Иногда книга — только повод (гет)

Примечания:

Советую перед прочтением этого фанфика сначала прочитать «До вечера, Леди Минчи»:

https://fanfics.me/fic223966

Хотя это не прямое продолжение, в тексте есть пара отсылок с:

---

Летний Мондштадт щедро разливал по мостовым свет и тепло. Воздух был полон ванильных ароматов цветочных лавок, свежей выпечки, ленивого гула фонтанов и смеха на заднем плане — город дышал беззаботностью. Но в равномерной череде шагов, спешащих по главной улице к лавке Марджори, слышалось что-то иное: целеустремлённость, строгость, и вполне возможный грядущий шторм — если ты был тем, кто не вернул книгу вовремя.

Лиза шла, как всегда, с идеальной осанкой. Волосы аккуратно спадали на плечи, взгляд прикрыт лёгкой полудрёмой, и только лёгкий изгиб губ выдавал то, что настроение у неё сегодня было… взыскательное. В руках — список изданий с отметкой: «просрочено». Один из пунктов был выделен особым росчерком.

Когда до площади оставался всего один поворот, лёгкий ветер шевельнул полы её наряда и донёс до неё знакомый голос:

— О, Леди Минчи, неужели это ваш знаменитый обход… или вы идёте кому-то вставить закладку — в самое сердце?

Лиза не изменилась в лице — только слегка повернула голову, бросив взгляд вверх, на балкон, увитый плющом. Рядом с фонарём она заметила Венти: он сидел на самых перилах, беспечно свесив ноги, на его лице играло невинное изумление.

— Доброе утро, Венти, — лениво протянула Лиза, — как мило с твоей стороны сопровождать меня своими каламбурами с самого рассвета.

— Ах, так вы действительно идёте по делу? — бард вскочил с перил с грацией летнего воробья, — Похоже, что вы в необычайной решимости… и, возможно, слегка сердиты. Надеюсь, не на меня?

Он догнал её в два шага, склонился чуть ближе:

— Или всё-таки… на меня? Вы ведь не держите зла за мои… кхм… рассуждения о поэзии под окнами библиотеки прошлой ночью? В «Доле ангелов» мою тонкую лирику, увы, не оценили.

Лиза чуть приподняла заметки в руке, её губы тронула тень улыбки. — Этот список — мои утренние… гости. И, к твоему счастью, твоё имя пока что в нём отсутствует.

— Так впишите меня, — беззаботно ответил бард, лукаво улыбнувшись.

— Уверена, кто-нибудь из них с радостью бы с тобой поменялся, — заметила Лиза, чуть насмешливо. — Особенно тот, кто умудрился залить «Легенду о Веннессе» малиновым вареньем.

— «Легенда о Веннессе» в малиновом? — Венти хмыкнул. — Звучит весьма вдохновляюще… я почти могу почувствовать вкус первых строк.

И как бы между прочим, они уже шли рядом. Плечом к плечу. Вполне себе официально — на дело. В сопровождении улыбок, которые ни один из них не признал бы значимыми.

На площади уже начинали разворачиваться лавки: кто-то неторопливо тянул корзины с фруктами, кто-то развешивал верёвки с пёстрыми бумажными флажками — те лениво покачивались на ветру, словно зевали. У самого входа в сувенирную лавку стояла Марджори. Завидев Лизу, она буквально вздрогнула.

— Лиза! Прекрасно выглядите! Я… не ожидала вас так… рано. — начала она, сжимая ладони в узел.

— Какое чудесное утро, Марджори. — Лиза чуть улыбнулась, и в этой улыбке было что-то такое, от чего даже, казалось, луч солнца дрогнул.

— Я… э… д-да, п-правда! У-утро! — Марджори попыталась улыбнуться, но губы не слушались. Она судорожно сжала пальцы, словно хотела спрятать их от чужого взгляда. — Н-насчёт к-книги! Т-та, которую вы и-искали! Е-её… э… п-продали… — на этом слове она будто внутренне приготовилась — вдруг оно окажется для неё последним. — С-случайно! То есть… э-это ошибка! Совсем н-небольшая!

Тишина повисла в воздухе. Лиза не пошевелилась. Лишь подняла взгляд. Легчайший наклон головы. Улыбка всё ещё оставалась на лице, но тень в глазах была такой, что воздух вокруг повис на тонкой струне. Один неверный звук — и она сорвётся. У Марджори внутри всё сжалось — как будто мир вокруг стал теснее, а она вдруг забыла, как дышать.

— Продали? — уточнила Лиза мягко, почти мурлыча.

— Я… я правда не хотела! Это всё… это было недоразумение! — Марджори заговорила быстро, почти на одном дыхании. — Я думала, она была из партии на реализацию! Она стояла не там! Они были почти одинаковые! И он… тот человек, покупатель — он ушёл буквально десять минут назад! Правда! Я могу описать его! Он интересовался эфирными маслами, и я посоветовала ему лавку неподалёку! Я…

Лиза всё так же молчала. Венти, стоявший рядом, слегка прищурился, следя за выражением её лица.

— Ну, по крайней мере, книга нашла нового читателя, — вдруг вмешался он, — быть может, именно тот, кто оценит её… на вкус. — Он сделал ударение на последнем слове, будто в знак уважения «легенде в малиновом».

Лиза медленно повернула голову к нему. Он широко улыбался.

— Шутка, — добавил он поспешно, — шутка.

Она наконец кивнула, чуть вздохнув, и снова взглянула на Марджори:

— Постарайся в будущем смотреть внимательнее. Не все книги прощают, когда их продают.

— Д-да! Конечно! Я больше так не буду! — затараторила Марджори, торопливо кивая. — Всё проверю, всё перепроверю! Каждую страницу!

Лиза обернулась к Венти:

— Кажется, в нашем списке появилась ещё одна цель. Надеюсь, ты умеешь не только рассуждать о поэзии под чужими окнами, но и гоняться за её материальным воплощением?

— С вами? Всегда, — с улыбкой отозвался он, делая жест рукой, будто приглашая её вперёд.

И они отправились — в сторону лавки эфирных масел, по следу покупателя и потерянной книги.

─── ⊹⊱✿⊰⊹ ───

Лавка эфирных масел встретила их мягким полумраком и пряным воздухом. Венти уже раскрыл рот, чтобы, вероятно, сказать что-нибудь вроде «блаженства чувств» или «нот вдохновения», но не успел.

— Ещё немножко… — пробормотал владелец, склонившись над узким столом у стены. Он как раз добавлял пару капель из стеклянной колбы в разогретую аромалампу. В следующий миг рука дрогнула. Вместо пары капель колба разлилась проливным дождём.

Его глаза медленно расширились — он понял, что натворил, ещё до того, как раздалось короткое шипение.

По лавке тут же расползлось густое облако пара — нет, не просто облако — произошёл настоящий аромагеддон. В нём смешались лаванда, розмарин, что-то цитрусовое — и резкий, ядрёный акцент, похожий на… облачные перчики? Вот только «перчики» — слишком безобидное слово для этой обонятельной мясорубки. Легендарный шашлычок дьявола из «Хорошего охотника» по сравнению с этим — просто леденец для детей.

— Чхо! — Венти отскочил к двери, глаза его заслезились.

