать дальше?

— Сейчас? — удивился принц. — Поужинаю и лягу спать, чего и вам советую. Ночью по лесу ни один человек таскаться не будет, а зверье огня испугается, так что до утра мы с вами в относительной безопасности. А завтра будем выбираться… В деревню я бы соваться поостерегся, мало ли откуда эти ребята были!.. Предлагаю идти в Сигвальд, тоже ведь недалеко.

Идти… Да никуда Гарта не сможет идти ни завтра, ни послезавтра! Он и пары аттов не преодолеет! И Лиар вместе с ним — тоже!

А принц, будто прочтя его мысли, добавил:

— Послушайте, граф, мы доберемся. Все будет в порядке, обещаю. Не сможете идти, сооружу вам сани, не надорвусь.

Вальд представил…

— Проклятье, почему вы не скрылись вместе с обозами?! Сидели бы сейчас в нормальном лагере, с охраной, с горячим ужином… Скоро уже добрались бы до этого проклятого Нирмара!..

Принц засмеялся.

— Верно говорят, что все познается в сравнении! Вчера вечером наш лагерь вряд ли казался вам таким уж хорошим местом, зато теперь, на фоне нынешней задницы, он вспоминается почти с ностальгией… — весело заметил он. Потом посерьезнел. — Не мог я уйти. Они первым выстрелом прикончили одного из возниц, сани встали, перегородив дорогу остальным… Пока там сменялись, всех бы перебили, если б вы, я и еще несколько гвардейцев не отвлекали внимание. Жаль, человек шесть погибло из наших... В общем, я дал команду уходить и мост сломать за собой. Я ведь не знал, сколько там нападавших… А повозки обязательно должны добраться в Нирмар, так что вот.

— Вы сумасшедший, — слова сорвались с губ сами, Вальд не успел остановиться. Слабость и боль непозволительно развязали язык. Но принц вновь не одернул его.

— Интересное дело! — вместо этого фыркнул Лиар. — Добровольно сюда потащились вы, а сумасшедший я?

Вальд подавился воздухом.

— Вы тоже могли отказаться… Да что там, вы могли просто не затевать всего этого!

И принц вдруг помрачнел, отвел глаза.

— Нет, граф, не мог. Действительно не мог. Я не выбирал титула, но раз уж довелось стать принцем…

Он как-то совсем беспомощно развел руками и замолчал, уставившись в огонь. И то ли свет так лег, то ли дело в чем-то ином, но Гарта только теперь заметил, каким же усталым выглядит эверранский принц. Усталым и совсем юным. Растрепанные волосы, подбородок без проблеска щетины, изрядно обветренный покрасневший нос. Почему-то именно сейчас Лиар показался ему ужасно уязвимым.

Вальд не придумал, что ответить. Еще несколько минут он лежал, молча глядя в темнеющее небо, рядом возился принц, хрустел сухарями, подбрасывал дрова в костер… А потом зимняя ночь растаяла, уступив место крепостным стенам.

Начинайте, граф.

Бесстрастный голос Сэйграна Ивьена режет по живому, да только удивляться нечему, Вальд и раньше понимал, что ждет мятежный город. Но одно дело — знать, а другое… другое — это спустить тетиву. Десятки горящих стрел срываются в небо, и сожалеть поздно! Да и нет у Вальда Гарты права сочувствовать изменникам и бунтовщикам, он отказался от него, когда принес присягу Эверранскому Волку.

И когда клубы жирного черного дыма вздымаются над крепостной стеной, когда содрогаются заколоченные брусом ворота, а человеческие крики тонут в треске и грохоте, граф мысленно, точно молитву, повторяет слова своей присяги…

…клянусь защищать и следовать туда, куда позовет меня долг, мечом и сердцем оставаясь верен… Клянусь свято исполнять приказы, не знать жалости к врагам и трусости перед лицом смерти… До последнего вздоха…

Слова путаются, меняются местами, и с каждым разом все меньше в них остается смысла. А пламя воет и подбирается все ближе, обжигает кожу. И вот уже он сам, Вальд Гарта, стоит посреди обреченного города, пожираемый огнем. А кругом оседают пеплом горящие башни и крыши домов, трещат перекрытия. Страшно, взахлеб, кричат охваченные огнем люди. Вальд исступленно бьется в заколоченные снаружи ворота, которые никогда уже не откроются. А пламя жрет все на своем пути…

…мечом и сердцем… свято исполнять… до последнего вздоха…

Так умирает в агонии мятежный Агальт.

