Кофе с дымом (гет)

Астрономическая башня была пуста — как почти всегда в это время.

Ветер трепал плащ, холодными пальцами лез под мантию, будто хотел напомнить: осень. Ноябрь. Всё гниёт, всё меняется. Лили сидела на краю парапета, свесив ноги в пустоту, и курила. Сигарета сестры — крепкая, с примесью мяты — пахла домом и чем-то запретным.

В кружке дымился кофе. Она тихо плеснула туда немного виски. Пропорции — от отчаяния. От дня недели. От того, сколько раз сегодня в её сторону произнесли «пример для подражания».

Лили Эванс никогда не считала себя наивной.

Доброй — возможно. Смелой — сомнительно. Хорошей — никогда.

Гриффиндор загонял её в рамки, от которых её начинало трясти.

«Лили, вы такая усердная!»

«Лили, подайте пример!»

А у Лили дёргался глаз.

Иногда ей хотелось придушить кого-нибудь — тихо, с любовью. В основном — Джеймса Поттера.

Этим летом она наконец-то поняла Петунию. Они курили на крыльце, прячась от родителей. Те делали вид, что ничего не замечают. Всё чаще Лили казалось, что она возвращается не домой, а в музей самой себя.

Сейчас, сидя на башне, она понимала: что-то надвигается. Её аккуратно отгораживают от информации. Кто-то тянет за ниточки, а ей отводят роль смелой и сияющей героини. Вот только сиять ей не хотелось. Хотелось просто сидеть в тишине.

«Снейп — зло», — сказанул как-то Поттер.

Тогда она поверила.

А сейчас?.. Сейчас Лили понимала, что не бывает только зла или только добра. Люди — как кофе с виски: обжигают, кружат голову и остаются горечью на губах.

Из темноты раздался ленивый голос:

— Если будешь продолжать в том же духе, у тебя отрастут чёрные когти и фамилия станет Малсибер.

Она не вздрогнула.

Регулус Блэк появлялся всегда неожиданно, но к его присутствию привыкала быстро — как к сигаретному дыму. Резкий, вредный, но слишком красиво клубящийся, чтобы отмахнуться.

— Брось, — усмехнулась Лили. — У меня хотя бы есть вкус.

Он подошёл ближе. Их разговоры — будто дуэль на сарказме, без палочек. Только взгляды и редкие искры честности. У него тоже кружка. Запах — ирландский, крепкий, храбрый.

— Поттер тебя ищет, — заметил он вскользь.

— Значит, я всё делаю правильно, — выдохнула она, глядя в небо.

Над головой висела луна — бледная, молчащая. Мир рушился где-то внизу. А здесь, на башне, всё ещё можно было дышать. И пить. И молчать рядом с тем, кто не ждёт от тебя ничего хорошего. Просто ничего — и это лучшее, что ей предлагали за последние месяцы.

Странный союз

— Опять кофе с виски? — Регулус не смотрел на неё, прикрыв глаза, как будто слушал ветер.

— Ага. Сегодня слишком много разговоров о "долге".

— Везёт. У меня — о "чести". Как будто я её заказывал.

Они сидели молча. Башня становилась их ритуалом. Не свиданием, нет. Убежищем. Местом, где не надо быть "светлой", "смелой", "примером".

Сначала были только сигареты и краткие уколы сарказма. Потом — фразы. Признания сквозь дым. Лили всё чаще ловила себя на мысли, что Регулус понимает. Не одобряет, не спорит — просто *понимает*. Иногда этого достаточно.

Он не называл Волдеморта по имени. Но Лили слышала — сомнения. В голосе, в сжатых пальцах, в молчании, когда речь заходила о “великих целях”. Он слишком много знал, чтобы быть простым учеником. И слишком часто отводил взгляд, когда разговор касался “будущего”.

— Думаешь, можно выйти из игры? — спросила она однажды.

— Можно. Вопрос — в каком состоянии. — Он затушил сигарету и посмотрел на неё впервые за вечер. — Но если уж выбирать между пешкой и фигурой, я, пожалуй, буду королевой. Даже если чёрной.

Потом она долго смотрела в небо.

А потом — на него.

Тихо. Без иллюзий. Без спасений.

Между ними была искренность, которой Лили давно не испытывала.

-

В гостиной Гриффиндора всё чаще мелькал Поттер.

Он смеялся, громко спорил, устраивал мини-сражения с Сириусом и — всё чаще — пытался быть рядом с ней.

— Лили, ты в порядке? Ты как-то… изменилась.

— Взрослею.

— Может, пойдём куда-нибудь? Прогуляемся?

Она улыбалась. Вежливо. Уставшая улыбка — не ради него, а чтобы не пришлось говорить вслух: *"Я тебя переросла."*

Он ревновал. Она чувствовала это в каждом “случайном” комментарии про слизеринцев, в каждом “я тебя защищаю”, как будто она — веточка. Хрупкая. Нуждающаяся в поддержке.

А Лили Эванс больше не нуждалась в защите. Она нуждалась в правде.

