Проверено на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Примечания:
Условия конкурса:
Пейринг: Джордж Уизли/Гермиона Грейнджер.
Тема: Магическая болезнь.
Весенний ветер трепал вывеску «Всевозможных волшебных вредилок», заставляя механического кролика на ней кувыркаться активнее обычного. Гермиона Грейнджер остановилась перед ярким фасадом, сверяясь со своим официальным предписанием и поправляя полуофициальную мантию. Третий курс Магического университета подразумевал практику, и она искренне надеялась попасть в Отдел регулирования магических законов. Однако судьба распорядилась иначе: ей досталась инспекция в Отделе контроля за магическими товарами.
«По крайней мере, это магазин Джорджа, а не какая-нибудь лавка в Лютном переулке», — подумала она, собираясь с духом.
Внутри магазин кипел жизнью, несмотря на будний день. Младшекурсники, сбежавшие с уроков, сновали между полками с забастовочными завтраками и обманными перьями. Гермиона сделала мысленную пометку сообщить директору МакГонагалл о необходимости усилить контроль за вылазками учеников в Хогсмид.
— Мисс Грейнджер! — воскликнул знакомый голос, и из-за прилавка появился Джордж Уизли. — Какими судьбами? Решила наконец бросить свои скучные книжки и присоединиться к бизнесу? Могу предложить должность с красивым названием — «Верховный укротитель пушистиков»!
Он подмигнул ей, и Гермиона невольно улыбнулась. Джордж выглядел таким же, как всегда: рыжие волосы слегка взъерошены, улыбка до ушей, хитрый блеск в глазах. И всё же что-то было не так. Она не могла точно определить, что именно, но интуиция, отточенная годами дружбы с Гарри и Роном, подсказывала: что-то изменилось.
— Вообще-то, это официальный визит, — Гермиона вытащила свиток с печатью Министерства. — Плановая проверка безопасности магических товаров. У нас поступили жалобы на некоторые… побочные эффекты.
Улыбка Джорджа на мгновение дрогнула и тут же вернулась на место.
— О, великолепно! Министерство наконец решило признать, что наши мечтательные мятные леденцы вызывают слишком яркие фантазии? — он театрально приложил руку к сердцу. — Клянусь, мы добавляем ровно пять капель настоя лунных цветов, как и положено по лицензии!
Гермиона покачала головой, стараясь сохранить серьёзное выражение лица.
— Джордж, мне нужно осмотреть помещение, документацию на ингредиенты и, особенно, вашу лабораторию.
— Лабораторию? — в его голосе промелькнула нотка беспокойства. — Там такой творческий беспорядок… Может, начнём с документации?
— Я начну с осмотра торгового зала, — решительно сказала Гермиона, доставая из сумки блокнот и перо. — А потом мы посмотрим вашу лабораторию. Это стандартная процедура.
Не обычное озорство, а тревога мелькнула в глазах Джорджа. Он быстро отвернулся, окликнув продавщицу:
— Верити(1), покажи мисс Грейнджер наши товары. Я пока подготовлю документы.
— А где Рон?
— Отправил его в командировку, чтобы черпал идеи. Увы, такого фонтанирования, как у Фреда, нет ни у меня, ни у Ронни.
Грейнджер выдохнула с облегчением. Она всё ещё чувствовала себя неуютно при мыслях о Роне. Ей казалось, что их любовь — логичное продолжение долгой дружбы. Но романтические отношения не выдержали требовательности Гермионы и мечтательности Рона. Серьёзно поговорив, они решили остаться друзьями. Но неловкость встреч всё ещё присутствовала каждый раз, как им приходилось коммуницировать. Всё-таки пришлось не просто расстаться, а расторгнуть помолвку, объясняя всем вокруг, что это обоюдное и окончательное решение.
Гермиона начала методично обходить магазин, делая пометки и проверяя соответствие товаров заявленным свойствам. Верити услужливо объясняла принцип действия каждого предмета, с гордостью демонстрируя новинки. Ничего подозрительного Гермиона не обнаружила, хотя её внимание привлекла новая линейка «Эмоциональных эликсиров» в разноцветных флаконах.
— А эти что делают? — спросила она, указывая на полку с мерцающими бутылочками.
— О, это новая разработка мистера Уизли! — с энтузиазмом ответила Верити. — Они вызывают определённые эмоции на короткое время. Вот этот, голубой, дарит спокойствие и умиротворение. Розовый — лёгкую эйфорию. Зелёный помогает сосредоточиться. Они совершенно безопасны, и эффект длится всего пятнадцать минут.
Гермиона внимательно изучила этикетку. Все ингредиенты были безобидными, а дозировка минимальной. Тем не менее, она сделала пометку проверить лицензию на эту продукцию. Джордж появился через полчаса, когда она уже заканчивала осмотр торгового зала. Он держал папку с документами и выглядел немного бледнее обычного.
— Все сертификаты на ингредиенты, формулы и лицензии в полном порядке, мисс Инспектор, — он протянул ей папку с наигранным поклоном.
Гермиона взяла документы, и их пальцы на мгновение соприкоснулись. В тот же миг несколько пушистиков на ближайшей полке неожиданно изменили цвет с розового на ярко-синий и начали тихо мурлыкать.
— Что это с ними? — удивилась Гермиона.
— Э-э-э… новая партия. Экспериментальная. Меняют цвет… в зависимости от температуры, — Джордж быстро переставил клетку с пушистиками подальше. — Так что насчёт лаборатории?
— Да, хотелось бы взглянуть. После документов.
Гермиона вчитывалась в каждый лист долго, педантично перечитывая некоторые строки по нескольку раз. Когда они поднимались по узкой лестнице на третий этаж, Гермиона заметила, что Джордж периодически трёт висок, как если бы у него болела голова. Он выглядел уставшим, под глазами залегли тени, которых она не видела даже в худшие дни после битвы за Хогвартс.
— Джордж, с тобой всё в порядке? — спросила она, когда они оказались в коридоре.
— Конечно! — слишком быстро ответил он. — Просто много работы. Ты знаешь, весна — горячий сезон. Все эти влюблённые парочки требуют любовных зелий, старшекурсники заказывают шпаргалки для ЖАБА…
Лаборатория Джорджа оказалась просторным помещением с несколькими рабочими столами, заставленными котлами, колбами и странными приспособлениями. На стенах висели схемы и формулы, на полках теснились книги — от стандартных учебников по зельеварению до редких трактатов по преобразованиям.
— Впечатляет, — искренне восхитилась Гермиона. — Никогда бы не подумала, что у вас тут такое… научное заведение.
Джордж усмехнулся, видимо, немного расслабившись.
— Мы с Фредом всегда были серьёзными экспериментаторами с научным подходом. И не важно, что наши оценки за СОВ говорили об обратном.
При упоминании Фреда его лицо на мгновение застыло, а затем он быстро отвернулся, делая вид, что ищет что-то на полке. Гермиона деликатно отвела взгляд, давая ему минуту. Она понимала, что, несмотря на прошедшие годы, потеря брата-близнеца была раной, которая, возможно, никогда не заживёт полностью.
— Что это? — она указала на стол в дальнем углу, где стоял особенно большой котёл с переливающейся перламутровой жидкостью.
— А, это… — Джордж замялся. — Новая разработка. «Эмоциональный резонатор». Улучшенная версия эликсиров, которые ты видела внизу.
Гермиона подошла ближе, и внезапно жидкость в котле изменила цвет на глубокий синий, а затем покрылась рябью, словно от ветра.
— Странно, — пробормотал Джордж. — Обычно он так не реагирует…
Гермиона осторожно заглянула в котёл.
— А что он должен делать?
— В теории? Создавать эмоциональную связь между людьми. Представь, ты выпиваешь небольшой глоток, и в течение нескольких минут можешь чувствовать эмоции другого человека. Идеально для…
— Развлечений? — скептически подняла бровь Гермиона.
— Конечно. Но и для взаимопонимания тоже, — Джордж выглядел необычно серьёзным. — Иногда бывает сложно объяснить, что ты чувствуешь.
Внезапно жидкость в котле забурлила сильнее, и несколько капель выплеснулись через край, приземлившись на рукав мантии Джорджа. Он отскочил, выругавшись себе под нос.
— Чёрт! Не должно было такого…
В тот же момент все предметы в лаборатории как будто ожили. Перья поднялись в воздух, колбы начали звенеть, тексты на пергаментах засветились разными цветами. Гермиона в ужасе наблюдала, как комната наполняется хаотичной магией.
— Джордж? Что происходит?
Он стоял, прижав руку к глазам, и его силуэт словно подрагивал, как изображение на испорченном волшебном фото.
— Ничего… Сейчас пройдёт…
Но вместо этого эффект усилился. Предметы начали кружиться вокруг них, сверкая и искрясь. Гермиона инстинктивно достала палочку и попыталась использовать «Фините Инкантатем(2)», но это не помогло.
— Джордж! — она схватила его за плечи, заставляя посмотреть на неё. — Что с тобой происходит?
Его глаза, когда он наконец поднял взгляд, были полны боли и странного свечения, которое она никогда раньше не видела.
— Я… кажется, я заболел, Гермиона. И это не обычная простуда.
В следующий момент все предметы с грохотом попадали на свои места, и в лаборатории воцарилась тишина. Джордж выглядел измученным, его дыхание было тяжёлым, как если бы он пробежал несколько миль.
