Первый урок. Путь зельевара (джен)

Сентябрь приближался неумолимо, и Северус Снейп паниковал. Хотя, по правде говоря, паниковал он часто. Но держал это втайне. Не хватало ещё кому-то из окружающих его ничтожеств случайно узнать, что он, непревзойдённый шпион, профессиональный слуга двух господ, избавивший мир от одного из них, и по совместительству лучший зельевар магической Британии, а значит, и всей Европы, способен впасть в такое унизительное состояние.

Вместо этого он всегда вёл себя непринуждённо, чтобы ничем не выделяться на фоне коллег-педагогов этой чёртовой школы магии и волшебства, в которую его засунул грёбаный Альбус П.В.Б.Дамблдор, его второй хозяин, от которого Снейп пока не избавил мир, но ещё не терял надежды, что как-нибудь сподобится на такое.

О том, как вести себя непринуждённо и не выделяться среди других, Снейп прочитал в одной старой, а значит, очень авторитетной книге, изданной то ли в конце восемнадцатого, то ли в начале девятнадцатого века, и даже в мелочах точно следовал прописанным в ней инструкциям: мыл голову не чаще одного раза в три месяца, когда и принимал душ; духи использовал неброские, французские, предназначенные исключительно для благородных мужчин, занятых на ниве общественного просвещения; изучил и соблюдал все правила и нормы поведения, то есть держался отстранённо, был немногословен и ни жестами, ни мимикой никогда не выражал каких бы то ни было эмоций. Одежду носил, изготовленную по технологиям того времени, когда была составлена упомянутая инструкция. Да что там говорить, он даже нижнее бельё заказывал себе в особой магловской мастерской, обеспечивающей всем необходимым клиентов, любивших поиграть в историческую реконструкцию.

Единственным пунктом, прописанным в книге, от которого ему пришлось отказаться, было ношение парика, потому что в идиотском современном мире носить парики было не принято. Конечно, Снейпа это напрягало, но он стойко обрёк себя на такое лишение, не смирившись, но храня надежду, что благородная мода вскоре вернётся.

Из-за подобного поведения коллеги-недоумки считали его высокомерным выскочкой или, в лучшем случае, безнадёжно отставшим от жизни чудаком. Правда, это слово они иногда произносили как-то странно, с другой начальной буквой. Но гениального профессора не волновало мнение плебеев, с которыми невольно приходилось делить учебную нагрузку и общую гостиную. Он был выше этого.

Ведь кто бы что ни говорил, но именно он, великий, хоть и неизвестный воитель Снейп, сыграл главную роль в уничтожении самого тёмного мага всех времён и народов, вовремя направив Волдеморта в место, где тот и распрощался с жизнью.

А ведь не сделай этого Снейп, всё могло бы обернуться иначе. А значит, лишь ему одному принадлежит слава, почести и народная любовь за сей великий подвиг.

Вот только эту славу, любовь и почести у него самым подлым образом украли. И кто?! Никчёмный юнец, сын его заклятого врага. Такой же наглый, безответственный, самовлюблённый, надутый индюк, как и его папаша Джеймс Поттер. Разумеется, лично Снейп с Гарри Поттером незнаком, но, тем не менее, прекрасно знает все черты характера ненавистного ребёнка. Ведь для этого достаточно лишь понимать, чей он сын.

И кто же мог предположить, что у первого снейпова хозяина не хватит сил, чтобы уничтожить мальчишку?.. Хотя, как вышло, так и вышло. Теперь с несовершеннолетним ничтожеством Снейп сможет расправиться сам. Медленно и жестоко, превращая в адскую пытку каждую минуту жизни малолетнего негодяя, присвоившего заслуги Снейпа и собравшегося в будущем продолжить издеваться и унижать уважаемого педагога.

В том, что Гарри Поттер уже сейчас, ещё до поступления в Хогвартс, планирует будущие издевательства и глумления над ним, гений зельеварения не сомневался. А разве можно ждать чего-то другого от сына Джеймса Поттера?

Но Северус Тобиасович готов к встрече с ненавистным врагом, который в этом году появится в Хогвартсе вместе с другими уродцами, достигшими одиннадцатилетнего возраста.

Ещё два года назад, с тех самых пор, как Северус Снейп, будучи гениальным учёным и образованнейшим человеком своего времени, смог посчитать возраст Гарри Поттера и предсказать точную дату его появления в школе, он жил, не переставая думать, как станет последовательно, шаг за шагом, превращать жизнь поттеровского ублюдка в ад.

И вот теперь, накануне долгожданной встречи, профессор паниковал. А всё потому, что не мог определить, с чего начать публичное унижение маленького подонка. Вариантом было так много, что великий мститель запутался, пытаясь выбрать самый болезненный и эффективный.

«Вначале врага нужно озадачить. А значит, на первом уроке надо задать вопрос, на который бы он не смог ответить, — после многодневных раздумий на сообразительного педагога снизошло озарение. — Но вот что это должен быть за вопрос? Может, спросить у него, что получится, если смешать измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни? Или спросить, где искать безоаровый камень? А вдруг он прочитал учебник и знает правильные ответы? Нет, так рисковать нельзя. Простые вопросы не подходят, нужно думать дальше».

Ещё через неделю напряжённого умственного труда на пределе возможностей, усиленных от вдыхания дурманящих испарений от зелий, варящихся в котлах, хитромудрого профессора настигло прозрение:

«Вопрос должен быть не из школьной программы. И я найду такой… Ну всё, держись, Гарри Поттер! И да прибудет со мной Великая Сила!»

