You Are the Air that My Lungs Need | Ты — воздух в моих легких (гет)

— ...И наконец, мистер Малфой. Пункт 54, часть 12, параграф 7. Вам запрещается пользоваться волшебной палочкой с целью подрыва интересов или политики Министерства магии, включая, но не ограничиваясь вышеупомянутыми военными действиями, изменой, подстрекательством к мятежу, преступлениями, проступками и публичными беспорядками.

Люциус изогнул бровь.

— То есть вообще никаких развлечений?

День тянулся уже целую вечность, кабинет казался тесным, чай не выдерживал никакой критики — иначе Люциус никогда не пошутил бы так.

А может, и пошутил бы. Домашний арест с ограничением в колдовстве длился пять лет, и Люциус совершенно не предполагал, что его снятие займет еще столько же!

Юрист нахмурился.

— Во время данной встречи я уполномочен Министерством магии при малейшем сомнении отозвать решение о вашем освобождении и праве использовать палочку. — Его губы сжались в линию, и лицо ожесточилось. — Быть может, нам стоит пройтись по пунктам с самого начала?

Юная ассистентка юриста устало стиснула переносицу. Гермиона Грейнджер, официально представлявшая интересы Люциуса в ДМП, прищурилась и украдкой покачала головой.

— Я думаю, мистер Гринвуд, — начала она, — мистер Малфой пытался пошутить.

Юрист фыркнул.

— Вышло крайне убого, и я думаю, все присутствующие со мной согласятся.

Под многозначительным взглядом Гермионы (хотя глаза ее поблескивали хитрецой) Люциус промолчал.

— Приношу свои извинения, мистер Гринвуд, — сказал он наконец, склонив голову. — Домашнее заключение не особенно способствовало улучшению моих манер, как и чувства юмора, по всей видимости.

— Так, что ж… — раздраженно буркнул Гринвуд и развернул перед Люциусом бесконечно длинный пергамент. — Инициалы и дату у каждого пункта проставьте, пожалуйста. Затем полную подпись и дату в самом низу.

Люциус застыл на грани возражения, ощущая, как руку свело судорогой от одной только перспективы.

Гермиона упрямо шепнула одними губами «Нет!», Люциус вздохнул и приступил к делу.

* * *

Двумя часами позже, поскольку Гринвуд требовал изменить формулировки половины пунктов, как только Люциус доходил до них, документ был подписан и юристы удалились.

— Вы свободны, — без всяких ухищрений объявила Гермиона. — Поздравляю!

Люциус вежливо кивнул.

— Благодарю, — ответил он мягко.

Гермиона встала, чтобы собрать свои вещи, и замерла.

— И кстати, мне понравилась ваша шутка. Она, конечно, оказалась совершенно не к месту, и это было очень рискованно, а еще совершенно неприемлемо и попросту ужасно. Но, — улыбнулась она, — мне все равно понравилось.

Ей понравилось.

И только сейчас, впервые за долгие годы, Люциус почувствовал, что наконец может дышать.