— Прости за представление, — он попытался улыбнуться. — Видимо, нам придётся поговорить не только о лицензиях, да?
Гермиона медленно опустила палочку, её ум уже работал на полную мощность, анализируя увиденное.
— Как давно это происходит?
— Пару недель… становится хуже.
— Ты обращался к целителям?
Джордж покачал головой:
— И что я им скажу? «Привет, я Джордж Уизли, у меня периодически всё вокруг начинает летать, когда я чувствую… что-то»? Они отправят меня в закрытое отделение Святого Мунго быстрее, чем я успею сказать «квиддич».
Гермиона задумалась. По всем правилам, она должна была сообщить о происшествии в Министерство. Но… это был Джордж. Он всегда был на их стороне, даже в самые тёмные времена. Могла ли она так его подставить и бездушно отправить туда, куда отправила бы любого другого незнакомого человека? Нет, не могла.
— Давай сначала разберёмся, что это такое, — решила она. — Я могу отложить официальный отчёт. Скажу, что требуется дополнительная проверка ингредиентов.
Облегчение на лице Джорджа было таким явным, что у неё сжалось сердце.
— Спасибо, Гермиона. Я знал, что могу на тебя рассчитывать.
— Не благодари раньше времени. Магические болезни — это серьёзно, — она оглядела лабораторию. — Возможно, тебе всё же придётся обратиться в Мунго. Ну а пока… Расскажи мне всё. С самого начала. Что именно ты делал с этим «Эмоциональным резонатором».
Джордж тяжело вздохнул и указал на потрёпанную тетрадь на столе.
— Вот тут все записи. Начиная с идеи и заканчивая… этим.
Гермиона взяла тетрадь, и в тот момент, когда её пальцы коснулись обложки, она мимолётно почувствовала волну глубокой тоски и одиночества — эмоций, совершенно ей не свойственных. Она подняла взгляд на Джорджа, и их глаза встретились.
— Мы разберёмся с этим, — уверила она. — Обещаю.
Джордж кивнул.
* * *
Солнце клонилось к закату, когда Гермиона перевернула последнюю страницу тетради Джорджа. Они сидели в его небольшой квартире над магазином, заваленной книгами и пергаментами. Верити давно закрыла лавку, и теперь только тихий звон волшебных инструментов нарушал тишину.
— Итак, — Гермиона отложила тетрадь и потёрла уставшие глаза, — если я правильно понимаю, ты экспериментировал с зельем, которое должно было позволить людям чувствовать эмоции друг друга?
— Не совсем, — Джордж передал ей чашку крепкого чая. — Идея была создать что-то вроде «эмоционального переводчика». Я уже говорил. Некоторым людям сложно выразить то, что они чувствуют. Или понять, что чувствуют другие.
Он замолчал, глядя в пространство перед собой.
— Как тебе, например? — мягко спросила Гермиона.
Джордж невесело усмехнулся:
— Всегда была проницательной, да? Я просто подумал…
— Что, если создать зелье, которое усилит эти эмоции? Заставит их звучать громче?
— Что-то вроде того, — он кивнул. — Но я не рассчитал дозировку. Протестировал на себе, и…
— И теперь твои эмоции не только усилились, но и стали проецироваться на магическую реальность вокруг, — Гермиона задумчиво постукивала пальцами по чашке. — Нам нужно провести несколько тестов. Завтра я принесу кое-какие инструменты из университетской лаборатории.
— Так ты всё-таки напишешь в своём отчёте, что я экспериментирую на себе? — Джордж попытался пошутить, но его голос звучал неуверенно.
— Нет, — твёрдо сказала Гермиона. — Вы всегда так делали, вряд ли ты перестанешь. Я напишу, что требуется дополнительное время для проверки сертификации некоторых ингредиентов. Это даст нам неделю. Может быть, две.
— Спасибо, — сказал он. — Хах, это довольно иронично…
— Что?..
— Нет, ничего. Ни-че-го.
В этот момент чайник на столе внезапно засвистел, хотя огонь под ним давно погас. Книги на полках начали шевелиться, как от невидимого ветра.
— Это снова начинается, — Джордж сжал кулаки, пытаясь контролировать дыхание. — Чёрт, я думал… я надеялся…
Гермиона действовала молниеносно. Она достала из сумки маленький флакон с золотистой жидкостью.
— Выпей это. Быстро!
Джордж послушно проглотил зелье. Через несколько секунд предметы успокоились, возвращаясь в нормальное состояние.
— Что это было? — удивлённо спросил он, рассматривая пустой флакон.
— Успокаивающий эликсир, модифицированный для стабилизации магического фона, — Гермиона слегка покраснела. — Я приготовила его сегодня, пока ждала окончания вашего рабочего дня… на всякий случай.
Джордж смотрел на неё со смесью благодарности и восхищения.
— Ты всегда готова ко всему, да?
— Не всегда, — она пожала плечами. — Но я подумала, что если твоя болезнь связана с эмоциями, то что-то успокаивающее может помочь.
— Сработало, — он улыбнулся — искренне, без натянутости. — По крайней мере, сейчас.
— Это временная мера, — предупредила Гермиона. — Нам всё равно нужно выяснить, что происходит на самом деле.
* * *
Следующие несколько дней превратились в напряжённую исследовательскую работу. Гермиона потянулась, чувствуя, как затекла шея после нескольких часов работы над записями. Часы на стене лаборатории показывали почти полночь. Джордж склонился над котлом, осторожно помешивая зелье.
— Думаю, на сегодня достаточно, — сказала Гермиона, закрывая книгу. — Мой мозг отказывается воспринимать ещё хоть одну формулу.
Джордж поднял взгляд, и в тусклом свете ламп она заметила тени усталости под его глазами.
— Согласен. К тому же, я умираю с голоду. Даже не помню, ел ли я сегодня вообще.
— Я тоже, — призналась Гермиона. Её желудок предательски заурчал, подтверждая слова.
Джордж усмехнулся:
— Что ж, мисс Инспектор, придётся нам нарушить режим и устроить незаконную трапезу в неположенное время.
Он взмахнул палочкой, и из дальнего угла лаборатории к ним приплыл небольшой столик.
— Сейчас все приличные места закрыты, но у меня есть секретное оружие, — Джордж достал из ящика стола помятый буклет. — «Полуночная пицца». Доставка круглосуточно.
Гермиона улыбнулась, представив себе близнецов, занятых изобретательством до рассвета. Такой образ Джорджа был ей непривычен, всегда казалось, что все их шутки и изобретения возникали случайно, а не в результате кропотливой работы.
Пицца прибыла через десять минут, доставленная прямо в лабораторию через камин специальным заклинанием. Гермиона с удивлением обнаружила, что умирает от голода.
— Ты не представляешь, сколько ночей я провела точно так же в университетской библиотеке, — призналась она, беря кусок. — Только с куда менее вкусной едой.
— Расскажи об университете, — попросил Джордж, разливая сок по стаканам. — Каково это — быть среди взрослых, серьёзных волшебников, а не таких шутов, как я?
Гермиона с удивлением подняла брови:
— Ты серьёзно думаешь, что все профессора такие чопорные? О, Джордж, ты бы видел профессора Эглантайна на рождественской вечеринке, исполняющего хип-хоп на метле!
Джордж расхохотался, представив себе эту картину.
— Кто бы мог подумать! А какая книга сейчас у тебя самая любимая?
Гермиона задумалась:
— Это сборник старинных магических сказок Южной Америки. Это… меняет взгляд на мир.
— Не ожидал, что ты любишь сказки, — искренне удивился Джордж.
— А я не ожидала, что ты работаешь с такой скрупулёзностью над формулами зелий, — парировала Гермиона. — Кажется, мы оба полны сюрпризов.
Они проговорили ещё два часа, давно забыв о работе. Джордж рассказывал о своих школьных проделках, не хвастаясь, как обычно, а раскрывая процесс придумывания и сложные магические решения, которые ему с Фредом приходилось находить. Гермиона поделилась своими сомнениями о выбранной карьере: она всегда хотела менять мир к лучшему, но сомневалась, что бюрократическая работа в Министерстве этому способствует.
— Ты и сейчас меняешь мир, — заметил Джордж. — По крайней мере, мой мир точно изменился с твоим появлением.
К трём часам ночи Гермиона начала засыпать над книгой, которую Джордж достал, чтобы показать ей одну формулу. Её голова склонилась на плечо, веки отяжелели. Джордж осторожно поправил её голову на подушке, которую трансфигурировал из своей мантии. Он тихо укрыл её лёгким пледом, который обычно держал в лаборатории для долгих ночных экспериментов. Перед тем, как выключить основной свет и оставить только тусклую лампу у стола, он на мгновение замер, глядя на спящую Гермиону.
Она выглядела совсем иначе во сне — не строгий инспектор, не героиня войны, не лучшая ученица Хогвартса, а симпатичная молодая женщина с мягкими каштановыми локонами, разметавшимися по подушке. Джордж почувствовал странное тепло в груди, которого не испытывал очень давно. Он не мог его назвать, но оно было удивительно приятным.
Только выключив свет и устроившись на диванчике в углу лаборатории, он понял, что всё это время его магия была абсолютно спокойной. Рядом с ней он чувствовал то, что почти забыл — баланс. Гармонию.
Потом мисс Грейнджер приходила в магазин после занятий, и теперь с Джорджем они допоздна проводили различные тесты в его лаборатории, а не только читали исследования.
