Крылатые бестии (джен)

Порой даже самые упрямые скептики бывают посрамлены, оказавшись лицом к лицу с проявлениями истинного чуда. Но, к счастью, я не из их числа. Я всегда знал, что наш мир вовсе не такой плоский и серый, каким пытается казаться. Было бы сложно заподозрить меня в наивности, но, наверное, слова мои прозвучат именно так. И всё же я не стану подбирать какие-то нейтрально окрашенные выражения и назову вещи своими именами: Я верю в фей. Ведь я их видел собственными глазами. Но даже усомнившись в их здравости, уверенности в собственной правоте я не растеряю. Доказательство и по ныне красуется над моим письменным столом. Свисает с карниза в углу окна, почти полностью скрываясь за тонким тюлем от посторонних глаз, но отчётливо видимое с моего любимого кресла в кабинете.

В детстве я не часто интересовался сказками об этих изящных созданиях. Меня влекли повести о благородных рыцарях, приключения воздухоплавателей и истории о непримиримых флибустьерах. Очень скоро я проникся и обратной стороной всех этих сказаний и эпопей: загадки, тайны и, конечно, мифические существа. Я и сам не заметил, как стал одержим миром за гранью нашей привычной реальности. Любой другой, наверное, написал бы серию романов или же подался в художники. Но мне было этого мало. Я хотел убедиться, что фантазия берёт своё начало из богатого источника, который раскинулся где-то совсем рядом, не таясь и не скрываясь. Словно играя на главной слабости человека — неверии. И я искал. И я находил. Многие находки ввергали меня в состояние, близкое с потрясением. Но никогда я не отступал от своей цели, ведь каждая подобная встреча лишь сильнее убеждала меня, что это и есть смысл моего существования, сама моя суть. Как бы нелепо я не выглядел в глазах цивилизованного общества, я стоял на своём.

А ведь всё могло сложиться иначе, если бы не одобрение моего сомнительного увлечения тётушкой. У неё, разумеется, были свои причины верить в сказку. Одна из таких причин жила в её платяном шкафу. Но это совсем другая история, которая достойна отдельной главы в моей книге жизни. И всё же не могу я не упомянуть, что именно из рук этой строгой, но, как я однажды узнал, таинственной и весьма незаурядной женщины я получил целый сборник не опубликованных сочинений, который и стал когда-то отправной точкой моего бесконечного приключения.

Долгие годы я бессовестно пользовался выборками из этого неподъёмного фолианта в качестве путеводной нити. Но отчего-то не позволял взгляду остановиться на простенькой иллюстрации, изображающей крылатого человечка. И вот однажды, слушая шум дождя за окном и лениво листая пожелтевшие от времени хрупкие страницы, я позволил себе углубиться в чтение крохотной, как и сами эти создания, истории. Тётушка не вдавалась в подробности, но детально описала цикл жизни волшебных существ, их внешний вид, среду обитания, привычки. Тогда я ещё не знал, чем так не угодили сказочные человечки моей родственнице. Лишь подивился, как скупо и почти холодно говорит она о встрече с ними на страницах своего «путеводителя». Который я бы назвал не меньше, чем Бестиарий. Спустя годы я понимаю, что эта деталь сыграла не последнюю роль в моём решении отправиться по стопам тётушки на поиски крылатых бестий, как она их окрестила. Тогда я ещё не знала о том, насколько точно описывает это название несносных существ.

Помню, день тот выдался погожий. Не грех и пуститься в авантюру. Тем более дорога предстояла вовсе не дальняя. По словам тётушки, небольшая колония обитала как раз в соседнем городе. В своём небольшом рассказе она упомянула, что это семейство несколько отличалось от своих сородичей: кожа их была угольно-чёрная, а жилищем своим они выбрали не ягодные кустарники или же крону раскидистого плодового дерева. Нет. Даже водоёмов поблизости, которым отдавали предпочтение остальные феи, не было. Эти незаурядные крошки поселились аккурат под лестницей в давно заброшенной и всеми позабытой в заросшем парке усадьбе. Мне только и оставалось изумиться столь неожиданному выбору.

Было в книге описано и ещё одно гнездо, с более традиционным укладом, но не менее воинственным нравом, по словам тётушки. Но оно располагалось за полмира от меня, а мне отчаянно захотелось увидеть этих крохотных человечков как можно скорее. К слову, и его я годом позже посетил. Как и ещё два на разных континентах. Не стану лгать, ни опалово-белые, ни угольно-чёрные, ни даже так похожие на людей голубовато-бирюзовые не сильно уступают друг другу в темпераменте и ярости, с которой они отбиваются от любопытных глаз.

