Раз Люпен, два Люпен (джен)

Дзиген лежал на диване, прикрыв лицо шляпой и дремал. Спать он не хотел, но что-либо делать было лень. Даже читать газету. Курить и то не хотелось.

Люпен щебетал по телефону.

Дзиген развлекался тем, что делал ставки, пойдет ли Люпен на свидание или нет.

Разум твердил, что ни за что на свете Люпен не откажется от свидания с девушкой. Интуиция говорила обратное. Интуиции, своенравной особе женского пола, Дзиген не верил. Он привык полагаться на разум и факты. Но сейчас интуиция утверждала, что готова поставить все деньги на то, что Люпен на свидание не пойдет. Более того, интуиция уверяла, что Люпену не терпится завершить разговор.

— Пока-пока, чмоки-чмоки, — прочирикал Люпен, нажал отбой и явственно вздохнул. С облегчением.

Дзиген понял, что разум проиграл. Права была интуиция.

— Дзиген, — вот теперь в голосе Люпена чувствовалось настоящее воодушевление, — сегодня ты мне нужен.

Дзиген хмыкнул: можно подумать, что только сегодня.

— Конечно, — тут же отреагировал на его хмыканье Люпен, — ты мне всегда нужен, но сегодня — особенно. Надо будет подменить меня.

Дзиген приподнял шляпу:

— Встретиться вместо тебя с той девчонкой?

— Ишь, чего захотел! — возмутился Люпен. — Нет уж, с девочками я и сам управлюсь. Тебе же надо будет немного попозировать перед камерами, в виде Люпена. А я в это время буду совсем в другом месте. И не развлекаться, не думай. Есть у меня одно дельце. Ну как, выручишь?

— Выручу, — Дзиген поднялся и сел на диване. Лениться ему уже надоело.

— Вот и славно, — обрадовался Люпен, — заодно и маску новую проверим. Сейчас я объясню тебе, что надо делать.

Интуиция на пару с разумом подали сигнал. Сказанная невзначай и затерянная потом в болтовне фраза, была самая важная. «Маску, проверить, значит».

— Ты не переживай, Дзиген, — Люпен в очередной раз доказал, что умеет слышать мысли напарника, — маска безопасная.

«Чего мне переживать, это ты переживай, что без напарника останешься, если я в твоей маске загнусь. С кем воровать будешь?» — для проверки подумал Дзиген.

— Да она мало чем от предыдущих отличается, даже удобней. Я ж тобой дорожу, — отозвался на его мысли Люпен. — Давай, раздевайся.

— Она что, на все тело? — это Дзиген спросил вслух.

— Нет, просто мне нужна твоя голова вместе с шеей.

Фраза Люпена звучала жутковато и Дзиген усмехнулся.

— Согласен, — тут же захихикал Люпен, — не слишком удачно выразился. Снимай рубашку и садись на вот этот стул.

Дзиген разделся по пояс и уселся на стул перед зеркалом.

Люпен уже было открыл рот, чтобы напомнить напарнику, что шляпу тоже нужно снять, но вовремя сообразил, какая высокая честь ему оказана. Он закрыл рот и осторожно снял с головы Дзигена шляпу. Бережно положил ее на диван. Все было понятно без слов: на ближайшие несколько часов Дзиген полностью отдавал себя в его, Люпена, руки.

«Пока шляпа не разлучит нас», — подумал Люпен.

«Что за пафос», — Дзиген закатил глаза. Иногда он тоже мог слышать мысли Люпена.

И началось священнодействие. По крайней мере, так всегда казалось Дзигену, когда ему случалось наблюдать за преображением самого вора или кого-то из их банды.

Люпен приступил к делу. Он зачесал длинные и густые волосы напарника назад и смазал специальном гелем. При этом он ворчал себе под нос, что зачем мужчине, тем более их профессии, такие длинные волосы и что давно пора их отстричь. И спрятать их под париком жутко трудно. То ли дело его прическа. Никаких челок на глаза, никаких лохм до плеч, все коротко и строго. Потом он прошелся по бороде, причем во всех смыслах прошелся. Он не переставал бубнить, что вот борода — это вообще ни в какие ворота. Ладно бы короткая щетина. Или вот бакенбарды — красиво, удобно, эстетично. Женщинам нравится, уход минимальный, совершенно не старят, а придают лицу благообразный вид. При этом ловкие пальцы вора смазывали бороду напарника тем же гелем, что и волосы, приглаживали ее, почти приклеивали к подбородку.