— Я взяла эти приборы в университете, — объяснила она, расставляя на столе странные серебристые инструменты, похожие на миниатюрные астролябии и хроноскопы. — Они позволяют измерять эмоциональные и магические колебания.
— И как ты их выписала? — с любопытством спросил Джордж. — «Для выявления опасных шуток в магазине Уизли»?
— Вообще-то, — Гермиона не удержалась от игривой улыбки, — я сказала, что изучаю взаимосвязь между эмоциональной стабильностью и магическими выбросами у подростков. Профессор была так впечатлена исследовательской инициативой, что подписала разрешение не глядя.
Джордж расхохотался, и в тот же момент из ближайшего прибора вырвалось облачко золотистого дыма.
— Вот видишь! — воскликнула Гермиона, фиксируя показания. — Когда ты искренне смеёшься, магическое поле вокруг тебя стабилизируется. А вот когда ты шутишь натянуто, пытаясь скрыть настоящие эмоции…
Она не договорила, но Джордж и так, казалось, понял.
— То есть, мне надо больше смеяться? Это лекарство?
— Не совсем, — Гермиона сверилась с записями. — Тебе нужно быть… настоящим. Когда ты пытаешься скрыть настоящие чувства за фальшивым весельем, твоя магия сопротивляется. Как будто, — она подбирала слова, — она знает правду и пытается вырваться.
— Моя магия умнее меня, да? — горько усмехнулся Джордж.
— Скорее, честнее, — поправила его Гермиона. — Магия всегда связана с нашей сущностью. Знаешь, некоторые теоретики считают, что анимагические формы отражают истинную природу волшебника…
— То есть, Рита Скитер всегда была мерзким жуком внутри? — перебил её Джордж, и они оба засмеялись.
В тот вечер они составили первый список симптомов и триггеров.
— Это похоже на магическую версию эмоционального подавления, — задумчиво сказала Гермиона, просматривая записи. — Твоё зелье каким-то образом создало связь между твоим эмоциональным и магическим полями. И когда ты блокируешь эмоции…
— Магия пытается пробиться, — закончил Джордж. — Как вода через плотину.
— Именно, — кивнула Гермиона. — Нам нужно больше информации. Я поищу в библиотеке университета, может быть, были похожие случаи. Ещё возможно усугубление твоего состояния проклятьем, которое ты получил, когда лишился уха. Знаю, твоя мама очень старалась его снять, но могли остаться побочные… чёрт, эффекты? Не знаю даже.
— Проблемный я пациент, правда?
Гермиона пожала плечами, не зная, что ему ответить, что именно он бы хотел услышать.
* * *
Солнечные лучи, проникающие через высокие окна лаборатории, отражались в многочисленных склянках и приборах, создавая причудливую игру света. Гермиона склонилась над эмоциональным спектрометром, тщательно настраивая его серебристые регуляторы. Джордж стоял рядом, наблюдая за её сосредоточенным лицом: брови слегка нахмурены, нижняя губа прикушена в глубокой задумчивости.
— Подай мне, пожалуйста, калибратор, — попросила Гермиона, не отрывая взгляда от прибора. — Тот маленький, с голубым камнем на конце.
Джордж потянулся к столу одновременно с ней. Их руки столкнулись над искомым инструментом — его пальцы скользнули по её запястью, задержавшись на долю секунды.
В тот же момент Гермиону пронзило странное ощущение — тёплая волна прошла от кончиков пальцев до самого сердца. Она подняла глаза и встретилась взглядом с Джорджем. В его зрачках отражались солнечные блики, а в глубине голубых глаз плясали золотистые искры.
Вокруг их соединённых рук внезапно возник тонкий ореол света — нежного, мерцающего, переливающегося всеми оттенками от розового до золотого. Эмоциональный спектрометр отреагировал мгновенно: стрелки на циферблатах начали плавно двигаться, а из маленького отверстия на верхушке прибора вырвалось облачко серебристого дыма.
— Эмоциональный всплеск, — пробормотала Гермиона, стараясь говорить сухим, профессиональным тоном. — Интересная реакция. Похоже на… повышенную чувствительность к тактильному контакту.
— Да, весьма… познавательно, — подхватил Джордж, прочистив горло. Он тоже избегал её взгляда, хотя его губы предательски изогнулись в лёгкой улыбке. — Чисто научный феномен, конечно.
— Безусловно, — торопливо согласилась Гермиона, возвращаясь к настройке прибора, хотя её пальцы слегка дрожали. — Просто физиологическая реакция, усиленная магическим фоном.
Джордж отошёл к книжной полке, делая вид, что ищет что-то среди фолиантов. Его сердце билось удивительно быстро для человека, который просто занимался научными экспериментами.
«Это было… что-то новое», — подумал он, украдкой поглядывая на Гермиону. Её профиль, освещённый солнцем, казался каким-то особенно притягательным. Он вдруг заметил вещи, которых не замечал раньше: изящный изгиб шеи, тонкие пальцы, уверенно управляющиеся со сложными приборами, лёгкие завитки волос, выбившиеся из небрежного пучка.
Гермиона тем временем пыталась сосредоточиться на показаниях прибора, но её мысли непослушно возвращались к моменту прикосновения. Ощущение было таким… интимным, почти волшебным, и дело было совсем не в магии. Она никогда не думала о Джордже в романтическом смысле. Он всегда был частью большой семьи Уизли, другом, товарищем по оружию во время войны. Но сейчас, украдкой взглянув на него через плечо, она увидела совсем другого человека: привлекательного мужчину с умными глазами и тёплой улыбкой.
— Так что показывает спектрометр? — спросил Джордж, возвращаясь к столу, но старательно держась на безопасном расстоянии.
Они избегали дальнейших случайных прикосновений в течение всего эксперимента, но Гермиона то и дело ловила на себе взгляд Джорджа, когда думала, что он не видит. А он замечал, как она нервно теребила локон, когда он оказывался слишком близко.
К концу дня, когда они заканчивали записи в журнале наблюдений, Гермиона осмелилась спросить:
— Джордж, ты когда-нибудь задумывался о том, как странно устроена жизнь? Мы знаем друг друга столько лет, но иногда кажется, что только сейчас начинаем по-настоящему видеть друг друга.
Она сделала ещё одну запись в журнале:
«Эмоциональный резонанс присутствует даже при отсутствии физического контакта. Требуются дальнейшие исследования».
* * *
В последующие дни Гермиона часами просиживала в секции редких магических заболеваний, просматривая древние фолианты и современные медицинские журналы. Профессора удивлялись её внезапному интересу к эмоциональной медицине, но списывали это на присущее ей академическое любопытство.
Встречи с Джорджем стали почти ежедневными. Они проводили эксперименты, пробовали различные зелья и нашли временное решение: модифицированная версия успокаивающего эликсира помогала сдерживать приступы на несколько часов.
— Как лопнула колба с «Веселящей водой»? — спросил Рон, вернувшись из командировки.
— Случайно, — с серьёзным лицом ответил Джордж. — Всё вокруг сияло радугой целый час. Гермиона помогает мне устранить последствия.
— Странно, что ты не позвал меня, — Рон выглядел слегка уязвлённым.
— Ну, ты же не специалист по магическим катастрофам, в отличие от некоторых, — Джордж посмотрел в сторону Гермионы. — Нам нужен был именно такой зануда-перфекционист из инспекции.
Гермиона закатила глаза, но в глубине души была благодарна Джорджу за то, что он не втягивал Рона в эту историю. Им и так было сложно объяснить «официальную инспекцию», которая затянулась почти на две недели.
— Как дела, Гермиона? Давно не виделись.
— Как видишь, прохожу практику по учёбе. Ни минуты покоя.
— А как твой ухажёр из университета?
— Мы расстались.
— Жаль; не то, что в тот раз с Малфоем.
— Я ошиблась и в случае с Малфоем. Это моя жизнь и мой опыт.
— Я уважаю твои выборы, Гермиона. Просто интересуюсь.
Грейнджер кивнула, ощутив щемящую тоску. Ей очень хотелось, чтобы Рон был счастлив, но она была над этим не властна. Джордж всем видом показал, что это было ну очень неловко.
— Я нашла кое-что интересное, — сказала она, когда Рон ушёл. — В книге «Магические резонансы личности». Там описывается состояние, похожее на твоё. Они называют его «Эмоциональная эхолалия».
— Звучит как-то очень научно для того, что заставляет книги летать, когда я злюсь, — скептически заметил Джордж.
— Эхолалия — это повторение, эхо, — пояснила Гермиона. — В твоём случае твои эмоции создают магическое эхо вокруг тебя. Проблема в том, что официально задокументированных случаев всего три, и все они… — она замялась.
— Что? Все они что?
— Все они закончились магическим истощением, — неохотно призналась Гермиона. — Но это было давно, и методы лечения с тех пор значительно продвинулись! — поспешно добавила она, видя, как помрачнело лицо Джорджа.
— Отлично. Значит, я — ходячая магическая бомба, которая в любой момент может взорваться эмоциями.
— Ты не взорвёшься, — заверила его Гермиона. — Мы найдём решение.
В этот момент она заметила, что их пальцы на столе почти соприкасаются, и странное тепло разливается по её руке. Джордж, видимо, тоже это почувствовал, потому что быстро отодвинул свою кружку со сливочным пивом.
— Тратишь своё время на мою проблему.
— Это не просто твоя проблема, — возразила Гермиона. — Это… интересный магический феномен. Я просто… исследую его. Из академического интереса.
