"Клятва, нарушенная кровью" (джен)

* * *

Тёплый свет солнца играл в кронах деревьев дворцового сада. Лёгкий ветерок колыхал цветы жасмина, их тонкий аромат заполнял воздух, создавая ощущение покоя. Где-то вдали слышалось журчание воды, а у пруда, на коленях склонившись к самой поверхности, сидел мальчик. Ему было не больше пяти лет. Его лицо светилось радостью, а губы шевелились, будто он тихо говорил с рыбками.

Сулейман сделал шаг вперёд, наблюдая за этой сценой. Сердце его наполнилось теплом. Он узнал этого мальчика — Мустафа. Совсем кроха, когда всё ещё было просто. До появления Хюррем, до интриг, до времени, когда слово "трон" стало разделять их.

— Мустафа! — позвал он.

Мальчик поднял голову, и его глаза, карие, как у матери, засветились радостью. Услышав голос отца, он мгновенно вскочил на ноги.

— Повелитель! — позвал он и бросился к нему, громко смеясь.

Сулейман опустился на одно колено, раскинув руки, чтобы поймать сына. Тот, обхватив его шею своими маленькими ручками, прижался так крепко, словно боялся отпустить.

— Ты наблюдаешь за рыбками? — спросил Сулейман, глядя на него с улыбкой.

Мальчик посмотрел на него снизу вверх, лицо его засияло.

— Да, мой повелитель! Они такие забавные! У одной из них на хвостике пятнышко, совсем как у нашей кошки. А другая плывёт быстрее всех, как будто хочет обогнать ветер!

Сулейман рассмеялся, поглаживая сына по голове.

— Ты всегда всё замечаешь, мой шехзаде. Может, ты станешь не только великим правителем, но и учёным, раз так любишь наблюдать?

Шехзаде поджал губы, будто задумался над серьёзным вопросом.

— Может быть, мой повелитель. Но мне бы хотелось всегда быть рядом с вами. Разве шехзаде не должен помогать своему отцу?

Сулейман взял его лицо в ладони, посмотрел прямо в глаза.

— Ты уже помогаешь мне, Мустафа. Каждый твой смех, каждый взгляд напоминают мне, ради чего я живу.

Мальчик улыбнулся и, как всегда, немного смутился от слов отца.

— Спасибо, повелитель. Но ведь и вы помогаете мне. Я стараюсь быть достойным вашего доверия.

Султан хотел сказать что-то ещё, но вдруг Мустафа замолчал. Его лицо изменилось, как будто затянулось невидимой тенью. Он посмотрел на отца с той серьёзностью, которой Сулейман никогда не видел в глазах пятилетнего ребёнка.

— Повелитель… почему вы меня убили?

Словно молния ударила в сердце. Сад померк. Шелест ветра исчез. Оставалась только эта тишина, которую разрывал тяжёлый взгляд сына.

* * *

Сулейман открыл глаза. Тёплый свет сада сменился полутьмой шатра. Сначала он не понял, где находится. Тяжёлый воздух, слабое мерцание света от факелов — всё это до боли знакомо. Потом пришло осознание, будто холодная рука сжала его сердце. Это был тот день. День казни.

Тяжёлая завеса шатра приподнялась, и внутрь вошёл Мустафа. Взрослый, гордый, со взглядом, который никогда не покорялся ни судьбе, ни обстоятельствам. Он шёл медленно, уверенно, с осанкой истинного шехзаде. Остановившись в нескольких шагах от отца, он склонил голову.

— Повелитель, — начал Мустафа, и его голос прозвучал так спокойно, будто он принимал неизбежное. — Я пришёл по вашему приказу.

Сулейман хотел крикнуть, остановить его, сказать, чтобы он бежал. Но слова не шли. Его губы замерли, словно запечатанные, тело оказалось неподвижным, как у марионетки, которую лишили нитей. Он мог только смотреть, как сзади, в полумраке шатра, появились дилсизы.

— Нет… — пытался закричать он, но звуки оставались внутри, невысказанные.

Дилсизы двинулись к Мустафе, и Сулейман увидел это снова. Увидел, как его сын поворачивается к ним, спокойно, без страха, зная, что это конец. Он молчал, но взгляд его был красноречивее тысяч слов.

Сулейман пытался бороться. Он собрал всё своё внутреннее мужество, чтобы открыть рот, чтобы закричать "Стойте!", чтобы разорвать эту петлю, в которой оказался заперт. И когда ему, наконец, удалось издать звук, он услышал своё собственное:

— Скорее.

Это слово, это ненавистное слово, словно нож, пронзило его душу. Он хотел забрать его назад, хотел отменить свой приказ, но всё уже происходило. Дилсизы набросились на Мустафу. В этом кошмаре, шехзаде не сопротивлялся, но его взгляд — полный печали и понимания — вонзился в сердце отца, словно клинок.