Граф дернулся, попытался вскочить и рухнул обратно от невыносимой, ослепительной боли, пронзившей плечо и грудь. Сполохи огня все еще метались в сознании.

— Эй-эй, спокойно, все в порядке! — голос принца вернул в действительность.

— Я… говорил что-нибудь? — задыхаясь спросил Вальд.

Принц недоуменно пожал плечами:

— Не знаю, я спал.

Так гартарский граф узнал, что Лиар Нейд совершенно не умеет лгать.

Он снова уставился вверх, черные ветви над головой расплывались. Вальда лихорадило. Принц повозился рядом, коснулся лица кончиками пальцев.

— Фениксовы перья, похоже, что жар…

Он что-то еще говорил, протягивал флягу, укрывал вторым плащом, успевшим, наверное, просохнуть… Вальд плохо понимал, что происходит, он раз за разом соскальзывал обратно в забытье — туда, где в небо срывались горящие стрелы.

В себя пришел, когда было уже светло. Принц, топивший снег в металлической фляге, обернулся на шорох, всмотрелся в лицо Гарты.

— Вы как?

Вальд сам еще не понимал. Голова кружилась, в плече и груди засела тупая ноющая боль. Мысли текли тяжело, медленно. А принц, не дождавшись ответа, продолжал:

— Похоже, сегодня уже не выдвинемся, отдыхайте… К завтрашнему утру отлежитесь, и пойдем.

Вальд отрицательно дернул подбородком. Если метель поднимется снова, идти станет совершенно невозможно, так что каждый час промедления может стоить Лиару жизни.

— Нельзя, нужно выдвигаться сегодня. Но вам все-таки придется сделать мне сани, — говорить это было немыслимо тошно, но принц не уйдет один, об этом даже заикаться смысла не имело. А Вальд идти не сможет, будет только задерживать.

Лиар с сомнением на него посмотрел.

— Уверены, что выдержите дорогу? Холодно ведь будет, если не двигаться.

Уверен Вальд не был, только какое это имело значение?.. Он молча сел — одни только боги знают, каких усилий ему стоило это простое действие. Дождался, пока отступит накативший приступ головокружения, и, дотянувшись до развешенных у костра вещей, принялся одеваться. Принц вздохнул и, пожав плечами, поднялся на ноги.

— Как скажете, я тогда… — он не договорил. Взгляд его вдруг сделался пристальным, острым. Уставлен он был куда-то мимо Гарты.

Очень медленно граф обернулся. Картинка перед глазами смазывалась, но он все-таки различил в отдалении несколько человеческих фигур. Кажется, их было девять.

— Перешли, значит… Может, там мост еще где-то был?.. — почти с обидой предположил Лиар.

— Нужно тушить костер! — Вальд натянул сапоги и попытался было встать, но Лиар перехватил за руку.

— А смысл? Так, может, еще обойдется, а без огня мы с вами точно не жильцы. Да и по следам отыщут. Вы знаете что… посидите, а я схожу разведаю. Да не смотрите так, все будет хорошо!

Нет, он действительно не умел лгать.

— Ваше высочество, я…

Принц обернулся резко и вскинул руки.

— Ну чего вы от меня хотите, воин из вас сейчас никудышный, уж не взыщите… Ну чем вы мне там поможете?! — Он натянул куртку и принялся пристегивать ножны. — И, знаете что… далось вам мое высочество сейчас! Мы оба в любой момент подохнем!.. Давайте уже на «ты», а? Меня Лиар зовут.

Темнота сгущалась, лицо принца смазывалось, плыло. Граф зажмурился, посмотрел снова.

— Ты… определился бы, Лиар… То ли все будет хорошо, то ли подохнем в любой момент! — неожиданно для самого себя выдохнул он.

Ужаснулся этой немыслимой фамильярности, хотел было что-то еще сказать, но не нашел слов. А принц засмеялся — легко и заразительно.

— Я скоро вернусь, не беспокойся. Но если что… ну вот просто на всякий случай… выходи в деревню, вот туда, вдоль реки. Недалеко совсем. До Сигвальда ты один точно не доберешься, а так… ну, хоть шанс есть, что помогут.

