На краю бездны (джен)

— Что они сделали? — Ватару вскочил с мата так быстро, что у него закружилась голова. — Они там что, ебанулись?

— Аники! — Ниппори поддержал Ватару, но через секунду тот оттолкнул друга от себя и сжал кулаки.

— С какого перепуга его отчислили?

— Что с тобой? — Юта недоуменно смотрел и не понимал, отчего Азума сжал зубы так сильно, что желваки заиграли на скулах. — Так ведь лучше.

— Кому лучше? — Ватару буквально выплюнул эти слова. — Тебе лучше? Им спокойнее? — Азума кивнул в сторону остальных. — Каждый здесь думает только о себе? Да?! А на других плевать? — Ватару накинул спортивную куртку, молча протянутую Рёске, и быстрым шагом пошел к выходу. — Кашиваги должен мне объяснить, что сегодня произошло!

— Что это с ним? — Юта нахмурился. — Я думал, он будет рад, что Акабане больше не будет трепать ему нервы. Да и нам заодно. И потом — он же его чуть не убил. Почему Ватару не хочет принять факт, что все, что случилось, — к лучшему?

— Интересно, — задумчиво протянул Рёске, — кто вообще донес на Акабане?

— А разве это не Азума-семпай рассказал о вчерашнем? — негромко проговорил Сатоши.

— Чего? — Рёске впервые на памяти всех присутствующих удивился по-настоящему. — Да Ватару быстрее язык бы себе вырвал, чем так подставил Акабане.

— Но он чуть его не убил! — запальчиво снова выкрикнул Юта. — Да и тебя за компанию тогда на складе. Это не говоря уже о том, что он творил с Киямой.

— Не убил же. И потом — мало ли что в драке бывает. Акабане же вспыльчивый до чертиков. Чуть не по его идет, и крышу сносит так, что на дороге лучше не попадаться. А Кияма в последнее время как нарочно — что ни слово, так поперек. Вот чуть и не схлопотал.

— Ты так легко к этому относишься... — Мизусава выглядел задумчивым.

— Я же говорю: в драке много чего может случиться, — Рёске пожал плечами. — Сколько тот же Акабане ловил битой по голове. Когда это в последний раз случилось — он час в себя не приходил. В больнице только очухался. А Ватару зарядили как-то арматурой по груди, так он минут двадцать еле дышал. Если б не Акабане, еще неизвестно, что случилось бы.

— Я вообще не понимаю, откуда у него столько сил взялось, чтоб Ватару удерживать в той позе, когда тот дышать мог, — сказал Ниппори и улыбнулся. — У Акабане потом руки судорогой свело.

— Да таких историй можно миллион вспомнить. А сколько раз они друг друга молотили, — усмехнулся Рёске. — Морды разбивали, ребра ломали. Вывихи и фингалы — это же обычное дело.

— Вы как будто из другого мира, — Юта удивленно слушал Рёске и Ниппори. — Как так вообще жить можно было?

— Нормально жили. Зато всегда ясно, кто кому друг, а кому враг. А у вас, например, я не всегда это понимаю. Может, научусь, а может, и нет. Время покажет. И все же — кто рассказал о вчерашнем вечере? Все было вне школы. Те парни, что пришли с Акабане, точно и не заикнутся о случившемся, кому хочется в полицию загреметь? Кияма без согласия Ватару с места бы не сдвинулся. А Ватару любому доброхоту точно бы голову открутил.

— Да почему? — Юта вскочил на ноги. — Что в этом уроде такого, что Ватару так беспокоится? Он же его ненавидит.

— Ну, наверно, у него есть на то причины, — усмехнулся Рёске. — Ты же не можешь влезть Акабане в голову.

— Все равно не понимаю, — Юта сжал кулаки. — Он превратил его жизнь в ад, а он за него волнуется.

— Просто Акабане друг Ватару, — голос Мизусавы прозвучал неожиданно громко, — так ведь? И он не может бросить его. А Акабане в беде.

— Ватару хоть как-то, но может повлиять на него, — проговорил Рёске. — Пока он был рядом, сколько раз Ватару тормозил его и не давал наделать глупостей. Они и дрались иногда только из-за этого. Ватару порой было проще сломать Акабане пару ребер, чтобы тот не влип в очередную хуету. А сейчас... Еще неизвестно, что он без присмотра натворить может. Иногда мне казалось, что Акабане с легкостью перейдет черту. И не вернется.

— Он и перешел, — за разговором никто не заметил, как возвратился Ватару.

— Что? — Рёске совсем не понравилось, каким растерявшимся и расстроенным выглядел Азума. — Кто рассказал о вчерашнем?

— Акабане, — руки у Ватару подрагивали. — Он, как всегда, решил в своем духе. Но сейчас все по-другому.

— Аники!

— Он избавился от меня, — Ватару устало усмехнулся. — Решил остаться один. И я, — в глазах Ватару на секунду промелькнула настоящая паника, — не знаю, что он теперь сделает с собой и своей жизнью. Ведь я больше не смогу ему помочь.