И в том, чтобы кто-то хотя бы раз сказал:

*“Ты можешь быть не идеальной. Я всё равно выберу тебя.”*

-

Иногда Лили ловила себя на мысли, что Регулус Блэк был куда ближе к Сириусу, чем им обоим хотелось бы признать. Может, дело было в крови — в той самой чёрной, как фамильный герб, крови Блэков. Они оба были сорняками на асфальте, непокорными и живучими, не потому что хотели кому-то досадить, а просто потому что *были*. Потому что не умели иначе.

Регулус был как огонь. Не пламя на свече — предсказуемое, ручное. Он был костром в ветреную ночь: опасным, неконтролируемым, красивым до боли. Чем больше его пытались ограничить — тем выше взмывали языки пламени.

Он был умен, язвителен, но иногда до странного наивен.

А Лили… Лили просто была. Её пытались сломать — правилами, ожиданиями, чужими мечтами. Но она лишь гнулась, как трава под дождём, принимая форму окружения, не теряя себя. Иногда это было даже страшно.

Они могли говорить часами. Про магию, про семьи, про Снейпа, которого оба знали по-разному, но понимали слишком хорошо. И каждый раз — без масок, без ожиданий, без попытки что-то доказать.

Наверное, именно это и делало их встречи такими настоящими:

никто никому не был должен.

никто не знал, что *они умеют говорить друг с другом*.

-

Ночь снова застала их на башне. Ветер был колючим, осенним, как слова, которые не решались сказать. Лили держала в руках кружку — кофе с виски, сегодня почти без кофе.

— Я слышала, как МакГонагалл говорит с Дамблдором, — проговорила она в пространство. — Они... хотят использовать меня. Как приманку. Якобы Северус доверяет мне, якобы я — ключ к тому, чтобы понять, что творится в подземельях.

Регулус стоял, прислонившись к каменной стене, его силуэт почти сливался с тенью. Он не ответил сразу. Лишь выдохнул — облако пара растворилось в воздухе.

— А мне сегодня сказали, что у меня есть ровно неделя, — тихо сказал он. — Неделя, чтобы доказать, что я настоящий Блэк. Или могу забыть про дом, имя и наследство. И, возможно, про жизнь.

Лили усмехнулась, но как-то устало.

— Забавно. Нам обоим предлагают выбор. Только выбирать особо не из чего.

Он подошёл ближе, сел рядом, согрел ладони о её кружку.

— Я думал уехать. Исчезнуть. В Румынию, например. Там, говорят, полно драконов и мало политиков.

— А я думала просто перестать быть Лили Эванс. Стать кем-то другим. Но, увы, рыжие волосы слишком заметны.

Пауза. Кофе остыл, виски обжигал.

— Мы не можем убежать, правда? — спросила она, почти шепотом.

— За нами уже идут, — так же тихо ответил он. — Они не преследуют тех, кто важен. Они преследуют тех, кто знает.

Они сидели молча. Над ними — звёзды. Под ними — замок, где каждый камень пропитан страхом.

И где-то между этим — двое подростков, уставших от взрослого мира, в который их бросили без спроса.

-

Астрономическая башня вновь приняла их, как убежище.

Холод обволакивал плечи, но Лили не дрожала — всё, что могло замёрзнуть в ней,

давно покрылось льдом. Она курила медленно, будто каждый вдох мог отсрочить

неизбежное.

Регулус стоял чуть в стороне, смотрел на неё, будто

пытался запомнить. Не лицо — момент. Мгновение между "сейчас" и

"никогда больше".

— Завтра всё начнётся, — сказал он негромко. — Или

закончится. Для кого-то точно.

Лили кивнула. Голова гудела от усталости, от мыслей,

от крика, который никто не слышал.

— Нас никто не спросил. Просто выдали роли, —

усмехнулась она. — Гриффиндорская примерная, слизеринский предатель.

Аплодисменты.

Он подошёл ближе. Рядом с ним всегда пахло мокрым

деревом и ночной травой — так пахнет лес перед грозой. Лили знала: это не её

запах. Она не отсюда. Но на этой башне, в этой тишине, ей впервые было неважно.

— Если бы всё было иначе... — начал Регулус.

— Не продолжай, — перебила она, глядя прямо. — Мы не в

сказке. Иначе не будет.

Он не спорил. Просто взял у неё сигарету, затянулся,

вернул. И, как бы между делом, коснулся её щеки ладонью — сухой, осторожной.

Поцелуй был не нежным, не страстным — он был

настоящим. Как признание, которое не нужно облекать в слова. Как крик в тишине,

который не услышат, но всё равно важно выкрикнуть.

Потом они стояли молча. Над ними медленно сгущались

облака.

Скоро начнётся буря.

-

Астрономическая башня казалась тише обычного. Ни

ветра, ни шагов. Только звёзды — чужие, далёкие. Лили стояла у парапета, как и

много раз до этого, но теперь всё было по-другому.

Регулус исчез. Просто — исчез. Ни письма, ни знака, ни

даже слуха. Только пустота. Такая, что, казалось, ею можно задохнуться.

В кружке — чёрный кофе. Горький, как предательство.

Или как честность, которую никто не просил.

Она держит её двумя руками, чтобы не дрожать.

Внизу, у подножия башни, доносится голос Поттера. Он

зовёт её — не в первый раз.

Лили не двигается. Не отвечает. Она смотрит в темноту,

будто пытается разглядеть путь, которого нет.

«Ты ведь хотела жить. Но теперь надо выбирать, как

именно умирать».