Почему я ее не убил?! (джен)

Клайд Грифитс нехотя возвращался домой. Остановившись возле огромного обшарпанного дома в одном из самых бедных и густонаселенных районов Нью-Йорка, где он вместе с женой и детьми снимал две убогие меблированные комнаты, Клайд взглянул на грязные стены с привычным отвращением, которое испытывал изо дня в день, возвращаясь в это ненавистное ему место.

Сегодня, как это нередко случалось, мужчина снова был выпивши — заглянул после работы с товарищами в паб, хотя отлично знал, что криков жены дома будет не избежать, но ему в общем-то было все равно. Клайду было лишь немногим за тридцать, но он уже ничего хорошего не ждал от жизни.

Стоя у подъезда, он опять вспоминал все, что произошло тогда, десять лет назад.

— Клайд, хватит морочить мне голову пустыми обещаниями, — Роберта Олден говорила жестко, твердо, глядя молодому человеку прямо в глаза. — Ты два месяца обещаешь мне — сначала, что найдешь врача, который поможет избавиться от ребенка, но ничего так и не сделал. Теперь ты со дня на день откладываешь нашу женитьбу, я прекрасно понимаю, что тебе этого не хочется, что ты намерен выбиться в люди, а я и наш будущий ребенок тебе только мешаем. Но я не позволю тебе погубить мою жизнь, и жизнь малыша также, — еще больше возвысила голос девушка. — Выбирай, Клайд: либо мы с тобой сейчас идем к священнику и заказываем венчание, либо я прямо сию минуту иду к твоему двоюродному брату, Гилберту, и твоей карьере все равно конец, никакого будущего у тебя в этом городе не будет, я тебе обещаю. Мне терять уже нечего, я это сделаю.

Клайд попытался отвести взгляд, но с ужасом и отчаянием понимал: Роберте действительно нечего терять, она сделает так, как говорит, на всех его мечтах — жениться на Сондре, стать уважаемым членом высшего общества — в любом случае придется поставить крест. Будущего у него нет — ни с Робертой, ни без нее.

— Ладно, Берта, я сделаю так, как ты хочешь, — махнул рукой юноша, осознавая, что подписывает себе приговор, но у него просто больше не было сил бороться…

Конечно, из Ликурга им пришлось уехать — Клайд просто не мог там оставаться после своей женитьбы на работнице, причем о причинах все догадались сразу же. Дядя и двоюродный брат немедленно дали ему понять, что он для них больше не существует и в Ликурге ему больше делать нечего, впрочем, Клайд и сам бы уехал.

После нескольких лет скитаний Грифитс с женой и сыном переехал в Нью-Йорк и поступил на фабрику разнорабочим — ничего другого найти просто было невозможно.

Так все и тянулось по сей день — уныло, в вечной нужде, поскольку детей у Клайда и Роберты было уже трое, в этих ненавистных меблированных комнатах, которые Клайд порой просто видеть не мог. Но у них не было денег на то, чтобы снять лучшее жилье, у них вообще ни на что не хватало средств, тем более Грифитс начал все чаще и чаще заглядывать в паб.

Клайд с отвращением толкнул тяжелую дверь подъезда, поднялся на свой второй этаж — Роберта уже ждала его на пороге в старом переднике и, как показалось, с заплаканными глазами, впрочем, в этом для него тоже не было ничего неожиданного.

— Опять пил со своими дружками? — визгливо закричала женщина с порога.

— Ну и пил, — махнул рукой мужчина. — Работаю, работаю, имею право иногда и отдохнуть.

Этот диалог тоже повторялся между ними регулярно и надоел Клайду до смерти, даже огрызаться уже желания не было.

— Ты знаешь, что послезавтра уже надо платить за эту дыру?! — еще громче рявкнула Роберта. — А у нас ни гроша в доме, не говоря уже о том, что у детей и башмаков нет. Ты когда-нибудь задумывался о том, в чем они в школу-то пойдут? Да что там — я сегодня уже на молоко у соседки одалживала, кашу детям не на чем было сварить! Впрочем, что с тобой говорить!

— Ну и не говори, — Клайду ничего не хотелось — ни ссориться дальше с женой, ни думать о том, как, действительно, купить детям башмаки для школы.

— Всю жизнь так! Несчастная я! Зачем я за тебя замуж вышла?!

Скандал продолжался еще долго, но Клайд, улегшись в одежде на старую кровать, старался ничего не слышать.

«Господи, — в неизбывной тоске в тысячу первый раз подумал Грифитс. — Почему же я ее не утопил тогда?! Ведь собирался же, просто храбрости не хватило. Женился бы себе на Сондре и сейчас бы катался как сыр в масле, сам во всем виноват…».