— Конечно, — кивнул Джордж с лёгкой усмешкой.
* * *
Прорыв наступил неожиданно, во время одного из вечерних экспериментов в лаборатории Джорджа. Гермиона настраивала новый прибор, заимствованный у очередного профессора из университета.
— Это должно показать не только силу эмоциональных всплесков, но и их качество, — объяснила она, регулируя серебристые циферблаты. — Мы сможем увидеть, какие именно эмоции вызывают наиболее сильную магическую реакцию.
— И как мы это проверим? — Джордж выглядел нервным. — Будешь рассказывать мне грустные истории, пока я не расплачусь?
— Не обязательно, — Гермиона достала из сумки небольшую шкатулку. — Я принесла эмоциональные стимуляторы. Абсолютно безопасные, используются для тренировки будущих целителей. Они вызывают краткосрочные эмоциональные реакции.
— То есть я буду кроликом в твоём эксперименте? — Джордж скрестил руки на груди, но его глаза выдавали любопытство.
— Если ты не против, — Гермиона открыла шкатулку, в которой лежали разноцветные кристаллы. — Они действуют всего минуту-две. Да и тем более тебе уже не привыкать быть подопытным. Сам над собой и не такое ставил, я уверена.
Тесты с радостью, удивлением и лёгкой грустью прошли без происшествий, приборы фиксировали небольшие колебания, но ничего драматичного не происходило.
— А теперь… — Гермиона немного колебалась, держа в руке чёрный кристалл. — Это стимулятор сильной скорби. Может быть слишком интенсивным.
— Давай. Если мы хотим понять, что происходит, нужно проверить всё.
Гермиона неохотно передала ему кристалл. Как только пальцы Джорджа сомкнулись вокруг камня, его лицо изменилось. Глаза наполнились слезами, рот искривился в гримасе боли. Спектрометр немедленно отреагировал: стрелки зашкалили, а из прибора вырвалось тёмно-синее свечение. Вместо минутной реакции эмоция только усилилась и продолжилась. Предметы в лаборатории начали дрожать, склянки звенеть, книги падать с полок. Джордж застыл, глядя в пространство перед собой, видя что-то, чего не было в комнате.
— Джордж! — Гермиона попыталась забрать кристалл, но он словно прирос к его ладони. — Джордж, это не настоящее! Это просто стимулятор!
Он не слышал её. Свечение усилилось, окутывая его фигуру, а затем… произошло невозможное. Рядом с Джорджем начал формироваться полупрозрачный силуэт, поразительно похожий на него самого. Гермиона в ужасе узнала черты Фреда Уизли.
— Ф-фред? — голос Джорджа был едва слышен.
Призрачная фигура не ответила, лишь смотрела на него с грустной улыбкой. Гермиона понимала: это не настоящий призрак. Это проекция, созданная магией Джорджа, питаемая его скорбью и тоской.
Джордж с надеждой протянул руку, и проекция протянула в ответ. Это было невозможно красиво и болезненно одновременно. Гермиона знала, что должна действовать, но не могла: её парализовало то, что происходило. Этого не должен был увидеть никто и никогда, ни при каких условиях. Это было что-то только для Джорджа, то, что он и сам отчаянно желал видеть, но избегал об этом думать.
Сколько раз он просыпался до будильника с ощущением, что его душат. Душили слёзы, потому что во сне был Фред. Настоящий, живой, с тем самым родным голосом, в той самой одежде, которую так любил, за теми самими делами, которыми жил. Джордж шёл за ним по пятам, но стоило ему отвернуться, и брат исчезал, появляясь где-то в отдалении. До него нельзя было дотронуться, да даже дотянуться. Иногда он замечал Джорджа, но чаще проходил мимо. Это странное ощущение, что он всё ещё здесь, резко сменялось пробуждением и осознанием — его больше никогда здесь не будет.
И всё же Грейнджер решительно выхватила палочку. Заклинание, которое она вычитала в одной из древних книг, было предназначено специально для разрушения магических проекций. Призрачная фигура Фреда растаяла в воздухе, а кристалл в руке Джорджа рассыпался в пыль. Джордж рухнул на колени, тяжело дыша. Гермиона бросилась к нему, поддерживая за плечи.
— Я видел его, — прошептал Джордж. — Не как призрак… Не как воспоминание.
— Это была проекция, — мягко сказала Гермиона. — Твоя магия создала образ из твоих воспоминаний и эмоций.
— Он был таким настоящим, — Джордж поднял на неё глаза, полные слёз. — Как будто живым. Здесь. Сейчас.
Гермиона крепко обняла его, чувствуя, как его тело содрогается от сдерживаемых рыданий. В этот момент она заметила, что приборы вокруг них вместо хаотичных колебаний показывали странную, почти гармоничную картину.
Позже, когда Джордж успокоился и они сидели за чашкой крепкого чая с бренди, Гермиона задумчиво просматривала записи. Уизли дал понять, что обсуждать произошедшее у него нет ни малейшего желания. Но это было необходимо.
— Позорище, просто ужас. Разревелся как девочка маленькая.
— Ты даже не дал себе разреветься, мачо.
— Ну, спасибо. Хоть в чём-то я себя ещё контролирую.
— Твоя магия не дестабилизируется, когда ты испытываешь сильные эмоции. Она дестабилизируется, когда ты пытаешься их не испытывать.
— Что ты имеешь в виду?
— Когда ты позволил себе по-настоящему почувствовать скорбь, магия сначала отреагировала хаотично, но потом… нашла выход. Создала проекцию Фреда. И после этого стабилизировалась. Твой контроль только мешает.
Джордж задумчиво смотрел в свою чашку.
— Звучит так, словно мне нужно больше плакать.
— Не обязательно плакать, — покачала головой Гермиона. — Просто… быть честным с собой в том, что ты чувствуешь. Не прятаться за шутками, когда на самом деле тебе больно. Хотя слёзы очень хороший механизм, чтобы спустить пар.
Он долго молчал, а потом очень тихо произнёс:
— Я не уверен, что помню, как это — не прятаться.
Гермиона осторожно накрыла его руку своей. Их взгляды встретились. Лёгкое золотистое свечение окутало их соединённые руки, на этот раз это не было угрожающим выбросом магии.
* * *
— Это теория магического резонанса, — объясняла Гермиона несколько дней спустя, разложив книги на столе в гостиной Джорджа. — Твоя ошибка в зелье создала ситуацию, когда твои подавленные эмоции стали искать выход через магию.
— Как прорыв магической плотины, всё же так, да? — Джордж наклонился, рассматривая древнюю диаграмму в книге.
— Что-то вроде того, — кивнула Гермиона. — И чем сильнее ты пытаешься подавить эмоции, особенно негативные, тем сильнее они прорываются через твою магию.
— А то, что случилось с… проекцией Фреда?
— Это был катарсис, — Гермиона перевернула страницу, указывая на другую диаграмму. — Высвобождение накопленных эмоций через магическую проекцию. Это редкий, но известный феномен. Магам в этом плане, может, повезло. У маглов — это длительная психотерапия с визуализациями в голове. Тем, у кого воображения нет, туго бывает.
Джордж потёр шею, выглядя смущённым.
— И какое лечение? Мне придётся постоянно устраивать эмоциональные сцены?
— Не совсем, — Гермиона закрыла книгу и посмотрела на него серьёзно. — Есть два пути. Первый — чисто медицинский. Мы можем создать зелье, которое будет блокировать связь между твоим эмоциональным состоянием и магией. Это решит проблему с выбросами, но…
— Но? — Джордж приподнял бровь.
— Но это не решит основную проблему, — ответила Гермиона. — Ты просто вернёшься к тому, что было раньше. Подавленные эмоции никуда не денутся, они просто не будут проявляться магически. Психологически тебе всё равно будет тяжело. И в скрытой форме это может в будущем обернуться большой проблемой. А может и не обернуться, я не могу предсказать точно.
— А второй путь?
— Настоящее исцеление. Научиться принимать свои эмоции, проживать их, а не прятать за шутками и улыбками.
Джордж встал и подошёл к окну, глядя на вечерний Косой переулок внизу.
— Это звучит куда сложнее, чем выпить зелье.
— Так и есть, — согласилась Гермиона. — Но я думаю, что в долгосрочной перспективе это единственный настоящий путь.
Он обернулся, и на его лице мелькнула тень настоящей, не шутовской улыбки:
— Это был первый раз за три года, когда я позволил себе… вспомнить его так.
— Я знаю.
— Спасибо, — сказал он, и в этом коротком слове было больше искренности, чем во всех его шутках за последние годы.
В ту ночь, когда Гермиона уже собиралась уходить, Джордж внезапно спросил:
— А что насчёт положительных эмоций? Они тоже вызывают магические всплески?
Девушка с удивлением выгнула бровь.
— По моим наблюдениям, гораздо меньше, — ответила она, собирая книги в сумку. — Видимо, потому что ты их не подавляешь так сильно.
— Даже те, которые… неудобно показывать? — в его голосе появилась странная нотка.
Гермиона замерла, не глядя на него:
— Какие, например?
— Ну, знаешь… — Джордж подошёл ближе, и она почувствовала тепло его присутствия за спиной. — Восхищение. Благодарность. Не-братская симпатия к умной ведьме, которая тратит время, чтобы помочь бывшему шутнику.
Гермиона медленно повернулась, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее.
— Это… требует дополнительного исследования, — сказала она, стараясь сохранить научный тон, хотя щёки предательски заливал румянец.