Вальд молчал. Не знал, что ответить, да и горло некстати перемкнуло. Принц виновато улыбнулся и двинулся к берегу — напрямую через лес, увязая в сугробах и перебираясь через заснеженный бурелом. А граф провожал его глазами и понимал, что никогда они больше не увидятся. Что может сделать шестнадцатилетний мальчишка против почти десятка вооруженных разбойников?!

Небесные горы, как несправедливо, неправильно все сложилось… Это он, Вальд, должен был сейчас уходить, забирая на себя вооруженную погоню, защищая своего принца. И как невыносима была мысль, что он оказался неспособен даже на это.

Лиар вышел туда, где лес примыкал к реке почти что вплотную, и замер, ожидая. Берег располагался ниже, так что разбойники принца видеть пока не могли, а пройти мимо него им непременно придется. Вот только что с этого толку?! Будь у Лиара лук или арбалет… Но принц стрелкового оружия вообще не носил, а арбалет графа остался лежать в сугробах на восточном берегу Варды.

Перед глазами плыло, и далекий силуэт смазывался, терял очертания, но Вальд не мог отвести взгляда. Наверно, жар так и не спал за ночь, потому что стоило ему скинуть плащ, как вернулся озноб, пальцы подрагивали, а придвинуться ближе к костру граф не смел. Он вообще не смел пошевелиться, только неотрывно смотрел, как погоня приближается к замершему у деревьев Лиару. Все ближе, ближе… А когда совсем расплылось, Гарта, будто в бреду, выдернул один из кольев, перевернул и, опершись на него, поднялся на ноги.

Глупо, бессмысленно, ненужно… Плевать.

Каждый шаг давался с трудом, сознание мутилось и норовило ускользнуть, граф почти ничего уже не видел. Он только знал, что должен дойти, вот и все. Напрямик он и на пару шагов не продвинулся бы, так что приходилось обходить по краю рощи. И уже на середине пути Вальд понял, что не взял меч. Засмеялся нервно и продолжил идти, отчаянно наваливаясь на свой сомнительный посох. Лишь бы не сломался… К демонам меч, все равно поднять его сейчас Вальд не сумеет. Но он должен быть там.

На какое-то время силуэт принца скрылся за деревьями, а когда Вальд вышел к берегу, бой уже кипел. Граф насилу разогнал мелькающие перед глазами черные точки, всмотрелся… и все в груди у него свело от странного, незнакомого чувства восхищения. Небесные горы, это действительно был бой, плевать, что один человек противостоял семерым!.. Он был бы достойным противником и для сотни! Двое уже валялись рядом в снегу. Проклятье!.. Вальд Гарта участвовал во многих десятках боев и мелких стычек, но никогда он не видел, чтобы кто-то двигался так… Словно время для принца текло иначе, каждый удар, каждое движение были молниеносными и точными, и ни одного среди них не было лишнего. Легко, равнодушно, непредсказуемо... Мгновенье — и вот один из разбойников падает с перечеркнутым горлом, потом другой едва успевает защититься от атаки, мешкает, препятствуя остальным… Лиар вообще ухитрялся смещаться так, чтобы противники сами же становились помехой друг для друга, и снег играл в этом ему на руку. Что ж, Вальду ли не знать… Умение биться на мечах — это даже не половина дела! Куда ценнее видеть поле боя, успевать следить за всем происходящим и оказываться в нужном месте в нужный момент. И принц умел это лучше, чем любой из тех, кого когда-либо знал Вальд Гарта. Более того… Лучше, чем сумел бы он сам.

Вот только каким бы прекрасным бойцом ты ни был, победить в одиночку семерых противников нельзя, и принц, кажется, хорошо это понимал. Он и не стремился к победе, просто выигрывал время. Держал защиту и огрызался редкими, но неотвратимо точными атаками. И едва заметно отступал, уводя разбойников подальше от костра и, как ему казалось, от него, от Вальда. Он пока не видел графа, наверно никто из сражающихся не видел, вот только особого преимущества эта внезапность Гарте не давала.

Их все еще разделяло несколько десятков агмов. Граф не думал о том, что будет делать, когда дойдет… если дойдет… Отвлечь бы внимание, выиграть Лиару хоть пару лишних мгновений, а там все едино! Вот только заснеженная земля под ногами раскачивалась, словно корабельная палуба, с каждым шагом все сильней, сильней… Левый рукав весь уже пропитался кровью, она стекала вниз, оставляя на снегу мелкие красные бисеринки, ноги переставали держать. Проклятье, ну же, осталось ведь не так и много!..

