Боги умирают, а бутерброды остаются (джен)

* * *

После трёх дней тяжелой дороги, в жаркий полдень Чжун Ли вышел к полю вблизи Мондштадта. Взятый в кольцо красотой малознакомого края, он шагал, кряхтя, наступая на притаившиеся в траве камни, и сплёвывая травинку, которую ветер запихнул ему в рот. Весь покрытый дорожной пылью Чжун Ли приблизился к юноше со спины.

В зелёненьком берете, съехавшем на ухо, Венти выглядел как мальчишка, которого выгнали с урока. Обычно окружённый смехом и музыкой, сейчас он казался частью пейзажа — одинокий, с коленями, прижатыми к груди, и лирой, бессильно лежавшей в траве. Одна струна была порвана — похоже, дёрнул слишком резко, как всегда.

Чжун Ли остановился в двух шагах, но его короткая тень коснулась Венти, хотя тот не обратил на это внимания.

— Эм... — Чжун Ли прочистил горло. Он не знал, что ещё добавить. Раньше слова сами складывались в мудрость, а теперь язык будто ватой обмотан.

Венти не обернулся, а только опустил голову ещё ниже.

— Если вы продаёте амулеты или ещё какую ерунду — я не верю в удачу. А если сборщик налогов — я тут не живу, честно.

— Я ищу старого друга, — потупил глаза Чжун Ли.

— Тогда лучше поторопиться. Даже Архонты умирают, не успеешь оглянуться, что уж говорить о людях.

Беспокойный ветер пролетел по равнине, неся с собой густой аромат сесилий и дикого мёда. Нахальным порывом он растрепал волосы Венти, заставил Чжун Ли сощуриться и улетел проказничать дальше в горных ущельях.

У Чжун Ли заурчало в животе. Надо было видеть, как от неожиданности покраснели его щёки.

— Кто бы мог подумать, что путь из Ли Юэ окажется таким долгим для человека без единой моры в кармане.

Венти бросил на него взгляд едва бирюзовых глаз.

— Что, правда ни единой моры?

Тщательно проверив карманы Чжун Ли улыбнулся.

— Есть... три. И две раковины.

— Всего три моры? — Венти чуть усмехнулся уголком рта. — Хватит на глоток вина. Садись.

Венти притянул к себе сумку и вытащил оттуда завёрнутый в бумагу слегка примятый, но аппетитного вида бутерброд. Чжун Ли с благодарностью принял угощение, разломил его на две части и протянул половинку обратно.

— Нет, нет, я совсем не хочу, — запротестовал Венти.

— Ты ещё такой молодой, тебе нужно много сил. Мне, с другой стороны, хватит и этого, — сказал Чжун Ли и напрочь отказывался притронуться к еде, пока наконец Венти не сдался.

— А что это вообще такое? — поинтересовался Чжун Ли.

— Рыбацкий бутерброд.

Он замер и аккуратно принюхался, но не почувствовал никаких морепродуктов. Откусил и распробовал лук, томатный джем и белый хлеб. Эта совершенно абсурдная смесь продуктов была удивительно вкусной. Как жизнь. Горький лук правды, кислый джем ностальгии и сладкий хлеб надежды.

— Рыбаки готовят такие бутерброды, когда проводят весь день в одиночестве с удочкой в руках. Редко что-то подобное едят в компании, но, если на двоих у нас один только этот бутерброд — то лучше уж он, — Венти быстро проглотил свою половину, было видно, что он тоже проголодался. — Хорошо ещё, что вино осталось.

Он достал бутылку и две маленькие пиалы.

— Так ты ищешь своего друга?

— Да, старого друга, — Чжун Ли нежно смотрел с какой радостью плещется одуванчиковое вино. — Я не видел его уже очень давно. А сам за это время изменился до неузнаваемости.

— Грустно, когда друзья расстаются.

Венти взялся за края плаща и укутался им посильнее, несмотря на палящее солнце.

— В Ли Юэ, наверное, все уже в курсе, что Моракс умер, но я об этом узнал только сегодня. От проходящего мимо каравана.

Ветер ласково трепал траву и подкидывал бабочек в воздух. Сдувал и тащил за собой пыль с накатанной дороги.

