Не проверялось на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Найт-Сити. Не просто город, а кровоточащая рана, нанесенная человечеству. Здесь неоновые вывески пляшут на фоне грязи и отчаяния, словно издеваясь над теми, кто ищет здесь лучшей жизни. Здесь не живут — выживают, цепляясь за каждый отвоеванный квадратный метр, за каждое украденное мгновение. Чувства? Забудьте. Эмоции — это роскошь, доступная только богачам в своих стерильных пентхаусах. А любовь… Любовь — это самая грязная и опасная ложь, которую только мог придумать этот город.
Любовь в Найт-Сити — это дешевка, подделка, как нейрочип, купленный на барахолке. Вроде и работает, вроде и обманывает систему, но в самый ответственный момент даст сбой, оставив тебя один на один с разгневанной корпорацией или бандой киберпсихов. Она обещает, шепчет о вечности, о том, что ты не один, что есть кто-то, готовый умереть за тебя. Чушь собачья! Здесь умирают только за себя, и то не всегда добровольно. Предательство — вот настоящий запах Найт-Сити, запах, пропитавший каждый переулок, каждый закоулок. Доверие? Даже не думай об этом. Доверие здесь — как динозавр в зоопарке: вымерло и давно стало экспонатом.
В этом городе найти человека, ради которого захочется вырвать сердце из груди и протянуть ему, истекающее кровью, — это все равно, что выиграть в мега-лотерею. Ты скорее найдешь живого единорога, чем искреннюю любовь. Сердце — это твой двигатель, твое топливо, твоя последняя надежда на выживание. А любовь — это вирус, проникающий в систему, ломающий защиту, превращающий тебя в легкую добычу. Ви, как никто другой, знала это дерьмо прекрасно. Каждая секунда — это бой насмерть, каждый союзник — потенциальный нож в спину, а каждый рассвет — последний, который ты можешь увидеть. В этой мясорубке любовь — это не просто слабость. Это смертный приговор.
Не только потому, что тебя сделают уязвимым. Любовь — это пелена, застилающая глаза, заставляющая принимать глупые решения, рисковать всем ради чуждых тебе проблем. А здесь цена ошибки — твоя жизнь. И не только твоя. Ты потянешь за собой и того, кого, как тебе казалось, любишь. И тогда расплачиваться придется уже не только болью и разочарованием, но и кровью.
Ви была волком-одиночкой с самого начала. Брошенная, преданная, потерянная в этих бетонных джунглях. Одиночество стало ее щитом, единственной защитой от этого грязного, жестокого мира. И так продолжалось до тех пор, пока… Пока в ее жизни не появился он. Тот, кто заставил ее задуматься о другом. О том, что, возможно, есть шанс не просто выжить, а жить. Почувствовать вкус каждого мгновения.
Джеки Уэллс.
Все началось с холодного прикосновения стали к виску — дуло пистолета, забытое дыхание смерти. Он приставил его к ее виску. Ошибка? Провокация? В этом адовом городе хуй поймешь. Зато потом, после смачного пиздюля, полученного на двоих, он, как ни в чем не бывало, ухмыльнулся во все тридцать два, вытер рукавом окровавленную губу и, словно предлагая выпить кофе, протянул свою здоровенную ладонь. Только Джеки мог так. Искренне, на грани безумия, и до чертиков надежно.
Ви, видавшая дерьма больше, чем уличный пес, впервые почувствовала, как спазм напряжения отпускает ее. Она могла дышать. Дышать этим мерзким воздухом Найт-Сити, но уже не задыхаясь от одиночества. Они жили вместе. Вместе отхватывали пиздюлей, когда заказ шел наперекосяк. Вместе делили кусок пиццы,вместе планировали ограбления. Вместе. Плечом к плечу.
После очередного проваленного заказа, обернувшегося яростной перестрелкой и стремительным бегством на угнанном агловале, они оказались в затхлом, но на удивление уютном баре. Густой дым сигарет танцевал в полумраке, смешиваясь с терпкими ароматами дешевого пива и пота — идеальный антураж для тех, кто видел смерть в лицо не раз и не два.
Ви, с рассеченной бровью, под которой багровел свежий синяк, откинулась на спинку обшарпанного кресла. Краска на ее когда-то стильной кожаной куртке облезла, словно отражая ее нынешнее состояние — побитой, уставшей, но живой. Напротив, Джеки, с перебинтованной рукой и кровоподтеком, расцветающим на щеке, сидел, ухмыляясь сквозь боль.
