О сущности алхимии и рудах земных (джен)

Выйдя из таверны Корагона, безымянный заглянул в лабораторию Константино, чтобы пополнить запас целебных и восстанавливающих магическую силу зелий. Однако алхимика дома не оказалось. Вероятно, старый ворчун отправился в лес или горы собирать травы. Безымянного это не обескуражило, беспечно пожав плечами, он зашагал в направлении Портового квартала.

Когда несколько минут спустя наш герой вошёл в жилище Игнаца, то едва не задохнулся в облаке едкого зелёного пара, который клубился под потолком и спускался по середины помещения. В полумраке безымянный не сразу разглядел самого портового алхимика. О том, что хозяин дома, догадался по громкому хлопку и раздавшейся вслед за тем затейливой ругани.

— Да что ж это такое?! Какой криворукий орочий выродок составлял этот белиаров рецепт, сожри его демон?!! — раздражённо проскрипел Игнац.

— Зелье не выходит? — спросил безымянный, подпустив в голос сочувствия.

— А?! Кто здесь? — подскочил от неожиданности алхимик, уронив на пол колбу. Посудина оказалась прочной и не разбилась, лишь со звоном откатилась в угол. — А, это ты... Чего тебе? Не видишь, я занят!

— Прости, что побеспокоил. Всего лишь хотел купить у тебя зелий. Ничего необычного — только напитки для пополнения жизненной и магической силы.

— У меня сейчас нет готовых. Но я могу сварить их для тебя, если согласен подождать или зайти позже. Но сначала разберусь с этим проклятым рецептом! — отозвался Игнац недовольным тоном.

— Хорошо, я подожду.

— Тогда садись вон там, рядом с книжными полками, и не отвлекай меня.

— А книги полистать можно? — спросил безымянный, устраиваясь на указанном месте, неподалёку от светильника.

— Зачем они тебе, ты же не алхимик? А, впрочем... Только не порви страницы и потом расставь всё по местам!

— Я буду осторожен, — пообещал безымянный.

Игнац проворчал в ответ что-то неразборчивое и яростно заскрёб пестом по дну ступки, измельчая в порошок какие-то сухие листья. А, может, это были части внутренностей животного. Безымянный не стал интересоваться.

Вместо этого он вытащил из плотного ряда томов книгу в потёртой, песочного цвета обложке, открыл её и прочитал заглавие:

«Трактат о сущности алхимии

высокоучёного магистра Бартоса Ларанского

I

Истинной целью алхимии, сокрытой от непосвящённых, кои жаждут лишь наживы и власти, является вовсе не изготовление зелий и веществ с особыми свойствами. Тайный путь, лежащий перед каждым, стремящимся к Свету, ведёт к восстановлению совершенства мира, нарушенному слугами Тьмы.

Алхимия — путеводная нить на этом пути, помогающая несовершенное сделать идеальным, разделённое — единым. Она дарует возможность истинное и чистое отделить от примесей, проникнуть в суть вещей и объединить многое в едином. Знай, что даже Свет был впервые отделён от Тьмы в реторте Огненосного Делателя!

II

Высшая цель алхимической науки заключается в том, чтобы споспешествовать Инносу в установлении Порядка в мире. Преобразуя вещества, делатель упорядочивает их, возводит на высшую ступень, приближает к идеалу. И тогда простые, то есть хаотичные, вещества, в коих самих по себе пользы нет ни на грош, обретают чудесные свойства. При этом и душа делателя, приучающего себя к неустанным трудам и строгому распорядку, приближается к тому, что Иннос желает видеть в детях своих.

III

Большинство алхимических преобразований следует производить, строго следуя рецептам, составленным для нас мудрыми делателями минувших веков или же их недостойными последователями. Однако каждый истинный алхимик рано или поздно приходит к тому, чтобы создать собственный рецепт. Если и ты намерен пойти по их стопам, то каждый свой шаг, каждый ингредиент и любое преобразование записывай как можно подробнее. В будущем именно эти записи лягут в основание твоего рецепта.

Рецепт есть пример и образец, следуя коему, опытный адепт алхимического искусства может достичь цели. Подобно тому, как Закон Инноса служит основанием для всех обычаев и законов земных, рецепт должен быть идеальным отображением делания.

Прежде чем занести плоды своих трудов в книгу, проверь всё не единожды. Даже малая ошибка, оставленная тобой, обратит все усилия твои и твоих последователей в тлен. Также возьми себе за правило исходные и промежуточные продукты делания именовать так, чтобы в сути сказанного разобрался лишь посвящённый.