Дзиген молчал. Все это он уже не раз слышал. Он знал мнение Люпена на этот счет, а Люпен знал его.

«Вот интересно, — думал Дзиген, — если бы я вдруг взял и побрился. Обрадовался бы Люпен или огорчился?».

— Но знаешь, я просто не представляю тебя другим, — Люпен серьёзно глянул на Дзигена в отражении. — Я б в шоке был, если бы увидел тебя без бороды. Знаешь, надо сделать твою маску, но безбородую. Посмотрим, как ты будешь выглядеть.

«Я сам себя не представляю. И не хочу представлять. Вернее, не хочу вспоминать о безбородых временах. О юности. Не самое веселое время».

— Ну в детстве-то было неплохо, — заулыбался Люпен, но тут же снова стал серьезным. — Закрой глаза.

Дзиген закрыл.

Люпен что-то делал с бровями, наклеил защитные контуры вокруг глаз. Провел пальцами вокруг губ, то ли тоже наклеивая контур, то ли что-то проверяя. Затем его пальцы пробежались по лицу Дзигена, мягко и невесомо касаясь кожи. Люпен исследовал и ощупал каждый кусочек лица: нос, скулы, щеки, подбородок.

Дзиген никак не реагировал на это. Если делает — значит так надо. Был вариант, что Люпену просто нравится прикасаться к напарнику, но это ничего не меняло. Люпен делает то, что считает нужным.

«Люпен мог бы быть парикмахером и работать в барбершопе. Или стричь женщин», — думал Дзиген.

— Нет, возиться с чужими волосами, даже с локонами прекрасных дам — я бы такого не выдержал, — тут же ответил на его мысли Люпен. — Визажист, гример — это интересно, но тоже не по мне. У меня много талантов, но все они подчинены одной цели.

«Быть лучшим в мире вором!»

— Да, я вор. Но, может быть на пенсии, я уйду в киноиндустрию и получу Оскар за лучший грим. Или за спецэффекты. А пока…

Люпен замолчал и начал обрабатывать кожу напарника специальным составом.

Дзиген чувствовал прикосновения ватных дисков. Глаз не открывал.

— А сейчас оденем маску, — тоном доброго доктора проворковал Люпен. — Это не страшно и не больно. Маска очень тонкая, эластичная, дышащая, моделирующая.

Дзиген молчал. Полная неподвижность — единственное, что от него требуется, все остальное Люпен сделает сам.

Дзиген не любил маски, но даже его цельная натура не могла противостоять их порочной притягательности. Иногда хочется побыть кем-то другим. Доктор Джекил подсел на маску мистера Хайда, как на наркотик. Маски Люпена безопасней, они всего лишь оболочки, от них легко избавиться. И все же… Люпен утверждает, что маски нужны ему исключительно для дела. Дзиген видел, сколько их у него. Мужчины, женщины, знакомые и нет. Лица Зенигаты, Фудзико, Гоэмона и Дзигена. Маски самого Люпена.

Люпен перевоплощается с удовольствием. Он натягивает чужую личину, меняет голос, повадки и даже характер. Он вживается и становится другим. И тогда Дзиген начинает бояться, что однажды Люпен забудет себя. К счастью, ничего такого пока не случалось.

Меж тем Люпен прилаживал маску. Он расправлял, подправлял, разглаживал. Он пощекотал пушистой кисточкой около глаз и губ, нанося грим и маскируя стыки. Губы вроде даже подкрасил.

— А сейчас я легкими движениями пальцев превращу твой острый подбородок в приятной округлости подбородок Люпена, — с едва заметной гордостью анонсировал Люпен, и Дзиген не понял, чем он больше гордится: своим округлым подбородком или мастерством своих рук.

— И нос становится другим. Можешь посмотреть.

