Судьба (гет)

Ночь уже вступала в свои права.

Тучи сгущались, скрывая небо, лишь тонкий полумесяц робко выглядывал, освещая комнату Лили. Она сидела на кровати неподвижно, как каменная статуя, уже около пяти часов. Последний раз она пошевелилась лишь затем, чтобы снова посмотреть в окно и в очередной раз прошептать:

— Почему?

Этот вопрос преследовал её на протяжении месяца. Месяца, в котором она не жила, а выживала. Хотя нет, не выживала. Существовала. Она почти ничего не ела, едва пила воду, а в отражении зеркала с каждым днём всё больше напоминала скелет.

Ведь человек, который был её якорем, умер.

Говорят, смерть его была мучительной.

Ночью, во время обычной прогулки, без которой он не мог уснуть, на него напали двое пьяных мужчин. Северус не был конфликтным, он пытался уйти, найти повод, чтобы разойтись миром, но лишь сильнее разозлил их. Они избили его до полусмерти.

Когда опомнились, было уже поздно что-либо исправлять. Они сбежали, а Северус остался лежать на холодной земле, едва дыша, не в силах даже дотянуться до телефона.

И помощь не пришла.

Словно весь мир вымер в ту ночь, словно кто-то решил, что именно сегодня в этом парке не будет ни одного случайного прохожего. Северус умер в одиночестве, охваченный болью и отчаянием.

Лили почувствовала это.

В ту же ночь, посреди сна, её что-то сломало, разорвало на куски. Когда она проснулась, в груди царила пугающая пустота. Она не чувствовала больше ничего.

А наутро его нашли.

Тело Северуса обнаружили случайные прохожие, но было уже поздно. Вызвали скорую, полицию, но всё, что оставалось сделать врачам, — констатировать смерть. Полицейские позвонили его матери, сообщили страшную новость и попросили приехать в морг на опознание.

Эйлин знала, что её сын и Лили были связаны чем-то большим, чем просто дружба. Она не хотела сразу говорить ей правду, пока не убедится, что это не ошибка, не чья-то чудовищная шутка.

Но это была не ошибка.

Когда Лили услышала голос Эйлин по телефону, она не сразу поняла, что не так. В голосе женщины звучала усталость, тревога, но она не придала этому значения.

Зря.

Хотя, возможно, где-то в глубине души она уже знала правду. В ту самую ночь, когда её сердце на мгновение остановилось, а затем застучало медленно, неестественно гулко, словно в пустоте.

Она собрала вещи, села в машину и поехала на встречу.

Перед домом Эйлин её накрыла паника. Она не могла дышать, её сковал ужас, в глазах потемнело, а в голове пульсировала только одна мысль: «Не сейчас, не здесь, мне нужно войти».

Когда она пересилила себя и переступила порог, перед ней предстала постаревшая на десяток лет женщина.

— Здравствуйте, что-то случилось? Вы выглядите очень плохо...

Глупый вопрос. Лили это поняла, как только произнесла его, но было уже поздно.

Эйлин попросила её сесть. И она села.

— Сегодня утром мне позвонили из полиции... — голос женщины дрожал, но она продолжила. —Мне жаль. Они сказали, что Северус...

Она остановилась, и Лили показалось, что время застыло.

— Он умер.

Два слова.

Смертельный приговор, вынесенный небу, земле и всему существующему.

Она ничего больше не слышала. Но слова Эйлин будто выжглись на внутренней стороне её черепа и снова и снова повторялись эхом.

Северус мертв.

Северус.

Мертв.

Смехотворно, что Эйлин жалела её. Разве не мать должна оплакивать сына, а не наоборот? Разве не она должна утешать её?

Лили не помнила, как попрощалась. Как завела машину. Как оказалась в своей комнате.

Она не слышала вопросов родителей. Не помнила, когда последний раз ела, пила воду, выходила из комнаты.

Она только смотрела в окно.

На Луну.

Луна была их символом.

Она осознавала, что умирает. И не сопротивлялась. Потому что жить без него было невозможно. Потому что без него не существовало воздуха, не было вкуса у еды, не было смысла ни в чём.

Но, если быть честной, она знала правду с самого начала.

Связь разорвалась в ту ночь.

Она знала. Но не принимала.

Пока не услышала это вслух.

Она всегда называла Северуса своим «Безумным Севером». А он называл её «Безумной Лилией».

Безумие было в их крови.

Родители Лили вызывали врачей, но те лишь разводили руками, советуя психиатра или специализированный пансионат. Но они знали: Лили никуда не поедет.

И знали другое.

Она уже мертва.

Тело было живым. Сознание — нет.

Ночь сменяла день, день сменял ночь.

Лили не проснулась.

Её смерть далась ей куда легче, чем Северусу, но она страдала дольше. Она умирала изнутри, разъедаемая чувством вины, уничтоженная собственной болью.

В заключении о смерти написали: «Оторвавшийся тромб».

Но настоящая причина была другой.

Она умерла от безумия.

От любви.

И когда она очнулась, за гранью, первым, кого увидела, был он.

Северус.

— Я во всём виню тебя, — прошептала она.

— Я тоже во всём виню себя, — ответил он.

Над ними светила Луна.

И теперь ничто их не разлучит.

Они будут вместе. Всегда.

В любом из миров, в которых они переродятся.

Независимо от их внешности, судеб, историй.

Лишь одно останется неизменным: их имена. Их любовь. Их безумие.

Но что, если...

Что, если это было не благословение, а проклятие?

Они снова встретятся.

И снова потеряют друг друга.

Луна больше не смотрела на них.

Она устала.

Ведь сколько можно наблюдать за теми, кому не суждено быть вместе?

Сколько раз можно повторять одно и то же?

Сколько жизней они ещё погубят ради своей любви?

В одном из миров о них сложили пророчество.

Но никто не понял, что речь была именно о них.

Они — разрушительная сила.

Они не могут жить друг без друга.

Но и вместе им быть не суждено.

Они будут рождаться вновь и вновь.

И каждый раз кто-то из них умрёт.

И однажды они разрушат этот мир.

Перейдут в другой.

Но там их встретит та же судьба.

А может, выход всё же есть?

Или это игра, в которой победителей не бывает?

Но нужно помнить одно.

Пророчество просто так не исчезнет, пока не будет выполнено…

А все остальное дело судьбы.