IV

Всякий неуч, впервые сумевший смешать ингредиенты в нужной пропорции, уже мнит себя алхимиком. Да ещё удивляется, когда его зелья вместо лечения вызывают смерть, потерю разума или пятна на коже.

Истинный алхимик, овладевший этим древним искусством, ведает, что для приготовления любого зелья учитывать нужно расположение звезд, место, где были собраны составляющие, материал, из которого изготовлена посуда и много чего ещё.

Смешно слышать, как невежды утверждают, будто для изготовления пороха достаточно соединить уголь, серу и селитру! Для доброго пороха нужны также тонко перемолотые кости огненной ящерицы и зола от сожжённых перьев гарпии, убитой при полной луне...»

Огнестрельным оружием, которое на Хоринисе было представлено исключительно громоздкими и почти никогда не применявшимися пушками, безымянный не пользовался. Он предпочитал грохочущим и плюющимся клубами дыма монстрам верный клинок и бесшумно летящие стрелы. А если требовалось что-то поджечь или разрушить, прибегал к магическим заклинаниям.

Потому он без особого интереса перевернул страницы, на которых автор трактата, Бартос Ларанский, спорил с неведомыми оппонентами о правильных пропорциях, в которых надлежало смешивать серу с золой от перьев гарпии и перемолотыми костями для получения наилучшего пороха. Взгляд его зацепился за строки, посвящённые ещё одному редкому, но широко известному зелью.

«VIII

Чтобы приготовить Слёзы Инноса, отмерь, сын мой, крови солнца и накаливай, пока она не превратится в синего мракориса. Продолжай прокаливать, усиливая жар, и он превратится в лилового остера. Дигерируй этого лилового остера на песчаной бане с кислым соком серафиса, выпари жидкость, и получишь вещество, которое можно резать ножом. Положи его в обмазанную глиной реторту и не спеша дистиллируй. Собери полученную жидкость и охлаждай, пока не выпадет осадок. Осторожно слей жидкость, коя и явится искомым».

— Ничего не понял... Игнац, а что ещё за синий мракорис? — подняв голову от книги, спросил безымянный.

Увлечённый экспериментом алхимик от неожиданности пролил какую-то жидкость, которая немедленно принялась со зловещим шипением разъедать древесину столешницы, и громко выругался.

— Я же предупреждал, что эти книги не для всех, ты ничего там не поймёшь, — сдерживая ярость, жёлчно проговорил он. — Не отвлекай меня!

— Да-да, уже умолкаю... — заверил рассерженного алхимика наш герой.

Он перевернул ещё пару страниц, и наткнулся на очередной любопытный рецепт.

«XI

Орочье зелье вари так. Возгоняй раствор чёрной руды в белиаровой жёлчи. Варрантские тени покроют реторту своим тёмным покрывалом, и ты найдёшь внутри неё истинного болотожора, потому что он пожирает свой хвост.

Возьми этого чёрного болотожора, разотри на камне и прикоснись к нему раскалённым углём. Он загорится и, приняв вскоре великолепный лимонный цвет, превратится в жёлтого глорха. Сделай так, чтобы и он пожрал свой хвост, и снова дистиллируй продукт.

Наконец, мой сын, тщательно ректифицируй, и ты увидишь появление горючей воды и орочьего зелья».

— Ещё чище! Жёлтые болотожоры какие-то... — шёпотом, чтобы снова не навлечь на себя гнев алхимика, пробормотал безымянный.

Он отложил алхимический том в сторону и снял с полки другую книгу. Она была в чёрной, местами украшенной рыжими подпалинами кожаной обложке. «Сборник наставлений мастера Цахры», — гласили едва видимые буквы, выдавленные на жёсткой иссохшей коже. Безымянный открыл первый раздел.

«О рудах земных

1.

Всякое кузнечное изделие, будь то оружие, утварь или украшение, изначально пребывает в чреве земном в облике руды. Руд различных имеется множество, и из каждой можно при умении извлечь содержащийся в ней металл.

Серебро встречается в руде, как и большинство прочих металлов, а иной раз попадается в виде самородков и жил подобно золоту. Руда серебряная вид имеет тёмно-серый или же чёрный. Удивительно, как из столь невзрачного камня рождается самый светлый из металлов!

2.