— Старый болван был себе на уме. Приходил и уходил по расписанию. Всегда так было. Только умер не вовремя и без предупреждения. Нет, ну разве это не смешно? — шмыгнул носом Венти.

— Всему приходит конец, даже гора когда-нибудь обрушится под собственным весом, но никто не услышит, — задумчиво пробормотал Чжун Ли.

— Было бы ещё о чем плакать. В итоге то вся мора и вся его мудрость ничего не стоят, — Венти выглядел так, будто весь мир вдруг оказался фальшивой монетой, а он то думал — золото.

— С помощью моры и мудрости Гео Архонт правил всем миром, но теперь мне кажется найдутся вещи и более примечательные. Скажем, эти рыбацкие бутерброды довольно занимательные.

Венти рассмеялся, но звук был безрадостным.

— А что бы ты ему сказал? — спросил Венти.

— Мораксу?

— Да, ему.

— Я бы сказал, что во всём нужно знать меру. Особенно в высоте Заоблачного предела, — нахмурился Чжун Ли. — А ты?

— А я бы накричал на него. Да так чтобы и в Цинцэ было слышно. Чтобы горы задрожали, — Венти изо всех сил сжал горлышко бутылки. — Может тогда бы он наконец задумался.

На долю секунды повисла тишина. Чжун Ли прикрыл глаза, примеряя на себя гнев Венти. Но вместо ярости в груди вскипело нечто теплое. Сначала лишь уголки его губ дёрнулись, потом плечи затряслись, а через мгновение он уже давился смехом. Громко и по-дурацки нелепо.

— Да, это он тоже заслужил.

— Ещё бы. Ну хоть ты меня понимаешь.

Чжун Ли широким жестом выплеснул остатки вина на землю в знак поминовения и сказал:

— Тогда может выпьем ещё?

— Это будет день друзей. Старых и новых. — Венти поднял в воздух пиалу. Зелёное вино поглотило её дно, изрезанное трещинами, и разбудило мальчишеский смех.

— Старые друзья — как эта посуда. Кажется, вот-вот развалятся, но всё равно держатся. А новые... — Чжун Ли поймал каплю вина на пальце. — Новые слишком идеальны. Страшно уронить.

— Такого идеального друга, как я, ещё поискать, — съехидничал Венти. — Я ведь тоже давно не бывал в Ли Юэ. Слишком увлекся странствиями, не смог удержаться, чтобы не обойти весь мир. Лишь бы услышать о чём поют в Натлане и Инадзуме.

— Послушай, думаю Моракс был бы не против, что ты занимаешься любимым делом.

— Всё равно обидно. Если бы я только знал, как всё обернётся.

— Ничего я не знаю о заботах, что завтра ждут... — загадочно начал Чжун Ли.

Солнце скрылось за огромным кучевым облаком.

— ...и уже моим чувствам до конца отдаюсь теперь. — Венти мелко задрожал.

Не в силах удержаться он рухнул на колени Чжун Ли. Тело Венти сжалось в комок, будто пыталось вернуться в ту давнюю эпоху, когда он был всего лишь духом ветра — бестелесным и не знающим боли. Слёзы оставляли на щеках мутные дорожки, смешиваясь с пылью. Косички разметались, берет, болтался как осиное гнездо во время урагана, а белые чулки впитывали чёрную землю. Ветер выл в ушах. Пальцы Чжун Ли осторожно опустились на плечи Венти — близко, чтобы почувствовать тепло, далеко, чтобы не обжечься. Очередная непослушная травинка запуталась в его волосах, и Чжун Ли бережно отбросил её в сторону. Ему чудилось будто бы земля содрогается.

Когда Венти пришёл в себя, он посмотрел на Чжун Ли снизу вверх. Он увидел, как у того на губах засыхали разводы от томатного джема. От них пахло луком. Вытерев рукавом покрасневшие глаза, Венти подобрал лиру, поднялся с земли.

— Слушай, дружище... — голос его сорвался, и он с силой кашлянул, пытаясь вытолкнуть ком из горла. — А ты ещё голоден? — спросил Венти, перед тем как ветер сорвал берет с его головы и покатил по траве, намереваясь похитить.