— Могу я предложить эксперимент? — Джордж был непривычно серьёзен, но в глазах плясали озорные искры.
— Какой? — выдохнула Гермиона.
— Такой, — он осторожно положил руку на её плечо, наклонился и легко, почти невесомо, коснулся её губ своими.
Момент был коротким, но, когда они отстранились друг от друга, оба заметили, что книги на полках светятся мягким золотистым светом, а в воздухе парят крошечные искорки, словно миниатюрные феи.
— Интересный результат, — прошептала Гермиона, глядя на магическое свечение вокруг.
— Очень воодушевляющий, — согласился Джордж. — Думаю, этот эксперимент стоит повторить. В исследовательских целях, конечно.
— Конечно, — серьёзно кивнула Гермиона, но её глаза улыбались. — Наука требует тщательной проверки. А ты тот ещё любитель экспериментов.
И когда они снова поцеловались, уже без колебаний и неуверенности, магия вокруг них не взорвалась хаосом, а засияла тёплым и ровным светом.
* * *
Дождливый вечер окутал Косой переулок туманной пеленой. Гермиона сидела за угловым столиком в «Дырявом котле», перелистывая пергаменты с черновиком отчёта и время от времени поглядывая на дверь. После их первого поцелуя прошла всего неделя, и каждая встреча с Джорджем вызывала у неё странное волнение, словно она снова стала пятнадцатилетней девочкой.
Колокольчик над дверью звякнул, и в паб вошёл Джордж, отряхивая с мантии капли дождя. Их глаза встретились через зал, и его лицо осветилось той особенной улыбкой, которую, как заметила Гермиона, он приберегал только для неё.
— Официальная встреча? — спросил он, подсаживаясь к ней и кивая на документы.
— По крайней мере, так мы можем объяснить, почему инспектор Грейнджер снова проводит время в компании подозрительного владельца магазина шуток, — улыбнулась она, понижая голос.
— Подозрительного? — Джордж притворно возмутился. — Я полностью реабилитированный владелец абсолютно легального бизнеса!
— Это мы ещё посмотрим, — поддразнила Гермиона, пододвигая к нему меню.
Ханна Эббот, ставшая недавно хозяйкой «Дырявого котла», подошла принять их заказ.
— Гермиона! Какими судьбами? — улыбнулась она. — И Джордж Уизли. Что вас привело?
— Деловая встреча, — чуть поспешно ответила Гермиона. — Обсуждаем новые регуляции по импорту магических ингредиентов.
— Мисс Инспектор не даёт мне прохода, — подмигнул Джордж. — Даже за ужином допрашивает!
Ханна рассмеялась и приняла их заказ.
— Думаешь, она догадывается? — прошептала Гермиона, когда Ханна отошла.
— Уверен, что нет, — Джордж наклонился ближе, якобы рассматривая документы. — Хотя мне стоило огромных усилий не взять тебя за руку, когда я вошёл.
Гермиона почувствовала, как тепло разливается по её щекам.
— Мы ведём себя как школьники, которые нарушают комендантский час.
— Ну, технически, ты всё ещё нарушаешь служебные правила, встречаясь с объектом своей инспекции, — заметил Джордж, в его глазах плясали озорные искорки.
Ужин проходил в атмосфере странного двойственного состояния: на публике они обсуждали ингредиенты и отчёты, но под столом их ноги случайно соприкасались, вызывая каждый раз электрическую волну по телу, а взгляды говорили больше, чем любые слова.
— Может, нам стоит закончить на сегодня? — предложила Гермиона. — Завтра рано вставать.
Джордж кивнул, хотя в его глазах мелькнуло разочарование. Они вышли из паба вместе, и дождь встретил их мелкой моросью.
— Я провожу тебя, — сказал Джордж, разворачивая зонтик.
— Это совсем не по пути к твоему магазину, — возразила Гермиона.
— Именно поэтому я настаиваю, — улыбнулся он. — Никто не заподозрит служебного романа, если я пойду в противоположную от дома сторону.
Они шли по вечернему Лондону, и по мере удаления от магического квартала постепенно переходили от обсуждения дел к более личным темам. Гермиона рассказывала о своём детстве в магловском мире, а Джордж делился историями о ранних изобретениях, которые они с Фредом создавали ещё до Хогвартса.
— Мама до сих пор не простила нам тот случай с садовыми гномами и папиными ботинками, — смеялся он. — Особенно, когда один из гномов появился на семейном ужине через две недели, всё ещё с ботинком на голове.
Гермиона смеялась так, что ей пришлось остановиться и перевести дыхание, опершись на его руку. Незаметно они дошли до её квартиры. Остановившись у подъезда, они оказались под защитой маленького навеса, скрытые от случайных прохожих.
— Спасибо за чудесный вечер, — поблагодарила Гермиона. — Даже если половину времени нам пришлось притворяться.
Их руки встретились, пальцы переплелись в интимном жесте. Его свободная рука осторожно отвела прядь волос с её лица, задержавшись на щеке. Они долго стояли, держась за руки, обмениваясь тихими фразами и лёгкими поцелуями, не в силах отпустить друг друга в наступившую ночь.
— Завтра? — спросил Джордж, неохотно делая шаг назад.
— Завтра, — кивнула Гермиона.
* * *
Следующие две недели пролетели как в тумане. Гермиона разрывалась между учёбой в университете и исследованиями в лаборатории Джорджа. Они разработали режим приёма стабилизирующих зелий, который удерживал симптомы в относительно безопасных пределах. Одновременно они продолжали работать над более глубоким решением проблемы.
«Эмоциональная терапия» — так Гермиона назвала их вечерние сессии, когда они говорили обо всем: о Фреде, о войне, о страхах и надеждах. Джордж постепенно учился выражать то, что чувствовал, не прячась за шутками. Каждая такая сессия заканчивалась небольшим магическим катарсисом — иногда это были тёплые золотистые волны, иногда тихий синий свет. Конечно, Грейнджер понимала, что она не магический психолог и не специалист, но к ним Джордж наотрез отказывался идти. Его нужно было подводить к такой деликатной теме долго и осторожно. И Гермиона знала, что теперь ей точно не жалко на это ни времени, ни сил. Теперь Джордж был для неё в приоритете не как друг, а как тот, в кого она влюбилась без оглядки на окружение и собственные рамки.
— Это похоже на то, как если бы я годами сдерживал дыхание, а теперь наконец мог вдохнуть полной грудью, — сказал он однажды, глядя, как маленькие серебристые бабочки, созданные его спонтанной магией, кружат по комнате.
— Твоя магия всегда была творческой, — улыбнулась Гермиона, наблюдая за бабочками. — Фейерверки, шутливые продукты, розыгрыши… Это не просто трюки, это настоящее магическое искусство.
Их отношения развивались так же естественно, как и лечение. Поначалу они оба смущались, не зная, как назвать то, что происходило между ними. Но постепенно неловкость сменилась комфортной близостью. Джордж учился быть уязвимым с ней, а Гермиона обнаружила в себе неожиданное чувство юмора и спонтанность, которые Джордж умел пробуждать своими шутками и неожиданными идеями.
Конечно, они старались быть скрытными. Рон всё ещё был их общим другом, а Джорджу ещё и родным братом, и, хотя его недолгие отношения с Гермионой давно закончились, они не хотели создавать ещё больше неловкости. В официальных кругах Гермиона считалась инспектором, проводящим «углублённую проверку» во «Всевозможных волшебных вредилках» Уизли.
Но идиллия не могла длиться вечно.
* * *
— Я не могу продлить проверку в который раз, — Гермиона нервно перебирала бумаги, разложенные на столе. — Начальник отдела уже спрашивает, почему простая инспекция занимает месяц.
Они сидели в гостиной Джорджа субботним утром. Весенний дождь барабанил по крыше, создавая уютную атмосферу, которая резко контрастировала с напряжением их разговора.
— Ты могла бы… просто закрыть дело? — осторожно предложил Джордж. — Сказать, что всё в порядке?
— Я должна предоставить отчёт о проверке ингредиентов, — покачала головой Гермиона. — И если я закрою дело, то уже не смогу официально приходить сюда каждый день.
— Ты могла бы приходить неофициально, — лукаво улыбнулся Джордж, обнимая её. — Как моя девушка.
Гермиона улыбнулась, но улыбка быстро угасла:
— Дело не только в этом. Если я закрою проверку, а потом случится… инцидент, меня могут обвинить в халатности. Я не могу такого допустить. Это риск для учёбы и карьеры в будущем.
Джордж отпустил её и отошёл к окну:
— Ты думаешь, что я ещё опасен.
— Нет, — быстро ответила Гермиона. — Но твоё состояние нестабильно. Мы добились прогресса, но…
— Но я все ещё магическая аномалия, которую нужно держать под наблюдением.
— Джордж, — Гермиона подошла к нему и положила руку на плечо. — Ты знаешь, что дело не в этом. Я просто хочу, чтобы ты был полностью здоров. Но я не психолог и не целитель, я стараюсь, очень стараюсь… Но я могу быть не в силах излечить твои раны полностью.
Он накрыл её руку своей и выдохнул:
— Кажется, что я никогда не буду «нормальным».
— Нормальность переоценивают, — улыбнулась Гермиона. — Мне нравишься именно ты, со всей твоей магической эксцентричностью. Но нормальность и здоровье — разные состояния.
