Беседы перед огнём и звёздами (джен)

Языки огня танцевали на сухих брёвнах, пламя было не сильным, но стабильным и жарким, отгоняя ночной холод. Прогорающие в костровище поленья тихо потрескивали, изредка выбрасывая снопы ярких искр в искажённый маревом воздух, а горка алых углей в сером пепле мерцала червонным золотом, завораживая мягкими переливами.

Двое мужчин сидели по разные стороны костра, одновременно похожие и непохожие друг на друга.

Один был молод, чуть старше двадцати и всё ещё по-подростковому угловат. Скорее мальчик, нежели мужчина. Голубые глаза за светлой чёлкой устало смотрели на огонь, лишь изредка он поднимал взгляд на того, кто был по другую сторону. Юноша сидел, прижав колени к груди, и серый, подогнанный не по размеру пилотный комбинезон с нашивками коммандера смотрелся на нём неловко и немного нелепо.

Второй был старше, не старый, но совершенно неопределенного возраста. Широкоплечий, затянутый в чёрную форму без опознавательных знаков, он всей фигурой и небрежной позой излучал скрытую угрозу. Потемневшие от времени волосы спускались на плечи чуть вьющейся гривой, но совсем не скрывали жадного взгляда золотых глаз, внимательно следящих сквозь огонь за юношей.

Вокруг них простирался ночной лес и бездонное звёздное небо, полное незнакомых созвездий. Тишина, царящая на поляне, не тяготила, но в то же время была наполнена спокойным ожиданием со стороны старшего мужчины. Он безмолвно подталкивал начать разговор, терпеливо давая время подумать, собраться с мыслями.

Для Люка это казалось странным. Даже если всё это сон, приходящий к нему уже третью ночь подряд... В его представлении, человек напротив просто не мог быть таким. Может быть, разучился давным давно, а может, и вовсе никогда не умел.

Судя по пробежавшей по чужому лицу тени, его мысли были для мужчины открытой книгой, но тот, что удивительно, не стал их комментировать.

— Почему ты так выглядишь?

Вопрос, нарушивший устоявшуюся тишину, показался корявым и грубым, но, прозвучав, не мог быть взят обратно. Плечи сковало незримым напряжением, но мужчина почему-то не обиделся.

— Это видение Силы, сын, — насмешливо произнёс незнакомый низкий голос с небольшой хрипотцой. Словно говорил большой, но сытый хищник. — Я выгляжу так, как мне угодно.

— Это не ответ.

Не отрывая взгляд от костра, Люк поднял лежащую под рукой палку, чтобы пошевелить ею угли. Вихрь юрких маленьких искр взвился в ночь, напоминая рой повстанческих истребителей. Таких же скученных и хаотичных.

Он знал, что невежлив и груб, и стоило бы остановиться. Однако он так же знал, что ему до зубовного скрежета надоел этот пространный, объясняющий всё и вся ответ. Это — Сила. И на всё её Воля. На любой вопрос и любое непонятное явление есть ответ, и он не нуждается в дополнении.

— Ты знаешь, что рассуждаешь сейчас, как ситх? Только ситхам недостаточно знания о величии Великой Силы и устройстве вселенной соответственно её Воле, — иронично сказал отец через пламя, и прежде, чем Люк успел отреагировать, добавил. — Тебе спокойнее, когда я выгляжу так, и мне несложно принять это облик.

"Так просто? — подумал Люк. — Просто потому, что мне так будет проще?"

— Но это не ты.

Он решил игнорировать высказывание о ситхах. Не стоило поддаваться на провокации, пока это возможно.

— Почему? — спросил его Вейдер. — Потому что это Темная Сторона? Потому что так говорит пропаганда вашего Восстания? Или потому что ты сам не можешь представить меня без доспехов и меча?

Вопреки ожиданиям, его голос оставался спокойным и ровным. В нём не появилось злости. Может быть это, а может, та простая, завораживающая прямота, с которой разговаривал с ним сейчас отец, толкнули Люка дальше, хотя, возможно, стоило остановиться.

— Это облик Энакина Скайуокера.

— А я, по-твоему, не он? — усмехнулся мужчина странной, не то ироничной, не то насмешливой улыбкой.

— Мой отец Энакин Скайуокер. А ты не он. Его поглотила Тёмная Сторона.

Люк обнял себя за колени, мысленно готовясь к неизбежному взрыву. И тем сильнее его ударил чужой смех, заставляя вскинуться и испуганно замереть вомп-крысёнышем, уставившись на того, кто сидел по ту сторону костра.

— Забавно, — произнес его отец, когда отсмеялся. — Это не банта, а вон то — определенно, банта, хотя обе они банты, потому что одна в анфас, а другая в профиль! Как там Оби-Ван и Гранд-магистр обычно говорили в таких случаях? Только ситхи всё возводят в абсолют? Да, кажется, так, — и посмотрел с искристым весельем в золотых глазах. — Малыш, ты стал ситхом?

— Я — джедай!

Вейдер хмыкнул. И, опустив взгляд на огонь, всё ещё насмешливо, но уже тише, фыркнул.

— Что ты знаешь о джедаях? Сколько ты там учился? Я помню твой бой на Беспине. Так бестолково махать мечом не смог бы даже очень ленивый падаван. Повезло, что только рукой отделался, — он подкинул полено в чуть поутихшее пламя и вздохнул с сожалением и тоской. — Я рассчитывал на бой с более сведущим противником, а встретил почему-то всего лишь недоучку.

— Ты пытал моих друзей! — Люк сжал в кулак правую руку, на миг пронзённую фантомной болью. Здесь она была целой. То ли он ещё не свыкся с протезом, то ли, и правда — на всё Воля Силы. — Как я мог их бросить, даже зная, что это ловушка?!

Он почти закричал, не сдерживая ни возмущения, ни гнева. И тем контрастнее звучал размеренный голос отца и его тихие слова.

— Ну, так на всё воля Великой Силы. Так ведь положено говорить джедаям, когда умирают их близкие люди? И разве не ты первым активировал меч, вызывая меня на поединок? И это при том, что джедаям невместно первыми нападать на противника.

— Можно подумать, ты отпустил бы меня, если бы я отказался сражаться! Ты с самого начала хотел поймать меня! — боль в руке вновь показалась ослепительной, и Люк едва удержал себя, чтобы не вскочить на ноги.

— Отпустить бы не отпустил, а поговорить можно было и в более спокойной обстановке, — безразлично пожал плечами Дарт Вейдер. — Я собирался забрать тебя. Методы были не так уж и важны.

— Методы... — с горечью протянул Люк, отворачиваясь.

Сильный порыв ветра бросил в лицо ночную прохладу, раздувая огонь ярким всполохом. Пламя любовно облизало поленья поразительно плотной древесины, с трудом поддающейся ярким огненным пальцам. Люк ловил себя на мыслях, что точно так же, как и пламя — эти дрова, его сейчас гложет вина за неоправданные ожидания друзей. Он не справился и подвёл всех своей слабостью. Если бы он закончил обучение...

— Не расстраивайся, — примирительно произнес отец, прерывая самокопание. — Философия Ордена никогда не являлось сильной стороной Скайуокеров. Я тоже этого не понимал, когда был в твоём возрасте.

— Сейчас ты скажешь, что, лишь познав мощь Темной Стороны, что-то понял и поэтому предлагаешь её мне.

— Звучит, как не очень удачная замануха от торговца спайсом, — фыркнул Вейдер.

— Примерно как-то так я это обычно и слышу, — согласился Люк, вновь подбирая палку для углей.

— Иронично слышать это от человека, состоящего в террористической организации.

— Настолько же, как и предложение о совместном заговоре против главы государства от его самого доверенного лица и по совместительству главнокомандующего этого самого государства.

— У тебя началась истерика, что ещё я мог сказать, чтобы снять тебя с той хаттовой антенны?

— Как вариант, можно было огорошить меня нашим родством чуточку раньше.

— Я вообще не думал, что на тебя это так подействует, — отец поморщился. — Конечно, глупо было ожидать, что Оби-Ван расскажет тебе правду, но вот так... Впрочем, он всегда любил рассуждать о правде с определённой точки зрения.

— Как и ты насчёт императора? — спросил Люк, сдвигая потрескивающие алые головёшки поближе к брёвнам. — В твоих словах, как и в словах Бена, я не почувствовал лжи.

— Я всё-таки у него учился, — Дарт Вейдер задумчиво провёл большим пальцем по гладко выбритому подбородку. — И научился большему, чем он думал.

— Каким он был? — спросил Люк, не успев схватить себя за язык.

— Ты не знаешь? — отец поднял от огня удивлённый взгляд.

— Я знал его очень недолго. — он пожал плечами, досадуя на себя. Но, сказав "аурек", следует отвечать и про "беш". — Всего несколько дней. Дядя, как и все окрестные фермеры, запрещал к нему подходить. Бен жил слишком близко к территории тускенов, да... поговаривали про него разное.

Люк подобрал с земли рядом с собой мелкую веточку и сосредоточенно принялся ломать её на части. Взгляд отца чувствовался так же отчётливо, как к и жар огня, а перед глазами вновь вставали воспоминания о том дне, начавшемся с побега R2. Он помнил, как костерил себя за дурость и снятый ограничитель. Повёлся на красивую картинку и слёзный голосок какой-то девчонки, словно позавчера родился и вырос не у хаттов под хвостом, а на какой-то цивильной планетке. И тускены, и Бен не входили в его планы ни вместе, ни по отдельности.

А потом всё так завертелось...

В конце концов, отступать оказалось некуда, несмотря очевидный идиотизм происходящего.

— Он спас меня от тускенов. А потом взялся рассказывать об отце. Отдал твой меч... Сказал, что Энакина Скайуокера предал и убил Вейдер. Звал с собой на Альдеран, спасать принцессу.

— Понятно. Что ж... — медленно протянул имперский главнокомандующий. — Моё уважение к проделанной Магистром агитационной работе. Акценты расставил креативно и со знанием нашей Скайуокеровской натуры.

— Я не хотел с ним улетать. Нельзя было бросать тётю и дядю, — зачем-то попытался оправдаться Люк. — А потом, пока меня не было, штурмовики, сожгли ферму и всех убили...

Переломанные палочки высыпались из ладони на землю, складываясь в причудливый узор. В треске костра и шорохе пламени ему снова чудился запах гари и чёрный дым, чадящий над песками.

— Не хочу тебя расстраивать, Люк, — прервал установившееся молчание отец. — Но ни в одном отчёте штурмовиков, спустившихся на Татуин, не указано о ферме Ларсов. Строго говоря, ни один патруль не успел выйти за пределы городов.

— Хочешь сказать, их убили не штурмовики? А кто тогда? Пьяная банта с огнемётом? — огрызнулся повстанец, поднимая злые глаза на Вейдера, и продекламировал, словно цитируя чьи-то слова: — Если вас сожрал крайт-дракон, подумайте хорошенько, может быть виноваты вы, а не дракон?

— Я говорю то, что знаю, — терпеливо ответил имперский офицер. — Неужели ты думал, что никто не проводил расследования, когда появилась информация о Явинском Стрелке? Брось, Люк. Мне незачем тебе врать.

— Конечно, — едко скривился юноша. — Не ты гоняешься за мной по всей галактике, как пустынный скер за песчанкой. И не ты пытаешься склонить меня на Тёмную Сторону Силы, чтобы убить вместе со мной императора.

— Ты переходишь границы, Люк, — голос отца стал на пару тонов ниже, обретая твёрдость и наливаясь угрозой.

— А ты скажи, что я лгу!

Они вцепились друг в друга взглядами — лазурит против золота — и воздух загудел не только от пламени, но и от взвившейся Силы. На плечи упала холодная тёмная тяжесть, придавливая к земле и понуждая склонить голову, признать чужую правоту и верховенство. Её было так много, что перехватывало дыхание, как от ледяной воды, смыкающейся тёмной пучиной над головой идущего ко дну несчастного. Собственный огонёк Силы казался Люку чахнущим всполохом света в непроглядной темноте.

Их силы действительно несопоставимы.

— Не стоит испытывать моё терпение, мальчик, — чеканя каждое слово, проговорил Тёмный Лорд. — Терпение — добродетель обоих Орденов, но я никому не позволю обвинять меня во лжи.

Тёмная волна отхлынула, позволяя вдохнуть полной грудью и сворачиваясь в пределах своего владельца. Золотые глаза полыхали по ту сторону пламени, и Люк не мог думать ни о чём другом, кроме того, насколько он силён. Даже здесь — во сне, неизвестно кому из них принадлежащем, — Дарт Вейдер оставался настолько могущественным, что пробирала дрожь. И если такой он, то каков же император, которого Палач империи не стесняясь признаёт более сильным?

— Против фактов протестовать бессмысленно, а порой и откровенно глупо. На этом погорело множество разумных. Не совершай их ошибок, сын.

Хотелось, до ужаса хотелось огрызнуться и послать хаттового воспитателя сарлаку в пасть, но проснувшийся от наглядной демонстрации инстинкт самосохранения настоятельно посоветовал заткнуться. И вообще, напомнил он, придурок, ты как не на Татуине вырос. С каких пор ты прёшь в лоб на заведомо более сильного противника?

Так что осталось только сжать зубы и промолчать, вспоминая дыхательные упражнения.

Между ними вновь повисла тишина, разбавляемая гулом пламени и треском углей. Горячий жар танцевал на углях, переливаясь оттенками алого, с вкраплениями белого пепла, проступающего на подстывающих головёшках по краям. Тепло согревало тело, но совсем не добиралось до души.

— Иногда я забываю, насколько упрямым ты можешь быть, — тихо произнёс Дарт Вейдер с тяжёлым вздохом. — Слишком в тебе много и от меня, и от матери. Мы тоже не сумели вовремя остановиться.

— Тормоза в нашей семье природой не предусмотрены, да? — не без иронии спросил Люк. Тема вроде бы была достаточно нейтральной.

— Возможно, они просто нестандартной конфигурации. — поддержал шутку отец. — Пока разберёшься, пока научишься пользоваться — пара важных поворотов пролетит только так.

— Какой она была? — без особой надежды спросил Люк. — Моя мать. Дядя и тётя ничего не знали о ней, а Бена я спросить не успел.

Но отец его удивил.

— Красивой, — не задумываясь, сказал он. — Очень доброй и светлой, несмотря на то, что политик. У неё до сих пор жива куча родни. Кажется, в их семье уже триста лет не рождалось мальчиков. Так что они все придут в неописуемый восторг, когда узнают о тебе.

— И оторвут тебе яйца, — не подумав, ляпнул младший Скайуокер, тут же хлопая себя по губам и смотря на Вейдера ошарашенными глазами. Он не собирался этого говорить.

Однако мужчина лишь фыркнул, тихо рассмеявшись.

— Вероятно, — согласился он. — Не дёргайся так, Люк. В данном случае это просто-таки висело в воздухе. Они действительно будут не очень мне рады. И вполне может быть, что попробуют воплотить в жизнь озвученный тобой вариант. Мой статус их не только не остановит, но и, скорее всего, сподвигнет на большее. Семью Наберие уважает даже Император, потому что их матриарх вполне способна оторвать ему уши на правах родственницы.

— Это что за чудовище такое?

Перед глазами, однако, почему-то встало воспоминание о разъяренной Лее, высказывающей что-то Хану в ангаре.

— Моя тёща, — со значением ответил Дарт Вейдер.

Аргумент, подумал Люк. Совершенно непробиваемый. И возможно, даже большего калибра, чем Звезда Смерти.

— Если не имперские штурмовики, то кто тогда их убил? — вернулся к интересующей его теме юноша. — Тускены не сжигают фермы.

— Не знаю, — пожал плечами Вейдер. — Следов к тому моменту осталось не так уж и много. Могу предположить, что там побывали наёмники Джаббы Хатта. Всё-таки Татуин — это его территория. Они могли тоже искать дроидов, чтобы загнать их Империи за какую-нибудь бешеную сумму денег. Теперь уже и не узнаешь.

Если рассуждать логически, такое могло быть, нехотя согласился Люк. Ему было слишком больно и плохо, чтобы смотреть внимательно. Но тогда выходит, что он влез в Восстание, действительно, как тот дурак, которого съел дракон? Дракон не виноват, что дурак пришёл в его пещеру. Он просто спал, а его разбудили, вот он и подзакусил нарушителем своих границ.

— Бен сказал, это обычная тактика клонов, — последний глоток воды не спасёт, если заблудился в пустыне, но не попытаться он не мог.

— Ты ведь понимаешь, что у Бена были свои мотивы? — вновь пожал плечами главнокомандующий. — К тому же, в имперской армии практически не осталось клонов. Ускоренное старение, износ организма и тяжёлое окончание войны с Сепаратистами выкосили почти всех. Они уже и не служат в действующих войсках. Максимум — инструкторами у новобранцев. Твой Бен провёл в песчаной дыре последние двадцать лет, вот и не знал об этом.

