Новогодняя байка (джен)

— А вот у меня была история. Мы были — Воха, помнишь? Воха, блин, ау! Не, уже не будите. Так вот. Мы тогда ездили по обмену, типа, «Врачи без границ», на Восток.

— Ну, такой, что-то типа между Ближним и Средним. Там такая глушь… Несколько мелких речушек, одна большая, но дико грязная, не то, что пить, мыться нельзя. А вокруг каменистые холмы.

— Да, одни, как же. Там народа было — врачей человек 10-12, сёстры, обслуга, охрана… Охрана конкретная была! Наёмники, как в кино! Мишель был такой, вообще горлорез, глянуть страшно. И Анхель — по имени немец, а сам из Гавра. А начальница была реально немка — Элиза Геспер. Мы её втихаря Герпесом дразнили. Да, ещё один охранник был — тот, чёрный, с пулемётом на въезде — Томми, что ли. Он вообще не разговаривал, глянешь на него, а он сплюнет, и стволы прокручивает. Да отморозок конченый!

— Не, история не о них. Да, наливай, чтобы горло смягчить. Ну, будем!

— Да, так вот, приколов там было навалом. Так, конечно, пахали, как проклятые, местные не то, что больницу — врачей вообще там никто никогда не видел. Ну, и отношение было такое… Мы для них были что-то среднее между богами и демонами. Затаскивать приходилось чуть ли не силой — иногда реально силой, особенно тупорылых мамочек с осложнениями. А потом выпихивать тоже — охрану звали. Конечно, мы-то их мыли и кормили нормально, а потом опять в свои пустоши — невесело.

— Нормально платили, нам, конечно, меньше… Но нормально. Там тема была в том, что лечение было непростое, одна крутая корпорация свою химию испытывала втихаря. На «Э» название, типа «Э-трам-тарарам-хим». Нас с Вохой туда не подпускали, но опыты на местных ставили мама не горюй! Были отдельные корпуса… И, мне кажется, не только терапия, но и хирургия.

— Да на ту немку глянешь — у неё дедушка явно Менгеле, а внучка вся в него! Хирург торакальный. Ну, и абдоминальная хирургия тоже под ней была. И к родам подключалась — не, мастер она была без вопросов. И в работе — зверь! Но очень страшная. Худая, бледная, злобная — как смерть.

— Да, я прикол обещал. Короче, один раз к нам не местный пришёл, а мужик откуда-то реально издалека, говорит — добирался месяца два. И то повезло — подвёз кто-то. Его вождь, короче, за витаминами прислал, прикинь! Откуда тот старикан услышал — в душе не… знаю, пардон-мадамы.

Ну, у них всё просто — вождь сказал, идёшь. Там семью вырезать — вообще не сенсация, обычная вещь. Мужик, короче, пришёл, говорит — надо то, от чего моложе становишься! И принёс рисунок яблока. Этикетка такая была на витаминах — чётко точно такое же яблоко нарисовано. Ну, мы ему насыпали три упаковки, там на всё племя хватит на полгода. Разрисовали схему приёма — но, мне кажется, ему пофиг, они всё вождю скормят. А если тот дуба даст — то не огорчатся особо. Так прикол в том, что этот здоровенный мужик до дрожи боялся бестеневого светильника! Мы для смеха включали пару раз — он сразу за нож хватался и к стенке прижимался. А там нож с мою руку длиной! Мы, короче, вкурили, что он нам всё разнесёт, показали ему выключатель — мужик толковый оказался, сразу понял, как работает, выключил сам и успокоился, сказал, что усыпил врага. Правда, потом оказалось, когда он уже свалил, что кабель он всё-таки перерубил втихаря.

— А второй прикол был покруче. Взяли в работу одного из местных. Мужик вообще был такой, слегка не от мира сего, тормознутый. У него было проникающее в левое лёгкое, плюс чмт серьёзная — черепно-мозговая травма, плюс кровопотеря — в результате потеря памяти, говорить заново учили… Короче, букет ещё тот. Пришёл в себя, отъелся, начал по лагерю помогать по хозяйству — вроде как выселить неудобно, он же не помнит, откуда он, а говорить научился по-нашему, местных языков не знает, короче — снаружи ему долго не жить. Воха его ещё там паре слов научил, охрана валялась… Так он, когда слегка оклемался, доклепался — бабу хочу. И не просто бабу, а чтобы по требованию — всё по параметрам. И, короче, не знаю как, но эта немка его во второй корпус переселила, в закрытый, и сама, и все её коллеги около полугода там реально тихарились. Что-то делают, а что — не говорят. И потом выводят — его и бабу. Причём чётко по его описанию — параметры, внешность, все дела. И на него немного смахивает. Провели сразу на проходную и вышибли за ворота! Мало того, Томми им вслед очередь запузырил! Не так, чтоб попасть, он от скуки птичек на лету, бывало, одиночными сшибал, а просто чтоб не задерживались в округе. Мы от этого не то, чтобы слегка — конкретно о… обалдели! Но даже вопросы задавать стрёмно было. Потом Мишель, он закрытый корпус охранял, под хороший литр проговорился, что сперва всё шло по плану, а потом баба как-то пролезла к животным, которых для опытов держали, и чего-то там нажралась из их корма такого, что мужика своего затрахала чуть не до смерти, а потом с персоналом начала то-сё, а немка спалила. Ну, и, типа, выгнала. Но я думаю, что чё-то та немка нарыла интересное, может, возбуждающее новое, а если у той бабы урод бы какой родился — в лагере скандал, а снаружи тоже за ними проследить несложно, и всё шито-крыто. Может, та родила кого, может, нет, кандидатов на отцовство, я понял, было много.

— А нас после этого через пару месяцев резко как-то свернули, вроде, финансирование кончилось. Но забирали не грузовиками, а спешно вертолётами. На это, типа, деньги нашлись. Нам с Вохой сразу выходное пособие в зубы, до конца контракта ещё три месяца оставалось — но выплатили всё полностью, по-честному, взяли неразглашение и аля-улю домой.

— А что я вам такого разгласил? Время-место называл? Нет. Ну, и… Вот. Не было ничего. Байка. И всё.