— Ну, что скажешь, чика? Опять чуть не отправились к праотцам, да? — прохрипел Джеки, поднимая стакан с пивом за их «славное» поражение.
Ви фыркнула и машинально потерла ушибленное плечо.
— Сказать по правде, я уже начинаю привыкать. Кажется, мы просто магниты для неприятностей, эй, Джеки?
— Может и так, но зато какие неприятности! Представь, как мы будем рассказывать об этом внукам… если доживем до внуков, конечно, — Джеки расхохотался, и Ви невольно улыбнулась в ответ.
Несмотря на боль и усталость, в воздухе витала странная легкость. Они знали, что живы, и во многом благодаря друг другу. Джеки прикрыл ее спину, когда на них всей своей мощью навалились отмороженные киберпсихи, а Ви каким-то чудом смогла вытащить его из-под обломков здания, когда взрыв прогремел, чуть не похоронив их обоих.
— Слушай, Джеки… спасибо, — тихо произнесла Ви, отводя взгляд. Ей было трудно говорить о таких вещах, прикрываясь обычно цинизмом и черным юмором.
Каждое слово давалось с трудом. Благодарность — чувство, которое она тщательно прятала за стеной сарказма, чтобы не выдать свою уязвимость. Мир Найт-Сити не прощал слабости.
Джеки, напротив, излучал уверенность и жизнелюбие. Его широкая улыбка и громкий смех были его визитной карточкой. Однако, за этой бравадой скрывался острый ум и преданное сердце. Он отмахнулся от ее благодарности, словно от назойливой мухи.
— Брось, Ви. Мы напарники, чика. Прикрываем друг друга. Без тебя я бы уже давно поджаривался в каком-нибудь крематории.
В его словах не было фальши. Джеки говорил то, что чувствовал. Он всегда был готов подставить плечо, рисковать собой ради напарницы. Ви прекрасно понимала, что его слова — не пустая бравада. Она помнила тот случай в доках, когда он вытащил её из-под огня "Мальстрема", получив ранение, которое могло стоить ему жизни.
Ви впервые осознала всю глубину их связи. Джеки был не просто напарником по работе, человеком, с которым она делит гонорар и опасности. Он был тем, на кого можно положиться в этом безумном мире, где каждое утро может стать последним. Он был не только сильным и умелым, но и верным до мозга костей. А верность в Найт-Сити ценилась на вес золота.
Ви посмотрела ему в глаза, полные усталости, но и какой-то зарождающейся нежности. В этой искусственно созданной атмосфере бара, сквозь клубы сигаретного дыма, опьяняющий запах дешевого алкоголя и мигание неоновых вывесок, она видела его истинное лицо. Она видела в нем не просто громилу с автоматом, а друга, союзника, человека, которому можно доверять.
— Знаешь, Джеки? Я верю, что мы сможем выбраться из этого дерьма. Вместе.
В ее голосе прозвучала уверенность, которую она сама от себя не ожидала. Это была не просто надежда, это было твердое убеждение, рожденное из их совместного опыта, из той нити доверия, которая крепла с каждой миссией.
Джеки улыбнулся, тепло и искренне. В его глазах читался отблеск чего-то большего, чем просто товарищество, — нежность, понимание, и, возможно, даже что-то большее.
— Я тоже, чика. Вместе мы горы свернем. И если горы закончатся, то найдем, что еще свернуть. За это и выпьем!
Он поднял свой стакан, и Ви, улыбнувшись в ответ, чокнулась с ним. В этот момент они были не просто наемниками, борющимися за выживание, а двумя людьми, нашедшими друг друга в этом безумном, жестоком мире.
И глядя друг на друга, они знали, что эти слова — не просто пустые обещания. Они были связаны не только работой, но и чем-то большим — дружбой, доверием и взаимной поддержкой, которые позволяли им выживать и даже находить какой-то смысл в этом хаотичном мире.
В конце концов, даже в самом темном баре Найт-Сити можно найти свет, если у тебя есть кто-то, кто прикроет твою спину. И для Ви этим светом, этой опорой, был Джеки. И она знала, что для него она — тоже. В этом мире, где ценность человеческой жизни обесценивалась с каждым днем, их дружба была настоящим сокровищем, которое они будут беречь любой ценой.