С последними у меня и вовсе вышел казус: обитая под мостом в колючих зарослях одичавшего, но не обмельчавшего крыжовника, жили они тихо, почти что незаметно. Тем днём крохотное войско загнало меня в воду. К своему стыду, я чуть было не распрощался с жизнью, едва не утонув в мелком ручье. Смешно сказать, но ведь так глупо получилось! Стараясь укрыться от напасти, я попытался убежать. Да вот нога моя застряла меж камней. Я так и растянулся безобразно, лицом собрал всю каменную пыль со дна. Но та история иная. Поскольку она ввергает и по сей день в постыдное смущение, я лишь оставлю на полях точное место гнездования этих негодных созданий. Да, пожалуй, пару фотокарточек приложу. Возможно, со временем я примирюсь с позором и расскажу об этом. Но пока этого не случилось, продолжу я историю о той, самой первой встрече с феями.

До нужного мне города добрался я за день и, заселившись в гостиницу, принялся готовиться к встрече с чудом. Перчатки из грубой кожи, не менее добротный и надёжный костюм. Когда я приобретал в лавке пасечника своеобразный головной уборкой с сеткой на лицо, хозяин лавки и по совместительству мой сосед порадовал меня такой забавной миной, что до сих пор она вызывает смех, стоит лишь вспомнить. Пасечник из меня, по-видимому, бы вышел никудышный. И это очевидное умозаключение ярко отразилось на его лице. Ещё с собой я захватил пару крупных банок из толстого стекла. Нет-нет! Я вовсе не планировал пленить этих вольных созданий. Лишь заключить на время, чтобы рассмотреть детали и зарисовать. Опережая историю, успокою: я так и сделал и отпустил пленницу, едва закончил набросок. Хотя один грех на мне всё же есть. Но об этом я расскажу ближе к концу истории.

Но я вновь отвлёкся. Наряд был по фигуре, программа подготовлена, да только пассия моя не ведала, что ждёт её свидание с настырным незнакомцем. В мрачный ветхий особняк ступил я ранним утром — я более не мог изводить себя тягостным ожиданием. Доски под ногами глухо скрипели, сквозь разбитые окна проникал яркий солнечный свет. В его лучах я увидел диво дивное: весь дом от пола к потолку зарос буйной растительностью. Я даже не сразу поверил, что нахожусь внутри, а не снаружи. Права была тётушка, говоря, что эти прожорливые создания не откажут себе в радости полакомиться ягодами и фруктами. И сколько же их было! И яблоки, и сливы, смородина, крыжовник. И даже ежевика! К последней, я признаюсь, и сам питаю нежную любовь. Со вкусом той, что довелось отведать в заброшенной усадьбе, так и не сравнилась ни одна.

Тревожный стрекот я услышал сразу. В тени спутанных ветвей мелькнуло что-то маленькое, но гораздо крупнее пчелы или даже шершня. Я тут же оторвался от созерцания незаурядного убранства покинутого, но более чем живого дома. И от поедания ягод. Чего уж теперь скрывать? Я уже знал, с чем столкнусь, а потому старался не провоцировать существ резкими движениями. Я аккуратно натянул сетку на лицо, хотя, признаюсь, совершенно не хотелось портить себе обзор. Стрекот уже раздавался со всех сторон. Из пышных зарослей выпорхнула она.

Крылья, мерцающие в свете солнца, как сказочные витражи из детских фантазий. Кожа чёрная, как ноябрьская ночь. А стройное тельце будто усеяно шипами и драгоценными самоцветами. «Или же это доспех?» — задумался я. Фея резко подлетела к моему лицу. Её улыбка обнажила ряды крошечных, но безупречно острых зубов, которые словно светились белизной в обрамлении чёрных губ. А позади неё уже зависло в воздухе не меньше десятка её воинственных сестёр. Остры, как лезвия, у них были не только зубы, но и когти на тонких пальчиках и даже на ногах. Я понял, что почти отрезан от выхода. Я всё ещё мог сбежать, но разве смог бы жить с таким позором после? Тогда я думал так. Мудрость приходит с опытом. В тот день я получил его с лихвой.

Не стану вдаваться в мелкие детали. Я лишь упомяну, что тонкий шрам на шее бесследно не исчез. Я пришёл в их дом, чтобы изучить, но быстро понял, что изучают меня. Мои повадки, мой характер — всё было проверено на прочность. Но я смог! Я устоял! Поймав одну из бестий в банку, я заперся в чулане. Мне даже чудилось, что дверь вот-вот вынесет стрекочущее, страшное в своём неистовом гневе торнадо. Мои пальцы судорожно сжимали обложку дневника, пока я, неотрывно глядя на фею в банке, спешно рисовал и оставлял заметки. Она очень скоро поняла, что своими попытками выбраться лишь вредит самой себе. Теперь же она смотрела на меня в упор. Но в её глазах было не любопытство — в них плясало нездоровое, жадное предвкушение. Увидев, как я от этого пристального взгляда невольно вздрогнул, она оскалилась ещё выразительней. Эта крошка ясно мне дала понять в тот день, что нет никаких фей из детских сказок, невесомо порхающих в лучах солнца. Есть лишь хищники, чья красота и хрупкость служит удачной маскировкой для природной ярости и жестокости.

Я уже покончил с записями и теперь вертел банку с бойкой пленницей, стараясь разглядеть получше, запечатлеть в памяти каждую мелочь. Как буду выбираться из ловушки, в которую сам себя загнал, я старательно не думал. Шум за дверью так и не стихал. Казалось, вся колония горит необузданным желанием растерзать незваного гостя. Но время шло. Стараясь найти выход, я вновь бросил взгляд на узкое окошко. Подумалось мне, что неспроста феи ломятся в дверь, а не в него. Но в чём секрет? Не выпуская из рук банки, я встал в чулане в полный рост. И тут моей головы коснулось что-то.

Фея в банке разнервничалась, разбушевалась. Я едва не выронил её. Подняв глаза, под потолком я увидел их. Тётушка довольно холодно отзывалась о взрослых особях, что было и неудивительно. Теперь я очень хорошо её понимал. Но об их молодняке, ссылаясь на некий древнекитайский трактат, она писала следующее: «Долгая сытая и здоровая жизнь ждёт того, кто пленит и приютит создание в коконе. Пока оно в неволе, оно будет спать вечно, не подвергаясь воздействию времени». Именно эта мысль и подтолкнула меня к дальнейшим действиям. Я вовсе не оправдываю свой поступок, но и смысла лгать самому себе не вижу.

Я быстро сунул банку с беснующейся феей в сумку на длинном ремне и, убедившись, что у моего преступления нет свидетелей, срезал ножом один из коконов в самой гуще спящих куколок и бережно спрятал его в карман. Теперь я знал, что воинственные летуны не станут разбивать окно, чтобы не поранить осколками своё потомство. Но ведь я-то вполне мог управиться, не навредив им.

Там, в зарослях под окном, меня ждало несколько взволнованных особей. Основные силы, очевидно, были направлены на штурм моего временного убежища. Не успели феи опомниться, как я бросил себе под ноги банку с их сестрой и показательно поставил на неё ботинок. Конечно, это был лишь блеф! Я вовсе не жестокосердечный мерзавец! Но блеф сработал. Феи замерли в воздухе в некотором отдалении от меня. Тут я и воспользовался шансом. Думаю, тогда мне удалось избежать преследования благодаря тому, что этих бестий волновала судьба детёнышей куда сильнее, чем я. Я лишь надеюсь, что разум их не настолько развит, чтобы осознать в полной мере горечь потери. Иногда я усыпляю свою совесть сомнениями в том, что они вообще заметили пропажу. Но не могу не признаться, что не жалею ни минуты, что поступил именно так.

Разглядывая крохотный кокон с причудливым, почти человеческим личиком и едва проклюнувшимися крылышками в углу окна в кабинете, я обещаю себе, что, как и завещала тётушка, я буду хранителем и защитником этого создания. Но вовсе не ради долголетия или богатства. Однажды, когда возраст возьмёт своё, и я услышу, как тёмный жнец стучится в мою дверь, я подарю этому крохотному созданию свободу. Я вижу в этом некий символизм и, пожалуй, правильность. Когда мои глаза окончательно устанут искать чудо в нашем скрытном мире, настоящее его проявление распахнёт собственные. Но пока до этого ещё очень далеко. И напоминание, что феи существуют, крепко спит над моим столом.