Он снова поднял голову. Больше всего Вальд боялся увидеть принца лежащим в снегу, но нет, тот все еще держался на ногах. И осторожно, альм за альмом продолжал отступать, уводя разбойников за собой. И Вальд вдруг понял.

Лиар не просто уводил нападавших от костра, он шел к реке. Безумный, самоубийственный маневр, единственный шанс упокоить их всех ценой собственной жизни. Вчера лед не выдержал двоих, а сейчас принц собирается сунуться туда всемером.

Вальд споткнулся обо что-то и рухнул на колени. Присмотрелся… В снегу, раскинув руки, лежал один из разбойников, тот, которого Лиар убил одним из первых.

Подняться на ноги уже не получилось, пальцы беспомощно соскользнули с деревянного колышка. Вальд несколько раз глубоко вздохнул, прищурился, пытаясь хоть что-то разглядеть. Получилось не сразу, а когда картинка немного прояснилась, он понял, что опоздал: Лиар уже был агмах в полутора от берега. В пылу битвы разбойники едва ли поняли это, но Гарте была хорошо видна граница между рекой и берегом. А еще краем глаза граф уловил движение чуть поодаль, перевел отяжелевший взгляд… Один из нападавших остался на берегу, и в руках у него Гарта различил лук. Прежде, пока Лиару удавалось сбить противников в кучу, стрелять было невозможно, а теперь, значит, сориентировался, поотстал… Лиара от выстрела пока закрывало несколько человек, но еще немного, и защититься ему станет нечем.

Может, мороз, стоявший этой ночью, сыграл свою роль, может, течение в этом месте было слабее… Лед держался, а вот Лиар уже начинал выбиваться из сил. Упустил момент, и вот его уже обходят с двух сторон. Стрелок вскинул лук, прицеливаясь…

Окликнуть, предупредить? Нельзя. Швырнуть чем-то в лучника, отвлечь его? Может, это и выиграет принцу пару мгновений, да только в конечном итоге исход будет один. От омерзительного чувства беспомощности можно было сойти с ума, оно вгрызалось в душу зазубренным лезвием, терзало на части. Наверно, нечто подобное чувствовали люди в Агальте — те, что исступленно колотились в запертые ворота, пока обезумевшее пламя глодало их плоть…

Вальд еще раз попытался встать — сам уже не понял, зачем. Рухнул обратно, зацепив коленом что-то твердое и угловатое. Скосил глаза и замер, не смея поверить. В снегу возле трупа лежал его собственный арбалет, тот самый, который Вальд потерял вчера на другом берегу ненавистной Варды. Подобрали, значит. Граф осторожно потянул за ложе и едва сумел сдержать нездоровый, отчаянный хохот. Оружие было заряжено, даже выстрелить разбойник не успел.

Что ж, теперь главное попасть, потому что второго шанса у Гарты не будет: арбалет ему не взвести. Пальцы тряслись, перед глазами рябило, но лучник потянул тетиву, и времени на колебания не осталось. И несмотря на дрожь в пальцах, наплывающую темноту, боль, граф отчего-то уже знал, что не промахнется. Напрасно принц сказал, что воин из него сейчас никудышный. Воин — он всегда воин.

Отдача пришлась в плечо с такой силой, что граф повалился назад. Дыхание перемкнуло. Плевать, главное, что стрела достигла цели. Уже проваливаясь в забытье, Вальд бросил последний взгляд на сражающихся и успел увидеть, как ломается лед и разверзается бездна у них под ногами. А потом все, темнота.

Вальд открыл глаза, увидел знакомое лицо и вновь зажмурился, не поверив. Но еще раз провалиться в темноту ему не позволили, сунув под нос флягу с альдорской.

— Вальд? Ты как, живой?

Удивительно, но, кажется, граф и впрямь был жив, разве что бредил. Потому что человек рядом с ним выжить не мог точно, Вальд сам видел, как под ним ломается ненавистный лед.

— Фениксовы перья… Да посмотри ты на меня!