И вот она здесь, в этой клоаке, с сердцем, пробитым пулей, только пуля эта — не свинец, а любовь. Любовь, которую она презирала, которую бескомпромиссно вычеркивала из своего лексикона. Чувство, от которого она плевалась бы ядом, если бы кто-то осмелился заикнуться. Но эта проклятая штука, как сорняк, проросла в ее груди, пустив корни, оплетая сердце колючей лозой.
Он стал ей всем. Другом, братом, а в мыслях — проклятым любимым человеком. Любовь не требует слов и демонстрации. Она просто есть. Она рядом. Ей было достаточно.
Пусть его сердце отдано Мисти. Пусть он утопает в ее эзотерической чуши. Главное — он жив. Главное, он улыбается своей дурацкой улыбкой. Главное, он счастлив.
Неон Найт-Сити отражался в темной воде залива, раскрашивая ее в психоделическую палитру кислотных цветов. Запах морского бриза смешивался с едким дымом вейпов и ароматом жареной лапши из ближайшего киоска. Ви, откинувшись на капот своей старенькой "Арчер Хелла", лениво потягивала пиво. Банка приятно холодила пальцы, а горьковатый вкус успокаивал нервы после очередного сложного заказа.
Рядом, жестикулируя руками, увлеченно что-то рассказывал Джеки. Он был высоким, широкоплечим, с вечной улыбкой, которая, казалось, освещала даже самые темные уголки Найт-Сити. Ви уже и не помнила, с чего началась эта история — кажется, про какую-то его безумную тетушку и ее ручного игуана. Но суть сейчас была не в этом. Суть была в том, как Джеки говорил. Как его глаза загорались азартом, как энергия била ключом, как он, даже рассказывая о сумасшедшей тетушке, умудрялся вселять в Ви уверенность в том, что все будет хорошо.
Ви слушала вполуха, наблюдая за ним. Как солнце, уже спрятавшись за горизонт, оставляло на его лице последние отблески, подчеркивая ровный загар и легкую щетину. Как его темные волосы слегка растрепал ветер, и он машинально поправил непослушную прядь. Как он, не замечая этого слежения, продолжал говорить взахлеб, делиться своими мыслями, своими мечтами, своими страхами.
Ви видела его сильным и слабым, смелым и растерянным, веселым и мрачным. Но только сейчас, сидя вот так, на фоне мерцающего Найт-Сити, слушая его голос, осознала то, что уже давно зрело внутри.
Что-то кольнуло в груди. Не неприятное покалывание от имплантов, а теплое, мягкое, щемящее чувство. Она вдруг поняла, что ее больше не пугает его шумная болтовня, его излишний оптимизм, его вечная вера в лучшее. Наоборот, это все ей нравилось. Ей нужно было это.
Наемница внезапно осознала, что влюбилась. Влюбилась в Джеки Уэллса, в этого большого, доброго, немного наивного парня, который сейчас рассказывал о том, как его тетушка пыталась научить игуана играть на гитаре.
Она машинально поднесла банку к губам, сделала глоток и смотрела на Джеки совершенно другими глазами. Он был не просто партнером, не просто другом. Он был… чем-то большим. Чем-то очень важным.
В голове царил хаос. Что теперь делать? Сказать ему? Промолчать? Рискнуть всем, что у них есть, ради призрачной надежды на взаимность? Или продолжать делать вид, что все как и прежде, и похоронить свои чувства глубоко внутри?
Джеки закончил свой рассказ и, заметив ее молчание, вопросительно посмотрел на Ви.
— Ну что, подруга? Как тебе история про тетушку?
Ви сглотнула, стараясь скрыть волнение.
— Интересная, — выдавила она из себя, стараясь, чтобы голос звучал как можно более уверенно. — Очень… интересная.
Он расплылся в улыбке.
— Знаю, чика! Моя семья — что-то с чем-то!
Ви улыбнулась в ответ. Улыбка получилась немного нервной, но искренней. Она понимала, что ее жизнь только что изменилась. И предстоящий путь обещал быть долгим и сложным. Но одно она знала точно: она больше не хотела терять ни минуты рядом с этим человеком.