Лиза лишь успела приподнять ладонь к лицу, но тоже закашлялась, сделав пару шагов назад.

— Пр-простите! — завопил хозяин лавки, одной рукой прижимая ткань к носу, а другой отчаянно размахивая крышкой от аромалампы. — Это… это должна была быть… «Осенняя свежесть»!

— Вы уверены, что не «Огненный листопад»? — прохрипела Лиза, ирония в голосе едва пробивалась сквозь хрип.

Венти, всё ещё у двери, кашлянул:

— Или «Закат вдохновения». Вдох был последним, я почти уверен.

— Попробуй не вдохновляться слишком глубоко — ты и в трезвом уме катастрофа. — Она вжалась в стену и прикрыла нос платком.

Они распахнули окна — сначала одно, потом второе — и облако будто нехотя выкатилось наружу, растворяясь в тёплом воздухе. Запахи — всё ещё острые, но уже выдыхающиеся — начали уступать место лёгкому, свежему ветерку, что струился по лавке с почти ободряющим дуновением.

— Хвала Барбатосу… — пробормотал владелец, облегчённо вдохнув, с трудом удерживая крышку от аромалампы, которую так и не выпускал из рук. — Ветерок — как по заказу. Будто сам Архонт услышал!

Венти, глядя в сторону окна, прикрыл глаза, ветер коснулся его щёк. Он стоял с лёгкой полуулыбкой, будто понимает язык ветра лучше, чем человеческую речь.

Лиза смотрела на него. Долго. Без слов.

Она хотела было сказать что-то — ироничное, с иголочкой. Уж слишком вовремя налетел этот ветерок. Но, посмотрев на его улыбающееся лицо, на лёгкость, с которой он стоял — словно и правда был не здесь, а над всем этим — она передумала. Слова рассыпались, не дойдя до губ.

— Скажите, — Лиза повернулась к владельцу лавки, — никто случайно не заходил к вам недавно… с книгой в руках?

Продавец, всё ещё обмахиваясь крышкой от аромалампы, шумно выдохнул.

— Да, был один… минут десять назад. С книгой. Странный. Говорил, что хочет подобрать запах… для закладок. Будто у каждой главы должен быть свой аромат. Лаванда — для пролога, корица — для развязки… или как он там это называл.

Он кашлянул, покачал головой.

— Утверждал, что у него редкое издание, и он ищет лучшие масла, чтобы пропитать закладки. Потом сказал, что заглянет в антикварную лавку — мол, вдохновение там водится. Или хотя бы достойные закладки найдутся.

Лиза кивнула, не моргнув.

— Благодарю. И — совет. В следующий раз попробуйте не смешивать розмарин с… облачными перчиками.

— Поверьте, мадам, — тяжело вздохнул он, — это была моя последняя «осенняя свежесть».

Они вышли на улицу — дышать стало легче, но лишь чуть. Воздух был уже другим: пахло жареными шашлычками, солнцем и жасмином из соседней лавки. Но «осенняя свежесть» не сдавалась. Она упрямо держалась в складках одежды, впиталась в воротники и шевелила полы мантии, словно умела дышать сама.

Они шли по улице, где свет уже начинал ложиться под другим углом — всё ещё утро, но с намёком на приближающийся полдень. Ветер играл с краем шляпы Лизы и ловил подол её мантии, будто пытался выветрить из неё этот настырный аромат. Тщетно.

— Если запахи умеют рассказывать истории, — заметил Венти, — наш бы сейчас кричал. Пронзительно. С нотками розмарина.

— Это ещё ты не чувствуешь, как пахнешь со стороны, — отозвалась Лиза, даже не поворачивая головы.

— Ммм. Вдохновляет, не правда ли?

— Разит. Наповал.

Он рассмеялся, довольный. Её голос был ровным, но уголок губ — выдал всё.

─── ⊹⊱✿⊰⊹ ───

Антикварная лавка утопала в тени. Внутри пахло сухой пылью, лаком и старой бумагой — почти благородно. Дверь звякнула колокольчиком, и они шагнули внутрь. Венти первым вдохнул воздух, щурясь:

— Аромат… прошлого века, — протянул он.

— Идеальное место для вдохновения, — отозвалась Лиза, скользя взглядом по бесконечным стеллажам.

Владельца не было. На прилавке лежала записка:

«Вышел в подсобку. Буду через 15 минут. Пожалуйста, ничего не трогать. Обведено несколько раз — НИЧЕГО — не трогать.»

— ничего, — с заметным интересом протянул Венти. — Если осторожно, наверное, никто не обидится…

— не трогать, — закончила Лиза, они уже подходили к коробке с закладками, что стояла неподалёку.

Они заглянули внутрь. Там лежали десятки закладок — резные, блестящие, обитые бархатом и кожей, с подвесками и без. Лиза достала одну, изящную, похожую на изумрудное пёрышко. На кончике — сияющий анемо-кристалл.

— Интересно, — заметил Венти. — Она выглядит так, будто собирается…

Он не успел договорить. В следующее мгновение его ноги оторвались от пола. На добрых десять сантиметров.

— О! — вскрикнул он, крутясь в воздухе, словно забавно подвешенная марионетка. — Кажется, меня только что… возвысило.

— Не преувеличивай. Я бы сказала — слегка приподняло над землёй. Впервые — по делу.

— Поэзия требует высоты, — парировал он с достоинством, продолжая неспешно вращаться. Его взгляд зацепился за верхнюю полку, где покоились причудливые шляпы самых невероятных форм.

Венти, не раздумывая лишней секунды, снял шляпу и тут же потянулся за новой — с верхней полки. Шляпа была нелепа настолько, насколько это вообще возможно — изогнутая, с помятым верхом, и в чём-то даже напоминавшая шляпу Лизы, только значительно более… карикатурную. И, к тому же, ощутимо великовата.

Он водрузил её себе на голову с абсолютной серьёзностью. Шляпа перекосилась, закрывая один глаз. Вид у Венти стал одновременно театральным и беззастенчиво довольным собой.

Лиза, наблюдавшая со стороны, не выдержала — тонкая улыбка появилась у неё на губах. Она приподняла бровь, склонила голову набок и, не говоря ни слова, взяла из коробки другую закладку — длинную, серебристую, с крошечным гидро-кристаллом на конце.

Мгновение — лёгкое касание, и кристалл мягко вспыхнул. В ту же секунду Венти, всё ещё в шляпе, заговорил:

— Ах, Лиза, милая, зачем же так с душой?

Я был всего лишь воздух — ты стала грозой.

Он осёкся, приподнял шляпу, удивлённо посмотрев на неё, и, как бы проверяя эффект, добавил:

— Ты будто искра — я огонь,

Зови — и я сгорю, в твою ладонь.

— О, прекрасно, — Лиза хмыкнула. — Теперь ты не только выглядишь нелепо, но и звучишь соответствующе.

— Какой кошмар! Ужасный слог…

Но рифма — мой последний вздох!

Он всплеснул руками, будто артист в разгаре спектакля, и, сделав пируэт, приблизился к ней.

— О, Лиза, вы — как вдохновенье,

Без вас я… просто недоразуменье?