— Прости меня, Мустафа, — мысленно молил Сулейман, чувствуя, как слёзы бегут по его щекам. Он чувствовал, как в груди его разрывается сердце. И тут голос Мустафы, эхом звучащий в шатре:

"— О повелитель, о возлюбленный отец, своим решением, вы вырвали из груди свое собственное сердце. А я же, покинул этот лживый мир навеки... Знайте, что ваши руки во грехе, знайте, что вы забрали невинную душу". Эти слова, произнесённые с той же горечью и смирением, что и в письме, разрывали Сулеймана на части. Он кричал, умолял Аллаха прекратить это, позволить ему остановить этот ужас хотя бы во сне. Но реальность продолжала ломать его. Султан видел, как застекленели глаза сына. Видел, как тело его рухнуло на землю, как безвольная кукла.

* * *

Сулейман вскрикнул и очнулся в своих покоях. Его сердце колотилось, как барабан в бою, дыхание было рваным, словно он только что вырвался из объятий самого шайтана. Тишина комнаты только усиливала звенящую пустоту внутри.

Султан сел на постели, опустив ноги на пол. Он провёл рукой по лицу, вытирая холодный пот, но даже этот жест не помог избавиться от чувства тяжести в груди. Сон всё ещё держал его в своих оковах, воспоминания и слова сына, звучащие эхом, не отпускали

".— Я оставляю вас, в этом жестоком мире, в котором отец способен поднять руку на своего сына, ибо, вместо того, что бы жить негодяем, который посмеет покуситься на жизнь своего отца, ради высокого положения и власти, я предпочитаю покорно встретить смерть..." Голос шехзаде продолжал звучать в его голове, словно он стоял здесь, рядом. Сулейман закрыл глаза, но вместо покоя снова увидел лицо своего шехзаде. Его карие глаза, полные боли и разочарования, прежде чем они потухли навсегда.

Он встал и подошёл к окну. Тишина ночи за стенами дворца казалась почти издевательской. Ни шороха, ни звука. Только мысли, только память.

"— Я был верен своей клятве, отец, я не совершал предательства. Я не предавал вас... Однако вы, отступились от своего слова совершили то, что как вы говорили, никогда не совершите... "

Эти слова из письма Мустафы звучали громче всего. Они стали его вечным приговором. Сулейман почувствовал, как по его морщинистой щеке скатилась одинокая слеза.

— Повелитель, я даю вам своё слово, что никогда не подниму против вас восстание. Я клянусь своей жизнью, — вновь послышался голос сына, но на этот раз воспоминание из прошлого.

Сулейман закрыл глаза, чтобы остановить поток образов, но вместо этого услышал свой собственный голос:

— А я никогда не убью тебя, Мустафа. Ты ведь мой сын. Мой шехзаде.

Его колени подогнулись, и он тяжело опустился на пол. Он чувствовал, как всё внутри него разрывается, как слова, произнесённые когда-то в доверии, стали пустым обещанием.

— Ты прав, сын мой, — прошептал Сулейман в пустоту. — Из нас двоих, именно я не сдержал своё слово..

Он сгорбился, словно под тяжестью невидимого груза, который давил на его плечи. Мир мог забыть, мог простить. Но он знал, что никогда не простит себя. Сделанного не изменить и этот кошмар будет преследовать его до конца жизни.

Он — Сулейман Великолепный, падишах османов, повелитель миров, властелин всех земель, защитник веры, покоритель Востока и Запада, покровитель искусств и наук… и убийца родного сына.

* * *

"— Возможно, мое имя не останется на страницах истории как ваше, никто не будет говорить о моих победах , у меня не будет трона, перед которым склониться весь мир, а летописцы напишут что я был предателем, бунтовщиком. Чему быть, того не миновать... раз уж так, то пусть будет скрыто от подданных то, что ведомо Аллаху. Но придет день и будет переписана история тех, кто покорно встретил смерть... Возможно, это будет спустя годы, а возможно, спустя столетия, но кто-то расскажет мою историю. И другие услышат и узнают правду. И вот тогда тому, кто покорно встретил смерть, воздастся по заслугам..."

Примечания:

П.А.:

Шехзаде Мустафа всегда занимал особое место в моём сердце. Моё восхищение этой исторической личностью началось задолго до выхода сериала "Великолепный век". Его сила, мудрость и верность оставили неизгладимый след в истории Османской империи. Но вместе с этим — горечь несправедливости, окружившей его жизнь и трагическую смерть. Мне всегда было обидно за него, и я до сих пор искренне верю, что он не стал бы предавать своего отца.

Эта история родилась спонтанно. В очередной раз пересматривая сцену казни Мустафы, я задумалась: "А что, если Сулейману никогда не удастся найти покой? Что, если его собственные сны станут для него наказанием, напоминая о его роковой ошибке?" Конечно, сериал показывает страдания Сулеймана, но для меня этого было недостаточно. Мне захотелось углубиться в эту трагедию, показать кошмары, которые могли бы преследовать его каждую ночь.

Этот фанфик — моё маленькое посвящение Мустафе. Это история для тех, кто тоже любит "стекло" и трагедии, которые заставляют задуматься. Я надеюсь, что вы найдёте в этом тексте не только боль, но и повод вспомнить об этих выдающихся личностях.

Буду рада услышать ваши мысли о фанфике и самих персонажах. Как вы относитесь к Мустафе, Сулейману и событиям, связанным с этой трагедией? Ваше мнение для меня очень важно. Спасибо за ваше внимание и за то, что нашли время прочитать эту историю!