Он обернулся и легко поцеловал её, и в этот момент снизу раздался громкий звон разбитого стекла.
— Что это? — встревожилась Гермиона.
— Не знаю, — нахмурился Джордж. — Магазин сегодня закрыт…
Они спустились вниз и обнаружили, что витрина магазина разбита, а внутрь залетают капли дождя, смешанные с порывами ветра. Странно, что сигнализационные чары не сработали.
— Решётка цела, — заметил Джордж, осматривая защитную магическую решётку, которая покрывала фасад магазина. — Значит, это не взлом…
Гермиона подошла ближе к разбитой витрине и ахнула:
— Джордж, посмотри!
На уровне разбитого стекла формировалась странная дымка, которая медленно обретала очертания… лица. Точнее, двух одинаковых лиц, наложенных друг на друга.
— Что? Чёрт возьми… — Джордж замер, узнавая в этих очертаниях себя и Фреда.
— Это твоя магия, — прошептала Гермиона. — Она… проецируется наружу. Усиливается.
Джордж сделал шаг назад, и дымка последовала за ним, растягиваясь, как резиновая лента.
— Это не я! — воскликнул он, с ужасом глядя на свои руки. — Я ничего не делаю!
— Болезнь прогрессирует, — Гермиона быстро захлопнула входную дверь и наложила на неё защитные чары. — Нам нужно подняться в лабораторию. Быстро! Мы столько разговаривали, Джордж Уизли, но главное ты мастерски обходил!
— Что? Да о чём ты?
— О самом сокровенном! У нас столько боли после войны… Тем для разговоров — уйма. Но самое важное ты скрыл. Одной проекции было мало, а одного раза недостаточно. Кому ты врал, Джордж? Мне или себе?
— Я не понимаю, о чём ты.
— Джордж! Тебе больнее всего не без уха, не из-за разрушенного Хогвартса, не из-за расставания с Анджелиной, а потому что Фреда больше нет!
Они бросились наверх, за их спинами магический туман становился все плотнее, формируя не просто лица, а полноценные фигуры — двух идентичных рыжеволосых молодых людей.
— Пей! — Гермиона протянула Джорджу флакон с укреплённым стабилизирующим зельем, как только они оказались в лаборатории. — Это сильнее обычного, должно помочь. На несколько минут…
Джордж проглотил зелье, в этот раз оно не дало мгновенного облегчения. Его руки слегка дрожали, а вокруг начали формироваться странные вихри магической энергии.
— Не действует, — прохрипел он. — Что-то изменилось…
Гермиона быстро активировала мониторинговые приборы, которые они установили в лаборатории.
— Показатели зашкаливают, — сказала она, глядя на стрелки, которые крутились, как сумасшедшие. — Как будто твоя магия… раздваивается.
— Фред, — выдохнул Джордж, и при этом имени вихри магии закружились ещё сильнее.
— Катарсис, — Гермиона лихорадочно листала записи. — Тебе нужен ещё один эмоциональный катарсис, но сильнее предыдущих. Это как инфекция: твоя магия выработала сопротивляемость к обычной «дозе» выражения эмоций.
— И что мне делать? — Джордж опёрся о стол, чувствуя слабость. — Рыдать в три ручья? Смеяться? Пить? Спать?
— Нет, — Гермиона закрыла тетрадь и посмотрела ему прямо в глаза. — Перестань тараторить. Тебе нужно встретиться с ним. С твоей проекцией Фреда.
— Что? Ты с ума сошла? Эта штука — не Фред. Это просто… магическая аномалия.
— Да, но это аномалия, созданная твоим подсознанием, — настаивала Гермиона. — Твоя магия пытается создать то, чего тебе не хватает больше всего: возможность поговорить с братом ещё раз.
Лицо Джорджа исказилось от боли:
— Я не могу. Это… это будет неправильно. Он мёртв, Гермиона. Это идиотизм.
— Знаю. И ты это знаешь. Но часть тебя не отпустила его. Часть тебя ждёт, что он вернётся, придумает новую шутку, новый продукт… И твоя магия пытается воплотить эту часть. Тебе настолько невыносимо жить с мыслью о невозможности, что магия делает это возможным. Но странным способом.
В этот момент дверь лаборатории задрожала — что-то пыталось войти. Не нужно было обладать даром ясновидения, чтобы понять, что это было.
— Он найдёт способ добраться до тебя, — сказала Гермиона, глядя на дрожащую дверь. — Твоя магия слишком сильна, чтобы её сдерживали простые защитные чары.
Джордж провёл рукой по лицу, чувствуя, как холодный пот покрывает лоб:
— А если… я не смогу? Если это только всё ухудшит?
— Тогда я буду рядом, — Гермиона крепко сжала его руку.
Несколько мгновений он смотрел в её глаза, словно черпая силы из её уверенности. Затем кивнул:
— Хорошо. Но если всё пойдёт не так…
— Я вытащу тебя, — пообещала она.
Она поцеловала его быстро, крепко, а затем отступила к дальнему углу лаборатории, готовая вмешаться, если ситуация выйдет из-под контроля.
Джордж глубоко вдохнул и направил палочку на дверь:
— Alohomora.
Дверь распахнулась, и в комнату влетело серебристое облако, которое быстро сформировалось в фигуру молодого человека — точную копию Джорджа, только с двумя целыми ушами и чуть более озорной улыбкой.
— Фред, — выдохнул Джордж, и его голос дрогнул.
Призрачная фигура не ответила. Она смотрела на Джорджа с выражением, которое странным образом сочетало печаль и озорство.
— Я… не знаю, что сказать, — Джордж опустил палочку. — Ты не настоящий. Ты просто… часть моей магии.
Проекция Фреда склонила голову набок, словно в вопросе.
— Гермиона, я не могу. Это тупо. Это глупо. Я чувствую себя по-дурацки. Мне стыдно перед тобой. И перед собой.
Она знала, что так будет. Что не принято говорить странные слова, когда тебе уже не 10 лет, что не принято плакать, если ты мужчина, что не принято говорить о неприятном и болезненном, когда оно, казалось, прошло.
— Я не буду это делать.
— Джордж, такие вещи нелегко говорить даже при близких. Я выйду за дверь, но я буду готова в любой момент прийти на помощь, просто позови. А ты будешь наедине с собой. Позволь себе говорить любой бред. Просто позволь. Никого нет. Ты один.
Джордж кинулся к Гермионе, но она уже вышла за дверь и закрыла её прямо перед носом парня. Он метался по комнате, до боли кусая губы. Клетка, о которой он и не подозревал, резала его сердце наживую. Тяжёлое осознание, что как бы он ни бежал, он не сбежит, рухнуло на него и сбило с ног. Он упал на колени, больно ударившись. Отполз в сторону стены, чтобы спине было на что опереться.
— Я скучаю по тебе, — выпалил Джордж, и его глаза наполнились слезами. — Каждый чёртов день. Каждый раз, когда придумываю новый продукт и оборачиваюсь, чтобы показать тебе, но тебя нет.
Фигура сделала шаг вперёд, Джордж продолжил:
— Магазин процветает. Мы открыли филиал в Хогсмиде. Запустили доставку совами в другие страны. Всё, как мы мечтали. Только тебя нет. И это… это неправильно. Всё это неправильно без тебя. Это была наша мечта, а не только моя. И она осталась только мне, чтобы напоминать каждый день, что мне не с кем больше её разделить.
Призрачный Фред присел рядом, протянул руку, словно хотел дотронуться до плеча брата, но его пальцы прошли сквозь ткань, не встречая сопротивления.
— Я так старался, — прошептал Джордж. — Старался быть сильным. Шутить. Продолжать наше дело. Делать вид, что всё в порядке. Чтоб мама лишний раз не плакала. Чтоб Джинни лишний раз не переживала. Чтоб братья думали, что я сильный, что я и один чего-то стою. Но это чертовски тяжело, Фред.
Магия вокруг них начала меняться: вместо хаотичных вихрей образовалось нечто вроде кокона из серебристого света, который окутывал близнецов.
— Я всегда чувствовал, что половина меня исчезла, — продолжал Джордж, уже не сдерживая слёз. — Как будто я больше не целый. Не полный. И иногда… иногда я злюсь на тебя за то, что ты оставил меня. И ненавижу себя за эту злость. Ты же не виноват, правда? Ты же не специально… Тебя убили. Я не помню никого, кто хотел бы жить сильнее, чем ты. И вот ты умер.
Проекция Фреда улыбнулась печально, с пониманием. Она указала на дверь, за которой была Гермиона, а затем снова на Джорджа, и в этом жесте было что-то одобряющее.
— Да, — Джордж тоже посмотрел на дверь. — Гермиона помогает. Она напоминает мне, что жизнь продолжается. Что можно… нужно находить новые причины для радости. Представь… Я и Гермиона, кто бы подумал, да? Рон пришибёт меня.
Фред кивнул, а затем вдруг указал на потрёпанную книгу идей, лежащую на столе — тетрадь, в которой близнецы записывали все свои задумки для магазина.
— Ты прав, — кивнул Джордж. — Дело не только в нас двоих. Дело в том, что мы создали вместе. В радости, которую мы дарили людям. И я… я продолжу это. Обещаю.
Серебристое свечение вокруг них стало ярче, а фигура Фреда начала медленно таять, растворяясь в этом свете.
— Подожди! — вскрикнул Джордж. — Я… я не готов прощаться. Снова.
Проекция остановилась, не исчезая полностью, но становясь все более прозрачной.