Венти плавно опустился, как воздушный шарик, теряющий гелий. Закладка в её руках вспыхнула в последний раз и погасла. Он шагнул ближе и с ухмылкой наклонился:

— Впрочем, признаться честно, это было… волнующе интересно. Ещё пара таких закладок — и я могу привыкнуть.

Лиза опустила взгляд — на миг, совсем коротко. И вновь подняла.

Он дурачился. В этой нелепой шляпе, с пронзительным голосом поэта под чарами, он выглядел бы комично — кому угодно. Но не ей. Сейчас — нет.

Что-то в нём было до странного живым, искренним. И в этой пыльной, душной лавке, среди полок с давно забытым, он казался… удивительно настоящим. Настолько, что дыхание на миг сбилось.

Венти, всё ещё с этим реквизитом на голове, не спеша прохаживался вдоль стеллажей, время от времени останавливаясь, чтобы принять особенно важную или драматичную позу — как будто он вовсе не в антикварной лавке, а на сцене. Шляпа съехала почти на ухо, но самодовольная улыбка с его лица не исчезала ни на мгновение.

Занавеска в углу зашевелилась, и из подсобки вышел владелец лавки — в жилете, с лупой на шее и выражением лица человека, повидавшего на своём веку слишком много неуважения к табличкам «Не трогать».

— Вы… — начал он, окидывая их взглядом. — Это вы. Он указал пальцем на Венти и с нажимом добавил:

— Уважаемые. В записке было подчёркнуто. Несколько раз. НИЧЕГО — не трогать!

Венти вскинул руки, сделал два шагa вперёд, снял шляпу и протянул её владельцу с самым невинным лицом в истории Мондштадта.

— Э-хе, — выдохнул он, с выражением раскаяния, которому бы позавидовал даже Барбатос в исповеди.

Мужчина молча забрал шляпу. Посмотрел на неё. Потом на Венти, который уже водружал на голову свою.

— Вы ведь что-то ищете? — спросил он уже у Лизы, словно нуждаясь в хоть капле здравого смысла.

— Да. Человека с книгой, не заходил сюда такой? Толстый том, кожаный переплёт, коричневый. Весьма редкий экземпляр.

Он кивнул, немного подумав:

— Был человек. Говорил, что книга его вдохновила. Подбирал закладки, долго. — Его взгляд скользнул по столу, задержался на тех самых двух. Недолгий, спокойный взгляд — но с таким оттенком профессионального неодобрения, что никакие оправдания уже не имели значения. — Спрашивал, где можно найти скульптуры для сада. Сказал, что присматривает достойное окружение в свой двор.

Венти перехватил его взгляд и тут же с большим интересом углубился в изучение корешков у дальней стены. Лиза молча вздохнула — и полезла за кошельком.

— И вы его направили…?

— За город. К небольшому саду — старому, заросшему, но атмосферному. Если повезёт — он всё ещё там.

— Благодарим, — сказала Лиза. — И… удачи с табличками.

Они вышли на улицу, и лёгкий ветерок снова подхватил край её мантии. День уже клонился к полудню — и, казалось, вместе с ним наклонялась сама история: чуть глубже к чему-то, что пока не называлось словами.

Солнце медленно, но уверенно поднималось над крышами Мондштадта, вычерчивая светлыми полосами мостовую, пока они шагали в сторону северных ворот. Недалеко от городских стен виднелся небольшой укромный сад — к нему вела скромная протоптанная тропа, переходящая в красивую мощёную дорожку.

— Сад, говоришь, — протянул Венти, покручивая пальцами приобретённое перо закладки — Интересно, он надеется найти там вдохновение… или просто спрятаться от последствий?

— Некоторые полагают, что если зарыться в зелени, то библиотекарь перестанет их искать, — Лиза неспешно шла рядом, не глядя на него. — Очаровательное заблуждение.

— А может, он надеется, что его преступление обрастёт плющом и будет выглядеть… изысканно?

— Как ты, в той шляпе.

— Ах, всё-таки ты оценила тонкость образа. Я знал, что эта шляпа найдёт путь к утончённым душам.

Дорога вела вверх, на пригорок, и с каждым шагом город оставался всё дальше за спиной. Каменные стены казались уже садовой оградой, крыши стали ниже, шум — тише. Остались только ветер, зелень, да птичьи трели — хрупкие и прозрачные, как стеклянные подвески.

— Ты когда-нибудь замечала, — начал Венти, разглядывая извилистую тропинку, — что самые красивые дорожки всегда ведут к чему-то подозрительно поэтичному?

— Обычно — к беседке с паутиной и разбитыми горшками, — отозвалась Лиза. — Поэтичность — сомнительный ориентир.

— Может, — задумчиво кивнул он, — но есть что-то притягательное в том, чтобы идти не туда, куда надо, а туда, куда тянет.

— И каждый раз — в обход двери?

— Иногда… через окно. — Он сказал это почти невзначай, но с той самой легкой тенью на губах — между воспоминанием и предложением повторить.

Лиза не ответила сразу, но в глазах промелькнула улыбка — устойчивая, тихая. Почти как в тот день, когда воздух в библиотеке был теплее чая, а паузы между словами — приятней самих фраз.

И они пошли дальше, под шелест листвы и полуденное солнце, вглубь сада, где дышала тень и, может быть, пряталась разгадка.

─── ⊹⊱✿⊰⊹ ───

Сад встретил их шелестящей тишиной и ароматом цветов. За невысокой изгородью простиралось зелёное пространство, где всё казалось чуть старше, чем должно быть — и в этом была его прелесть. Каменные дорожки терялись в зарослях лаванды и мяты, между кустов проглядывали запылившиеся фигуры садовых скульптур. Где-то на дальнем конце виднелась старая, но ещё крепкая беседка, словно забывшая, что может обрушиться.​

— Сад, говоришь, — протянул Венти, оглядываясь вокруг. — Я ведь с самого начала был уверен, что всё окажется поэтично.

— Когда-нибудь твоё упрямство заведёт тебя в место, откуда уже не будет дороги назад. — Лиза остановилась возле клумбы и, не глядя на него, добавила: — Но в этот раз, пожалуй… ты был прав.

Он взглянул на неё — без привычной лукавой улыбки, просто и спокойно. Её голос был тих, без иронии. Она стояла к нему чуть боком, пальцы едва коснулись лепестков ближайшего цветка.

Они прошли чуть дальше. Сад словно расправлялся перед ними, раскрывая всё новые детали: изогнутые лавочки, покосившиеся арки, и небольшой круглый фонтан в тени деревьев. У одной из скульптур Венти задержался — дольше, чем нужно было. Это была грубоватая каменная фигура с крыльями, обросшая плющом. Вокруг неё цвели крошечные одуванчики — удивительно нежные, почти прозрачные.

Он не сказал ни слова, но улыбка на лице стала иной. Мягкой. И чуть печальной. Лиза бросила взгляд — всего мгновение. И не сказала ничего. Только её губы, привычно изогнутые в ленивой усмешке, вдруг стали прямее.

— Прогуливаетесь? — добродушный голос прозвучал у них за спиной.

Они обернулись. Навстречу им шла пожилая женщина — невысокая, почти миниатюрная, с лёгкой сутулостью и тростью в одной руке, а в другой — плетёная корзинка. Выцветший передник был аккуратно завязан поверх простого платья, седые волосы заплетены в нетугую косу. Лицо её было в морщинах, но взгляд — ясный, живой, с той тёплой улыбкой, которую носят только те, кто многое видел и по-прежнему умеет радоваться малому.