Дзиген открыл глаза.

Сосредоточенно глядя в зеркало, Люпен массировал его лицо, вернее маску, придавая ей нужную форму. Маска действительно была моделирующая. Люпен буквально лепил нужное лицо.

Нежно огладил пальцами маленький курносый нос, пухлые щечки, подбородок, и удовлетворенно кивнул.

— А теперь парик.

Люпен ловко надел на голову напарника парик, скрывая длинные черные волосы. Все приладил, выровнял, уделив особое внимание ушам.

Теперь в зеркало смотрели два Люпена: каштановый ежик волос, бакенбарды, чуть оттопыренные уши, большие круглые глаза, курносый нос.

— И последний штрих, — провозгласил Люпен, настраивая модулятор голоса. — Готово! Ну, как тебе это обезьянье лицо?

— Почему сразу обезьянье-то!? — голосом Люпена и с люпеновскими интонациями возмутился Дзиген. — Вообще-то, я красавчик!

— И это правильный ответ!

Лица Люпенов озарили одинаково широкие улыбки, и они синхронно расхохотались.

— Но это еще не все, — Люпен хитро прищурился. — Вытяни-ка руку.

Дзиген протянул свою руку, рядом Люпен вытянул свою. Руки были схожи в своей жилистой худобе и даже форме ладоней и пальцев, только вот цвет кожи был совсем разный.

— Некоторым не помешало бы посетить солярий, — ухмыльнулся Дзиген.

— А это мысль, — Люпен поскреб в затылке. — Легче мне загореть, чем тебя отбелить. Но об этом надо было думать раньше. Впрочем, я все предусмотрел. Вот, моя новая разработка — перчатки “вторая кожа”. Давай, я их на тебя надену.

Люпен ловко натянул на руки Дзигена тонкие, больше похожие на пленку перчатки, длиной по локоть.

— Какой ты теперь белоручка, — хихикнул Люпен.

— Но-но, это между прочим руки лучшего в мире вора, — важно парировал Дзиген-Люпен.

Они снова расхохотались.

— А теперь переодевайся, братишка, — отсмеявшись, Люпен-оригинал притащил ворох одежды.— Все свеженькое, ненадеванное.

Люпен-копия разглядывал красный пиджак и белые брюки. Разорвал полиэтиленовый пакетик и достал оттуда широкие полосатые трусы.

Майка, рубашка, галстук, носки, ботинки, даже часы — Люпен не упустил ни одной мелочи. И конечно, наплечная кобура с Вальтером.

— Если я разденусь, то все заметят мою, э, разноцветность, — засомневался новосделанный Люпен.

— Ничего подобного, я ведь не зря даю тебе этот волшебный аксессуар, — Люпен указал на полосатые трусы. — Поверь, они способны отвлечь внимание абсолютно от всего, даже от твоего загорелого шерстистого тела. Хотя, тебе не обязательно раздеваться. Ну, если только девчонка уж очень соблазнительная попадется.

— Я буду верен моей милой обожаемой Фудзико-тян, — патетически провозгласил новый Люпен.

— О да, — тут же подхватил настоящий Люпен, — мы, Люпены, такие. Верность у нас в крови.

Последовал новый взрыв смеха.

Люпен-два переоделся, зашнуровал ботинки, повязал галстук, застегнул ремень кобуры, надел пиджак. Покрутился перед зеркалом:

— Может надо было синий? Надоел уже красный.

— Я хотел розовый, но красный все же приметней и привычней, — ответил Люпен-один.

— О, розовый, — Люпен-два мечтательно закатил глаза. — Было времечко.

— Ага, — ухмыльнулся Люпен-один. — Есть что вспомнить.

Люпены вновь расхохотались.

— Ну, давай, братишка, вперед! Действуй по плану, но можешь импровизировать. Оторвись по полной. Покажи им настоящего Люпена!

Один Люпен хлопнул по плечу другого Люпена. Тот шутливо отсалютовал ему и был таков.

Люпен закрыл дверь за товарищем. Уселся на диван.