Любовь... Черт бы ее побрал. Эта слепая, глухая тварь, застилающая глаза розовой пеленой. Она крадет у тебя разум, топит здравый смысл в море иллюзий. Ты думаешь, ты непобедим, всемогущ, способен свернуть горы ради его улыбки. Когда Уэллс прокричал о билете в высшую лигу, о шансе вырваться из этой прогнившей клоаки под названием Найт-Сити, Ви даже не задумалась. Увидела этот огонь в его глазах, услышала жажду лучшей жизни — и все. Решение принято. Идти за ним, куда бы ни повела дорога.
Нет, конечно, нутром чувствовала — это западня. Темная, липкая паутина. Но разве можно остановить себя, когда в груди горит пожар, а сердце бешено колотится в унисон с его? Она знала — пойдет за ним в самое пекло. И это стало ее проклятием. Роковой ошибкой, которая привела ее сюда: на похороны Джеки Уэллса. Единственного, кто грубым словом и пинком под зад вытаскивал ее из трясины отчаяния, кто заставлял дышать полной грудью. Он был ее светом, ее чертовой надеждой. А теперь он лишил ее всего.
Звук дверного колокольчика, звонкий и фальшиво-бодрый, растворился в пропитанном горем вечернем воздухе. Ви вышла из бара "Эль Койоте Кохо", оставив позади шумные разговоры, неловкие объятия и липкие от пива столы. Запах текилы и дешевого табака преследовал ее, въедаясь в одежду, напоминая о вчерашней ночи, когда они с Джеки...
Джеки... Всего несколько дней назад они хвастались перед каждым встречным, планировали будущее, мечтали о славе и деньгах. И вот, его больше нет. Мертв. Похоронили в земле, под этими убогими трущобами Найт-Сити.
Ви ухватилась за неровности стены, пытаясь удержаться на ногах. Все вокруг казалось каким-то нереальным, искаженным. Словно она смотрела на мир через грязное стекло. Люди проходили мимо, не замечая ее — просто пешеходы в этом вечном муравейнике Найт-Сити. Как они могут просто идти дальше, будто ничего не случилось? Как они могут жить дальше, зная, что такие, как Джеки, умирают каждый день?
Он верил в неё, даже когда она сомневалась в себе самой.
Сил стоять не было. Позвоночник словно превратился в желе, ноги подкосились, и Ви медленно, мучительно медленно, поползла вниз по стене, пока не осела на грязном тротуаре. Она достала из кармана помятую пачку "Лордс" и дрожащими пальцами вытащила сигарету. Щелчок зажигалки показался оглушительным. Первый затяг обжег горло, но Ви даже не заметила. Ей был нужен этот яд, этот хоть какой-то ориентир в этом рухнувшем мире.
Она опустила голову, закрывая лицо руками. Ладони были холодными и грязными, но даже прикосновение к ним не возвращало ей чувство реальности. Горло сдавило. Слезы подступили моментально, хлынув горячими ручьями сквозь пальцы. Тихие всхлипы превратились в беззвучные рыдания, сотрясавшие все тело. Она пыталась сдержаться, не привлекать внимания, но тщетно. Это была такая беспомощность, такая… потеря.
Наемница знала, что нужно встать, нужно собраться. Но она не могла. Не сейчас. Ей нужно было просто побыть здесь, на этом грязном тротуаре, с этой проклятой сигаретой, оплакивая потерю, оплакивая Джеки, оплакивая себя.
Она сделала еще одну затяжку, и сквозь слезы посмотрела на серый, безжалостный Найт-Сити. Он не остановился. Он не заметил. Он просто продолжал жить своей жизнью, пожирая тех, кто осмелился прикоснуться к его мечтам. И Ви знала, что ей придется жить в нем дальше. Без Джеки.
Он мертв. А Ви… Ви еще дышит. Пока. Но ненадолго. В ее голове поселился гребаный, мать его, Сильверхенд. Рак. Болезнь, пожирающая ее изнутри. Он не дает ей тихо загнуться, выдирая из нее эмоции, заставляя бороться. Но силы иссякают. Каждый день — это агония.
Первое время она ненавидела всех. Мисти, с ее лицемерным сочувствием. Маму Уэллс, с ее тихой, безутешной скорбью. Даже Вектора, с его привычной рутиной, как будто ничего и не случилось. Какого черта они так спокойно продолжают жить, когда его больше нет? Какого черта она, словно проклятая, каждую ночь воет в подушку, набирает номер Джеки в бреду и рассказывает обо всем, что произошло за этот сраный день? Почему мир продолжает вращаться, словно все в порядке? Им легко говорить и дышать, когда они не чувствуют, как смерть дышит в затылок. Им легко, потому что они не потеряли свою половину, не остались один на один с этой кромешной тьмой.
