Эван по фамилии Поттер. Тихий свет (джен)

Эван Поттер сбежал с дуэли за пятнадцать секунд до начала.

Просто вышел из круга, побледневший, с каплями пота на лбу и звоном в ушах. Сбоку кричали «возвращайся», кто-то свистел, кто-то уже смеялся. Судья, профессор Брейд, растерянно хлопал глазами. Противник — шестикурсник из Слизерина — ухмылялся.

Эван не слышал. Он шёл прочь. Не в сторону замка, не в башни — туда было слишком близко. Он свернул к Запретному лесу, где деревья хоть и не шептали слов поддержки, но хотя бы не напоминали, чей он сын.

Сын Поттера.

Даже не «Эван», а именно так — вечно в чьей-то тени.

Вечером он сидел в общей гостиной Пуффендуя, уткнувшись лицом в колени. К нему никто не подходил. Да и что сказать? Все уже привыкли, что он... другой. Не Поттер.

Его братья были легендами. Джеймс — капитан команды “Гарпии”, Альбус — победитель Кубка Дуэлянтов. Их фотографии висели в гостиной Гриффиндора, в кабинете МакГонагалл, в “Ежедневном пророке”. А он? Он знал наизусть систему классификации библиотечных полок мадам Пинс. И мог часами смотреть, как пыль оседает на корешки книг.

— Ты снова сбежал, — голос был тихим, почти поэтичным.

Он вздрогнул. Перед ним стояла Люна Лавгуд.

— Вы… вы же не преподаёте.

— Иногда возвращаюсь. Школа тянет. Она, как мимболюс — распускается, если с ней говорят по-доброму.

Люна присела рядом, её взгляд не был укоряющим — наоборот, словно она и не заметила провала.

— Ты боишься не дуэлей. Ты боишься, что тебя не полюбят, если не будешь героем.

Он молчал.

— В детстве я считала, что, если не стану великой волшебницей, меня все забудут. А потом поняла: быть добрым, тихим и внимательным — это тоже магия. Просто её не любят на обложках книг.

Позже, когда он поднимался в спальню. В коридоре встретил Альбуса.

— Эван, ты серьёзно? — голос брата звучал не злым, но измотанным. — Мы с отцом пришли тебя поддержать. А ты… убежал. Снова.

Эван сжал кулаки.

— Я не ты. И не Джеймс.

— Ты Поттер. У нас в крови не сдаваться.

— А если у меня — другая кровь? Ты об этом не думал?

Он не ждал ответа и ушёл.

Ночью он спустился в библиотеку. Все спали, но дверь была приоткрыта. Мадам Пинс знала о его привычках и уже перестала делать замечания.

Он лёг на пол между рядами, уткнувшись в книгу по магической истории архитектуры.

Спокойно. Тихо. Здесь никто не требовал от него быть кем-то.

Он прошептал в пустоту:

— Почему я не могу быть просто… собой?

Из темноты донёсся лёгкий шорох. На столе лежала странная карта — полупрозрачная, с пульсирующими линиями.

На ней был Хогвартс, но не привычный. Скрытые ходы, закрытые двери, странные залы.

В углу — подпись:

“Тропы, которых не видят. Люна.”

Эван прикоснулся к карте. Она светилась мягко, тепло.

Может, он и правда мог найти свой путь. Не такой, как у остальных. Но настоящий.