Дишйи из рода Рагнос. Возвращение в родной мир (джен)

Сила. Она бесконечна, вездесуща — окутывает Галактику, пронизывает звезды и планеты, сплетает нити меж разумами живых существ, сливает воедино потоки прошлого, настоящего и грядущего. Она — суть вещей и сами вещи, она — сама Вселенная. И тот, кому подвластны ее потоки, способен прозревать в глубины пространства и времени. Прозревать и править. Это непосвященным разумным да начинающим ученикам кажется, будто ситхи — такие чудаки со красными светящимися мечами, умеющие душить врага на расстоянии и бросаться молниями с ладоней (а джедаи — то же самое, только без молний и мечи других цветов). Сами одаренные знают: их мощь не в светящихся клинках да умении двигать предметы. Нет, суть их возможностей — чувствовать потоки Силы. А для ситхов — еще и направлять их в собственных целях.

По крайней мере, в теории.

А на практике Дишйи в очередной раз вынырнула из сновидения — сна-видения, так и не получив ни единой зацепки к тому, когда и каким образом оно должно сбыться. Тяжело дыша, она окинула шалым взглядом комнату: «Где я?»

Хвала Тьме, дома. Не в Корреллианском храме джедаев, где ей пришлось провести почти четыре месяца. Не в вонючих катакомбах нижних уровней той же Корреллии, а позже — Нар-Шаддаа, где они с Тейсаррой укрывались от преследований после побега от джедаев со схемами полузабытого ритуала. Нет, она дома, с семьей Учителя, в его квартире на Дромунд-Каасе.

В плечо ткнулся холодный мокрый нос:

— Пушинка! — ситх потрепала ручную тук’ату по загривку, за изогнутыми рогами.

Да, она дома. Потянуться чуть Силой, прислушаться к звукам: рядом тихо дышит спящая твилечка Тейсарра, бывшая джедайская падаванка, сбежавшая вместе с Дишйи к ситхам из корреллианского храма. За стеной сопит младший братец-соученик, сын наставника. Чуть поодаль — едва слышно воркуют малыши-тройняшки. На нижнем этаже прохаживается Дарт Арилла, их мать. Дишйи прислушалась: до ее острого слуха донеслось звяканье пробирок, а в Силе потянуло недовольством — у госпожи супруги наставника не заладился какой-то опыт. Самого Учителя дома нет: видимо, совещание руководства Сферы ситхской доктрины опять затянулось заполночь. Она с облегчением откинулась на постель, прокручивая в голове образы видений.

Снова и снова, уже который год (сразу после прохождения испытаний на Коррибане) дева-ситх видела все те же сны. Почти во всех них пламя, падающее с небес, окутывало дома и города неизвестного мира. И добро бы это была орбитальная бомбардировка — с ней хоть все ясно! — так нет же: ничего подобного росчеркам плазменных орудий или турболазеров. Просто огонь с небес — а откуда, почему — не понять.

Впрочем, кроме горящих городов и деревень, ее с той же навязчивостью посещали и иные видения. Алый закат заливал полнеба, и возвышалась одинокая гора, одетая тучами. А она вольно скользила в небесных просторах, сидя на шее странного летающего существа. Рядом с нею парил еще один наездник, и в закатном пламени не было видно ни лица, ни одежд его — лишь очертания человеческой фигуры на летящей твари.

Дишйи глубоко вздохнула-выдохнула. Не раз она пыталась уже рассмотреть и неведомые города, и своего спутника, а, главное — линии будущего, которые приведут ее к ним; но ничего не удавалось. Плотная завеса над грядущим лишь приоткрылась для нее самую малость; отдернуть же ее вовсе деве-ситху еще не доставало не то сил, не то умения. Лишь одно оставалось ясно до боли: ей следует вернуться в свой родной мир.