В маленькой квартирке Ви царил хаос. Разбросанная одежда, недоеденная пища, пустые пакеты из-под лапши быстрого приготовления — отражение внутреннего состояния девушки, тонущей в океане отчаяния.
Ви сидела на полу, поджав колени к груди, дрожащая в своей пижаме. Глаза, обычно искрящиеся дерзким огнем, сейчас были красными и опухшими от слез. В руке она сжимала старый, потрепанный телефон. Ее палец дрожал над именем в списке контактов — Джеки Уэллс.
Она знала, что не должна. Знала, что это бессмысленно. Но тиски тоски, сдавливающие грудь, были невыносимы.
Наконец, она нажала кнопку вызова. Гудок… гудок… гудок… Бездушный, безмолвный ответ пустого эфира.
В горле застрял сдавленный всхлип. Слезы хлынули с новой силой, обжигая щеки.
— Джеки…- прошептала она, голос дрожал и ломался. — Джеки… боже мой, Джеки, мне так тебя не хватает…
Наемница знала, что его нет на той стороне провода. Знала, что ей отвечает лишь мертвая тишина. Но ей нужно было сказать. Ей нужно было выкрикнуть эту правду в ночь, в пустоту, в никуда, лишь бы хоть на мгновение заглушить боль.
-Я…- ее голос сорвался на рыдание. — Я… я никогда не говорила тебе… Я… Я люблю тебя, Джеки. Больше всего на свете. Ты был моей семьей… моим лучшим другом… моим… всем. А я… я так и не успела тебе сказать!
Она захлебывалась словами, перемешанными со слезами. Каждый вдох был наполнен горечью потери, сожалением о невысказанном.
— Почему… почему ты ушел? Почему меня оставил? — Она кричала в телефон, словно надеялась, что этот крик пробьет брешь в пространстве и времени, достигнет его, где бы он ни был. — Я без тебя не могу… Джеки, вернись!
И тут, в тишине комнаты, раздался другой голос. Сухой, насмешливый, но на удивление… участливый?
— Ну, и сцену ты устроила, Ви. Прямо как в старых драмах. Жалостливо, истерично и совершенно бесполезно.
Ви вздрогнула и обернулась. Джонни Сильверхенд, вечный спутник ее сознания, стоял в дверном проеме, сложив руки на груди. Его цифровой призрак обычно излучал раздражение и презрение, но сейчас в его глазах мелькало что-то… похожее на сочувствие?
— И что ты здесь делаешь? — прохрипела Ви, вытирая слезы. — Развлекаешься, глядя на чужое горе?
— Нет, не развлекаюсь, — ответил Джонни, оттолкнувшись спиной от дверного косяка и приближаясь к ней. — Просто… наблюдаю. И слушаю. Ты действительно его любила, да?
Ви отвернулась, не в силах вынести его взгляда.
— Не твое дело.
Джонни усмехнулся.
— Все, что происходит в твоей голове, так или иначе, становится моим делом. И могу сказать, ты зря тратишь энергию. Он ушел. Его не вернуть. А ты, сидя здесь и утопая в слезах, ничего не изменишь.
— А что мне делать? — огрызнулась Ви. — Забыть его? Сделать вид, что ничего не было? Просто… жить дальше?
-Нет, — сказал Джонни, и его голос внезапно стал мягче. — Слушай, я не твой психолог и не собираюсь им быть. Но нет, ты должна помнить его. Но помни не как груз, который тянет тебя на дно, а как огонь, который подталкивает вперед. Он бы хотел, чтобы ты жила, Ви. Чтобы боролась. Чтобы не сдавалась.
И, прежде чем Ви успела что-либо ответить, Джонни исчез, растворившись в тени.
