Окно в тайный сад (гет)

Окно в тайный сад, он видел его во сне сотни раз. Проходил по усыпанным осенними листьями дорожкам, сидел на лавочке у озера, наблюдал за полётом птиц в небе, заходом солнца. Время здесь не властно: всегда хорошая погода, ласковый ветер с юга, приносящий ароматы луговых трав. Откуда это всё? Румпель закрывает рукой глаза от солнца. Сегодня не отличить от вчера... Тепло и покой. Так будет всегда... Тёмный задаётся вопросом: видит ли во снах сад Эмма? Чувствует ли тоже, что и он?

Мужчина возвращается в реальность, отчего-то пугливо смотрит в окно, на ночное небо. До рассвета далеко. Страх овладевает им с новой силой. Ему не шесть лет, когда в каждом тёмном углу мерещатся монстры, когда опасаешься любого шороха, скрипа. Он вырос, нет больше жалкого деревенского труса, есть Румпельштильцхен.

Паника отступает, когда руки касается чья-то ладонь. Эмма. Девушка неосознанно прижимается к руке Тёмного, что-то сонно бормочет. Свон сейчас так похожа на ребёнка: доверчивая, беззащитная и ранимая. Светлые локоны разметались по плечам, кожа с молочным оттенком, усыпанная веснушками, родинка на шее, едва заметный шрам на правой груди. Румпель знает каждый миллиметр тела возлюбленной, не устаёт изучать, каждый раз открывая для себя что-то новое.

Почему он раньше не понимал, как просто быть счастливым? Он аккуратно, чтобы не разбудить Эмму, ложится рядом, притягивая девушку в свои объятия. Эмма. Его Пробный камень, попытка создать что-то новое, на обломках старой жизни.

* * *

Мэри с Дэвидом приходят достаточно часто, чтобы она не ощущала себя брошенной. Себя. Она эгоистка. Румпелю достаётся гораздо сильнее: больше боли, страха, отчаяния. Они не разговаривают о том, почему им нельзя заводить детей, точнее, почему они НЕ могут их иметь. Свон довольствуется малым, они с Румпелем вместе возятся с Нилом. Младший брат как замена несостоявшемуся счастью. Ребёнок иногда сам того не понимая, произносит знакомое: "мама", "папа", протягивает ручки к обоим взрослым.

* * *

Мэри тоскливо смотрит на дочь — сердцу нельзя приказать. Эмма любит Тёмного: одинокого, брошенного, проклятого. Для неё мужчина тот, с кем она хочет провести всю оставшуюся жизнь. Мэри не спрашивает, попытка ли это заменить Нила, закрыться от всех, включая родителей, наконец заполнить пустоту в сердце что постепенно убивает Свон.

Маг говорил, Свон не станет Тёмной, избежит своей судьбы. Теперь Снежка знает цену. Она молча кусает губы, тайком утирает слёзы, на вопросы Дэвида отвечает односложно. Их семье хватит горя, она может даже поделиться.

Беда не приходит одна, невозможно всё сделать правильно, идеально. Это обман. Ради дочери Мэри готова рискнуть. Успокоение не приходит. Бланшар ловит себя на мысли, будь проклято её детское любопытство.

В этот вечер она отводит Реджину в сторону, наедине, бывшая принцесса более откровенна. Она часто извиняется, упоминает Дэниэла. Просит прощения, зная, Реджина давно не держит на неё зла. Снежка верит, загладив вину, она снимет тяжёлый груз с души. Поможет ли это Эмме и Голду? Зачастую тьма прячется там, где давно померк свет надежды. Реджина обнимает Снежку, горячо благодарит падчерицу. Их вражде конец.

* * *

Нолан принял Тёмного в семью. Широкий жест для Принца, для Дэвида сопряжён с риском. Маг — синоним опасности и наоборот — кроме Румпельштильцхена никто не позаботится об Эмме лучше. Нолан помнит, как яростно сражался маг против Коры. Женщина чьё сердце не просто темнее ночи. Принц сомневается, что оно у неё было. Королева пришла чтобы забрать Кинжал. Стать Тёмной ей хотелось больше всего? Ради цели мать не пощадила даже собственную дочь.

В те дни мёртвые вставали из могил, постоянно осаждая город, пытались прорвать оборону. Чёрная магия — худшая из худших на свете. Миллс не погнушалась потревожить покой усопших, дабы справиться с живыми. Принц давит в себе ненависть. Кора исчезла, ещё не всё кончено. Если она вернётся, им будет чем ответить.

Одного так и могла взять в толк Кора — семья прежде всего. За свою семью Нолан готов сражаться, это не пустые слова, не пресловутый героизм, это правда. Принц шепчет одними губами:

— Эмма, доченька, мы всегда будем с тобой рядом...