Один из многих (джен)

— Жаль, что вы уезжаете, сенатор!

Нельяс Хингерорд, член Имперского сената, представитель планеты Нопкес-Прайм, обернулся и сверкнул безупречной улыбкой в адрес говорившей. Симпатичная девушка-администратор, чью слегка розоватую кожу выгодно подчеркивает расстегнутая на груди белая форменная блузка. Все-таки слишком уж она розовая — должно быть, не обошлось без зелтронской крови. Но оно к лучшему. Нельяс провел с этой девушкой немало приятных вечеров и остался доволен.

Замечательная штука — отпуск. Есть у него, правда, один недостаток: он имеет свойство заканчиваться. И вновь предстоит возвращение к унылым заседаниям и проектам, где готовы зарубить на корню любую инициативу, и остается лишь молча аплодировать очередным измышлениям Императора. Не то, чтобы Нельясу не нравилась такая жизнь, — кто его гнал в сенаторы? Но хотелось оставить в истории — хотя бы собственной планеты — заметный след.

Сенатор поднялся в свой номер. Все в полном порядке, вещи собраны и упакованы в чемоданы — отлично потрудилась горничная, хорошенькая блондинка, тоже пару раз принявшая его приглашение остаться на ночь, когда администратор была занята. Слабо мигала голубая кнопка «входящие сообщения». Ухоженный палец Нельяса небрежно коснулся ее.

— Прибыл ваш корабль, сенатор Хингерорд, — послышался компьютерный голос диспетчера. — Платформа А-21, как в прошлый раз.

Нельяс машинально кивнул, прихватил сумку с личными вещами. Взгляд скользнул по стенной панели. Оставалось лишь нажать очередную кнопку и вызвать носильщика.

Носильщик — человек, не дроид (последнее считалось моветоном в люксовых отелях) — явился меньше, чем через полминуты. Он молча взял чемоданы и сопроводил сенатора сперва в турболифт, отделанный дорогой древесиной, потом — к стоянке, где погрузил вещи в легкий спидер.

— Платформа А-21, — сказал Нельяс водителю — тоже человеку. Спидер мягко тронулся с места, точно древняя колыбель под рукой ласковой матери.

Путь занял всего несколько минут — вполне достаточно, чтобы успеть еще раз порадоваться жизни. Да, провести отпуск на Аквиларисе мало кому по карману — шикарное место. Раньше была еще Белазура, но во что ее превратили сейчас… нет-нет, не будем о грустном. Правда, герцогиня, стареющая дура, безумно обожающая молоденьких парнишек вдвое младше себя, зачастую скупится на оплату самоотверженного труда своего сенатора. Хорошо все же иметь дополнительные источники дохода!

И с Атеной вышло удачно. Меньше всего Нельясу хотелось сейчас видеть свою жену, и буквально вчера щедрая судьба преподнесла ему очередной подарок: жена позвонила и сказала, что дела благотворительного общества задержат ее на месяц или два. Пришлось привычно изобразить огорчение, хотя внутри все пело. Пусть Атена сидит на Нопкес-Прайме, сколько хочет, — ему и так есть с кем провести время на Имперском Центре. Кстати, надо будет не забыть послать ей сообщение…

— Приехали, сэр, счастливого вам пути, — послышался голос водителя. Сенатор дал ему на радостях щедрые чаевые и велел заносить багаж на борт.

Его корабль, «Фурейта», люксовая яхта от «Верфей Куата», гостеприимно вытянула трап. Чемоданы заняли свое место в каюте, Нельяс прошел туда же под искаженное аппаратурой приветствие пилота Шамри: «Здравствуйте, сенатор». Ох уж эти гарнитуры, порой даже трудно узнать голоса собственных слуг. Будто говорит совершенно незнакомый человек.

Корабль стартовал, привычно миновал гравитационное поле Аквилариса и слегка дернулся при прыжке в гиперпространство. Отлично, шесть часов пути — и он на месте. Нельяс вытянулся на койке, не боясь измять дорогой костюм, и блаженно прикрыл глаза.

* * *

Стук в дверь прозвучал внезапно и отрывисто, словно удар грома, и разбудил Нельяса. Он приподнялся на локте; включился свет, повинуясь голосовой команде.

— Кто там? Это ты, Сейн? — спросил Нельяс.