Вот и приехали, криво улыбнулся Люк. За что, в итоге, он сел в тот крестокрыл? За Альдеран, который так и не взорвали, ограничившись прореженным кольцом астероидов? За Бена, которого он знал от силы двое суток? За принцессу, которую он и сейчас готов защищать ценой жизни, несмотря на то, что она, очевидно, отдала предпочтение Хану? Да. Наверное, за неё. Другой вопрос, стали бы в самом деле стрелять по Явину, но это, конечно, мелочи. Ещё, наверное, за джедаев, которым, он, по сути, называется за глаза. Больше-то некем.

Выходит, правы розыскные листы? Террорист. Преступник. Возможно, сектант. Да уж, особенно это "возможно, сектант" его первое время изрядно дергало.

— Джедаи были хранителями мира, — в пространство сказал он.

— Ты, правда, хочешь, чтобы я рассказал об этом? — спросил отец, бездумно смотря на огонь.

Люк подумал над этим вопросом и вздохнул.

— Может быть, нет.

Дарт Вейдер поднял на него золотые глаза, за пламенем они казались пылающими.

— Ты всё ещё можешь сделать другой выбор.

— В нашей галактике свобода вероисповедания, разве нет?

— Забавно слышать это от "джедая". Мне ты в этом праве отказываешь. Как и Совет Магистров отказал в нём Императору. Только ты меня убить пока не хочешь, а они его убивать пошли.

Можно было сказать, что это совсем другое, что Император — тиран, диктатор и просто сумасшедший, но Люк дёрнул головой, вытряхивая из неё эти мысли. Они говорили сейчас не о Палпатине.

— Ты тоже хочешь, чтобы я перешёл на Тёмную Сторону.

— Джедаи приравнены к радикальным сектантам. Только они не признают никаких других учений. Меня устроит любой вариант, в котором ты откажешься от их взглядов.

— И перейду на твою сторону? — ехидно уточнил повстанец.

— И перейдёшь на мою сторону...- серьёзно и согласно повторил за ним отец.

Почему-то отчётливо остро вспомнилось детское, жгучее желание поступить в имперское лётное училище. Перед глазами встали брошюры, тайком от дяди скачанные из голонета, в которых описывались дальнейшие перспективы — от военной карьеры до перевода в инженерный институт при соответствующих показателях и стремлениях. Мечты об отце, которого хотелось видеть рядом до крика и слёз...

Все это могло быть у Люка Скайуокера до взрыва Звёзды Смерти. До того, как на плечи легли чужие жизни.

Вспомнились полные слёз глаза Леи после поражения на Беспине. Смех Хана и его тяжёлая рука на плече, рёв Чуббаки и улыбки товарищей по крылу...

— Ты помнишь первое правило Бунта-Ив? — спросил Люк.

В золоте чужих глаз мелькнуло что-то странное. Наверное, разочарование, но ему не хотелось об этом думать. Не хотелось всматриваться.

— Не останавливайся и не смей оборачиваться.

Мрачный голос отца навеки врежется ему в память, подумал Люк. И тяжёлое молчание за костром, от которого очень хотелось кричать.

— Тогда ты понимаешь...

— Твоя жизнь не гонка на Татуине! — прорычал Вейдер, разозлённый сравнением.

— Только как и там на кону стоит свобода! И моя, и моих друзей!

— Твои друзья не рабы у хаттов с чипом взрывчатки под черепом! Список их прегрешений тянет на два десятка пожизненных и десяток смертных казней даже по самым либеральным законам галактики!

— А на сколько тянут мои? — огрызнулся Люк.

Тяжёлый взгляд Дарта Вейдера упёрся в него через огонь и на горло легла холодная удавка Силы. Не лишая такого нужного кислорода, просто обозначая своё присутствие. Без жестов, без каких либо движений. Одной силой воли.

— Тебе так хочется, чтобы я озвучил очевидное, сын мой? — холодно спросил он. — Я предлагаю тебе выбор, которого тебе не дали джедаи и вряд ли дадут твои твои "друзья", если узнают, чей ты сын. Это твой единственный выход. Пока ещё Император согласен на это.

— Я не буду рабом Тёмной Стороны! — голубые глаза сверкнули непримиримым упрямством.

Сила юноши всколыхнулась, пытаясь сорвать чужую технику, но в этот раз Лорд Вейдер не отступил, чуть усилив захват и заставив сына молчать.

— Ты ничего не знаешь о Силе, мальчик, и о Темной её стороне в частности.

— Я знаю достаточно, — Скайуокер упрямо смотрел в чужое золото. — Я тебя видел. Мне хватило!

— То, как я выгляжу в реальной жизни заслуга исключительно джедаев в целом и, в частности, Оби-Вана, — Вейдер вопросительно поднял золотистую бровь.- Он рассказал тебе или побрезговал? О том, как бросил меня умирать на лавовом берегу, отрубив ноги и руки?

— Ты лжёшь! Бен не поступил бы так! Он говорил, что вы были друзьями!

— Почти братьями... — губы мужчины исказились в злом и болезненном оскале. — Что не помешало ему причислить меня к списку на уничтожение, когда я перешёл на Темную Сторону. Просто потому что ситхи, в концепции джедаев, подлежат уничтожению. Только смерть и никакого снисхождения. Ты тоже так хочешь, Люк?

Юноша молчал, с трудом и упрямством цедя вздохи, не в силах скинуть ощущение чужой, невидимой руки на свой шее.

— Ты, к слову, по воззрениям прошлого Ордена, также подлежишь уничтожению.

— Я не ситх!

— Но сын ситха, — с нажимом произнес отец. — Это уже делает тебя предрасположенным к Темной стороне. Впрочем, ты прав. Это не подвело бы тебя под меч. Только под пристальное и слишком дотошное внимание Теней — ликвидаторов Ордена, — Вейдер усмехнулся и неожиданно отпустил удавку. — Смертную казнь тебе обеспечило бы это.

Он обвёл взглядом ночной лес и костёр на поляне, словно желая оценить масштаб.

— Это? — Люк поморщился, растирая горло.

— Видение. Связь, — переведя ироничный взгляд на него, Вейдер улыбнулся, словно видел что-то очень хорошее. — Ты хоть представляешь, сколько времени тратили джедаи, Мастер и падаван, на создание хотя бы слабенькой ниточки связи, по которой могли бы чувствовать друга — чувствовать, не говорить, Люк? Годы. Годы постоянного общения и совместных тренировок. А ты образовал со мной связь мгновенно. Просто признав факт нашего родства. Да ещё такую мощную, что смог меня слышать и отвечать. Это же... — он обвёл рукой поляну. — Это и вовсе за пределами понимания большей части существующих разумных.

— Ты лжёшь... — непослушные губы не желали нормально двигаться, упавший голос показался шелестом ветра, затерявшиеся в тихом гудении пламени.

— Прислушайся к Силе, сын, — усмехнулся Дарт Вейдер. — Спроси её, вру ли я.

Сила бессовестно молчала, не отрицая ни одного произнесенного отцом слова.

— Это не может быть правдой... — рука сама собой зарылась в светлые волосы, с силой оттягивая их в сторону в бесполезной попытке отрезвить болью.

— Ты уже большой мальчик, Люк, ты должен уметь принимать вещи такими, какие они есть.

В голосе Темного лорда не было ни сочувствия, ни сожаления. Он бесстрастно смотрел на сына, как никогда почему-то напоминая больше джедая, чем ситха. Спокойного, бесстрастного... равнодушного или просто чрезвычайно уставшего?

Главнокомандующий имперским флотом поднял лицо к небу, наслаждаясь мягкими прикосновениям ветра к своему лицу. Это почти забытое ощущение прохладного дуновения на коже немного мирило с ситуацией и с ребёнком, сидящим через огонь на против. Ребёнок, хотя должен быть уже взрослым... Было бы неплохо показать его Мастеру, уж слишком странное творится в голове Люка для двадцати трёх лет жизни, первые девятнадцать из которых он провёл среди мафиози, контрабандистов, хаттов и наёмников всех мастей.

Люк напоминал Вейдеру слепого щенка тукката, такого же нелепого, очаровательно большелапого и трогательного, слабого, но обещающего вырасти в опасного хищника. А ещё он "свой", несмотря на годы в разлуке и совершенно чужое воспитание. Свой. И это так же странно, как и естественно.

— Светлеет, — проронил он, наблюдая, как гаснут звёзды и разгорается на востоке небо. Это значило, что их время подходит к концу. Пора было прощаться. — Подумай над моими словами, Люк. Это твоя жизнь. Не надо губить её за чужие идеалы.

Примечания:

Для тех, кто захочет поддержать автора материально:

Номер Яндекс-деньги: 410013127603394

Сбербанк: 4276400091318205