Мы назовем ее Мари... (джен)

— Диана, нам придется на некоторое время расстаться.

— Расстаться? Почему? — Диана недоумевающе взглянула на Бюсси, который, как обычно, заехал к ней, пока ее муж, главный ловчий Франции, занимался организацией очередной королевской охоты.

— Видишь ли… Герцог Анжуйский начинает войну во Фландрии. Я еду туда с ним в качестве главнокомандующего его армии, — в голосе графа прозвучала едва уловимая гордость. В глаза возлюбленной он не смотрел.

В первую минуту Диана словно не поняла, что сказал любовник, потом отпрянула от него и ухватилась за прикроватный столик, чтобы не упасть.

— То есть… ты меня покидаешь?! Оставляешь… с ним?!

— Диана, милая, это ведь не навсегда, — принялся оправдываться Бюсси, по-прежнему не глядя на нее. — Война продлится полгода, не дольше. А вдруг судьба нам улыбнется, и за это время что-нибудь случится с твоим мужем…

Диане все еще не верилось:

— Но разве ты не мог отказаться?

— Диана, как ты не понимаешь: главнокомандующий армией — этого же не предлагают каждый день! Ты только представь себе, какие перспективы у меня откроются, если я успешно проведу эту кампанию (а я проведу ее успешно!). К тому же это говорит о том, что герцог меня все-таки очень ценит. А потом я вернусь, и мы с тобой…

Диане уже не хотелось дальше слушать — ей все было ясно.

— Господин де Бюсси, достаточно, — молодая женщина изо всех сил старалась сдерживаться, хотя рыдания душили ее. — Вы всегда говорили, что безумно меня любите, что готовы всем пожертвовать ради нашей любви. Как только потребовалось сделать выбор — вы, не задумываясь, приносите меня в жертву герцогу и своей военной карьере. Что ж, отправляйтесь к нему, он ведь вас ждет, к войне же надо готовиться. А я уж тут как-нибудь без вас…

— Диана…

— Уходите, я не хочу вас больше видеть — никогда!

— Жанна, я молю Бога только об одном: о скорой смерти.

— Диана, сестричка, что ты такое говоришь, — Жанна де Сен-Люк ласково взяла подругу за руку, глядя на нее с нескрываемой тревогой. Диана, в последнее время постоянно заплаканная и сильно подурневшая (с отъезда Бюсси прошло два месяца), сегодня выглядела просто ужасно.

— Ах, Жанна, ты еще не знаешь самого страшного: я… беременна.

— Что же теперь делать?! — ужаснулась Жанна. — Ты ведь не сможешь уверить мужа, что это его ребенок!

Диана только грустно кивнула.

— Может быть, тебе уехать к отцу?

— О чем ты говоришь?! Батюшка — человек очень строгих правил, если он узнает, что дочь оставила мужа, будучи к тому же беременной от другого, он не пустит меня на порог, а сам тут же умрет от стыда и горя! Похоже, остается только одно — броситься в Сену…

— Диана, перестань! — Жанна крепко обняла ее. — В конце концов, ты не одна на свете, мы с Сен-Люком тебя приютим и не бросим — в крайнем случае.

Но обе понимали, что это тоже не выход из положения…

— Я решила: сегодня же признаюсь во всем мужу, — объявила через некоторое время Диана.

— Ты сошла с ума?! Он же убьет тебя на месте!

— Пусть… Как мне жить и для чего? — горько вздохнула Диана. — Я думала, что меня любят, а оказалось… И зачем рождаться моему бедному ребенку — только для страданий? Для меня будет лучше всего, если так и произойдет. Ведь все равно бесконечно скрывать правду я не смогу…

— Граф, я хочу с вами поговорить, — объявила мужу графиня де Монсоро, закончив ужин. — Поднимемся ко мне в спальню?

— Да, конечно, — заинтригованный супруг тут же последовал за ней.

— Итак, Диана, что вы хотели мне сказать? — Монсоро выжидающе посмотрел на жену.

— Граф, вы имеете полное право убить меня сейчас же, — произнесла она, опустив голову. — Я… очень виновата.

— У вас есть любовник? — прямо высказал Монсоро свои постоянные подозрения.

— Был… И я… жду ребенка.

Услышав это, граф сначала побелел, но через секунду побагровел от ярости. Он схватил жену за руку с такой силой, что она едва не упала.

— Принц?! — спросил Монсоро, приблизив лицо вплотную к лицу Дианы.

— Нет, нет… — еле слышно отозвалась молодая женщина, мысленно уговаривая себя: «Немного боли, и все — наступит покой».

— А кто?! Начали признаваться, так уж рассказывайте все! — рявкнул граф.

— Граф де Бюсси, — собрав все силы, выговорила Диана.

Муж выпустил ее руку, она, не устояв на ногах, рухнула на кровать, а граф выбежал из комнаты, с силой хлопнув дверью.

Всю беременность Диана почти не выходила из своей комнаты. Граф не заходил к ней и вообще старался не бывать дома, если же они все-таки оказывались вместе за столом — не разговаривал с женой и торопился снова исчезнуть, и Диана опять оставалась одна, не зная, как же муж собирается с ней поступить.

Когда Диана очнулась после родов, рядом с ней сидела верная Гертруда.

— Мадам, у вас девочка, и такая хорошенькая, никогда таких не видела, — радостно объявила камеристка.

В этот момент в спальню вошел граф де Монсоро с малышкой на руках.

— Смотрите, Диана, какая чудесная у нас с вами дочка, — сияя, обратился он к жене. — Назовем ее Мари, вы не против?

— Вы сказали — у нас с вами? — Диане показалось, что она ослышалась.

— Да, у нас с вами. Это, — кивнул граф на новорожденную, — МОЯ дочь, а вы — МОЯ жена, и никак иначе.

Диана посмотрела на Гертруду, и та, взяв на руки девочку, вышла из комнаты.

— Бриан… — Диана впервые назвала мужа по имени. — Должна ли я понимать вас так, что вы меня прощаете?

— Диана… Честно скажу вам: когда я услышал от вас правду, мне хотелось вас просто придушить, но я понял, что не смогу — слишком люблю, вот в чем дело, — ответил он. — Потом хотел отослать вас к вашему отцу, но тоже не решился — видеть вас не мог все эти месяцы, но когда думал о том, что вы исчезнете из моей жизни — понимал, что мне тогда жить станет незачем. Я не могу без вас — больше ничего не скажу. И девочку я буду любить и воспитывать как свою родную дочь, а правды никто никогда не узнает.

Молодая женщина взяла мужа за руку, в глазах у нее стояли слезы:

— Бриан, я теперь буду вам женой по-настоящему, клянусь, — пообещала она. — И у нас обязательно будут и другие дети, кроме Мари. А знаете, чего бы я теперь больше всего хотела?

— Чего же, Диана? Я все сделаю для вас!

— Хочу вернуться на родину, в Анжу, в наши леса, — мечтательно произнесла Диана. — Мне так тоскливо и неуютно в этом Париже, я здесь просто задыхаюсь!

— Конечно, вернемся, — тут же согласился муж. — Леса там действительно замечательные, и я буду учить наших мальчиков охотиться. Кстати, нам с вами следует сейчас сделать еще кое-что…

Диана вопросительно посмотрела на него.

— Надо же написать вашему отцу о том, что он стал дедушкой!