Не разлучи (джен)

— Я клянусь, ты не умрешь! Клянусь своей жизнью! Да это не обсуждается, в конце-то концов!

Я мягко беру Сашу за дрожащие руки, успокаивающе поглаживаю их:

— Саш, успокойся. Ты же знаешь, что мне недолго осталось. Врачи говорят, что я не протяну и месяца.

— Стой, не говори так!

Парень устало кладет голову мне на колени. Он много работал в какой-то конуре, лишь бы только заработать даже на такую больницу. Так не хочется оставлять его одного в этом мире, но...

Но скоро придется это сделать. С раком долго не живут. Так, как я вообще не живут.

Кажется, Саша уснул. Всё-таки так больно будет уходить, зная, что он будет страдать здесь. Один.

Между нами слишком много откровений. Слишком много общих тайн, слишком много... Той дружеской любви, которая только может быть между людьми. Двадцать лет. Двадцать лет крепкой, нерушимой дружбы.

Между нами — ярко алая нить, наглухо сшившая наши тела и души. И если умрет один, то, наверное, второй отправится вместе с ним.

Я не хочу этого.

Саша и так много натерпелся за свою жизнь. Мы выросли на улице, потерянные и отбившиеся от стаи. И мы не хотели, чтобы нас нашли. Словно брат и сестра, мы искали смысл жизни, выгрызая свой кусок пищи.

И казалось бы, это должно было научить меня драться. Драться за жизнь, за каждый вздох. Но... Разве можно победить неизлечимую болезнь?

Слишком много вопросов в голове. В моей уродливой бритой голове.

Когда мне первый раз отрезали волосы, это стало истерикой. Лысый череп, больше напоминающий лицо инопланетянина. Такой мерзкой и страшной меня мог принять только Саша. Люди вокруг шугались. Немудрено — уличная, некрасивая и плохо пахнущая. От таких всегда шарахались. Словно от прокаженных. Сожжённых чумой. Покрытых язвами. А на деле ты — лишь больной человек, которому так не хватает ласки.

Я погладила Сашу по голове. Последнюю любовь потратить лишь на него. Последний нечёрствый кусочек хлеба в этом прогнившем мире. Возможно, это жизнь на улицах подарила мне такое отношение к людям. Когда ты видишь, как зажравшиеся богачи попирают ногами бедняков, как главный унижает подчиненного. Все пользуются своей властной силой. Но на самом деле это просто слабо.

— Мм? Вик... Вик, не уходи! — прошептал Саша сквозь сон, мелко дергаясь.

Это было уже привычным делом. Нам всегда снились кошмары. За всю жизнь не провести и ночи без кошмаров — наверное, звучит неправдоподобно.

Может, на том свете мы сможем нормально выспаться?

Я прикрыла глаза. Перед глазами замелькали цветные круги, погружая меня в белое ничто.

Тягучая нега, словно белое эфемерное масло растекается по моей коже. Или это пуховые перины, на которых я лежу?

Прямо из ничего, непонятно откуда, выходит человек. Он явно старый и немощный, совсем хилый бедолага.

Но голос его неожиданно громко разносится по этой пустоте.

— Доча, помоги мне. Так жить хочу. Дай мне пожить немного, душенька. Помоги, будь добра.

Что-то новое.

— Как мне вам помочь?

Голос звучит тихо, но отчетливо. Куда делась хрипота и давний ком в горле? Неожиданно захотелось говорить. Проболтать час подряд. Даже странно — я всегда любила помолчать. Может, из-за того, что слова чересчур болезненны?

— Дай пару годков, внученька. Я тебе отплачу на том свете, — он чуть кашлянул в свою серую бороду.

— У меня нет столько, — с грустью отвечаю ему. — Да и на земле у меня есть друг, которого мне нельзя бросать.

Дедушка усмехается:

— А ты и не бросай. Хочешь, станешь призраком и будешь оберегать его?

Я хотела. Приглядывать за Сашей, помочь ему — единственное, о чем я мечтала все эти годы. Пусть хоть он хорошо проживет отведенное время, он заслужил. Более честного и доброго человека, чем он, стоит еще поискать. Да и можно не найти.

Но ведь я в своем теле умру. Ему же будет так больно...

Я еле остановила так и рвущееся на язык "да".

И вдруг меня словно подкинуло, и слово таки сорвалось:

— Д... А!

Белый мир мелькнул цветными кругами, и все почернело.

Огромный мегаполис прямо внизу мчится на меня своими горящими окнами и разноцветными баннерами.

Черт, я что, падаю?

Все произошло в доли секунды. Вот я уже стою на земле, стараясь восстановить равновесие. Интересно, как отреагируют люди на упавшего сверху человека? Или в рамках сна это нормально?

Пара человек лишь косо бросили взгляд, смотря будто мимо меня. У них это обычное дело? Окей...

Где я вообще оказалась? Все вокруг, кажется, на русском, но на каком-то странном... Эти буквы словно вылезли из старинной книги, вытянутые, испещренные завитушками.

Рядом было кафе "Райское наслаждение". Смех да и только.

Зайдя в кафе, я увидела мужчину за стойкой, высокого и мускулистого. А вот он меня явно не заметил, эмоционально стукая кружкой о стол.

— Да у меня дочь умереть может! А эти бездарные врачи нихрена сделать не могут!

Жалко мужчину. Интересно, мой отец думал бы так, если бы был со мной?

Как бы вообще сложилась моя жизнь, если бы были родители, крыша над головой? Может, мы бы гуляли по выходным, ели хорошую еду, лечились у врачей. У меня было бы образование, и я могла пойти на врача.

Если бы да кабы — чего гадать сейчас! Как сложилось, так сложилось.

На улице даже не холодно. А люди почему-то в пуховиках. А, ну да, снег лежит.

И всё-таки какой-то странный это сон. Реальный.

Нужно найти место для ночлега: не хочется, чтобы во сне сквозь меня наступали.

Заходя дальше, вглубь квартальных лабиринтов, я заметила одну странность: пусть некоторые дома и были новыми, но все остальное-то осталось прежним! Это мой город!

Может, где-то здесь сидит Саша?

Я побрела на наше место — относительно удобная заброшка прямо на кладбище. Зимой там даже не холодно, ведь окна закрыты стеклом. Да и в целом там неплохо: матрац, найденный на помойке, кастрюля, служащая вместо тарелки.

Если бы не Саша, то ее бы у нас уже отобрали. Ему пришлось рано повзрослеть и с детства отвоевывать территорию. Хотя что могли мы сделать раньше, два потерявшихся ребенка?

Дома было тихо, значит, Саша либо спит, либо его здесь нет.

Поднимаюсь по лестнице и вижу осунувшегося, обросшего волосами Сашу. Спит как обычно: подгребая к груди все самое ценное, чем сейчас являлась пачка девятирублевого доширака.

— Нашла его таки? И впрямь, связанные жизни, — прозвучал голос за спиной.

Я обернулась. Сзади стоял тот самый старичок, правда, с растянутой по губам улыбкой. Морщины его разгладились.

— Следи за ним теперь на здоровье. И спасибо за пару годков, — он подмигнул

— Стой! Зачем ты забрал мою жизнь?

— Я не забирал. Ты сама согласилась.

Ясно. Просто я повстречалась с каким-то демоном. Конечно, верить в их существование странно...

Демон внезапно чуть поумерил свою улыбку и извиняющимся тоном произнес:

— Прости. Мне правда очень нужно было. Не для меня.

И он испарился.

Я подошла к Саше. Нахмуренный лоб, приоткрытый рот. Кошмар снится.

Дорогой мой, бесценный Саша. Разве заслужил ты эту жизнь? Почему у нас просто не могло быть все хорошо?

Кажется, его лицо чуть разгладилось. Он посорщил нос и громко чихнул, резко проснувшись.

В открытых глазах я увидела пустоту.

* * *

Саша бросился ко мне с объятиями, такой святой в этих белых одеждах.

— Вика! Вика, Вика, Вика... Как же я скучал.

Я смеюсь, утыкаясь ему в грудь.

Все эти годы я хранила его. Мы проживали каждый день вместе, сколько бы страданий он не приносил.

— Теперь нас ничего не разлучит.