Тяжело. Давит на плечи, скручивает нутро в тугой, невыносимый узел. Без Джеки не просто сложно, а чертовски, проклято больно. Каждая ночь — пытка. Только закроешь глаза, и вот он, улыбается, треплет за плечо, обещает, что все будет огонь. И просыпаться от этого видения — хуже смерти. Хочется остаться там, в этой призрачной реальности, где он еще жив. А потом — утро. И снова этот орущий придурок Джонни, который считает своим долгом вынести мозг до последней клетки. В другой жизни, может быть, они бы и сдружились. Стали бы закадычными приятелями, деля на двоих бутылку дешевого пива и байки из былого. Но в этой жизни у нее был только Джеки. Единственный. Гордый, как черт, сын Хейвуда.
Поначалу она пыталась бороться. С этой пустотой, с этой разъедающей изнутри тоской. Но любовь — та еще мразь. Она выматывает, лишает сил, превращает в бесхребетную тень. Бороться больше не хочется. Сильверхенд вопит, как резаный, пытается достучаться, растормошить. Его вечное "Ты должна!" уже не вызывает ни злобы, ни отвращения. Да даже на привычные споры сил не хватает. Хочется просто... замолчать. Навсегда.
Наступает момент перелома. Не просто кризис, не временная слабость, а точка невозврата. Когда физическая возможность что-то делать еще есть, но ментальная воля иссякла. Когда каждое движение, каждый вздох дается с неимоверным усилием, потому что... потому что дальше — это без него.
Без Джеки.
А без него мир трескается по швам. Яркие огни Найт-Сити, этот прогнивший, блестящий мегаполис, кипящий грехом и возможностями, превращается в холодную, бездушную декорацию к похоронной процессии. Больше не манит перспектива славы, не греют воспоминания о прошлых победах. Остается лишь зияющая пустота, дыра, которую ничем не заполнить.
Время неумолимо. Вариантов почти не осталось, и те, что есть, кажутся хуже смерти. Петля затягивается все туже, сжимая горло, лишая последних сил. В голове — какофония мыслей, воспоминаний, отголосков чужих голосов. Особенно настойчив голос Джонни Сильверхенда. Он верещит, плюётся проклятиями, обвиняет Ви в слабости, в предательстве памяти Джеки. Но за его привычной яростью проскальзывают нотки отчаяния. Кажется, он понимает. Понимает, что остался один. Что Ви, вопреки всему, стала ему товарищем, возможно, даже другом. И он теряет ее тоже. Теряет последний шанс выжить.
Наемница сидит на крыше одного из небоскребов Найт-Сити. Ветер свирепствует, треплет ее крашеные волосы, рвет одежду, словно пытаясь сорвать саму жизнь с ее плеч. Город грехов, город надежд, город смерти. Город, который подарил ей и Джеки короткий проблеск настоящей дружбы, а потом безжалостно отобрал все. Она смотрит на простирающийся внизу хаос, на переливающиеся неоновые вывески, на снующие машины, и ничего не видит. Думает о Джеки. И в то же время не думает ни о чем. Мозг словно отключается, отказывается обрабатывать информацию, оставляя лишь тупую, ноющую боль в груди.
На крышу поднимается Джонни Сильверхенд, его голограмма мерцает в темноте. Он садится рядом, скрещивает ноги и внимательно всматривается в лицо наемницы. В его изумрудных глазах — неприятие, разочарование, но и... понимание.
— Тебя уже не переубедить? — с горькой усмешкой спрашивает он. По его тону понятно, что он знает ответ. Знал, что рано или поздно этим все закончится. Знал, что бремя, которое Ви взвалила на себя, оказалось слишком тяжелым.
Ви поворачивает к нему лицо, бледное в отблесках городских огней. В ее глазах — усталость, такая глубокая, что кажется, она пропитала каждую клетку ее тела.
— Я больше не могу, — произносит она спокойно, даже отрешенно. — Устала. Хочу к нему. И не ори.
И рокер замолкает. Он смотрит на нее, на ее потухший взгляд, на ее опущенные плечи, и понимает, что спорить бесполезно. Нет смысла уговаривать, призывать к долгу, взывать к чувствам. Все кончено. Она приняла решение.
Больше ничего не говорит. Просто молчит, разделяя с ней последние минуты перед неизбежным. Найт-Сити гудит внизу, не замечая маленькой трагедии, разворачивающейся на крыше одного из его многочисленных небоскребов. Город продолжает жить своей жизнью, равнодушный к страданиям своих обитателей. А наверху, над этим хаосом, наемница готовится к последнему прыжку. К долгожданному воссоединению. К забвению.
Увидимся в высшей лиге, Джек.
И раздается выстрел.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу