Уют родного дома (джен)

Кухонные часы показывали половину восьмого, когда Майкрофт спустился на первый этаж, чтобы приготовить завтрак. Была суббота, и обычно в этот день он не вставал так рано, однако на сегодня была назначена традиционная поездка в «Шерринфорд», поэтому ему пришлось изменить заведенный распорядок.

Аппетита не было, но Майкрофт все-таки всунул в тостер два ломтика хлеба и заварил кофе. Включать для этой цели кофемашину он не стал — современный агрегат в процессе работы шумел похуже допотопного паровоза. Эта какофония наверняка разбудила бы Молли, а Майкрофт не хотел понапрасну ее тревожить.

Дожидаясь, пока вскипит вода, а тосты хорошенько прожарятся, Майкрофт на автомате прошел из кухни в гостиную. Мысли о предстоящей поездке заставляли его живот скручиваться в тугой узел, будто он был только что выстиранной простыней в руках умелой прачки былых времен. Но не думать вообще ни о чем Майкрофт Холмс не мог (разве что в те минуты, когда рядом была Молли), поэтому он сосредоточился на обстановке гостиной. Подушка в виде божьей коровки в углу дивана, лоскутное покрывало, накинутое на спинку кресла. На журнальном столике лежит вышитая крючком салфетка — подарок Молли от ее почившей бабушки. А компанию стоящим на стеллаже книгам по истории составляли стеклянные баночки с засушенными лепестками роз (Молли было жалко выбрасывать увядшие цветы, и она стремилась дать им вторую жизнь в качестве изящной детали интерьера).

Они были женаты всего месяц, и Майкрофт еще не до конца успел привыкнуть к их новому дому, и только сейчас он не без удивления отметил для себя, как легко далась ему эта перемена. Он любил свой прежний большой дом, не было смысла это скрывать, и все те годы, что он там прожил, Майкрофт испытывал чувство удовлетворения от того комфорта, что он ему приносил. Однако только этим утром, глядя на гостиную своего нового дома, который он делил с любимой женщиной, Майкрофт осознал, чего не хватало его прежнему жилищу. Пусть оно было наполнено дорогой мебелью и предметами антиквариата, пусть в нем хватало места для домашнего кинотеатра и отдельной комнаты для занятия спортом, Майкрофту никогда не было в нем уютно. А уют, как он имел возможность убедиться, был вовсе не бесполезной сентиментальной безделицей, пригодной лишь для того, чтобы занимать воображение чрезмерно впечатлительных людей, которым больше нечем заняться.

С тихим звяканьем гренки выпрыгнули из тостера. Майкрофт вернулся на кухню, положил их на тарелку, достал из холодильника клубничный джем. Вода в чайнике вскипела, и он заварил себе некрепкий кофе. Как бы часто Майкрофт ни проделывал этот ритуал, запах утреннего напитка неизменно уносил его в прошлое, словно героя романа Марселя Пруста. Напитком Масгрейва был чай с медом, а вот кофе, такой, каким Майкрофт узнал его и полюбил, ассоциировался у него с домом бабушки.

Об этом мало кому было известно, но все трое Холмсов были на четверть французами. Их бабушка по отцовской линии была парижанкой, эмигрировавшей в Лондон незадолго до начала войны. Впоследствии, уже после того, как их отец вырос и обзавелся семьей, она вернулась во Францию, где открыла свой художественный салон. К сожалению, она умерла, когда Майкрофту было всего десять лет, но последний из их визитов к бабушке так отчетливо врезался ему в память, как будто бы это случилось вчера.

Бабушка Верне (после замужества она сохранила девичью фамилию) жила в квартире на третьем этаже. Холмсам, привыкшим к простору Масгрейва, ее обиталище могло показаться клеткой, но Майкрофту оно очень нравилось. В отличие от холодного каменного полу-замка эпохи Гражданской войны, квартира бабушки Верне была теплой и уютной. Холмсы всегда приезжали к ней летом, и бабушка устраивала Майкрофту комнату на застекленном балконе, с которого было видно улицу и парк неподалеку. Когда к ней в гости впервые приехал годовалый Шерлок, он тоже облюбовал это место. Ему очень нравилось наблюдать через окно за прохожими, а по вечерам они с Майкрофтом сидели на разложенных бабушкой прямо на полу пуховых одеялах и подушках, и старший из братьев читал младшему французские сказки. У Майкрофта до сих пор хранилась эта потрепанная, зачитанная до дыр старая книжка, по которой все трое Холмсов в совершенстве выучили французский язык.

Их последний визит к бабушке пришелся на особенно дождливый для Англии август. Когда они приехали в солнечный Париж, Майкрофту почудилось, будто они шагнули на другую планету. Словно предчувствуя, что это их последняя встреча, бабушка Верне приготовила для них роскошные подарки. Иллюстрированную энциклопедию про животных для Майкрофта, конструктор на сотню с лишним деталей для Шерлока и красивую куклу в бальном платье для Эвр. Возможно, если не считать скрипки, что она получила несколько лет назад, уже будучи узницей «Шерринфорда», этот подарок был единственным, что когда-либо трогал сердце Эвр. Даже перед тем как устроить пожар в Масгрейве, она предусмотрительно вынесла ее во двор. Сантименты? Никому из Холмсов они не чужды.

Майкрофт помнил, как они сидели на балконе поздним вечером, разглядывая звезды и думая каждый о своем. Шерлок, наверное, грезил дальними странствиями и невероятными приключениями. Эвр… Майкрофту хотелось думать, что в тот момент она по крайней мере чувствовала себя в безопасности. Что же до него самого, то он каким-то образом уже тогда знал, что спустя много лет эти воспоминания станут для них одним из немногих островков покоя и уюта, к которым они будут возвращаться как к нечто такому, что им будет не суждено пережить вновь. Детская невинность еще уберегала их от жестокостей внешнего мира, но когда они повзрослеют, их опорой и щитом станут лишь невосприимчивость к чувствам, граничащая с цинизмом, и добровольное изгнание в свой собственный внутренний мир.

Или?..

Майкрофт почти допил свой кофе и одолел один тост, когда на кухню спустилась Молли. Она была одета в ту забавную пижаму с кошачьей мордочкой, которая всегда заставляла Майкрофта одновременно досадовать и смущаться.

— О, ты уже встал, — она улыбнулась и тут же прикрыла рот, подавляя зевок. — Прости. Надо было меня разбудить, я бы приготовила тебе нормальный завтрак.

— Я и сам могу приготовить себе нормальный завтрак, — уязвленный ее словами, возразил Майкрофт. — Просто я… не голоден.

— Просто ты волнуешься, — Молли чмокнула его в висок и погладила его предплечье. — Ты точно не хочешь, чтобы я поехала с тобой? — она посмотрела ему в глаза.

— Нет, не стоит, — Майкрофт покачал головой. — Быть может, когда-нибудь, но… не сегодня.

— Хорошо, — Молли не стала на него давить. — Тогда передавай всем от меня привет, ладно?

— Ладно, — Майкрофт знал, что никакого привета он никому не передаст. Шерлок наверняка сочтет это нелепым, родители не обратят на это внимания, а Эвр… На сей счет лучше не спекулировать.

Майкрофт помыл за собой посуду и уже хотел подняться обратно в спальню, чтобы привести себя в порядок перед отъездом, как вдруг он посмотрел в сторону гостиной и замешкался, сам не зная почему.

— Что такое? — Молли тоже обратила на это внимание. — Ты что-то забыл?

— Нет, я… — Майкрофт не знал, как выкрутиться из этой ситуации, и скрепя сердце решил сказать правду. — Просто я понял, что только сегодня заметил, как уютно в нашем доме. Раньше мне всегда этого не хватало, а теперь, с тобой, все стало… очень хорошо.

Лицо Молли осветила улыбка.

— Я рада, — промолвила она. — И я надеюсь, что впереди у нас будет еще очень много уютных моментов, — она протянула руки, и Майкрофт взял ее ладони в свои.

— Я тоже на это надеюсь, дорогая, — почти в полную силу улыбнулся он в ответ.