Дверь с тихим шелестом отъехала в сторону. Но вместо лакея Сейна сенатор увидел троих незнакомых ему… людей ли? Их головы скрывали шлемы странной конструкции, лица — тканевые повязки, так, что виднелись одни глаза. Пояса у всех троих прогибались от тяжести бластеров, ножен с холодным оружием и связок гранат.

Первой мыслью было: «Я сплю... Я сплю, и мне пора проснуться». Вторая же заставила Нельяса метнуться к сигнализации на стенной панели.

— Не трудитесь, сенатор, — произнес один из неизвестных. — Вас уже некому слышать.

Нельяс будто застыл в прыжке, его руки бессильно обвисли. Тот, что говорил, — похоже, главный — жестом велел ему сесть на стул, что он и сделал. Вернее, не сел, а просто упал — ноги вдруг отказались слушаться.

— Кто вы такие? — нашел в себе силы спросить Нельяс. — Как вы пробрались на мой корабль? Что вам нужно?

— Кто мы такие, не твоего ума дело, — бросил второй незнакомец. Его кожа отливала зеленовато-бурым, а глаза прикрывал визор. Да и голос не походил на человеческий.

— Отчего же? — сказал первый. — Пусть знает; скоро о нас услышат на всех планетах. Мы — «Хайдианский фронт», армия освобождения галактики от имперского гнета.

— Вы мятежники? — изумился Нельяс и не смог сдержать невольную усмешку: — Вы трое — это и есть вся ваша армия?

— Он еще шутит, — заговорил третий — по-видимому, женщина. Голос у нее был странно хриплый, точно сорванный… или просто какое-то повреждение голосовых связок. — Значит, пока не слишком испугался.

— Поправим, — кивнул ей главарь. — Итак, кто мы такие, ты теперь знаешь. Как мы попали сюда, тебе знать не стоит. А нужно нам, — он выдержал паузу, темные глаза на смуглом лице сузились, — чтобы ты сделал то, что мы тебе скажем.

— Сделаешь, — прибавил зеленокожий экзот, — будешь жить дальше и просиживать свои шикарные штаны в вонючем Сенате. Не сделаешь, — он зашипел, — не обижайся.

— Чт-то я д-должен сделать? — выдавил Нельяс; язык его буквально прилип к нёбу.

— Знаешь планету Кава’люст? — продолжил главарь. Нельяс закивал. — Отлично. На следующей неделе в Имперском сенате должны голосовать о принятии нового закона о налогообложении в этой системе. Ты проголосуешь против этого закона, и не просто проголосуешь сам, но убедишь других сенаторов сделать так же, чтобы закон не был принят. Тебе понятно?

Нельяс не верил собственным ушам. Он успел мельком удивиться странной осведомленности этих бандитов-мятежников в делах Сената и даже в расписании голосований. Но следом пришла иная мысль: «Нет, нет! Я ни за что этого не сделаю!»

— Откуда вы знаете, когда пройдет это голосование? — несмело поинтересовался он.

— У нас свои источники информации, — был ответ. — Даже в насквозь прогнившем Сенате не все поддерживают вашего вонючего Палпи.

— И если… если я откажусь, вы меня убьете?

— Я бы вас всех перебила, гады! — сверкнула глазами женщина и отвернулась. Экзот успокаивающе похлопал ее по плечу.

— Зачем же убивать? — сказал главарь. — Нет, убивать пока рано. Можно использовать и другие методы воздействия. — Нельяса передернуло при слове «другие». — Скажем, в Голосети окажутся сведения о том, как сенатор Хингерорд и мофф сектора Бормея Авринн задирают имперские налоги и кладут разницу себе в карман. — Сенатор вновь содрогнулся, покрывшись холодным потом. — Или поощряют контрабанду спайса и краденых ценностей, устроив тайную перевалочную базу для черного рынка на имперской космической станции под названием…

— Прошу вас, довольно! — По лицу Нельяса катился пот, губы дрожали. С немалым трудом ему удалось продолжить: — Я могу это сделать, то есть попытаться… но неужели вы думаете, что один или даже несколько голосов «против» что-то решат? Закон все равно будет принят, потому что это выгодно Империи. Зачем вам это? Шумиха с голосованием лишь привлечет к Кава’люсту и всему сектору ненужное внимание. Чего вы надеетесь добиться?

— Пусть Палпатин знает, что не все за него, — отчеканил главарь с безумным блеском в глазах.