— Я знаю, что должен отпустить тебя, — голос Джорджа был едва слышен. — Но это не значит забыть. Я никогда не забуду, Фред. Никогда. Я тебя люблю и не знаю, как принять то, что тебя нет. Это несправедливо. Я не был готов. Но это произошло. И я сам должен разобраться с тем, как дальше с этим жить. Да?
Призрачный Фред широко улыбнулся — той самой улыбкой, которую Джордж видел тысячи раз за их совместную жизнь, — а затем поднял руку в шутливом салюте. Ещё мгновение, и он растворился в серебристом свете, который медленно опустился на Джорджа, окутывая его словно тёплое одеяло.
Наступила тишина. Джордж встал и стоял неподвижно, его лицо было мокрым от слёз. Гермиона осторожно открыла дверь и подошла к нему:
— Джордж? Ты… как ты?
Он повернулся к ней, и она увидела, что его глаза светятся странным серебристым светом:
— Я чувствую… я не знаю, как описать. Как будто что-то внутри встало на место. Как будто я наконец сказал то, что нужно было сказать давно.
— Приборы показывают стабилизацию, — Гермиона указала на мониторы, стрелки которых теперь спокойно указывали на середину шкалы. — Твоя магия… успокаивается.
— Но он исчез, — тихо сказал Джордж, глядя на пустое пространство, где только что была проекция Фреда. — Опять.
— Это была не его душа, Джордж, — мягко напомнила Гермиона. — Просто проекция, созданная твоей магией на основе твоих воспоминаний и эмоций.
— Я знаю, — кивнул он. — Но… это помогло. Как будто я действительно мог поговорить с ним ещё раз. Сказать то, что не успел.
Гермиона обняла его, чувствуя, как его тело дрожит от пережитых эмоций:
— Иногда именно это нам и нужно.
— Наверное, Фред одобряет то, что мы… вместе.
— Тебе это важно?
— Конечно.
— Боишься, что я могла бы предпочесть Фреда?
— Э, нет, мисс Грейнджер, Фред всегда был неравнодушен к блондинкам.
Они спустились вниз, чтобы оценить ущерб, нанесённый магазину. К их удивлению, разбитая витрина восстановилась; стекло было целым, без единой трещины.
— Как это возможно? — удивился Джордж, осторожно касаясь стекла, словно ожидая, что оно исчезнет под его пальцами.
— Твоя магия, — улыбнулась Гермиона. — Она не только разрушает, но и восстанавливает.
Они обошли магазин, проверяя, не осталось ли других следов магического выброса. Всё было в идеальном порядке. Товары на полках сияли ярче, волшебные игрушки двигались с особой плавностью, а зелья в пузырьках словно светились изнутри.
— Похоже, я дал этому месту магическую подзарядку, — пошутил Джордж, в его голосе слышалось искреннее удивление.
— Твоя магия созидательна, — заметила Гермиона. — Даже когда вы с Фредом устраивали самые безумные розыгрыши, в них всегда была… красота. Творчество.
Джордж посмотрел на неё с благодарностью:
— Никогда не думал об этом так. Для меня это всегда были просто шутки.
— Шутки, которые требовали искусной трансфигурации, сложных чар и глубокого понимания зелий, — серьёзно заметила Гермиона. — Ваши изобретения — настоящие произведения магического искусства. Профессор Флитвик всегда это говорил, помнишь?
— Да, но мы думали, что он просто пытается заставить нас перестать превращать школьные коридоры в болота, — усмехнулся Джордж.
Их разговор прервал звук открывающейся двери магазина. Это был Рон с встревоженным выражением лица.
— Вы в порядке? — спросил он, оглядывая их. — Я был у мамы, когда часы показали, что Джордж в опасности. Прибежал так быстро, как смог.
Джордж и Гермиона переглянулись. Семейные часы Уизли никогда не лгали.
— Всё хорошо, Рон, — осторожно ответил Джордж. — Просто небольшой… исследовательский эксперимент пошёл не совсем по плану.
Рон перевёл взгляд с брата на Гермиону и обратно, замечая их близость и то, как они стояли рядом.
— Так вот чем вы занимались все это время? «Исследованиями»? — он выделил последнее слово интонацией, которая ясно говорила, что он догадывается о чём-то большем.
Гермиона покраснела:
— Рон, это не…
— Да, Рон, мы встречаемся, — прямо сказал Джордж, беря Гермиону за руку. — И да, я действительно проводил эксперимент, который вышел из-под контроля.
Рон выглядел удивлённым внезапной честностью, но не шокированным:
— Я… вообще-то, я уже догадывался. Вы оба вели себя странно в последнее время.
— Ты не злишься? — осторожно спросила Гермиона.
Рон пожал плечами:
— С чего бы? Мы с тобой расстались два года назад. И если уж кто-то должен встречаться с моим братом, то я рад, что это ты, а не какая-нибудь фанатка его шуток.
Джордж облегчённо выдохнул:
— Спасибо, Рон. Это… много значит.
— Но что всё-таки случилось? — Рон оглядел магазин. — Часы показывали серьёзную опасность.
Джордж и Гермиона снова обменялись взглядами.
— Это долгая история, — сказал Джордж. — Связанная с болезнью, которую я подхватил пару месяцев назад. Магической болезнью.
К удивлению Гермионы, Джордж начал рассказывать Рону всю историю: о зелье, об эмоциональной эхолалии, о проекции Фреда. Он говорил открыто, не пытаясь скрыть свои чувства или прикрыть их шутками. И по мере того, как он говорил, его голос становился увереннее, а глаза — яснее. Рон слушал, не перебивая, его лицо менялось от удивления к пониманию, а когда Джордж закончил рассказ о последнем «разговоре» с проекцией Фреда, Рон молча обнял брата. Это сильно удивило Джорджа, он ожидал какой угодно реакции, но не такой.
— Я тоже скучаю по нему, — сказал он просто. — Каждый день. Мы могли бы поговорить об этом. Вся семья любила Фреда. Ты же знаешь.
Гермиона наблюдала за ними, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. В этом простом братском объятии было столько силы и поддержки, что у неё перехватило дыхание. Когда они отпустили друг от друга, Рон вытер глаза и попытался вернуться к своему обычному поведению:
— Так что, теперь ты умеешь создавать проекции людей? Это может стать отличным продуктом для магазина. «Поговори с кем угодно — даже если его нет рядом!»
Джордж рассмеялся.
— Боюсь, это не совсем так работает. Но знаешь, ты натолкнул меня на мысль…
Гермиона наблюдала, как братья начинают обсуждать возможные новые продукты, вдохновлённые пережитым опытом. Магия Джорджа оставалась спокойной — никаких вспышек, никаких неконтролируемых выбросов. Только тёплое, едва заметное свечение вокруг его рук, когда он жестикулировал, объясняя свои идеи.
Это не было окончательным исцелением, она понимала, что полное восстановление займёт время. Но это был переломный момент. Критическая точка была пройдена. И, главное, Джордж пришёл к важному осознанию и открытию: в нём есть боль, но её можно разделить с кем-то, кто тебя любит.
К ночи, когда Рон ушёл, пообещав ничего не рассказывать маме («Иначе она будет здесь через секунду с кучей вопросов о ваших отношениях и внуках»), Джордж и Гермиона сидели на крыше магазина, глядя на звёздное небо над Косым переулком.
— Итак, — Джордж держал Гермиону за руку, их пальцы были переплетены, — что дальше? Ты закроешь свой инспекционный отчёт?
— Думаю, теперь я могу написать, что всё соответствует требованиям, — кивнула Гермиона. — С некоторыми рекомендациями по улучшению безопасности лаборатории, конечно.
— Конечно, — улыбнулся он. — А что с… моей болезнью?
— Мы продолжим «лечение», — она мягко сжала его руку. — Самое страшное позади. Твоя магия больше не борется с тобой — она начала приспосабливаться к твоему новому эмоциональному состоянию.
Джордж посмотрел на свою свободную руку, из кончиков пальцев которой иногда вырывались крохотные искорки.
— Я почти привык. К тому, что моя магия… чувствительнее обычного.
— Это может стать твоей силой, а не слабостью, — предложила Гермиона. — Волшебники, способные направлять свои эмоции в магию, считаются особенно одарёнными. Это как… дополнительный источник энергии.
— Пока она не заставляет предметы взрываться, когда я злюсь, — хмыкнул Джордж.
— Ну, над этим мы ещё поработаем, — улыбнулась Гермиона.
Они помолчали, наслаждаясь тишиной и близостью друг друга. Затем Джордж повернулся к ней:
— Спасибо, Гермиона. Не только за то, что приблизила к излечению. За то, что… увидела настоящего меня. За фасадом шуток и улыбок.
— Ты сам позволил мне это увидеть, — мягко ответила она. — И знаешь, мне нравится всё, что я вижу. И шутник, и изобретатель, и тот человек, который скучает по брату. Всё это — ты настоящий.
Джордж наклонился и поцеловал её, и в этот момент с его пальцев сорвались крошечные золотистые искры, которые окружили их светящимся облаком, словно миниатюрные светлячки.
— Видишь? — прошептала Гермиона, когда они отстранились друг от друга. — Твоя магия теперь отражает твои настоящие чувства. Это прекрасно.
— Как и ты, — улыбнулся Джордж, и в его глазах отражалось золотистое сияние магии, его собственной магии, которая наконец стала частью его настоящего я.