Вальд подчинился — морок или нет, но такое отчаяние звучало в его голосе… Когда картинка прояснилась, стало ясно, что лежит Гарта на плаще у знакомого костра. Подумалось на миг, что, может, и не было никакой погони, может, это тоже ему привиделось? Человек, сражающийся в одиночку с семью противниками, арбалет в руках и лед, бьющийся, точно стекло — все это лишь болезненный бред, такой же, как горящие стены Агальта. Вот только, присмотревшись, увидел, что принц сидит рядом с ним, завернувшись в плащ, а волосы у него все еще до конца не просохли, вздымаются над головой, словно колючки. На щеке красовалась свежая царапина.

Вальд попытался откашляться и задохнулся от страшной, всеобъемлющей боли.

— Вы… вы сумели выбраться из реки?.. Что с нападавшими?..

Лиар вздохнул с облегчением.

— Мы ведь на ты, — весело поправил он. — А река… ну что река, я же готов был. Там место такое, камыши, рогоз… В таких местах всегда лед ненадежный, я их туда вытащил, ну и вот. Сам тоже искупался немного, но ничего. Я везучий.

Везучий?..

— Вы ненормальный.

— Ты, — снова поправил принц. Он передвинулся ближе к костру и зябко передернул плечами. Кажется, его трясло. — И вообще, мне будет говорить о нормальности человек, который, плюнув на кровоточащую рану, встал и потащился куда-то по сугробам?..

Вальд смолчал. О чем тут спорить, если им обоим попросту не приходилось выбирать. Они сделали то, что должны были, и по какой-то лишь небу известной причине остались живы. А принц пригубил флягу с альдорской, скривился и вдруг в упор посмотрел на графа, наклонился ближе.

— Вальд?.. Можно тебя попросить?..

— Все, что в моих силах, — горячо заверил граф.

— Ты выживи, пожалуйста. Вот ты говорил, обуза, обуза… А ты ведь мне жизнь спас! И я не о выстреле, хотя он тоже, конечно… Но я о другом. Я бы не смог здесь в одиночку, спятил бы. Я вообще, если честно, устал быть один… так что ты не бросай меня, а?..

Вальд посмотрел в запавшие серые глаза принца. Ладонь против воли попыталась нащупать эфес. Слова клятвы сорвались с губ сами, помимо воли.

— Я буду с вами… с тобой. Буду защищать и следовать туда, куда бы ты ни позвал меня, мечом и сердцем оставаясь верен… До последнего вздоха.

Это отняло последние силы, и Вальд обмяк на плаще. А Лиар улыбнулся, вот только мерещились за этой улыбкой грусть и разочарование. Словно не этих слов ждал эверранский принц. Граф не придал этому значения, потому что других слов у него не нашлось бы. Он всегда будет служить этому удивительному человеку, вот и все.

А еще вспоминалось, как сегодня Лиар в одиночку сражался против семерых противников и меч в его руках казался почти живым. Как легко, как смертоносно… Вальд Гарта был хорошим бойцом, вот только никогда бы он не сумел так. А потом вставал перед глазами внутренний двор эверрского замка, кажущийся теперь непоправимо далеким…

Я… рад бы сразиться с вами, но, похоже, в прошлом бою повредил лодыжку. Прошу меня извинить.

Небесные горы!.. Граф Гарта, командир замковой охраны, в подметки ему не годится!.. И сам Лиар уже тогда это знал. Знал и позволил избежать поражения. Несмотря на насмешливые взгляды гвардейцев, на презрение самого Вальда… Позволил.

Это должно было показаться до боли унизительным, никогда бы Вальд не принял подобной подачки! Да и потом, оказаться слабей шестнадцатилетнего мальчишки само по себе немыслимо! Должно было… Но ничего он сейчас не чувствовал, кроме невероятной, неподъемной гордости за своего принца.

И точно знал… Однажды он сумеет вернуть долг за спасенную жизнь. За тот безумный порыв на хрупком льду Варды, горячие пальцы на запястье и колючий шерстяной плащ под щекой. Сумеет. Но никогда не вернуть ему того, другого долга, он останется с Вальдом навсегда. По гроб жизни.

* * *

Спустя два дня они вышли к ближайшей деревне, до Сигвальда было уже не добраться. Вальд к тому моменту почти не приходил в себя, да и сам Лиар валился с ног с жесточайшей простудой. Им повезло: подельников перебитой шайки там не осталось. В маленьком доме местного зажиточного крестьянина они провели почти полтора месяца. А еще позже, весной, стало известно, что обоз благополучно добрался до Нирмара.