Нельяс едва сумел не отшатнуться вместе со стулом: да эти бандиты — самые настоящие фанатики, сумасшедшие. И цели у них такие же. А уж про методы и говорить не стоит…

— Он и так это знает, — попытался терпеливо возразить Нельяс. — И тем хуже для тех, кто не за него. Поймите же…

— Заткнись, — оборвала женщина — уже не злобно, а как-то устало, и переглянулась с товарищами. — Я же говорила: он по-хорошему не поймет. Что ему скандалы — для таких типов это лишь дополнительная реклама. Здесь нужно действовать более решительно.

Экзот сделал обеими руками какие-то непонятные жесты — видимо, выразил согласие. Главарь кивнул; под глазами его собрались мелкие морщинки, словно он улыбнулся. А потом вытащил из ножен на поясе длинный нож — не виброклинок, а самый обычный, с въевшимися бурыми пятнами. Нельяс от души понадеялся, что это ржавчина.

Неожиданно женщина заломила ему левую руку за спину, другой рукой стиснула затылок. Сенатор закричал от боли: хватка у нее была поистине дюрастальная. Экзот прижал к столу его правую кисть, а главарь спокойно склонился к нему с ножом.

— Один палец мы тебе оставим, так и быть, — доверительно сказал он, — чтобы было чем жать на кнопки в Сенате. А уж остальные уберем, не обижайся.

— Будешь левой девок лапать, красавчик, — прошипел зеленокожий.

Нельяс в ужасе переводил взгляд с одного бандита на другого. Нет, это не может быть правдой, они не могут этого сделать! Но он отлично понимал, что могут. И сделают. Для таких ненормальных фанатиков нет ничего святого.

Нож медленно прочертил вокруг нижнего сустава мизинца первую кровавую полосу.

— Я согласен! — исступленно завопил сенатор, пытаясь вырваться из хватки своих мучителей. — Я проголосую, как вы скажете, все сделаю, только не надо!

— Так уж не надо? — кровожадно усомнилась женщина.

— Да ситх с ним. — Главарь убрал нож. — Думаю, теперь его проняло… О, вы гляньте: точно проняло, аж штаны намочил! Хорошо, что у меня респиратор.

Бандиты расхохотались. Опозоренный сенатор вжал голову в плечи и почувствовал, что его отпустили. Несмотря на жгучий стыд, он с наслаждением растер плечо, шею и запястье.

— Ну, все, — подвел итог главарь. — Что тебе делать, ты знаешь. Мужик ты умный, сообразительный, найдешь способ. И учти: если вздумаешь юлить или если закон все-таки пройдет, мы тебя найдем где угодно. Даже не пытайся прятаться, тебя никто не защитит — ни самые крутые охранники, ни ваша хваленая Империя, ситх бы ее подрал! И то, что потом с тобой будет, тебе даже в кошмаре не приснится.

Главарь махнул бластером, указывая почти бесчувственному от страха Нельясу на койку.

— Ложись и не вставай, пока не долетишь. Мы сейчас сойдем, а в кабине оставим астромеханика, он посадит твое корыто. И учти: у него стерта память, так что не трудись потом шерстить ее, все равно ничего не найдешь. Как прилетишь на Корусант, он тебя выпустит. И не забудь…

Все трое молча погрозили ему оружием и вышли из каюты. Дверь прошелестела за их спинами, послышался щелчок электронного замка. Через пару минут корабль ощутимо дернулся — вышел из гиперпространства, чтобы бандиты могли сесть в спасательную капсулу, — потом новый толчок, и полет продолжился.

Обычно брезгливый Нельяс даже не подумал встать и сменить свои позорно обмоченные с перепугу штаны. Порез на руке болел, но сенатор не смел пошевелиться, словно прикованный к койке. До того ли ему сейчас было?

Он не знал, радоваться ли тому, что мятежники оставили его в живых, или нет. Его насыщенная удовольствиями и умеренным риском, не вполне легкая, но такая приятная жизнь подходила к концу. И неизвестно, что ожидало впереди.

* * *

— Это невероятно! — вновь дежурно восхитилась журналистка Голоновостей. — Как же вам удалось справиться со всеми бандитами, сенатор?

— Думаю, мне помогли удача и, э-э, находчивость, — с налетом скромности ответил Нельяс. — Я попытался вырвать у одного из них бластер, но не сумел и бросился бежать. Они гнались за мной, пока я не добежал до аварийного люка. Я ухватился покрепче за скобу в стене и открыл люк. Всех бандитов вытянуло в космос, а я… признаться, я немного испугался…

— Ни за что не поверю, — кокетливо прощебетала девушка. — Вы кажетесь мне таким храбрым. У вас удивительно мужественное лицо.