Медь и олово также залегают в виде руд. При соединении этих двух металлов в плавильне получается бронза. Руда оловянная, именуемая также оловянным камнем, имеет вид серых кристаллов или зёрен. А медная руда обычно зелёного цвета с разводами. В ней иногда присутствует и серебро, но извлечь его трудно.

Как бы ни ценили люди золото и серебро, наиболее нужные металлы — это железо и медь магическая. Без них не изготовить доброго клинка или доспеха. А тот, кто не владеет оружием, не сможет сохранить ни свободы, ни богатства, ни самой жизни.

Железная руда вид имеет бурый или красноватый, подобный запёкшейся крови. Её можно отыскать во многих местах на материке и на большинстве островов. Залегает она в горах и в болотах.

3.

Чтобы извлечь из руды железо, её измельчают и укладывают в доменную печь слоями, чередуя с древесным углём. А потом плавят, нагнетая воздух при помощи мехов. Железо спекается на дне печи крупными желваками — крицами. Впоследствии их проковывают на наковальне, чтобы удалить окалину и примеси.

Формируют готовое железо в виде прутьев для продажи и дальнейшей обработки. Прутья для облегчения счета стараются делать одинакового веса — по 10 миртанских или по 8 нордмарских фунтов каждый.

Так же плавят и магическую руду. Но её не проковывают, а сразу отливают заготовки. Будучи добавлена к железу в малом количестве, она придаёт изделию прочность невиданную и дивную способность впитывать магию.

4.

Магическая руда вид имеет особенный: цвет её густо-синий, а в темноте она излучает слабый ровный свет. Будучи собрана в одном месте в большом количестве, руда эта испускает яркие голубые искры, по которым её ни с каким иным камнем спутать невозможно.

Дед мой, коего тоже звали Цахрой, был искусным рудознатцем. Ныне он похоронен где-то на Хоринисе. А прежде жил в Монтере, обучая ремеслу моего отца и меня с братьями. Так вот, он как-то рассказывал нам легенду о происхождении магической и железной руд.

5.

Будто бы некогда, на заре времён, рассердился Иннос на Белиара за его гордыню и решил покарать. Вооружившись мечом и молотом, направился он вершить возмездие. А Белиар, испугавшись, привлёк на свою сторону драконов, коих было тогда на Мордраге великое множество.

Драконы попытались заступить путь Огнеокому, но он достал верный меч и стал прорубать себе дорогу сквозь их полчища. Тысячи тысяч драконов перебил Иннос, пока пробился к границам владений Белиара. Падая на землю, чудовища громоздились друг на друга и окаменевали. Так появились горы. Кровь драконов, просачиваясь сквозь землю, тоже превращалась в камень — красно-бурую железную руду.

6.

Видя, что закрыться чешуйчатыми телами союзников от гнева Инноса не удастся, Белиар решил спрятаться в недрах земли. Принял он вид густого чёрного тумана и просочился вглубь через трещины и поры. Но Иннос, твёрдо решив наказать непокорного брата, не остановился. Взял он боевой молот и начал пробивать путь в земное чрево. И там, где молот ударял по камню, сминая его подобно податливой глине, рождалась магическая руда.

Дед мой рассказывал, что Белиар уходил от Инноса из Нордмара к Хоринису под морским дном. А Пресветлый преследовал его, пока не выгнал на поверхность. И когда Солнцеликий настиг Отца Хаоса, могла случиться большая беда, ибо без Тьмы мир не может существовать так же, как и без Света.

7.

Но тут в ссору братьев вмешался Аданос и в очередной раз погасил их гнев. Боги разошлись по своим владениям, а магическая руда так и осталась в толще камня на всем пути погони.

Так ли это было на самом деле или нет, мне не ведомо. Маги Огня утверждают, будто это глупые выдумки невежественных рудокопов. Однако магическую руду в самом деле находят на Хоринисе, а прежде того начали добывать в Нордмаре. Ещё мне рассказывали, будто её находили и на каких-то иных островах, затерянных в Миртанском море, но подтвердить свои слова говорившие ни чем не сумели».

Не на шутку увлёкшийся чтением безымянный перевернул страницу и разочарованно поморщился. Она оказалась залита какой-то алхимической дрянью, которая разъела чернила. Буквы расплылись и прочитать их стало невозможно. Состояние следующих страниц было немногим лучше, читались лишь отдельные слова.

Вздохнув, герой положил книгу поверх трактата высокоучёного Бартоса Ларанского и снова потянулся к полке.