Медленно осознавая (джен)

Лет десять-пятнадцать тому назад Неверу пришла на ум странная мысль.

Действительно странная.

Сколько у них в штате людей? Стопроцентных хомосапиенсов без необратимых последствий взаимодействия с тем, что не всегда могла — или не всегда хотела, — объяснить даже верхушка организации?

Разумеется, инопланетяне вроде Денвера в счет не шли.

Формально стажер переставал быть человеком в тот самый момент, когда ему в верхнюю часть шеи имплантировали чип.

На деле же…

Он никогда не занимался целенаправленным поиском различий между своими коллегами и гражданскими.

Но все равно замечал.

Вертикальные зрачки и странно высветлевшую радужку глаз у Фая.

Дерганые стремительные движения, свойственные скорее птице, чем человеку, у Виолет.

То, что отряд зачистки «Омега» после одной из миссий в полном составе потерял возможность находиться под прямыми солнечными лучами.

И многое, многое другое.

* * *

Оперевшись о раковину, Невер в каком-то усталом оцепенении смотрит, как исчезает в сливе вода с остатками засохшей крови. По лицу стекают ледяные капли, онемевшие кончики пальцев покалывает.

За прошедшие часы он так привык к некоторой скованности мимики, что теперь, когда он ее более не ощущает, это кажется… странным.

Многодневная усталость лежит на плечах тяжелым грузом. Тело реагирует на команды мозга даже с большим запозданием, чем реагировало, когда он был под контролем монстра.

Мысль о том, что вскоре после того, как они с Ильей окажутся на суше, придется обо всем отчитываться Алисе, энтузиазма не прибавляет.

Он запоздало передергивает плечами, — то ли от омерзительных воспоминаний, то ли от холодной воды, — проводит рукой по лицу, смахивая оставшиеся капли, и машинально бросает взгляд в зеркало, чтобы убедиться, что смыл всю кровь…

Сердце гулко ухает куда-то в самый низ грудной клетки.

Он должен бы видеть собственные глаза зелеными, какими они стали на остатках сверхбыстрой, подстегнутой уходящим контролем регенерации.

Ведь у всех зараженных после смерти монстра цвет глаз сменился на естественный. А обследование показало полное отсутствие в их организмах паразитов.

Но, вопреки всему, отражение таращится на него глазами с ярко-лазурными светящимися радужками и синими зрачками.

* * *

После того задания он стал замечать еще больше, хотя по-прежнему не приглядывался нарочно.

Часто бывало такое, что мозг просто не мог обработать полученную информацию, и она не воспринималась вовсе либо воспринималась вкривь и вкось — как это случилось в тот раз на контейнеровозе. Не было никакой оптической иллюзии, связанной с цветом его глаз…

Но иногда он видел. И все чаще убеждался, что от вживления чипа до первой «отметины» — всего ничего.

Некоторые и вовсе были не такими еще до того, как попали в организацию. В Джеке, например, навсегда осталась крохотная частичка Закулисья…

Иногда собственная новоявленная способность откровенно пугала. Например, когда темная крылатая тень за плечом Майка очень по-человечески помахала ему рукой…

Примечания:

Я, кажется, натянула канонную сову стремительной смены цвета глаз зараженных после смерти монстра на глобус логики. Вот обоснование данного явления:

Допустим, что заражение — неполная ассимиляция, которая не может «работать автономно» и поддерживать саму себя. Здесь и далее зараженные — те люди, которые уже перешли под контроль монстра.

Лазурный пигмент в радужке — инородный. В норме организм должен его отторгать, но, пока монстр контролирует зараженного, это отторжение подавляется.

Зараженные могут при необходимости резко усиливать свой метаболизм для более быстрой регенерации. В момент выхода из-под контроля эта способность начинает работать против инородных составляющих, и происходит очень быстрая депигментация радужки. Ну, и вроде как на остатках ускоренного метаболизма возвращается «родной», положенный по ДНК пигмент.

Из этого следует баг-фича: поскольку происходит отторжение только пигмента (но это неточно), а не всего глаза целиком, особенности зрения, приобретенные с переходом под контроль, должны сохраняться.