— Какая милая пара. Прямо как в романе. — Она хихикнула, прикрывая рот рукой с корзинкой.

С обоих в тот же миг сорвался смешок. Не смущённый, скорее — растерянный. Удивлённый.

— Мы… — начала Лиза, но не закончила. В её взгляде появилась странная мягкость, как будто она вдруг вспомнила что-то личное.

Венти только пожал плечами, безмятежно улыбнувшись.

Бабуля, не совсем уловив смысл, но, похоже, довольная, подошла ближе — и заметила, где стоял Венти.

— Ах, да. Это — старые стражи. Раньше в Мондштадте уважали хранителей четырёх великих ветров. Видите? Вот волк, лев, сокол и… дракон, хотя он тут едва угадывается.

Она провела пальцами по поросшей мхом фигуре, и в её жестах было что-то бережное.

Бабуля подняла глаза в даль, словно вспоминая что-то давно забытое.

— Но время шло, и люди стали забывать о Хранителях. Они ушли в тень, оставив лишь легенды и редкие упоминания в старых книгах.

Венти слушал молча, но взгляд его — спокойный, почти неподвижный — стал глубже. Он ничего не сказал. Но Лиза снова посмотрела на него. И снова — промолчала.

Бабуля, опираясь на трость, направилась вглубь сада. Они последовали за ней, наслаждаясь прохладой и ароматами цветов.

— Бабушка, — спросила Лиза, — вы не видели человека с книгой? Он был здесь недавно.

Бабуля остановилась, задумчиво посмотрела на фонтан неподалёку, словно вспоминая что-то, и села на другую лавочку.

— Человека с книгой? Да, был один, — отозвалась бабушка, задумчиво глядя на фонтан. — Молодой, с задумчивым взглядом. Присел — вон на ту лавочку, у воды. Почитал немного, что-то себе бормотал… а потом поднялся, оставил цветок — и ушёл. Такой… будто искал не столько место, сколько мысль. Или воспоминание.

— Цветок? — уточнила Лиза, следя за её взглядом.

— Да, траву-светяшку. — Бабушка кивнула в сторону одинокого цветка, что всё ещё покачивался на краю каменной скамьи.

Лиза задержала взгляд на цветке, но ничего не сказала.

— Куда он направился? — мягко спросил Венти.

— По тропинке, за беседкой, — бабушка вытянула трость, указывая. — Она старая, чуть заросшая. Уходит в лес. Если поторопитесь, может, ещё догоните.

— Мы постараемся, — Лиза слегка наклонила голову, благодарно. — И спасибо вам. За рассказ. И за сад.

— Возвращайтесь как-нибудь, — бабушка тепло улыбнулась, прижимая корзинку к животу. — Я напеку что-нибудь вкусное. Чай у меня — что надо. Хоть с вишней, хоть с липой.

— Чай со сладостями? — усмехнулся Венти, но склонился в лёгком поклоне. — Тогда у нас просто нет выбора. Обязательно вернёмся.

Бабушка хихикнула, прикрывая рот рукой, и, качнув головой, пошла дальше — вглубь сада, неторопливо, как будто не несла с собой времени вовсе.

А они — повернули к беседке.

Лиза шла по тропе. Венти шёл рядом — с тем редким выражением лица, когда он не говорил ничего. Просто думал о бабуле. И, может быть, о пирогах с чаем. Позади остался сад — со своими тенями, цветами и безмолвными стражами, что словно проводили их взглядом.

Впереди тропа ныряла в тень деревьев — и они последовали за ней.

─── ⊹⊱✿⊰⊹ ───

Небольшая роща встретила их светом, пробивающимся через листву, подобно золотым нитям — и тишиной, от которой внутри становилось как-то особенно ясно. Они шли молча. Несколько шагов. Ещё несколько.

Венти достал лиру и, почти не глядя на струны, невзначай перебирал простую, лениво текущую мелодию — ту, что скорее отражала ритм шагов, чем подчиняла его. Воздух был наполнен остаточным ароматом сада — лёгким, с намёком на мяту и одуванчики. Но вместе с ним висело что-то ещё: ощущение, что они прикоснулись к чему-то личному. Тонкому. И каждый из них — по-своему — это ощущение нёс дальше.

— Удивительно, — сказал Венти, наконец нарушая тишину, не отрывая пальцев от струн. — Твоя молчаливая грация почти затмевает звучание моей лиры.

— Почти? — Лиза скользнула по нему ленивым взглядом.

— Ну… я всё же скромно держусь за первое место, — с лёгкой улыбкой отозвался он.

— Тогда держись крепче. Я, возможно, ещё не проснулась… но это временно.

— Значит, у меня есть шанс быть твоим утренним пробуждением?

— Будешь, — с той самой тенью на губах сказала она, — если не свернёшь с пути в очередную беседку с философией.

Они продолжали путь сквозь тень, пока деревья постепенно не начали редеть. Свет усиливался, шаг за шагом расстилаясь по земле — до тех пор, пока они не вышли из рощи. Листва осталась за спиной, впереди открылся простор, залитый солнечным светом. Тропа тянулась дальше — по невысокой траве, где ветер уже не шептал, а говорил громче.

— Там… — Венти чуть прищурился. — Ты видишь это?

— Вижу, — подтвердила Лиза, всматриваясь. — И, надеюсь, это не новый поклонник библиотечной поэзии.

На фоне переливающихся под солнцем трав шла фигура. Слишком неуклюжая, чтобы быть человеком. Слишком уверенная, чтобы быть зверем. И… да. В одной руке она держала что-то, подозрительно напоминающее книгу.

Они приближались к фигуре впереди всё стремительнее, и, подойдя ближе, они увидели характерную неуклюжую походку, переваливающуюся с ноги на ногу.

— Хиличурл, — констатировала Лиза, сжав пальцы на списке чуть крепче.

— Думаешь, у него есть карточка читателя? — Венти сложил ладонь козырьком.

Фигура обернулась. Их взгляды пересеклись — насколько взгляды вообще могут пересекаться, когда один из участников — хиличурл. Тот замер на мгновение, почувствовав внимание… а возможно, что-то пострашнее, например, взгляд библиотекаря, — резко повернул голову, издал нечто вроде испуганного «Бвах!» и рванул прочь по тропе.

И они ринулись за ним.

Погоня началась с рывка по траве, высокой и упрямо цепляющейся за подол наряда Лизы. Хиличурл несся между холмами, лавируя между кустами, словно знал этот ландшафт с рождения. Лиза — с неожиданной для её грации скоростью — догоняла с равным упорством.

— Почему у него такая выносливость?! — выдохнула она.

— Похоже, у нас тут страстный поклонник жанра. Наверняка читает это уже в третий раз. — фыркнул Венти, перепрыгивая через упавшее дерево.

Хиличурл свернул на узкую тропу, ведущую в вверх по склону, заросшую лопухами и какими-то непонятными репейниками. Лиза, зацепившись за ветку, оступилась, чуть не упала — но удержалась. Её шляпа едва не слетела — она придержала её рукой, но форма уже была безнадёжно помята.

— Всё. Он подписал себе приговор, — процедила она, натягивая соскальзывающую перчатку.

— Моё сердце… — пробормотал Венти, карабкаясь за ней вверх по очередному холму. — Не готово к такой литературной драме.

— Подумаешь. Один убегающий хиличурл — и ты уже жалуешься.

— Я поэт! Я предпочитаю драму в стихах, а не на уклоне в сорок градусов.

— Тогда страдай в рифму, — бросила Лиза и, не теряя ни дыхания, ни осанки, пересекла ручей, будто это был ковёр в читальном зале.

Спустя ещё несколько минут интенсивной погони хиличурл зацепился за корягу, нелепо взмахнул руками и рухнул в траву. Книга выскользнула из его лап, описала в воздухе дугу — и с глухим, почти обиженным шлепком приземлилась у дороги. Хиличурл приподнялся, оглянулся на книгу… и, словно что-то в нём на миг боролось, рванул дальше. За кусты. За деревья. Исчез.

Лиза подошла первой, чуть запыхавшись. Подняла находку и расправила обложку. Книга была старой — облупленная, но вычурная: золотой узор, имитирующий кристаллы, и название, выписанное с удивительной любовью к витиеватым буквам — «Сказки про камушки». Никакой редкости. Никакой ценности.

На секунду воцарилась пауза. А потом Лиза — впервые за весь день — рассмеялась вслух. Смеялась долго, искренне, даже согнулась, прижимая книгу к груди.

Венти, догнав её, заглянул через плечо.

— Шедевр, — сказал он с восхищением. — Стилистика — бесподобна. Тема — вечна.

Лиза, всё ещё посмеиваясь, открыла книгу. Внутри — кое-где между строками — были неловкие рисунки. Цветные мазки, похожие на отпечатки пальцев, некоторые — почти осмысленные. Цвета — как у закатников, с их стойким, сладковатым запахом.

Венти подошёл ближе, и, взяв книгу, медленно пролистал страницы. Листья шуршали, будто старались прошептать то, что давно уже никто не слушал. На одном из разворотов он задержался — там, где между корявых мазков угадывались два силуэта под чем-то вроде дерева. Лёгкая тень скользнула по его лицу. В ней не было слов. Только — пауза. И тишина, в которой звучало нечто очень далёкое. Почти утерянное.

Он закрыл книгу. Бережно. И положил её на пень у дороги, как будто возвращал не просто вещь — память. Его взгляд скользнул в сторону, куда скрылся хиличурл.

Лиза не сказала ни слова. Только взглянула. На этот раз — серьёзно. Без улыбки.

— Пойдём дальше, — сказала она после паузы. — Он шёл по той тропе. Нам туда.

И они пошли. Книга осталась позади, на пне, но никто не обернулся.

Какое-то время они шли молча. Воздух вновь становился лёгким, струился сквозь ветви, в лицо — дышал травой, пылью, дорогой. Сзади всё ещё тянулся запах закатников и старой бумаги, оставляя после себя ощущение, что они отпустили нечто важное. Или, может, наоборот — приняли.

— Знаешь, — сказал Венти спустя минуту, глядя вперёд, — возможно, я стану писать о камушках. Вдохновляющее чтиво. Особенно в переводе с хиличурльего.

— Надеюсь, ты не возьмёшься за иллюстрации, — отозвалась Лиза, всё ещё чуть насмешливо, но голос звучал мягче, чем обычно.

— А почему бы и нет? — Венти поднял бровь. — Я, между прочим, умею выражать чувства мазками. Пусть не тонко… но громко.

— Звучит, как диагноз, — хмыкнула Лиза.

— Это стиль. Новый. Камушковый экспрессионизм.

— С оттенком безумия.

— Ах, значит, ты уловила нюанс! — Венти театрально склонился вперёд. — Я тронут.

— Ты — тронут. Тут не поспоришь.

— Надеюсь, жюри будет столь же благосклонно. Всё ради вдохновения, — с притворной серьёзностью кивнул Венти. — А вдохновение, как известно, прячется за каждым поворотом.

Они свернули за очередной поворот тропы.

И действительно — что-то мелькнуло впереди. Слишком яркое для ландшафта, слишком живое. Кто-то — или что-то — двигался там, в отблеске ветра, словно сам воздух решил сыграть шутку.

Лиза замедлила шаг, прищурилась.

— Кажется, твоё вдохновение показалось на горизонте.

— Надеюсь, не с книгой, — буркнул Венти и подтянул ремешок лиры. — А то я сегодня не готов к повторной погоне.

— Смотри сам, — усмехнулась она. — Возможно, это твой первый поклонник.

Впереди, за холмом, в воздух взлетели какие-то предметы — и ветер закружил их в беспорядочном танце.

─── ⊹⊱✿⊰⊹ ───

Они ускорили шаг. Впереди, на склоне, между порывами мелькала девушка — её юбку развевало так, что она с трудом удерживала равновесие. Рядом порхали анемо слаймы — мерцающие, будто весёлые духи, устроившие себе забаву.

— Похоже, вдохновение снова разыгралось, — сказал Венти, на ходу снимая лиру с плеча.

— Выглядит, будто оно не разыгралось… а сбежало при первой же возможности. — отозвалась Лиза, прибавляя ходу.

Девушка пыталась поймать улетающий блокнот, вторая рука удерживала юбку, а в волосах застряла яркая лента. Слаймы порхали рядом, поднимая лёгкие вихри. Один из них вырвал у неё из сумки книгу и закружил с ней в воздухе, точно гордый похититель.

— Эй! — девушка дёрнулась вперёд, но снова отшатнулась — поток воздуха сорвал с пояса мешочек.

Венти щёлкнул по струне, и звук, как эхом, отозвался в воздухе. Слаймы замерли. Он двинулся вперёд, перебирая струны — не напористо, не властно, а так, будто зовёт их играть по-другому. Двое малых слаймов замедлились, их вихри растеклись по траве.

Но один — самый дерзкий — неожиданно крутанулся в воздухе и пронёсся рядом с Венти, подхватывая полы его плаща, а затем, будто поддавшись озорной прихоти, сорвал с него шляпу и, прежде чем та успела опуститься, подхватил её вихрем и унёсся прочь. Шляпа неловко осела ему на верх, слегка перекосившись, словно слайм вдруг решил, что и ему полагается головной убор — для стиля и важности.

— Н-но это была моя сценическая модель… — пробормотал Венти, не прекращая играть, но с выражением глубокой душевной травмы на лице.

Лиза, не теряя времени, шагнула к девушке, подхватила один из блокнотов, перекатившийся почти в кусты. От одного из слаймов, закрутившегося рядом, её глаза чуть дрогнули — и заискрились. Она протянула ладонь, и лёгкий импульс разрядился в воздухе — мягко, едва ощутимо. Слайм вильнул в сторону и отлетел прочь.

— Спасибо! — выдохнула девушка, всё ещё удерживая юбку. — Они как будто специально!

— У них отменное чувство иронии, — заметила Лиза, поднимая закладку с земли.

Тем временем Венти вытянулся к уносимой книге. Слайм, захвативший её, метнулся вверх, но бард, резко сменив аккорд, послал воздушный толчок в нужную точку. Поток сорвался, книга вылетела — и Венти ловко подхватил её на лету, сделав театральный оборот на пятке. Его плащ взвился, но книга осталась в руках.

Слаймы один за другим улетали, будто наигравшись. Один из них — тот, что носил листок, аккуратно положил его у ног девушки и с тихим «пух» растворился в воздухе.

— Вот и всё, — сказал он, подавая том девушке. — Прекрасный сюжет, но слишком ветрено для чтения.

Девушка, всё ещё растрёпанная, прижала книгу к груди, пытаясь отдышаться.

— Спасибо вам! Я даже не знаю, как отблагодарить…

— Мы ищем человека, — сказала Лиза. — С книгой в руках. Проходил ли кто-нибудь недавно по этой дороге?

— Хм… — она замерла, вспоминая. — Да, был такой. Минут двадцать назад, может, чуть больше. Он шёл навстречу с парой книг в руках.

— Куда он направился?

— Свернул вот туда, — она указала рукой на узкую тропку, ведущую к низине. — Там, кажется, озеро.

Лиза и Венти переглянулись.

— Благодарим, — кивнула Лиза. — И будьте осторожны с анемо-публикой. У неё… порывистый характер.

— О, уж точно, — усмехнулась девушка и, глядя на улетающих вдаль слаймов, добавила: — Надеюсь, им понравилась моя коллекция.

Они снова пошли вперёд — на этот раз по тропе, уходящей вниз. К воде. К следующей подсказке.

Тропа вела дальше, теряясь в траве. Ветер наконец утих, словно насытившись проделками анемо-слаймов, и теперь лишь лениво трепал стебли по обочинам. Всё вокруг будто выдохнуло — воздух стал теплее, плотнее, как это бывает в середине долгого дня, когда солнце висит высоко, но уже чуть клонится к западу.

— Кажется, после всего этого ветер решил передохнуть, — заметил Венти, разглядывая облака, расползшиеся по небу.

— Или понял, что переборщил, — отозвалась Лиза. Её голос был ровным, но в нём звучало странное спокойствие — редкое, как утро без списка должников.

Впереди виднелось озеро. Тихое, как глоток прохлады. На другом берегу, под сенью дерева, можно было различить покрывало, несколько книг и самодельные качели.

— Видимо, кое-кто знал, куда идти, — Венти прищурился. — Или просто умел выбирать места лучше нас.

Лиза не ответила. Только замедлила шаг.

─── ⊹⊱✿⊰⊹ ───

Озеро оказалось меньше, чем казалось издали, но в этом была его прелесть — оно лежало в травяной ложбине, окружённое деревьями, будто спрятанное от лишних глаз. Воздух здесь был другим: тяжёлым от полуденного тепла, но пахнущим водой и пряной листвой.

Под большим дубом в мягкой тени было расстелено покрывало, рядом стопка книг, мольберт с пустым холстом, и качели на ветви, неспешно покачивавшиеся на ветру, словно по инерции прошлых дней. Всё выглядело не брошенным — скорее, оставленным с уверенностью, что вернутся. И не в первый раз.

Лиза подошла к книгам, наклонилась и быстро пробежалась глазами по названиям.

— Не наша, — произнесла она спокойно. — Ни одна.

— А я вот нашёл, — отозвался Венти, сев на качели и оттолкнувшись носком. Он плавно раскачивался, будто касался струны, натянутой между ветром и небом. Или между шуткой и тишиной. — Правда, не книгу. Но момент — вполне литературный.

— Пожалуйста, не вздумай начать монолог.

— Уже поздно. Я в третьем абзаце.

Он закрыл глаза, продолжая раскачиваться. Лиза, не удержавшись, усмехнулась — но именно в этот момент сзади послышались быстрые шаги. Из-за поворота тропы выбежал молодой гонец — запыхавшийся, в запылённой куртке с эмблемой гильдии искателей приключений. Он остановился в нескольких шагах, с усилием переводя дух.

— Прошу прощения… вы — Лиза Минчи?

Лиза обернулась.

— Да.

— Посылка из Мондштадта. Просили передать лично вам в руки. Отправитель не назвался. — Он протянул небольшой свёрток, аккуратно перевязанный лентой.

Лиза, какое-то время рассмотрев его, взяла посылку. К ней была прикреплена карточка с ровным, будто старательно выведенным почерком: «С извинениями за просрочку. С благодарностью. — В.»

Лиза приподняла бровь. Сняв ленту, развернула упаковку: внутри — крошечная корзинка с ещё тёплыми булочками. И свёрнутый листок: «Принцесса-кабан. Возвращена. Надеюсь, вы не в гневе.»

— Вагнер, — тихо проговорила она.

— Вот это уровень искупления, — прокомментировал Венти, всё ещё качаясь. — Мои долги никогда не пахли так вкусно.

Лиза сняла шляпу — всё ещё помятую после погони — и села на край покрывала. В её движениях не было спешки — только лёгкость, как будто весь этот день растворился в полуденном солнце и запахе сдобы. Она отломила кусочек, посмотрела на него, будто взвешивая: простила ли уже — или только собирается.

Венти всё же сошёл с качелей — неспешно, почти лениво — и опустился рядом с Лизой, устроившись на покрывале. Сидел боком, подогнув одну ногу, держа булочку в пальцах, как нечто драгоценное, требующее эстетического подхода.

— Ты только посмотри, — он мотнул головой в сторону озера, — даже птицы знают, когда устроить себе день без забот.

На мелководье копошились воробьи и пара синиц — пугливо, но увлечённо, перебирая крылышками и взмывая в воздух с брызгами. Потом вновь садились, окунались и хлопали по воде, как будто репетировали хоровую сцену.

— Это потому, что у них нет читательских долгов, — сказала Лиза, наблюдая за ними поверх булочки.

— Или потому, что они знают, когда закрыть книгу и просто… плыть по ветру, — задумчиво сказал Венти, поднося булочку к лицу. — Ммм… корица?

— Мускатный орех. И чуть ванили. — в её голосе была именно та интонация — из разряда «оценено и одобрено».

— Ты удивляешь меня, Лиза. Так разбираешься в специях — тебе бы позавидовали в «Хорошем охотнике».

— Должен же кто-то навещать должников по книгам. — Лиза чуть усмехнулась, глядя на булочку как на возможную жертву воспитания.

— Так ты судья, палач и дегустатор булочек в одном лице?

— Я — библиотекарь. Разница лишь в форме шляпы.

Он рассмеялся. Солнце, пробивающееся сквозь листву, скользнуло по его плечу, пробежало по ладони, всё ещё держащей булочку. Потом — по волосам Лизы, легко касаясь, как ветер на берегу.

— Мы искали книгу, а нашли булочки. Сюжет — сомнительный, — сказала Лиза, отламывая кусочек с деланной задумчивостью.

— Но мораль вкусная, — отозвался Венти.

Они замолчали — но в этой тишине не было паузы — только дыхание дня, в котором они, на короткое мгновение, были не искателями, не охотниками за книгами, не героями чьей-то истории — а просто собой — под тёплым небом, в тишине, которую никто не хотел прерывать.

Булочки закончились, и с ними — их недолгий отдых. Ветер лениво шевелил листву над головой, а солнце, всё ещё тёплое, медленно сползало к горизонту — не спеша, будто и само не хотело завершать этот день.

— Ну что, — Венти стряхнул крошки с ладоней и потянулся, раскинув руки, — проверим, не забыл ли наш читатель что-нибудь… может, закладку с сюрпризом?

— С твоей удачей — найдём что-нибудь на крыльях и с характером, — отозвалась Лиза, вставая. Она пригладила складки на мантии, вернула на голову шляпу (пусть и с выражением обречённого достоинства) и окинула взглядом окрестности.

Они двинулись вдоль берега, слегка отклоняясь от прежней тропы. Сначала — просто из любопытства, но вскоре взгляд Лизы упал на нечто куда более конкретное: в траве у края поляны виднелись следы — углубления от обуви, чуть смазанные, но ещё читаемые. Не свежие, но достаточно чёткие, чтобы уловить направление.

— Смотри. — Она указала рукой. — Кто-то явно поднимался вон туда. — Тропинка вела вверх, к склону, где между редкими деревьями проглядывали очертания чего-то вроде лагеря.

— Хм. Явно не лучшая дорога для отдыха с книгой. Но как заманчиво! — пробормотал Венти. — Уединённое возвышение. Ветер. Закат.

— Ты сейчас описываешь аннотацию к собственной автобиографии?

— Только первую главу. Дальше — книга, приключения, погоня… и немного поэзии на полях.

Лиза вздохнула — почти одобрительно.

Они поднимались по тропе. Дорога вела в гору, но не слишком круто. Трава под ногами уже начинала золотиться в косых лучах, а небо теряло прозрачную голубизну. Птицы перекликались где-то в стороне, но всё звучало уже тише — день выдыхал.

— Интересно, — сказал Венти, оглядываясь, — эта тропа ведёт к заброшенному храму? Таинственной легенде? Или…

— Если ты скажешь «к сердцу библиотекаря», я остановлюсь прямо сейчас, — предупредила Лиза.

Он сделал жест, будто запирает губы на молнию, но глаза у него смеялись.

— Если там окажется ещё один слайм, — сказала Лиза, — он получит свою искру вдохновения. Без метафор.

— А если там окажется кто-то с душой поэта?

— Разберу на цитаты.

Их шаги стали чуть медленнее — не от усталости, а от того, что в этом подъёме было нечто притягательное. В воздухе висел запах камня, сухой травы и чего-то ещё… почти забытого.

На склоне, у подножия массивного дуба, прятались руины: несколько вросших в землю каменных стен, заросших мхом, и уже поверх них — на вбитых столбах — тянулся деревянный мостик к смотровой площадке. Внизу разместился аккуратный полевой лагерь: палатка, ящики, книги, котелок.

─── ⊹⊱✿⊰⊹ ───

Всё было аккуратно, но не ново. Дерево местами выцвело, на тканях лежала пыль — не запустение, а след времени — как в доме, куда возвращаются.

— Хм… — Венти присел у ящиков. — Кто-то здесь не просто отдыхал. Он устроился всерьёз и надолго.

— Вопрос в том, остался ли, — откликнулась Лиза, уже ступая на лестницу.

Она поднялась на мостик, ступая осторожно. Доски под ногами были сухими, потрескавшимися, но пока держались. Пройдя треть пути к платформе, она замедлилась. Скрип — натянутый, предостерегающий. Она остановилась, бросила взгляд вниз, потом — вперёд, на стол с книгами.

Венти, всё ещё перебирая бумаги у ящика, не поднимал головы.

Вдох. Шаг. Ещё один.

Хруст.

Опора под ногой переломилась с глухим треском, будто сама конструкция решила: пора сыграть финальную сцену. Доска ушла вниз — и вместе с ней исчезло равновесие. Мостик качнулся, мир на миг перевернулся, и всё смешалось в воздухе: её шляпа, летящая вбок, всплеск света между листвой, крик вполголоса — и движение внизу, резкое, но сдержанное.

Венти поднял голову — один шаг — другой — и вот она уже летела вниз, прямо на него. Он развернулся — едва успел. С глухим звуком они вместе рухнули в траву.

Несколько мгновений — и всё стихло.

Лиза упала прямо на него — тяжело, но не жёстко. Его спина частично смягчилась об ящик с какими-то бумагами и покрывало, а она — оказалась сверху, в какой-то неловкой, почти интимной позе: одно колено уткнулось в траву между его ног, другое — касалось его бедра. Её тело прижалось к нему — она отчётливо чувствовала, как поднимается и опускается его грудь: прерывисто, неровно.

Волосы рассыпались, ложась лёгким облаком на лицо Венти. Шляпа, слетевшая с головы, описала дугу и мягко опустилась ей на затылок.

Она попыталась подняться — но локоть соскользнул по старой газете.

Их губы соприкоснулись. И время застыло.

Венти — смотрел на неё снизу, широко распахнутыми глазами. Игривости в них не было ни капли — только неподдельное удивление. Лиза — сверху — точно так же. Ни тени иронии. Ни маски. Только раскрытые глаза, дрожь в запястьях, и ощущение, будто весь воздух вдруг исчез.

Они лежали, не двигаясь. Словно мир остановился вместе с ними — на полудыхании, на полусекунде. Случайное прикосновение обожгло так, будто тело всё поняло раньше разума.

Сквозь листву дуба солнце прорывалось мягкими бликами — один золотой луч коснулся её плеча, другой — скользнул по щеке Венти.

А потом — время возобновилось.

Лиза резко отпрянула и села на траву, отводя взгляд. Щёки полыхнули алым, шляпа съехала на бок, губы чуть дрожат — казалось, она вот-вот что-то скажет — обвинит, возмутится, уколет, как обычно, — но слова не слушались.

— Спасибо… — прошептала Лиза, едва слышно. Слово сорвалось с губ, будто само. И повисло в воздухе — слишком искреннее, слишком короткое, чтобы спрятать в нём что-то ещё.

— М? Прости, не расслышал… — Венти посмотрел на неё снизу вверх с мягкой улыбкой, а в глазах уже плясало вернувшееся озорство.

Конечно, он всё слышал.

Лиза отвернулась, будто собираясь что-то сказать в ответ — её губы дрогнули, но не нашли слов. Она выдохнула через нос — коротко — и собиралась уже перевести взгляд… как вдруг заметила край его плаща. Он лежал чуть в стороне, раскинувшись по камням. Приятно-зелёный снаружи, нежно-бежевый изнутри… и — порванный. Нет, не просто — пронзённый. Камень, торчащий из земли, пробил ткань насквозь.

— Твой плащ, — глухо сказала она.

Венти приподнялся, оглянулся. На мгновение замолчал, разглядывая прореху. Затем пожал плечами — легко, словно это было обычное дело.

— Ну что ж. Теперь у него есть история.

Лиза замолчала. Что-то едва уловимое скользнуло в её взгляде — будто мысль, которую она не стала формулировать вслух. Взгляд остался сухим, собранным — только пальцы чуть крепче сжались в траве.

— Надеюсь, Леди Минчи не оставит бедный плащ без сочувствия? — Венти попытался вернуть лёгкость, но в голосе звучала осторожность.

— Он заслужил хотя бы попытку спасения. Снимай. — отозвалась Лиза. Голос был ровный, но в нём угадывалось больше, чем в словах.

— О, и кто же займётся его реабилитацией?

— Я. Пока я не передумала.

Он удивлённо вскинул бровь, но подчинился, развязывая накидку.

— Не знал, что ты умеешь шить, — заметил он, церемониально вручая ей плащ.

— Я не умею, — просто сказала она, принимая ткань.

Пауза. Он смотрел на неё с лёгким, почти нежным недоверием — как на задачу, которую не успел разгадать.

Лиза не отводила взгляда. Только уголки её губ чуть дрогнули, почти незаметно.

Они обошли лагерь ещё раз — молча, внимательно. Книг на столе оказалось много, но нужной не было. Ни записки, ни примет, ни даже следа. Только ветер, ползущий между страниц, да выцветшие метки на корешках.

— Похоже, наш таинственный читатель всё же ушёл, — Венти опёрся на перила. — Ушёл прежде, чем оставил свой автограф.

— Или прежде, чем мы пришли, — тихо добавила Лиза.

Солнце клонилось к горизонту, окрашивая склон в золотой, словно запоздалый поцелуй дня. Свет преломлялся в листве, ложился на деревья, на доски мостика, на её пальцы, сжимающие плащ, — и всё казалось чуть более настоящим, чем должно быть.

— Вернёмся в город, — сказала Лиза. — В темноте он вряд ли вернётся.

Венти кивнул, накидывая на плечо лиру. Они двинулись к тропе, не торопясь. Ни один из них не оглянулся.

И всё же — что-то осталось.

Лёгкое касание губ. Шорох волос на щеке. Лист старой газеты. Пауза между словами. Всё это осталось там, на вершине. Между листвой и ветром. Как страница, которую не хочется перелистывать.

─── ⊹⊱✿⊰⊹ ───

Склон остался позади. Дорога вниз казалась проще, чем подъём — даже несмотря на повисшую между ними тишину. Венти шёл чуть впереди, не спеша, то и дело бросая взгляды по сторонам: на колышущиеся под ветром цветки-сахарки, на птицу, что пронеслась над долиной, на виноградные лозы вдали, вьющиеся по холмам, будто мелодия в зелёных тонах.

— Смотри, — сказал Венти, запрокидывая голову. — Облака сегодня пишут по небу так, будто кто-то черновик поэзии потерял.

— Тогда надеюсь, у него осталась копия. — Голос её был ровным, с мягкой усмешкой — не колкой, а в знак согласия.

Венти обернулся, встретился с ней взглядом и коротко улыбнулся.

— Даже если нет — вдохновение, говорят, любит гулять налегке.

Лиза хмыкнула, но не ответила. И шли они дальше уже не в тишине — в лёгком, почти невесомом молчании, которое не тянет, а сопровождает.

Улицы Мондштадта встретили их тёплым светом фонарей и приглушённым смехом таверн. Город уже выдохнул дневную суету: лавки прикрывали ставни, в окнах загорались мягкие огоньки.

Венти шагал чуть позади, не торопясь. Без шляпы, с лирой за спиной, в пыльной обуви и мятой рубашке — без своей привычной накидки — он выглядел чуть меньше бардом и чуть больше бродяжкой.

Лиза шла впереди: уставшая, но собранная. Волосы выбились из причёски, помятая шляпа сидела неровно, будто просила пощады. В руках — аккуратно сложенная накидка Венти, с порванным краем.

Ни книги, ни разгадки у них не было… только тянувшийся вслед аромат «осенней свежести», которой уже не было в воздухе, но предательски много — в их одежде. И, пожалуй, день всё же не был напрасным.

На площади было пустынно, если не считать одного знакомого силуэта у лавки. Марджори стояла, прижав к груди книгу, и смотрела куда-то в сторону — будто вспоминала что-то своё. Завидев их, она оживилась:

— Лиза! О, слава Архонту! Я как раз собиралась вас искать

— Та книга… — Марджори неловко поёрзала, показав том. — Она всё это время была здесь. Тот человек… он вернул её почти сразу. Сказал, что купил не ту — перепутал. Вернулся буквально через полчаса после того, как вы ушли. Простите меня, Лиза, я… я хотела сообщить, но вас уже не было!

Пауза. Тишина.

Венти и Лиза переглянулись.

И — рассмеялись.

Сначала тихо. Потом громче. Потом почти до слёз — растерянно, устало, облегчённо. Смеялись от самой мысли, что все их поиски — со слаймами, погонями, булочками, падением — оказались по следу, которого не существовало. Или, может, по следу, который вёл к чему-то совсем другому.

— А если бы ты знала, чем всё это закончится… пошла бы? — спросил он.

— Конечно, — Лиза пожала плечами. — Только взяла бы запасную шляпу.

Где-то в этот момент, на заднем плане мимо прошёл Дилюк — невозмутимый, как всегда. Подмышкой — пара книг, а из бумажного пакета лавки эфирных масел торчали яркие закладки. Он скользнул по ним взглядом, еле заметно хмыкнул — то ли с осуждением, то ли с усталой иронией — и ушёл дальше, не проронив ни слова.

Они попрощались с Марджори — коротко, с улыбкой, — и отправились к библиотеке. Улица была почти пуста, фонари уже зажглись, и дорога к библиотеке тянулась тёплым полутоном, отрезая их от шумного города. Шаги становились тише, вечер — ближе. И только лёгкий след смеха всё ещё витал в воздухе, как эхо чего-то важного, что не нуждалось в объяснении.

— Ну что ж, Леди Минчи, — Венти поклонился с театральной грацией, — если когда-нибудь книга снова потеряется…

Лиза посмотрела на него — и на миг замерла. В её взгляде ни было привычной иронии, ни иглы, ни игры. Только пауза. И улыбка. Тихая, почти неуверенная. Как будто впервые позволила себе быть просто собой — без маски, без роли. Улыбка, в которой было слишком мало защиты и слишком много тепла, чтобы он не заметил.

— Буду рассчитывать на тебя, — сказала она. Просто. Почти неслышно.

И в этот момент всё вокруг будто притихло. Фонари стали мягче. Воздух — плотнее. Город — дальше.

Он смотрел на неё, и вдруг увидел не ту Лизу, что чеканит строки, как заклинания, и не ту, что разбрасывается сарказмом с точностью алхимика. Он увидел девушку с растрёпанными волосами, с усталостью в плечах и теплом в руках, в которых аккуратно лежал его плащ. Девушку, в которой жило больше чувства, чем она позволяла себе показывать. И меньше защиты, чем она сама осознавала.

Книга была у неё — прижата к груди. Возвращённая. Найденная. Но он знал: не книга была главным.

Лиза повернулась к дверям библиотеки. И пошла — не спеша, без позы, без своего обычного скольжения в походке. Просто шагала прочь. Как человек, в ком усталость уже не ощущение, а состояние. Или как та, кто пережил что-то слишком важное, чтобы сразу это озвучить.

А Венти остался стоять — один, среди фонарей, среди города, среди своих собственных мыслей. С улыбкой, которая не знала, быть ли ей счастливой или потерянной.

Он понял: на этот раз проиграл он. Без вызова, без слов, без сцен. Просто — остался на шаг позади. И почему-то от этого становилось только теплее.