Семья, где любят и берегут (джен)

Сириус вывалился из камина поздним вечером, в час, когда Джеймс и его отец Флимонт сидели в креслах и беззаботно болтали. Любимый и единственный сын семь дней тому назад вернулся на каникулы после второго курса, и родители были вне себя от радости. Все проделки Джеймсу быстро простили, за хорошую учёбу похвалили и наслаждались днями, что сын снова проводит дома.

Джеймс как раз спрашивал у отца тонкости приготовления персикового отвара, как в камине вдруг вспыхнул изумрудный огонь, в нём завертелась фигура и вывалилась на ковёр.

— Сириус? — удивился внезапному появлению друга Джеймс, поднявшись с кресла. — Ты чего так поздно? Что-то случилось?

Сириус был бледен. Он что-то очень тихо произнёс дрожащими губами и завалился на бок.

— Мерлин! — произнёс обеспокоенный Флимонт, тотчас бросившись к нему. — Сириус, что с тобой? Что случилось?

Мистер Поттер перевернул подростка на спину и охнул. Под глазом Сириуса был заметен синяк, на подбородке и футболке остались следы крови.

— Джеймс, принеси мою сумку с крестом, она на столе, в кабинете! — велел сыну Флимонт и подхватил Сириуса на руки. — Всё хорошо, дружок, слышишь? Ты в безопасности, — сказал он как можно мягче юному гостю и уложил того на диван.

Из-за возникшей суеты в гостиной показалась и Юфимия. Она узнала лучшего друга сына — Сириус периодически заходил к Поттерам на каникулах и иногда оставался у них на ночь — и поразилась тому, как он выглядел.

— Мерлин мой, кто мог его побить? — тихо спросила она, пока муж вынимал из сумки флаконы с лечебными зельями.

— Не знаю, но сейчас не это важно, — отвечал ей тот.

После того, как Сириуса напоили рябиновым отваром с парой капель обезболивающего зелья, он уснул на диване и был укрыт пледом. Юфимия оставила для него на кофейном столике кувшин с водой и фрукты, а Джеймс принёс конфеты и любимые журналы.

— Нужно сообщить его родителям, — решил Флимонт, но, подойдя к камину, не смог переместиться к Блэкам: он дважды кидал Летучий порох за решётку и произносил пункт назначения, но камин Блэков, судя по всему, был закрыт для гостей.

Мистер Поттер немного постоял на месте и решил выйти на улицу, чтобы трансгрессировать оттуда к дому Блэков, ведь он бывал пару раз возле того, когда вместе с сыном провожал его друга. Вот только Флимонт переместился к месту, поднялся на крыльцо, постучал несколько раз, а дверь ему никто не открыл.

— Наглый гость может проваливать туда, откуда пришёл, — послышался за ней скрипучий голос, вероятно, принадлежащий домовику.

— Я не чай пить пришёл, я пришёл сказать, что сын твоих хозяев у меня, у Флимонта Поттера, — строго сказал тому мистер Поттер. — Мальчик пострадал, возможно, ему нужна помощь, иди и передай это хозяевам.

— Сын хозяев дома, — сварливо ответил ему домовик, — а где шляется недостойный отпрыск, им знать неинтересно, выродок довёл госпожу до приступа.

Флимонт ничего не понял из слов домовика и вернулся домой.

— Сириус пока поживёт у нас, — твёрдо сказал он жене, и она это решение только одобрила. — Его родителям я напишу письмо, чтобы они знали, где он.

Письмо было написано и отправлено в тот же вечер, но ответа на него к утру не пришло. Сова прилетала обратно с пустыми лапками: к ним ни привязали даже записку.

— Странно, очень странно... — задумчиво и тихо говорил Флимонт, в то время как его жена занялась другим.

Юфимия поутру уже была в гостиной и желала поухаживать за юным гостем. Сириус был всё так же бледен и крайне насторожен: то и дело посматривал в сторону камина или же входа, как будто бы ожидания появления обидчика. Когда Юфимия уселась возле него, желая понять, что же произошло, он и вовсе уставился в пол, как будто бы в чём-то виноватый.

— Я не хотел… она сама… я её не трогал… — тихо и сдавленно говорил он, буравя взглядом ковёр.

Юфимия тут же обняла его и принялась успокаивать.

— Всё хорошо, солнышко, ты в безопасности, не бойся.

Благодаря её уговорам и порции Умиротворяющего бальзама Сириус немного расслабился и позволил себя увести в спальню для гостей. Туда же вскоре направился и Джеймс, желавший поговорить с другом, но после нескольких попыток расспросить того сдался, да и мать велела ему не тревожить лишний раз Сириуса. Флимонт же вызвал из Мунго целителя, чтобы мальчика осмотрел и профессионал. Спустя час тот появился дома, какие-то минуты побыл в спальне и вышел к Поттерам.

— Физических травм, кроме нескольких синяков, я не нахожу, — сказал тот, — ребёнок скорее напуган и крайне подавлен чем-то, а всё остальное вылечить не проблема. Смазывайте синяки заживляющей мазью и давайте ему Умиротворяющий бальзам по чайной ложке два-три раза в день, — посоветовал он перед уходом, и Поттеры согласно закивали и проводили его до двери.

— Ума не приложу, что могло такого произойти, чтобы так напугать мальчика, — тихо призналась Юфимия. — Бедняжка аж боится сказать…

— Не знаю, дорогая, но что-то мне подсказывает, рано или поздно это выяснится, — хмуро ответил ей Флимонт. — Давай постараемся не давить на Сириуса, ему и так тяжело.

— Конечно, дорогой.

* * *

Следуя указаниям родителей, Джеймс не задавал другу провокационных вопросов, хоть то и дело находился рядом с ним и удивлялся про себя невероятной перемене: жизнерадостный и энергичный Сириус совсем притих и мог подолгу сидеть на одном месте, бездумно смотря в сторону или в пол. Что для такой перемены должно было произойти, Джеймс не понимал, но инстинктивно чувствовал беду, а оттого очень хотел как-то помочь другу и хоть немного его развеселить. С этой целью он приносил ему маггловские журналы с забавными рисунками и историями, которые ему купил в деревне отец, приносил любимые конфеты и печенье, настольные игры, коих у него было в достатке, а также всякие рисунки и поделки, которые успел сделать или же начать у себя в комнате. Сириус ничего не говорил, но всё же обращал на друга внимание и немного посматривал на то, что тот ему приносил. Вечером они даже играли в шахматы, пока Юфимия не пришла сказать, что пора бы, наверное, умыться и ложиться в постели.

Подростки так и сделали. Джеймс едва только укрылся одеялом, как в комнату к нему пришёл отец.

— Сынок, то, что я скажу… это касается Сириуса и его родителей, — произнёс он, присев на край кровати. — Ты уж постарайся на него не наседать, ладно?

Джеймс согласно закивал, и отец поделился с ним тем, что ему удалось узнать через знакомых о беде в семье Блэк. Мама Сириуса накануне угодила в Мунго.

— Как это так? Почему? Что случилось? — засыпал отца вопросами Джеймс.

— Не знаю, сынок… то ли что-то с сердцем, то ли что-то другое… В любом случае не доставай, пожалуйста, Сириуса, думаю, это всё… м-м… Возможно, его маме стало плохо на его глазах, поэтому и он не может об этом говорить, а его отцу пока не до него. Ты уж не напоминай ему об этом, пожалуйста, захочет, сам расскажет, — предупредил мистер Поттер.

— Хорошо, папа, я не буду, — заверил Джеймс и серьёзно задумался.

Если бы его маме стало плохо и она попала в Мунго, он бы переживал не меньше Сириуса, вот только почему никто из родных тогда не прислал ему сову с письмом? И что самое главное, почему он явился под ночь с синяками? Кто его побил и за что?

«Странно, очень странно…» — подумал Джеймс, закрывая глаза.

Следующим же днём он занимался тем же, чем и раньше, и старался поддерживать друга. Юфимия спросила у него разрешение дать его одежду Сириусу, и Джеймс нисколько не был против. Футболок, брюк, рубашек, носков и мантий у него и так было много, что не было смысла жалеть хоть одну. Сириус ходил в футболке с оленёнком на груди, и Джеймс украдкой даже улыбался этому, ведь доброе дело и ему, и его родителям приносило некоторое облегчение и радость. Было приятно сделать хоть что-то хорошее для другого. К тому же к вечеру Сириус даже отважился сесть со всеми за общий стол, хоть и не поднимал глаза от тарелки, зато Поттеры и сам Джеймс были рады его присутствию. Едва только семья поужинала, как раздался стук в дверь и отец пошёл открывать.

— Так этот поганец здесь, у тебя, Поттер?! — загремел у порога гость, и Сириус тут же выронил чашку из пальцев. — Скажи ему, пусть идёт сюда!

Пришёл мистер Блэк, понял Джеймс, смотря, как мать бросилась к напуганному другу. Сириус побледнел и замер на стуле с видом человека, готовившегося к казни.

— Во-первых, подбирай выражения, Орион, — послышался из коридора голос мистера Поттера. — А во-вторых, да, твой сын у нас, я это вроде понятно изложил в письме, странно, что ты явился только сейчас.

— А раньше я не мог: у жены был, — ответил ему мистер Блэк и грозно прибавил: — Если бы ты знал, что этот поганец сделал, ты бы тоже не стеснялся выражаться. Подумать только, довёл мать своими выходками до сердечного приступа! — прибавил он и крикнул в сторону: — Сириус, поганец, а ну иди сюда! Мы с тобой не договорили! Иди быстрей или я тебя высеку!

— Всё хорошо, милый, не надо, не бойся, — тем временем успокаивала дрожащего Сириуса Юфимия, обнимая так крепко, словно родного сына. — Не нужно тебе идти к нему, пусть кричит, сколько хочет.

Сириус пытался что-то сказать, но его губы дрожали и с них не срывался ни звук. Джеймс тоже обошёл стол и оказался возле его стула. Не зная, что и сказать, он осторожно приложил к плечу другу ладонь и легонько сжал пальцы, желая хоть таким образом показать тому, что он рядом и не бросит его.

— Что-что?! Ты хочешь сказать, что твоя жена слегла в Мунго из-за сына?! С каких это пор, Орион, ребёнок мог вдруг вызвать недомогание у взрослого?! Ты что, бредишь?! — в это же время загремел у двери мистер Поттер.

— Если бы твой сын вместо Слизерина поступил на Гриффиндор, а потом ещё и вытворял там всякое, ты бы по-другому заговорил, Флимонт! — не менее грозно ответил ему мистер Блэк. — Этот поганец сказал, что презирает нас, и должен за это ответить! СИРИУС!!! — куда громче повторил он, и Сириус в руках Юфимии вздрогнул.

— Ш-ш-ш, всё хорошо, милый, — лишь ласково сказала она, поглаживая его по волосам.

— Вообще-то мой сын дружит с твоим и «всякое» они вытворяют вместе, — между тем ответил мистер Поттер. — И я так понимаю, это ты, да? Это ты в порыве гнева поднял на ребёнка руку?!

Последние слова он произнёс с такой злобой, что даже Джеймсу стало не по себе: никогда он не видел и не слышал, чтобы отец был настолько раздражён из-за чего-то.

— Это мой ребёнок, мне и решать, как с ним поступать! — ответил ему мистер Блэк. — Сейчас же пропусти меня к этому паршивцу или пожалеешь!

— Да чёрта с два я тебя к нему подпущу! Пошёл вон, пока я не вызвал кого надо и не подал на тебя заявление в Визенгамот! — упрямо ответил тому мистер Поттер.

В коридоре послышался шум, из-за которого в столовой замерли все, в том числе и Юфимия. Возможно, главы семей достали волшебные палочки и пустили их в ход. Однако спустя считаные мгновения дверь хлопнула, и в коридоре послышались шаги. В столовую прошёл мистер Поттер и тоже приблизился к Сириусу.

— Всё хорошо, дружок, — сказал он, усевшись возле стула, и взял его руку в свои ладони, словно желая согреть. — Твой отец ошибается, ты не виноват, что маме вдруг стало плохо. Это могло случиться и без твоего участия, не бери это на себя.

По щеке Сириуса медленно скатилась слеза, и мистер Поттер приложил руку к его плечу.

— Ты можешь оставаться у нас, сколько пожелаешь, — прибавил он. — Твой отец допустил большую ошибку, когда поднял на тебя руку, и он ошибается, если думает, будто нам нечего ему предъявить. Кое-какие связи и у меня имеются.

Сириус молча прижался к нему, и мистер Поттер его тоже обнял. Юфимия прослезилась и достала из кармана платок. Джеймс, посмотрев на всех, вдруг ощутил в груди волнение и подумал, что только что произошло нечто важное. Кажется, в его семье наметилось пополнение и у него появился брат. Осталось лишь немного помочь тому прийти в себя и всё остальное обязательно наладится.

* * *

Прошло два месяца с того дня, как Сириус вывалился из камина Поттеров. В первые дни ему часто снилось, как он снова находится дома, спорит с матерью в столовой о том, что никогда не будет рубить головы домовикам — какая дикость! — уничтожать грязнокровок или жениться на какой-нибудь чистокровной уродине, а она кричит, что он позор для всего их рода, обещает смертельно проклясть, вскидывает палочку и вдруг хватается за сердце, а дальше происходит самое страшное. Отец кидается к ней, зовёт домовика, велит тому переправить хозяйку в Мунго и с жуткой злобой в лице поворачивается к сыну...

— Ты... — произносит он, прежде чем взмахнуть рукой, и на этом Сириус просыпается с дико колотящимся сердцем.

Тот день долго не уходил из его головы. Всё время вспоминалось удивлённое лицо брата, а ведь он даже не сдвинулся с места, чтобы попросить отца успокоиться, а просто смотрел на его действия. Теперь же от него не пришло ни одного письма, видимо, он решил, что брат получил за дело, но хуже всего было то, что мать вернулась из Мунго и тоже не прислала ни весточки. В августе Сириус понял, что либо он родным не нужен, либо же они ждут, когда он вернётся и раскается в своих словах.

— Ты не сделал ничего плохого, твой отец не имел права тебя бить, — неоднократно повторял ему Джеймс в минуты отчаяния, когда Сириус снова вспоминал о семье и о том, как отец угрожал его, поганца, прикончить.

Благо, что сегодня его худшие опасения не подтвердились. Поттеры провожали Джеймса и Сириуса к поезду, а Блэков и близко не было на перроне, возможно, они даже не сочли нужным провожать младшего сына и велели домовику перенести и Регулуса, и его вещи к месту отправки.

— Ты всегда можешь вернуться к нам, — ласково сказала Юфимия, обняв Сириуса вслед за Джеймсом.

— Берегите себя, мальчики, и держитесь друг друга, — наставлял их Флимонт и желал хорошего пути.

Джеймс и Сириус разместили вещи в купе и опустились на сиденье в ожидании друзей. Все друг друга поприветствовали, как только собрались вместе, и принялись обсуждать новости.

— А у вас как дела? Что нового? — поинтересовался любознательный Питер.

Сириус замялся, не зная, стоит ли говорить самое главное, как в ту же минуту его приобнял за плечи Джеймс.

— А у меня появился брат, — с улыбкой сообщил он друзьям. — Стараюсь вот теперь сделать из него человека!

— Придурок, — пробормотал смущённый Сириус, легонько толкнув друг в бок, и тоже невольно улыбнулся.

Впервые остаток лета прошёл спокойно и без ссор. Поттеры не попрекали его за внешний вид или неподобающее поведение, а только ласково обращались и заботились как о втором сыне. Джеймс рядом продолжал улыбаться, похоже, и впрямь готовый считать его своим братом. Возможно, такой настоящей семье и надлежало быть: любящей, способной сплотиться в трудные времена и умеющей вести разговоры без криков и обещаний прикончить друг друга. Сириус не мог сказать этого вслух, но впервые чувствовал спокойствие и радость, уезжая в Хогвартс. Он находился в кругу близких людей и обязательно к ним вернётся. Так сказали Поттеры, и не было причин им не верить.