— Благодарю, — улыбнулся Нельяс, глядя на нее. «Похоже, не все в жизни так уж плохо. Девчонка недурна, стоит заняться ею. Может быть, удастся немного отвлечься…»

— А я благодарю вас, сенатор, за то, что уделили мне время. Вот вам мои координаты, можете звонить по любому вопросу.

В меру накрашенные голубые глаза с накладными ресницами безмолвно уточнили истинный характер «вопроса». Значит, не ошибся.

Длинноногая журналистка пересела в свой спидер, не забыв помахать на прощание наманикюренной ручкой, и вскоре затерялась среди суеты воздушных линий Имперского Центра. А Нельясу оставалось лишь последовать ее примеру и тоже отправиться восвояси. Дома его ждало немало работы, но он уже который день откладывал ее на потом.

Как вообще можно было сейчас сосредоточиться на работе — сейчас, когда оставшиеся до рокового заседания дни стремительно истекали, точно песок в древних часах?

Он сам не знал, как пережил это ужасное приключение и не менее ужасный перелет. Врачи недавно обнаружили у него какую-то дурацкую болезнь сердца и настоятельно советовали переменить образ жизни, то есть «отказаться от сильных эмоциональных потрясений». Но обычно он предпочитал более приятные потрясения, которые вряд ли приведут его к смерти.

А кое-кто вполне может.

Анализ памяти астромеха ничего не дал, как и тщательный обыск корабля — лишь в техотсеке обнаружились трупы пилота и лакея. Нельяс поднял все свои самые сомнительные источники, но и те потерпели неудачу. Расспрашивать об этом таинственном «Хайдианском фронте» он не решался — даже откровенных преступников. День проходил за днем, непрочитанные файлы копились в планшетах на рабочем столе, а вопрос «Что же делать?» так и оставался без ответа.

Он между двух огней. Если он проголосует — безумие какое! — против принятия новых законов, это будет конец не только его карьеры, но и жизни. Его арестуют, приволокут в одну из этих жутких камер, а потом… у Императора богатая фантазия. Чего стоит один только Дарт Вейдер, его любимчик и правая рука! Нельяс боялся черного великана, как мало чего в жизни, и в голову все чаще лезли навязчивые, четкие, словно голограмма, картины: Вейдер начинает медленно душить его силой мысли.

Если же не проголосует… Испытывать на себе терпение сумасшедших бандитов-фанатиков тоже не хотелось. След от пореза на пальце давно исчез после бакта-пластыря, но ощущение осталось. Ощущение липкого страха, позора и полной беспомощности. Ненормальные, просто маньяки какие-то! С них станется подвергнуть его самым ужасным истязаниям, которые даже не приснятся в кошмарах имперским следователям.

Чего они добиваются? Неужели правда верят, что смогут свергнуть Императора, разгромить гигантский флот и неисчислимую армию? Да. Самое страшное, что в самом деле верят. Он видел это в их безумных глазах, где не было ничего, кроме слепой ненависти.

В голову Нельясу порой закрадывался третий вариант: сообщить о случившемся в Имперскую службу безопасности. Но и это решение было чревато: во-первых, он ничего не знал о мятежниках, кроме названия, а во-вторых, если даже их схватят, кто помешает им выдать его на допросе? Ведь они не просто так пытались шантажировать его; наверняка у них на самом деле есть свои источники, как и доказательства. И как только они об этом пронюхали?

Мысль о шантаже вызвала новую: о союзнике и подельнике, моффе Авринне. Конечно, вот кто ему поможет! Они уже много лет ловко обстряпывают свои хитрые делишки, и никто ничего не заподозрил, даже герцогиня, считающая пуговицы на собственных нарядах (щедра она только в вопросах, касающихся фаворитов). Да, позвонить немедленно и посоветоваться. Осталось всего два дня до голосования, так что нужно поспешить.

Нельяс открыл секретный канал связи, которым пользовался для бесед с Авринном. Ему пришлось подождать с минуту, прежде чем он увидел слегка подергивающуюся голограмму моффа. И при виде его лица сенатор едва не выронил комлинк.

Авринн был так же напуган. Даже еще сильнее, ибо ему предстояло потерять гораздо больше.