* * *
Летнее солнце заливало Косой переулок, оживляя яркие вывески магазинов. «Всевозможные волшебные вредилки» сияли особенно ярко — новый фасад с движущимися фигурками привлекал внимание даже самых спешащих волшебников.
— Добро пожаловать в «Эмоциональную комнату»! — провозгласил Джордж, театральным жестом открывая дверь в новое помещение магазина. — Первую в своём роде!
Гермиона вошла внутрь и ахнула от восхищения. Комната представляла собой круглое пространство с мягко светящимися стенами, которые меняли цвет в зависимости от эмоционального состояния посетителя. С потолка спускались тонкие светящиеся нити, похожие на струи водопада, а пол был покрыт чем-то, напоминающим мягкие облака.
— Это потрясающе, — выдохнула она, наблюдая, как ближайшая к ней стена приобретает тёплый розовый оттенок. — Как тебе удалось?
— Применил свой уникальный опыт, — подмигнул Джордж. — «Эмоциональный резонатор» оказался не таким уж провальным изобретением — просто нуждался в доработке. Вместо того, чтобы позволять людям чувствовать эмоции друг друга, эта комната помогает им лучше понять свои собственные.
Он провёл рукой по одной из светящихся нитей, и та изменила цвет с голубого на золотистый.
— Смотри, — продолжил он, — когда посетитель входит сюда, комната считывает его эмоциональное состояние и отражает его визуально. Это помогает осознать, что ты чувствуешь на самом деле.
— И как это связано с шутками и розыгрышами? — с улыбкой спросила Гермиона.
— Ну, — Джордж хитро прищурился, — во-первых, это отличное место для романтических свиданий — стены точно покажут, что чувствует твоя пара. Во-вторых, у нас есть специальные «эмоциональные бомбочки», — он достал из кармана маленький мячик, — которые при активации вызывают приятные эмоции. Веселье, радость, лёгкую эйфорию… Полностью безопасные и одобренные Министерством.
— Ты получил одобрение? — удивилась Гермиона.
— Конечно! Даже пригласил комиссию на тестирование. Ты бы видела лицо старого Уилфреда Уоркинса, когда стены вокруг него стали ярко-розовыми от смущения!
Гермиона рассмеялась, представляя эту сцену.
— Самое удивительное другое, — продолжил Джордж, внезапно став серьёзнее. — Люди действительно нуждаются в этом. Не только в веселье и розыгрышах, но и в том, чтобы… понять себя. Особенно после войны.
Гермиона кивнула, понимая, о чём он говорит. Послевоенные годы оставили много невидимых шрамов, и многие волшебники, как и Джордж, научились прятать свои настоящие чувства.
— У меня есть ещё кое-что, — сказал Джордж, ведя её в дальнюю часть комнаты, где стоял небольшой стенд с флаконами, похожими на первые «Эмоциональные эликсиры», но с новыми этикетками. — «Эмоциональные проводники». Их можно использовать дома. Они не вызывают эмоции, а помогают… отпустить те, которые накопились внутри.
Гермиона взяла один из флаконов, читая описание: «Для облегчения горя и скорби. Позволяет эмоциям найти здоровый выход».
— Джордж, это… это действительно может помочь многим.
— Я знаю, — он пожал плечами с лёгкой застенчивостью, которая была так нехарактерна для прежнего Джорджа. — Я подумал… если это помогло мне, может помочь и другим, верно?
Гермиона молча обняла его, чувствуя огромную гордость за то, как он сумел превратить свой болезненный опыт в нечто, что могло принести пользу другим.
— Кооперируешься с психологами?
— Не думал об этом, но идея хорошая. Не хочешь в долю бизнеса?
— Пока нет. Мне достаточно просто тебя.
* * *
Два месяца прошли с момента критического выброса магии и финальной встречи с проекцией Фреда. Отчёт Гермионы был давно закрыт, «Всевозможные волшебные вредилки» получили все необходимые лицензии на новую линейку продуктов, а их с Джорджем отношения постепенно стали общеизвестным фактом в кругу друзей и семьи.
— Ты уверен, что готов к полномасштабному семейному ужину? — спросила Гермиона, когда они готовились к воскресному визиту в «Нору».
— А ты? — хитро улыбнулся Джордж. — Мама наверняка уже спланировала нашу свадьбу и имена для троих детей.
— О Мерлин, — простонала Гермиона, но её глаза смеялись.
К их удивлению, в «Норе» их встретили с меньшим ажиотажем, чем они ожидали. Молли крепко обняла их обоих, просто сказав: «Я так рада за вас, дорогие», а Артур подмигнул Джорджу с одобрительной улыбкой. Джинни, конечно, требовала подробностей.
— Как твои… магические проблемы? — спросил Артур, когда они с Джорджем остались одни в гараже, рассматривая новое приобретение — магловский тостер.
Джордж удивлённо посмотрел на отца:
— Ты знал?
— Я не слепой, сынок, — мягко улыбнулся Артур. — И у меня есть свои источники в Министерстве. Ничего конкретного, просто… слухи о необычной инспекции.
— Ронни разболтал?
— Ни в коем случае.
Джордж кивнул, чувствуя странное облегчение от того, что не нужно ничего объяснять:
— Сейчас намного лучше. Мы с Гермионой разработали систему… управления. И я многому научился.
— Я заметил, — кивнул Артур. — Ты выглядишь… целым.
— Не просто частью Фреда, да?
— Послушай, для меня и мамы вы всегда были отдельными, разными, несмотря на то, что близнецы. У Фреда явно было более активное шило в одном месте. Ты же обычно, особенно без него, был спокойнее.
— Да, он всегда подначивал меня на новые свершения.
— Ты внимательнее учился.
— И на девушек у нас вкус разный, меня привлекали тёмненькие.
— Да, а любовь Фреда к блондинкам стала семейной темой для шуток.
— Вы все видели нас разными, странно, что я никогда не чувствовал себя просто Джорджем.
— Теперь тебе придётся научиться быть просто Джорджем Уизли.
Джордж сглотнул комок в горле, тронутый наблюдательностью отца:
— Да, пап. Я… я действительно чувствую себя лучше. Не полностью исцелённым, но… на пути к этому.
Артур положил руку на плечо сына:
— Фред бы гордился тобой. Всем, что ты сделал с магазином. И особенно тем, как ты нашёл свой путь вперёд.
— Знаю, — ответил Джордж, и это было правдой. Он знал, что Фред хотел бы, чтобы он был счастлив.
* * *
Вечером, после ужина в «Норе», они с Гермионой гуляли по холмам возле дома Уизли. Летние сумерки окрашивали небо в розовые и пурпурные тона, а воздух был наполнен ароматом полевых цветов.
— Я получила предложение от Отдела магических исследований, — сказала Гермиона, когда они остановились на вершине холма. — Они заинтересовались моей работой над твоим случаем. Конечно, я представила всё как теоретическое исследование.
— И что ты ответила? — спросил Джордж, сорвав травинку и задумчиво покручивая её в пальцах.
— Я сказала, что подумаю, — Гермиона посмотрела на него. — Это означало бы перевод из Отдела регулирования в Отдел исследований. Более гибкий график, возможность заниматься проектами, которые меня действительно интересуют.
— Звучит идеально для тебя, — улыбнулся Джордж. — Ты всегда была исследователем в душе.
— Да, но… — она замялась. — Это также означает, что я больше не буду твоим инспектором.
Джордж засмеялся:
— Ну, думаю, я как-нибудь переживу это горе. Хотя, конечно, мне будет не хватать твоих строгих проверок, мисс Грейнджер.
Гермиона слегка толкнула его в плечо:
— Я серьёзно! Я могла бы… мы могли бы сотрудничать. Официально. Твои эмоциональные изобретения и мои исследования магически-эмоциональных связей. Это может стать чем-то большим, чем просто магазин шуток или академическая статья.
Джордж внимательно посмотрел на неё, видя, как горят её глаза при обсуждении этой идеи:
— Ты действительно думаешь, что в этом что-то есть? В том, что случилось со мной?
— Я уверена, — решительно кивнула Гермиона. — Магическая болезнь, через которую ты прошёл, открыла новое понимание связи между эмоциями и магией. Это может помочь многим волшебникам, особенно тем, кто страдает от последствий войны или других травматических событий.
Джордж задумался. Идея использовать свой опыт не только для создания новых шуток, но и для чего-то более глубокого, более значимого, была привлекательной.
— Фред всегда говорил, что наша главная цель — заставлять людей смеяться. Особенно в тёмные времена. Но я думаю… я думаю, что помогать им исцеляться — это тоже достойная цель.
— Ещё какая, — кивнула Гермиона. — И вместе мы могли бы…
— Создать нечто удивительное, — закончил Джордж. — Как обычно.
Он посмотрел на закатное небо, чувствуя странную гармонию внутри, там, где раньше была пустота и боль, теперь расцветало что-то новое. Не замена того, что было потеряно, но… продолжение. Новая глава.
— Я люблю тебя, Гермиона Грейнджер, — внезапно сказал он, поворачиваясь к ней. — И не только за то, что ты лечила меня. За то, кто ты есть. За то, что ты видишь возможности там, где другие видят только проблемы.
Гермиона покраснела, но её глаза светились:
— Я тоже люблю тебя, Джордж Уизли. Шутника, изобретателя и человека с самым большим сердцем, среди всех, кого я когда-либо знала.
1) молодая белокурая
2) распространённое
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу