Там, где стихает боль (джен)

Маглор стоял на остром мысе, где ветер бил с такой силой, что, казалось, мог унести его в море. В пальцах он держал Сильмариль — последний, что оставался у рода Феанора, последний, что жёг его израненные руки. Боль была нестерпимой, но не сравниться с той, что жила в сердце.

Он пришёл сюда, ведомый не только отчаянием. Звёзды мерцали над морем, но их свет бледнел перед сиянием драгоценного камня. Сильмариль пульсировал в его ладонях, как живое сердце.

— Ты ищешь избавления, сын Феанора?

Голос не был громким, но звучал в каждом всплеске волны, в каждом вздохе ветра. Вода у берега заклубилась, потемнела, и из пены поднялась высокая фигура, словно сотканная из ночного моря. Глаза, глубокие, как бездна, смотрели на эльфа с вниманием и… чем-то ещё.

— Ульмо… — выдохнул Маглор.

Владыка вод пристально вглядывался в него, и эльф ощутил, как его охватывает странное, пугающее спокойствие.

— Я знаю, зачем ты здесь, — продолжил Ульмо. — Ты хочешь избавиться от боли, но боль не всегда проклятье. Ты и твои братья принесли много зла в этот мир, но не во всём ты был виновен.

Маглор стиснул зубы.

— Я не хочу оправдания. Я пришёл, чтобы положить конец этому безумию.

Он протянул вперёд ладони, показывая Сильмариль. Свет камня отражался в темных волнах, словно звезда, готовая упасть с небес.

— Ты отрекаешься от него? — спросил Ульмо.

Маглор закрыл глаза. Он помнил кровь на клинке, слышал крики братьев, что канули в пустоту. Всё было напрасно. Отец был мёртв, Маэдрос был мёртв. Сильмариль сжигал его, отторгал, как чужака.

— Да, — прошептал он. — Пусть он вернётся в море. Пусть его свет будет чистым.

Ульмо молча протянул руку. Маглор почувствовал прохладное прикосновение к своим иссушенным, обожжённым пальцам. Боль, казавшаяся вечной, вдруг отступила. Когда он снова посмотрел на руки, кожа была гладкой, словно никогда не знала ни огня, ни крови.

Эльф ахнул, потрясённый.

— Ты исцелил меня?

— Это не моя милость, — тихо ответил Ульмо, будто вслушиваясь во что-то далекое, почти забытое. — Есть Тот, кто наблюдает за этим миром даже в самые тёмные дни.

Маглор стоял, ошеломлённый. Он, чьи руки были осквернены кровью, чьё сердце разъедала горечь, всё ещё оставался под взором Творца.

— Что же мне делать теперь? — спросил он, глядя на безбрежный горизонт.

Вода отступила, словно приглашая его двигаться дальше. Маглор посмотрел на гладкую кожу рук, затем на море. Он сделал шаг.

Ветер наполнился новым звучанием. Это был не только шум волн, но и музыка, которую он давно не слышал. Маглор уходил вдоль берега, и его голос растворился в шёпоте моря.