— Собираетесь жаловаться на жизнь, Хингерорд? — заговорил он без приветствия. — Тогда вы не к тому обратились. Поверьте, мне сейчас не до ваших забот с голосованием.

— Вы знаете? — Нельяс окончательно убедился в справедливости своих худших подозрений. — Они добрались и до вас?

— Да, и я до сих пор не понимаю, как. Это вы их навели?

— Нет-нет, что вы! Они не спрашивали меня про вас, ни слова, только упомянули, что знают о… вы понимаете, о чем.

— А вы понимаете, чем это грозит нам? — Челюсть Авринна затряслась. — Мы оба полетим ко всем ситхам, и полет этот может продлиться долго. — Он отвернулся, потирая виски. — Ума не приложу, как? Как они могли узнать? Эти ненормальные, чокнутые убийцы…

— Вы неверно ставите вопросы, Авринн. Сейчас неважно, как и откуда они узнали. Важно другое: что нам теперь делать?

— «Нам»? — В голосе моффа плескалась смесь желчи и иронии. — Я не знаю. И учтите: не вздумайте просить меня о какой-либо помощи, и вообще не вздумайте больше звонить мне по этому каналу! Откуда вы знаете, что его не прослушивает ИСБ или эти мерзавцы? Да, мы с вами неплохо вели дела почти десять лет, но теперь это время прошло. Я иду своей дорогой, вы — своей. И помните: если меня возьмут, я расскажу все, я свалю вину на вас, потому что своя шкура мне дороже. Прощайте, Хингерорд, — надеюсь, навсегда.

Голограмма погасла. Комлинк выпал из ослабевшей руки и покатился по гладкому полу. Минуту-другую Нельяс сидел неподвижно, запустив пальцы в начинающие редеть волосы. Хаос в его голове напоминал взрыв сверхновой — или, скорее, черную дыру, которая неизбежно затянет его в свою непостижимую, бесконечно жуткую глубину.

Надо что-то делать. Авринн ему не помощник. Нужно действовать самому.

Первые действия сенатора оказались довольно привычными: подойти к мини-бару, достать бутылку коллекционного кореллианского виски и щедро плеснуть в стакан. Потом вернуться в кресло, выпить… и еще выпить… и понадеяться, что решение придет.

Бутылка опустела почти наполовину, черноволосая голова Нельяса клонилась все ниже на грудь, недопитый стакан выпал из руки, оставив на полу резко пахнущую лужицу. Мысли плыли, словно в белом тумане, который внезапно прорезала молния озарения.

Надо бежать!

Сенатор подскочил на месте, точно мягкое кресло вдруг превратилось в раскаленные иголки. Конечно, это уже давно было понятно, с самого начала, а он никак не решался, не мог осмелиться. Увы, храбр он лишь в глазах пустоголовых журналисток.

Но сейчас все будет по-другому!

Опасно? — да. Ну и пусть. Он уедет на другой край необъятной галактики, возьмет там другое имя, изменит внешность так, что жена родная не узнает, и начнет новую жизнь. Средства ему позволяют: его официальный счет, конечно же, сразу арестуют, но у него имеется парочка тайных, о которых не знает даже Авринн. Наличности тоже хватит, плюс кое-какие ценности, добытые благодаря контрабандистам.

Одной рукой Нельяс принялся кидать в дорожную сумку вещи: планшеты, упомянутые ценности, одежду, а второй зашарил по карманам в поисках комлинка. Тут он вспомнил, что уронил его на пол, подобрал и отыскал нужную частоту.

— Какая честь, сенатор, — послышался в комлинке голос.

— Мне сейчас не до шуток, Харака, — оборвал Нельяс. — Немедленно отыщи для меня быстрый корабль и надежного пилота. Мне нужно убираться отсюда, и поскорее. Я согласен на любые условия, любую цену, только найди мне транспорт в течение часа.

— Фью-у-у, ну и дела! — присвистнул бандит. — Я, конечно, не волшебник, но кое-что поискать могу. Только это обойдется дорого. Очень дорого.

— Я же сказал: неважно! Через час я должен убраться отсюда, и никто, кроме тебя, не должен знать об этом.

— Понял, — был ответ. — А как насчет моей доли, сенатор?

— Сейчас переведу! — рявкнул Нельяс и оборвал связь.