* * *

Тьма, заполнявшая комнату, казалась почти физически плотной — словно сам воздух сгустился и собирался сдавить случайного пришельца. Разумеется, это было лишь ощущением — восприятием незримого мира, отточенным ею с рождения. Дишйи знала: если она раскроет веки, ее взору предстанет ярко освещенный кабинет, за просторным окном которого полыхают отдаленные молнии. Учитель любил принимать здесь посетителей — на самой вершине небоскреба, где из окон можно часами созерцать ярость бесконечных гроз. И пусть столица накрыта тонкой пленкой силового поля, защищающего жителей и их дома от буйства стихий, здесь как нигде хорошо было видно суть Дромунд-Кааса. Мира, который их народ облюбовал для жизни тысячу лет назад.

«Не наш народ, — мысленно поправила себя Дишйи. — Народ ситхов. А я ситх — лишь по обучению и Силе. Не по рождению и крови».

Она немного волновалась. Нет, на Корреллии все прошло хорошо, ей удалось внедриться в тамошний храм джедаев, добыть сведения о редких светлых ритуалах. В руках Учителя сейчас был датапад с ее отчетом и полученными описаниями, да и сам он не гневался; а то, что вокруг клубилась Темная сторона — так ее наставник никогда не любил скрывать свою Силу. В отличие от самой Дишйи. Но все-таки, она нервничала в ожидании его оценки. Самую малость.

— Ты неплохо справилась, ученица, — наконец, вынес свой вердикт Темный лорд Рагнос. — Результаты твоего визита к джедаям… превышают мои ожидания. Стена Света, эта уникальная техника Силы, наконец-то в моих руках, джедаи недосчитались падаванки, сбежавшей к нам… Кстати, у этой Тейсарры действительно родители в Империи?

Она невольно улыбнулась, не скрывая торжество:

— Да, учитель. В закрытых базах данных храма была указана ее настоящая фамилия — Дару. Насколько я понимаю, ее отец — родственник известной всем Элины Дару, супруги Дарта Малгуса.

— Тем лучше. Джедаи, во время перемирия похитившие ребенка граждан Империи… Пожалуй, стоит привлечь к этому случаю внимание общественности. А ты заслуживаешь отдых и поощрение. Чего ты желаешь, Дишйи?

Вот он, этот момент. Она замерла на мгновение, глубоко вдохнула, словно готовясь броситься в омут:

— Вам известна моя заветная мечта, учитель. — Замолчала, ожидая реакции наставника, но ничего не услышала. Тогда она открыла глаза — как раз вовремя, чтобы увидеть кивок лорда Рагноса.

— Ты вновь начала избегать пользоваться зрением. Почему? — заметил он.

Дишйи чуть пожала плечами:

— У джедаев привыкла маскироваться под миралуку, скрывая голову и глаза платком. Это проще, чем каждому встречному объяснять мое происхождение… которое неизвестно мне самой. Впрочем, многие принимают меня за арканианскую полукровку, гибрид с сефи, и я предпочитаю их не разуверять, но... и к этой расе не принадлежу.

Нередко Дишйи казалась самой себе сотканной из признаков сразу нескольких рас. Снежно-белые косы роднили ее с арканианами, длинные острые уши — с представителями расы сефи, но вот белая, почти в синеву кожа не принадлежала ни тем, ни другим, указывая скорее на дальнее родство с чиссами. Чаще всего дева-ситх предоставляла окружающим разумным самим гадать о ее видовой принадлежности; вот только глядя на свои детские голофото, сделанные до излечения мутаций, она понимала, что не принадлежит ни к одной из этих рас.

Учитель резко встал. Развернулся, подойдя к окну. Но гнева в Силе не ощущалось, потоки тьмы не скрутились яростными жгутами, и Дишйи решилась приблизиться к нему и заговорить:

— Когда я в детстве спрашивала вас, откуда родом, вы обещали: когда вырастешь — узнаешь. Когда вырастешь — полетишь на свою родную планету и все увидишь сама. Учитель, вы знаете своих родителей, своих братьев и сестру. Вы можете назвать имена своих предков, живших полторы тысячи лет назад, еще до заселения Дромунд-Кааса. Вы принадлежите к расе чистокровных ситхов, которым нет равных в знании Темной Стороны Силы. На Коррибане стоит гробница Марки Рагноса — последнего императора Золотого века, и вы — один из его потомков. А я… Когда в Коррибанской Академии однокурсники спрашивали: «Кто твои родители? К какой расе ты относишься? На какой планете родилась?» моим единственным ответом было «Не знаю, не знаю, не знаю!» — Дишйи все трудней становилось подавлять дрожь в голосе. — Будто я — джедайка какая-то, младенцем в Храм забранная, которой привязанности запрещены! Я перерыла все справочники известных рас — имперские и республиканские. И ничего не нашла.

Лорд Рагнос молчал, созерцая далекие сполохи молний над столицей.

— Но ведь я помню их. Своих родителей, своих сородичей. Помню, как мама клала мои ладони на край узкого мостика и говорила: «Там внизу глубина, туда нельзя падать». В моей памяти звучат голоса родных, всплывают их прикосновения. Помню запахи родного дома: металла, горячего масла, громадных насекомых, живших рядом с нами… Но как они выглядели — мне неведомо. И да, мое заветное желание — понять, кто я и откуда родом, Учитель! — Дишйи невольно сжала ладони, впиваясь ногтями в кожу и опасливо потянулась в Силе к наставнику: не гневается ли?

Но лорд Рагнос не сердился, лишь тяжело задумался о чем-то. Меж ними повисло молчание, которое оборвалось словом:

— Отправляйся.

— Что?..

— Оправляйся на свою родную планету, Дишйи. Признаться, все эти годы я надеялся, что ты забудешь свое детство. Особенно после того, как тебе удалось вернуть зрение. Но раз для тебя по-прежнему настолько важно… — Повелитель ситхов пожал плечами: дескать, ей решать. — К ней непросто добраться: вокруг звездной системы несколько черных дыр, и в тот раз я сам нашел там путь лишь по воле Силы, не иначе. Впрочем, — тут он хмыкнул, — четыре джедайских корабля на хвосте, от которых никак не удается оторваться даже после гиперпрыжка, очень способствуют обострению восприятия, сообразительности и мышления. Два я там и подбил, спрятавшись среди астероидов, — красиво взорвались! Один подманил к черным дырам, и его засосало, а последний врезался в планету, пытаясь спикировать вслед за мной. — Лорд Рагнос довольно усмехнулся, вспоминая приятный эпизод. — Но маршрут у меня сохранился, и ты сможешь пролететь.

С этими словами Повелитель ситхов притянул к себе коробку с инфостержнями. Минута поиска — и нужный прибор оказался в разъеме считывателя.

— Вот примерная схема твоей родной звездной системы, Дишйи. Несколько планет, обитаемая — вторая от звезды, — он указал на светлый шарик в голопроекции. — Вокруг нее вращаются два спутника. Здесь, между второй и третьей планетами — астероидный пояс. В нем несколько крупных объектов, по ощущениям в Силе — так же обитаемых. А вот маршрут к твоему миру.

Изображение планетарной системы сменилось россыпью звезд Галактики, соединенных тонкими нитями гиперпространственных путей. Система, на которую указывал лорд Рагнос, оказалась на самом краю обитаемых просторов. Дишйи невольно вздохнула: далеко!

«Неделю только в один конец лететь».

— И еще, Дишйи.

— Да, Учитель?

— Знание о твоем народе не обрадует тебя, ученица. Но я всегда говорил: только боль приказывает идти вперед и служит уроком для ситха. Поэтому отправляйся.

* * *

— Сестра-соученица, может, ты возьмешь меня с собой? — откуда-то сбоку прозвучал умилительно-кроткий детский голосок.

Дишйи тяжело вздохнула и высунулась из-под короба с проводами, в котором копалась перед этим, проверяя двигатели шаттла. Обладатель голоса сидел прямо на феррокрите посадочной платформы, подогнув под себя ноги, и нервно подергивал ярко-красными лицевыми отростками. Широко распахнутые детские глазенки, по-ситхски желтые, глядели, казалось, в самое сердце.

Из-за угла дома на звук голоса подтянулась ее ручная тук’ата, серо-зеленая Пушинка. Кличка ее была полностью противоположна внешнему виду: в холке зверь был выше хозяйки, а длиной от клыкастой морды до кончика извивающегося хвоста — три с лишним метра. Впрочем, туловище тук’аты было и впрямь легким, подтянутым и изящным; да и двигалась она бесшумно, с легкостью и грацией хищника, словно и впрямь пушинка. Улеглась рядом с мальчонкой и самым нахальным образом подставила загривок — любила, чтоб ее гладили за рогами на темени и между шейными шипами. Ситхеныш понятливо принялся почесывать зверя, не забывая умилительно глядеть на сестру.

— Папа сказал, ты едешь в отпуск. А в отпуск взрослые берут с собой детей!

— Райек, ты только за сегодня третий раз задаешь этот вопрос. Поверь, ответ не изменится. А как же учеба? Сейчас как раз семестр в школе. И Силе тебя папа учит…

— Я буду учиться! У меня все учебники на инфокарте, вот! Домашние задания буду по Галанету учителям отправлять. А папа меня все равно обучает началам, которые и ты показать можешь. Он так и говорил! Пожалуйста, возьми меня, сестра-соученица! А учиться буду даже лучше, чем дома — с тобой в отпуске хоть младших не будет, — пообещал ситхеныш.

Взмахом ладони Дишйи отодвинула ящик с инструментами и села рядом:

— Тебя, что, мелочь так заездила?

— Не то слово!

Поспорить было трудно. Когда три с половиной года назад лорд Теджаар Рагнос пожелал второго сына, леди Арилла, через положенный срок преподнесла сюрприз всем домашним, родив троих прекрасных младенцев: мальчика и двойняшек-дочек. И Райек, и Дишйи, и сами родители находили их совершенно очаровательными. Но с тех пор прошло почти три года, и милые крошки превратились в стихийное бедствие, с которым не справлялись ни няньки, ни родня. По дому летали вещи, вспыхивало и гасло электричество — деточки уже успели подсмотреть молнии у старших ситхов и активно их использовали на бытовых приборах. А еще они обладали удивительным свойством исчезать и появляться рядом в самые неожиданные моменты. Не иначе, как маскировку Силы освоили, хотя куда таким малышам…

Что уж там, полгода назад Дишйи в задание на Корреллию улетала с малодушной радостью, что вырывается из этого бедлама. Родная же мать на все стоны домашних лишь посмеивалась: «Сильными ситхами станут!» и обещала, что эту шкодливость мелкие перерастут через год-другой.

— Сестра, я тоже таким был? — невесело уточнил Райек.

— Если честно, да, — кивнула Дишйи. — Но! Ты рос один, и поэтому было проще. Ладно. А папа с мамой разрешили? — и заметив, как отвел взгляд мальчишка, уточнила: — Или ты родителей не спрашивал?

Райек в ответ лишь насупился и отвернулся.

— Не спрашивал, — заключила Дишйи.

— Мама не разрешит, — наконец заявил он.

Логично: сама Дишйи снова улетает. А неодаренные служанки и дроид-нянька с тремя мелкими шкодливыми ситхенышами не справляются в принципе. Поэтому Райек и возится с младшими. Дишйи ему искренне сочувствовала, но помочь была не в силах.

— Без разрешения Учителя и леди Ариллы я тебя с собой взять не могу.

Насупившийся Райек молча встал и направился к подъезду. Пушинка, почувствовав через Силу его изменившееся настроение, с упреком скосила глаза на хозяйку и направила ощутимый импульс по ментальной связи, который можно было расшифровать примерно как: «Хозяйка, щенок забавный, давай с ним играть». Дишйи вздохнула:

— Пушинка, он не мой ребенок. У него свои родители есть.

Она вернулась к техосмотру своего шаттла, «Снежной искры». Дар Учителя к окончанию Испытаний в Коррибанской академии, кораблик был не самым изящным и красивым, но надежным и быстрым — а что еще нужно ситху для странствий?

«Мальчонке хочется приключений на других планетах, а не с писклявой малышней возиться».

* * *

Все приготовления к полету были закончены, припасы собраны, в подпол каюты загружен ящик вина (как без этого?), «Снежная искра» тщательно осмотрена вдоль и поперек (исправность техники — залог выживания в космосе!). Дишйи тепло попрощалась с наставником и леди Ариллой («Ищешь приключения, милая? Тогда развлекись хорошенько, а то после джедайского храма ты сама не своя»). Привычно перегнала шаттл в космопорт — дождаться очередного «окна», когда над столицей ненадолго отключали силовое поле для взлета и посадки космолетов.

Перед иллюминатором распахнулась звездная бездна. Навигационный компьютер уже с полминуты подавала сигнал о готовности расчетов гиперпрыжка, а Дишйи неподвижно сидела, глядя на черноту космоса впереди. Шаттл медленно поворачивался на орбите, и сквозь транспаристил уже виднелся край планеты.

Дромунд-Кааса. Мира, ставшего ее домом на долгие семнадцать лет.

А сейчас она отправляется туда, где родилась и провела первые годы жизни.

Рядом, как всегда ощутив волнение хозяйки, появилась тук’ата. Осторожно просочилась по узкому для нее коридору в кабину и улеглась передними лапами на колени ситха.

— Куда ты? — Дишйи попыталась отодвинуть огромную шипастую голову, закрывшую ей панель управления. — Ты уже не щеночек, Пушинка, я из-за тебя рычаги не вижу. — Зверь широко оскалился — улыбнулся по-своему, и уперся.

— Пушинка, убери мордаху!

— А не уберу, хозяйка! — пролаяла та по-ситхски. Вообще, тук’аты редко пользовались языком своих хозяев. Куда чаще издаваемые ими звуки были похожи на звериные: лай, рычание, тявканье, вой. Но речь ситхов они прекрасно понимали, а иногда и отвечали так же, хотя и короткими простыми фразами.

Несколько минут борьбы — и тук’ата, свесив ярко-розовый язык, привалилась к креслу второго пилота. Но эта веселая возня оказалась как раз тем, что было нужно Дишйи, чтобы унять странное беспокойство. И ситх решительно нажала кнопки активации гипердвигателя. Звезды размазались перед глазами в полосы, а в груди опять потянуло что-то — каким-то тяжелым, мрачным предчувствием. Злой, яростной вспышкой нахлынуло видение: две луны в небесах, крылатая черная тень скользит по земле. И пламя — оно повсюду: горит какой-то город, горит земля, горячий воздух забивает дыхание… Впрочем, схлынуло видение столь же быстро, как возникло, оставив лишь предчувствие неведомой беды.

«Будь что будет», — подумала она. Решимость смыла тягостные чувства, обострила восприятие. Никаких особых опасностей на своем пути ситх больше не ощущала. Осталось откинуться на спинку кресла и погрузиться в медитацию, вслушиваясь в негромкое гудение систем корабля. На шаттле никогда не было абсолютной тишины: вот низко гудят двигатели, вот журчит вода в трубах охлаждения. Чуть слышно шумит вентиляция. Корабль в полете живет своей, ни на что не похожей, механической жизнью. И ей необходимо следить за любыми, мельчайшими изменениями в его системах — иначе… мало ли случаев, когда не очень исправные корабли просто бесследно исчезают в гиперпространстве? Может, где-то очень далеко и летают их обломки — но в космосе жизнь сосредоточена только возле планетарных систем. А на огромных расстояниях между ними в обычном пространстве тысячелетиями никого не бывает.

Впрочем, не прошло и часа, когда некое неоформленное ощущение заставило Дишйи выйти из медитации. Она принюхалась. Ну да. К запахам металла, топлива, масла и всего прочего, чему полагается быть на корабле, явственно примешивались чужеродные нотки, свидетельствовавшие о присутствии живого существа. Ситх сосредоточилась, обострила восприятие в Силе, обнаруживая постороннего — и невольно восхитилась, поняв, кто пробрался к ней зайцем.

— Вот же паршивец, и в Силе спрятаться сумел так, что не сразу заметишь!

Дишйи решительно направилась к машинному отделению. Там сдернула крышку с одного из вентканалов:

— Вылезай.

Ответом было молчание.

— Вылезай, Райек, не то мне придется тащить тебя Силой.

После этих слов из отверстия показалась краснокожая мордашка ситхеныша.

— Сестра, а как ты меня обнаружила? Я же вроде замаскировался, и Силу спрятал!

— Силу спрятал, а запах по всему кораблю, — фыркнула Дишйи. — Думал, я не почувствую?

— Ну и обоняние у тебя! Не хуже, чем у твоей Пушинки!

— Тук’аты прежде всего на Силу ориентируются, а не на запахи. Вы должны были учить в школе, — пожурила она братца.

В кабину Райек пошел покорно, только дергал лицевыми отростками и сердито сопел. И когда на голопроекторе соткалось полупрозрачное голубое изображение, даже поклонился низко, как ученик — Лорду ситхов.

— Сбежал? — холодный тон лорда Теджаара был под стать его непроницаемому выражению лица.

Райек в ответ уставился на носки ботинок и шмыгнул носом.

— Спрятался в вентканале и применил сокрытие Силы. Моя вина, Учитель, — покаялась Дишйи, — недосмотрела.

— Разочаровываешь, ученица, — хмыкнул Рагнос. — А если бы это был джедай или какой-нибудь преступник?

— Виновата, наставник. Но злоумышленника я бы обнаружила и убила, проткнув мечом через стену.

— Допустим.

Некоторое время лорд Теджаар молча созерцал ученицу и сына. Те оба в равной мере чувствовали себя не в своей тарелке — кто из них больше провинился по меркам ситхов, было непростым вопросом.

— Что, на приключения тянет и дома не сидится? — наконец заговорил лорд.

— Ага! — Райек мгновенно ощутил по тону отца, что гроза миновала. — Я уже взрослый, папа! Ну, почти. И буду делать все домашние задания в школе, и упражнения, которые ты мне показал, буду повторять. Обещаю!

— Дишйи, проследишь, — коротко отозвался лорд Теджаар. Девушка вскинула голову — и почти с изумлением обнаружила в глазах наставника смешинки. — Так уж и быть, летите: возвращаться — дурная примета. Райек, если проштрафишься хоть малость, попрошу бабушку Занару запереть тебя в Академии до самых Испытаний. Никаких других планет, кроме Дромунд-Кааса и Коррибана, не увидишь до совершеннолетия, понял?

— Да, папа! Спасибо! Ты лучший папа во всех мирах! — Райек аж подскочил от энтузиазма. — Я буду во всем слушаться сестрицу Дишйи!

— Иди уже, — хмыкнул лорд Теджаар. И дождавшись, когда мальчишка скроется за дверью, ответил на изумленный взгляд ученицы: — Подросших щенков тук’ат в яме не удержишь. Да и не дело парню с малышней нянчиться. Но ты присмотри за ним.

* * *

Едва светящееся изображение ученицы и сына погасло, Темный лорд Рагнос пробежал пальцами по клавиатуре терминала подпространственной связи, набирая до боли знакомый номер.

Его звонка ждали — слишком быстро последовал ответ на вызов. И едва над проектором возникло изображение собеседника, точнее, собеседницы, Темный повелитель опустился на колено, склонив голову.

— Встаньте, лорд Теджаар, — чуть усмехнулась немолодая ситхесса, поведя трехпалой когтистой ладонью. — Негоже Темному лорду кланяться обычной повелительнице.

— Темному лорду негоже, — ответил он, вставая, — но разве сыну не должно быть почтительным с матерью? Приветствую вас, дорогая матушка Занара.

Мать и сын обменялись улыбками — традиционный ситхский церемониал давно превратился для них двоих в нечто глубоко личное и теплое. Но почти сразу взгляд ситхессы помрачнел.

— Ты отпустил детей. — Повелительница Занара не спрашивала — утверждала.

Мать всегда знала, что происходит с Теджааром и его братьями и сестрами. Знала и то, что лишь должно будет произойти. Многие приятели считали, что быть сыном одной из лучших темных провидцев и преподавателя Коррибанской академии просто ужасно: никакую ж мелочь не скрыть! Теджаар в ответ всегда лишь пожимал плечами: мать не демонстрировала свои возможности по пустякам, закрывала глаза на мелкие шалости, вроде бутылки лума, распитой тайком с однокашниками.

— Ты сама всегда говорила, что подросших щенков тук’ат не удержать в яме, мама.

— Говорила и буду говорить. Ты и так всегда слишком оберегал свою ученицу…

Лорд Рагнос с трудом сдержал невольный вздох. Повелительница Занара все время твердила, что они с Ариллой слишком снисходительны — и к Дишйи, и к Райеку. Сама она родилась и выросла в изолированном анклаве, куда в свое время не добрались джедаи, истреблявшие всех обитателей старой Империи. Вместе с древнейшим генотипом и внешностью урожденных ситхов там сохранились и их обычаи многотысячелетней давности, времен едва ли не Повелителя Тулака Хорда. Суровые обычаи по нынешним ситхским меркам.

— …но сейчас она идет по лезвию шиккара.

Теперь он обратился в слух — мать никогда не разбрасывалась такими словами и не изрекала пророчеств по мелочам, считая, что с большинством трудностей ее дети и сами справятся.

— Вскоре ей предстоит сделать выбор, который я не пожелала бы никому. Стоит Дишйи сделать шаг влево — и твой сын погибнет, а Арилла смертельно возненавидит ее. Шаг вправо — и тогда она сама не меньше возненавидит Райека, сочтя его виновником своего горя. В любом случае ты потеряешь сначала сына, после чего будешь вынужден, скорее всего, убить ученицу. Впрочем, есть и линии будущего, в которых твой сын останется в живых, но Дишйи для этого обрывает собственную жизнь. Сомневаюсь, что тебе понравится любой из этих исходов.

— Что ты предлагаешь, мама? — напряженно уточнил Теджаар. — Что ты видела в линиях будущего?

— Подробностей я тебе не расскажу, потому что если узнаешь сейчас — наделаешь глупостей, — отрезала она. — Например, метнешься за ученицей вдогонку и силой ее вернешь. Или прежде времени схлестнешься с кем-то из могущественных обитателей ее родного мира. Тебе нужно будет вмешаться в происходящее, но! В определенный момент, ни раньше, ни позже. Я подскажу, когда именно. И при необходимости, вмешаюсь сама. Мое слово там кое-что значит, поверь. Если события пройдут по предпочтительной линии будущего, род Рагнос получит под свою руку еще одну звездную систему, которой будет править твоя ученица. Так что стоит рискнуть.

__________________________________

Да, тук'аты полуразумны и умеют говорить по-ситхски (малоизвестный, но канонный факт).

Шиккар — ситхский кинжал.