Никакого дела у него не было. Просто напарник в последнее время что-то совсем заскучал. И не просто заскучал, а вообразил себя эдаким пожилым серьезным респектабельным господином. Он как будто забыл, как еще совсем недавно они развлекались в кабаках и казино.

Он отказывался от любых предложений со словами:

«Глупость все это. Такое не для меня. Это только для малолетних придурков. Таким только идиоты занимаются».

Что ж, если Дзиген считает, что его солидный образ не позволяет ему развлечься, то пусть оттянется под видом Люпена. Краснопиджачному вору к лицу любые безумства. Тем более, что по заданию, нужно привлечь к себе внимание. Они уже проделывали такое ранее. Лже-Люпен вовсю куролесил в одном месте, а Люпен настоящий тихо воровал очередное сокровище.

Но сейчас кражи не будет. И Зенигаты в городе нет, Люпен проверил. Все-таки побег от Папаши — это собственное, эксклюзивное развлечение настоящего Люпена.

Люпен включил планшет и подключился к городским камерам.

А вот и он, веселый и свободный мужчина в красном пиджаке. Улыбка, мимика, пластика движений — все его, Люпеновское. Только очень внимательный наблюдатель может заметить различия.

А маска просто великолепна. Насчет нее Люпен не врал, это действительно новинка, которую необходимо проверить. Подсматривать за напарником он не собирается, пусть развлекается, но все же, время от времени, в течении всего этого вечера, он будет подключаться к определенным камерам, дабы удостовериться, что с напарником и маской все в порядке.

А потом Дзиген все ему расскажет.

2

Было уже три часа ночи, когда Люпен-два ввалился в убежище. Галстук сбился набок, волосы растрёпаны, на щеке помада. Он благоухал вином, духами и весельем.

Люпен-один на миг пожалел, что не надел маску Дзигена, чтоб уж развеселый загул Люпена получился максимально идентичным. Впрочем, он освободит своего близнеца от недовольного брюзжания напарника. Да и выговаривает Дзиген ему не из вредности, а из-за беспокойства за него. Он тоже беспокоился, но отслеживал путь напарника по камерам. Он был искренне рад за друга и если о чем и сожалел, так только о том, что они гуляли не вместе.

— Братишка, рад тебя видеть! Вижу, погулял ты на славу!

— Все было просто здорово! Одно плохо, — Люпен-два состроил грустную физиономию, — моего братца со мной не было.

— Не переживай, дружище, какие наши годы. Мир принадлежит нам!

Обхватив друг друга за плечи, они ввалились в комнату.

Люпена-два слегка покачивало. В отличии от Люпена, Дзиген был так привычен к алкоголю, что практически не пьянел, по крайней мере внешне оставался абсолютно трезвым. Но сейчас он тоже хорошо вжился в образ. Он все еще был Люпеном.

— Так и ночь еще вся впереди, пошли! — вдруг встрепенулся Люпен-два.

— Не в таком виде, — запротестовал Люпен, внутренне ощущая себя Дзигеном. — Маска экспериментальная, боюсь, как бы не потекла. Да и два Люпена — это слишком.

— Ты только представь глаза Папаши, когда он увидит сразу двух Люпенов, — захихикал Люпен-два. — Это будет весело.

Люпен-два резко вывернулся из рук напарника и направился обратно к двери.

Люпен успел ухватить его за полу пиджака.

— Да, стой же, Дзиген! Приди в себя. Когда маска начнет стекать с твоего лица, получится натуральный фильм ужасов, а вовсе не комедия. И на кожу неизвестно как повлияет. Ты должен был вернуться еще вечером.

— Пусти, зануда! — недовольно огрызнулся Дзиген, который все еще был Люпеном. — Сам знаю, что мне делать.

С совершенно люпеновской ловкостью он выскользнул из пиджака, оставив тот в руках Люпена и вновь попытался улизнуть.

— Черт, Дзиген, ты издеваешься? — Люпен схватил напарника за руку. — Или я действительно такой невыносимый тип?

В глазах Дзигена появилась растерянность.

Воспользовавшись замешательством напарника, Люпен увлек его в комнату и усадил на стул. Поймал взгляд Дзигена в отражении. Весело подмигнул ему. Тот подмигнул в ответ. В каком-то смысле четыре подмигивающих Люпена — было жутким зрелищем, но обоим приятелям это показалось забавным и они расхохотались. Люпен-копия покачнулся и чуть не свалился со стула, Люпен придержал его.

— Раздевайся!

Дзиген принялся развязывать галстук, путаясь в узле и дергая его. Галстук не развязывался.

— Впрочем, я сам тебя раздену, — решил Люпен.

Он развязал галстук, снял с напарника рубашку и майку. Дзиген принимал помощь друга спокойно и даже с удовольствием. Собственно, Люпену всегда нравилось, когда о нем заботились. А уж после хорошей гулянки вообще хотелось, чтобы его раздели, отнесли в кровать, уложили поудобнее, подоткнули подушку, укутали одеялом. Погладили по голове, пожелали добрых снов, а может даже рассказали сказку или спели колыбельную.

А вот за Дзигеном никогда ничего подобного Люпен не замечал. То ли напарник хорошо скрывал свои слабости, то ли у него их и не было. И то, что происходило сейчас, можно объяснить только влиянием маски.

О, Люпен хорошо знал и много раз испытывал на себе странную силу маски. Даже его, опытного лицедея, неуклонно стремящегося к своей цели, маска порой заставала врасплох. Толкала на безумства, вовлекала в опасные игры. Ему, самому свободному человеку на свете, маска умудрялась подарить еще немного свободы. Прожить еще одну маленькую жизнь, посмотреть на мир другими глазами, ощутить неизведанное. Особенно, если это была маска женщины.

Люпен стянул с рук напарника тонкие белые перчатки, умудрившись даже не порвать их. Посмотрел на все еще своё лицо в отражении. Лицо ответило ему мягкой улыбкой.

Настоящему Люпену было жаль лишаться брата-близнеца, но при этом не терпелось вернуть обожаемого напарника.

Люпен снял с Дзигена парик. Скомандовал:

— Закрой глаза.

Осторожно поддел маску и отлепил ее от лица. Протер кожу. Удалил защитные контуры вокруг глаз и губ. Еще раз почистил кожу тоником и вытер насухо. Попытался взлохматить волосы и бороду, но из этого ничего не вышло. Тихо позвал:

— Дзиген.

Напарник открыл глаза, поморгал ими, словно приходя в себя после сна.

— Голову вымоешь с мылом, потом нанесешь бальзам и волосы будут как прежде.

— А может ты мне ее помоешь? — игриво спросил Дзиген голосом Люпена.

— Модулятор! — хлопнул себя рукой по лбу Люпен и отсоединил модулятор голоса. И тут же с готовностью предложил:

— Я могу даже твою бороду помыть!

— Не дождешься! — к Дзигену вернулся его хрипловатый баритон. — Бороду я тебе ни в жисть не доверю. И вообще, эти твои маски… Чтоб я еще раз…

Дзигент замолчал, а Люпен встревоженно замер.

— Хотя, было здорово! — вдруг расхохотался Дзиген и откинувшись, уткнулся затылком в живот Люпена.

Люпен перевел дух и тоже рассмеялся. Внимательно посмотрел на напарника сверху вниз:

— Обещай, что в следующий раз мы вместе оторвемся!

Дзиген ухмыльнулся и выпрямился. Он просто на глазах терял люпеновость, становясь самим собой.

— Дай мне шляпу, Люпен!

— Уже? А голову помыть?

— Давай.

Люпен принес шляпу и торжественно водрузил на голову товарища.

Дзиген встал, его уже абсолютно не качало, как будто весь хмель сошел с него вместе с маской.

— Так ты обещаешь? — повторил Люпен.

— Куда же я без тебя, — Дзиген хлопнул по шляпе, поправляя ее.

«Это он про шляпу?», — мысленно огорчился Люпен.

«А без тебя, Люпен, и подавно», — мысленно ухмыльнулся Дзиген и бросил быстрый взгляд из под шляпы.

Люпен сиял, он действительно умел слышать мысли напарника.

Может, глубоко внутри, они и правда были близнецами.