Перевод удалось сделать быстро, и Харака вполне отработал полученные кредиты: через тридцать пять стандартных минут он уже звонил сенатору и сообщал координаты укромного космопорта, где стояло нужное судно. «Пилот — пройдошистый тип, затребовал просто запредельную сумму, — сказал бандит, — но согласился лететь хоть к ситху на кулички. А птичка у него супербыстрая, ни один скоростной крейсер не угонится. Так что счастливого вам пути, сенатор, и смотрите не попадитесь».

Нельясу некогда было оценивать своеобразное чувство юмора Хараки. С преступниками следовало считаться; тем более, теперь он невольно сделался одним из них. Слепая паника и апатия сменились неожиданной активностью и собранностью. Сенатор прихватил сумку с вещами и покинул апартаменты, выбрав самое непритязательное воздушное такси. За рулем сидело какое-то зеленое волосатое нечто, сразу напомнившее Нельясу того экзота в маске, но оказался этот водитель довольно сговорчивым, торговаться не стал, а просто отжал штурвал от себя и ушел в почти отвесное пике, взяв курс на место назначения.

«Птичка», чьи достоинства так расписывал Харака, оказалась задрипанным звездолетом, смутно напоминающим «огневержец», но после множества модификаций совершенно потерявшим сходство с чем-либо. Безобразная груда металлолома — зато, подумал сенатор, раз она до сих пор не развалилась, значит, правда способна летать.

Пилот вполне соответствовал кораблю — примерно ровесник Нельясу, лет сорока пяти, небритый, неряшливо одетый. Зато хотя бы человек, причем молчаливый, и это радовало: он лишь махнул сенатору в сторону трапа и сам поспешно поднялся на борт.

Внутренность корабля была под стать внешности. Сенатор брезгливо огляделся, выискивая место, куда бы сесть и положить вещи. Громоподобно заурчали двигатели корабля — о, какой сладостный звук! Тут появился пилот.

— Хватит морщиться, не люксовый лайнер, — бросил он. — Давайте-ка кредиты, да поскорее, иначе никуда не полечу. А потом — вы меня не трогаете, я вас не трогаю, ясно?

Оставалось лишь кивнуть и перевести кредиты. «А губа у тебя не дура», — подумал Нельяс, набирая код, но мысленно вздохнул и смирился. Мертвецам кредиты ни к чему. А он не намеревался умирать.

— На весь путь не хватит топлива, — сказал пилот, — придется сделать остановку и дозаправиться. Но это будет нескоро; успеем убраться во Внешнее Кольцо, а там ищи нас свищи.

Нельяс накрыл грязную койку в единственной каюте своим плащом — потом придется бросить, конечно, — и решил немного вздремнуть. Последние дни он очень плохо спал, так что отдых не помешает…

Бумм!

Казалось, сон в одночасье перешел в кошмар наяву. Корабль дернуло так, что Нельяс слетел с койки, точно пушинка, и врезался в противоположную стену. Из кабины послышались отборные ругательства пилота.

— Твою хаттову мать! Это еще что?!

Нельяс, слегка прихрамывая, поспешил в кабину. За обзорным экраном уже не змеились причудливые узоры гиперпространства, зато на черном фоне космоса тускло сверкало в свете далеких звезд что-то огромное, треугольное, массивное.

Звездный разрушитель!

— Нет… — прошептали побелевшие губы Нельяса. — Не может быть… Ведь я был так осторожен…

— И какого криффа я связался с тобой? — заорал пилот. — Мне еще не хватало иметь дело с имперцами! Не знаю, что ты там натворил, сенатор, но нам кранты.

Лучи захвата звездного разрушителя без труда втянули в ангар небольшой корабль. Снаружи послышалась дробная поступь бронированных сапог.

— Штурмачи идут, — бросил пилот и вытащил из висящей на спинке кресла кобуры старый бластер. — Ну, идите, идите к папочке, я без боя не сдамся…

Шаги стихли. Снаружи донесся отрывистый приказ: «Бросьте оружие и выходите с поднятыми руками!», потом легкие щелчки — видно, переводят бластеры в режим оглушения. Нельяс на ватных ногах шагнул было к люку, но пилот отпихнул его и двинулся вперед первым. Он засунул бластер сзади за ворот куртки, опустил трап и шагнул на него, подняв руки.

— Эй, я выхожу, выхожу… — Один шаг, другой, потом рука нырнула вниз и появилась уже с оружием.

— Не надо! — истошно завопил Нельяс, угадав его намерения.

Слишком поздно. Штурмовики открыли ответный огонь, и вскоре пилот упал с трапа на пол ангара безвольной тряпичной куклой. Беглый сенатор застыл в проеме люка с поднятыми руками, не в силах двинуться с места. Каким образом ему удалось избежать бластерного огня, так и осталось непонятным.

Двое штурмовиков чеканно прошагали к нему, надели наручники и свели под руки вниз. Там чернела среди белого моря солдат униформа офицера.

— На… на каком основании меня задержали? — осмелился спросить Нельяс. — Вам известно, кто я?

Офицер устало сверился с планшетом.

— Вы — сенатор Нельяс Хингерорд с планеты Нопкес-Прайм, обвиненный во взяточничестве, присвоении имперского имущества и потворстве незаконной торговле…

— Это еще надо доказать! — запальчиво перебил сенатор — и встретил в ответ все тот же равнодушно-усталый взгляд.

— Все доказано. Ваш сообщник, бывший мофф сектора Бормея Джонас Авринн, тоже арестован. Он сознался во всех преступлениях и выдал вас. Сейчас же вы проследуете на допрос к лорду Вейдеру…

— Не-е-е-ет! — Нельяс сам не ожидал, что сумеет издать подобный вопль. Он отчаянно рванулся из рук штурмовиков, потерял равновесие и…

…проснулся.

Сердце колотилось, кровь гудела в висках, точно двигатель крейсера. В комнате было темно, воняло потом и пролитым виски. Нельяс по-прежнему сидел в своей квартире, утонув в форм-кресле, с полупустой бутылкой в руке.

Это сон… Хвала Силе или чему там еще, это всего лишь сон! Нельяс поставил бутылку на пол, с трудом разжав намертво сведенные пальцы, вытер взмокший лоб. Приснится же такое! Хотя неудивительно.

Сенатор поднялся с легким вскриком — у него свело не только руки, но и все тело. Несколько раз он прошелся по комнате, разминая мышцы, включил свет. На душе слегка полегчало. Правда, проблема так и не решена, но теперь он убедился, что побег — это не выход. Вернее, спонтанный побег. Если уж бежать, то сперва тщательно продумать каждую мелочь. И уж тем более, не подключать к этому криминальный элемент, любой из которых сдаст его за пригоршню кредитов.

Слегка расслабившись, сенатор подобрал с пола комлинк, сунул в карман. В этот самый миг послышался звонок, но звонил не маленький комлинк, а большой голопроектор, занимающий полстены.

Нельяс нажал кнопку, чуть подобравшись внутренне, — и обомлел.

— Сенатор Хингерорд, — глухо пророкотал Дарт Вейдер, появившийся на экране голопроектора, — рад застать вас дома. Сенатор? Сенатор?..

* * *

— Итак, лорд Вейдер, надеюсь, ты позаботился пригласить всех на банкет по случаю Дня Империи? — поинтересовался Император, листая очередной планшет.

— Да, учитель, конечно, — поклонился Вейдер, мысленно задавшись вопросом, почему этим должен опять заниматься именно он.

— Потому что тебя скорее послушаются; уж больно внушительно ты выглядишь, — ответил на его мысли Палпатин с легкой усмешкой. — До праздника еще две недели, но все должно быть готово заранее, в том числе гости. Итак, ты оповестил всех?

— Да, учитель, — терпеливо повторил Вейдер. — Кроме Нельяса Хингерорда от Нопкес-Прайма. Он ответил на мой вызов, но почему-то сразу исчез из поля зрения.

— А-а, знаю, — отмахнулся Император. — Он, между прочим, сегодня скоропостижно скончался в ИмПале от сердечного приступа. Неспроста, как думаешь?

— Думаю, надо проверить его счета, учитель, и официальные, и тайные, и заодно потрясти герцогиню Зирак-Осинари, правительницу Нопкес-Прайма, и моффа того сектора. Будь его совесть чиста, он не упал бы в обморок при моем появлении.

— Еще нужно не забыть поздравить… вернее, выразить соболезнования его вдове. А таких, как Хингерорд, у меня полно — во всех смыслах. Взяточники, воры, растратчики. Заговорщики. Было бы неплохо, если бы ты как следует занялся этим, лорд Вейдер.

— Как прикажете, мой повелитель. — Вейдер отдал поклон и удалился; плащ развевался за его спиной черными крыльями.