Winter is a time of mourning (джен)

Зима — время траура. Снег покрывает следы смерти не хуже простыни, что застилает следы акта жестокого убийства, искрится еле заметными огнями, словно пытаясь успокоить и согреть, хотя от долгого контакта тело и душа готовы покрыться ледяной коркой. Ветер завывает печальную песнь, отдавая дань ещё погибшим радостным мыслям и оптимизму, успевшим разбиться о суровую реальность розовым очкам и мечтам.

Зима — время траура. Время траура по энергии, бившей ранее ключом, ныне лежащей комочком недалеко в углу. Впрочем, в чём-то та права — света нет, зачем же двигаться? Время траура по теплу и лёгкому ветру, не сносящему с ног наповал безжалостно, а освежающему, бодрящему. Время траура по чисто-голубому безоблачному небу и огромному ковру малахитовой спутанной травы, по которой так приятно бежать иль неспешно ступать босиком. Время траура по золотой листве и усыпанной алым дороге.

Солнце вернулось в мир преображённым: от него не веет добром и счастьем, лишь холодом да отстранённостью. Будто молвит: «Взгляните на меня». Утверждает: «Распахните очи затуманенные, узрите возвращение моё, но не будет вам от того радости». Уходит на покой светило раньше, оттого и мрак наступает быстрее, ночь затмевает день, небеса чернеют, превращаясь в пугающую пустоту. Ни крохи тепла звезда не дарит, только милостиво светит в особенные дни.

Но надежда снегом выпала не зря. Надежда теплится в душах и пенится на дне чашки с горячим какао. Надежда светится в тусклых глазах незаметно, в тихих улыбках и объятьях. Надежда греет сердца и заставляет таять скованные льдом людские души. Надежда воскрешает.

И под конец возвращается солнце. Сбрасывает лживую маску безразличия, расправляет крылья невидимые и взлетает надо всей землёю. Ледяные горы текут реками по тротуарам, шоссе и тропинкам. Воздух сменяется на живительный, будоражит сознание, возрождая. Кажется, впереди что-то близится. И это что-то зовётся Весной.