* * *

И вот первый урок зелеварения начался…

Открыв журнал и приступив к знакомству с учениками, Снейп, как и Флитвик на предыдущем занятии, остановился, дойдя до фамилии Поттер.

— О, да. Гар-рри По-ооттер. Наша новая знаменитость, — зловеще прошипел Снейп, сверля взглядом блёклое, тупое существо, которое сейчас с идиотской улыбкой таращилось на него сквозь заляпанные круглые стёкла.

В сторонке издевательски захихикал жидковолосый блондин Драко Малфой и его дружки Крэбб и Гойл.

«Хорошие мальчики, — подумал профессор. — Надо присудить им дополнительные очки. Но не стоит отвлекаться. К делу. И да свершится возмездие!»

— Мистер Поттер! — гаркнул зельевар так, что вздрогнули все, включая любимых слизеринцев. — А скажите-ка нам, каково предельно допустимое содержание сивушных масел в Напитке Живой Смерти?

«Содержание чего в напитке чего?» — хотел переспросить Гарри, но не решился. Он оглянулся на Рона, но тот, похоже, был не менее ошарашен вопросом. И даже Гермиона Грейнджер застыла с округлившимися глазами. Кажется, даже она не знала ответа.

— Я не знаю, сэр, — ответил Гарри.

— Так, так… Очевидно, известность — это далеко не всё, — прищурился Снейп. — Похоже, перед тем как приехать в школу, вам и в голову не пришло почитать диссертацию бакалавра Буханько в октябрьском выпуске «Вестника продвинутого зельевара» за 1979 год. Так, Поттер?

— Нет, сэр. Не пришло, — Гарри виновато опустил взгляд.

— Ну что же, Поттер, за ваш наглый ответ я записываю пять штрафных очков на счёт Гриффиндора.

Услыхав свой приговор, Гарри обречённо уронил голову на грудь. Ему стало ужасно стыдно: ведь в первый же день учёбы любимый факультет лишился баллов из-за его невежества. Какой позор!

Снейп возликовал, наблюдая эту картину. Но вида не подал. «Надо бы ещё кого-то наказать, чтобы не подумали, будто я пристрастен к Поттеру», — рассудил великий мститель и наугад ткнул пальцем в первую попавшую на глаза жертву:

— А вы, косматая девочка с большими зубами. Как вас там..? Почему не подсказали своему соседу правильный ответ?

— Гермиона Грейнджер, сэр! Но я сама его не знаю.

— Вот как? Это ещё минус пять очков с Гриффиндора. Ну а теперь, господа, приступим к занятию…

Вот только произнести заготовленную речь про то, как он может закупорить смерть и разлить по стаканам… пардон, по флаконам, известность, Снейп не успел, потому что откуда-то с заднего ряда, заглушая смешки Малфоя и его прихвостней-толстяков, раздался писклявый голосок:

— Содержание сивушных масел в Напитке Живой Смерти должно составлять от полутора до двух с половиной процентов, сэр! Но не сотой процента больше, потому что при их увеличении мы получим Напиток Мёртвой Жизни, а это уже совсем другой сорт. Хотя мне самому он больше нравится: эффект сохраняется дольше и может наблюдаться даже после продолжительного сна, так как сивушные масла препятствуют быстрому всасыванию основных ингредиентов, растягивая процесс. По этой причине голова на утро не болит, а воздействие на печень и сосуды происходит плавно, без резкого удара и разрушающей перегрузки, как бывает при употреблении Напитка Живой Смерти.

Вот это да! Снейп потерял дар речи. «И это произнёс первокурсник?!» Профессор зельеварения вдруг подумал о том, что, возможно, пришла пора наведаться к целителям, чтобы проверить слух. А может даже и укрепить защиту от ментальных воздействий…

Все присутствующие на уроке, и гриффиндорцы, и слизеринцы, не сговариваясь, обернулись, уставившись на оратора — невзрачного щуплого паренька в клетчатой магловской рубашке, выглядывающей из-под ворота мантии.

— В-вы… кто? — голосом человека, подавившегося котлетой, произнёс ошеломлённый зельевар.

— Симус Финниган, сэр! Я ирландец. Мой отец полицейский. Дядя производит взрывчатку для республиканской армии и многому меня научил. А дедушка делает отличный виски. Я помогаю ему с шести лет и всё про них знаю. Это, конечно, незаконно, но зато они вкусные. А вообще-то вся моя родня вскоре планирует переехать в Шотландию и поселиться где-нибудь неподалёку от Хогвартса, чтобы видеться почаще. Ну и присматривать, чтобы меня никто не обидел. Это, конечно, лишнее, но ничего не поделать, семья есть семья. Они волнуются за меня. Особенно дядя.

Обессиленный профессор тяжело опустился на стул, подпёр голову и на минуту застыл в позе роденовского «Мыслителя».

— Да-да, мистер Финниган… Семья — это самое важное… За ваш исчерпывающий ответ я начисляю призовое очко Гриффиндору. А теперь, — он рывком вскочил с места, — записываем рецепт с доски!

* * *

Гарри шёл по коридору, никого не замечая, и даже ободряющая речь Рона, что-то постоянно говорившего, не производила никакого эффекта. Гарри попросту не слышал её. Осознание ужасного факта, что он подвёл свой факультет, лишившийся по его вине заветных очков, не давала покоя, ввергая в чувство вины и не оставляя сомнения, что он, Гарри Поттер — всего лишь ненужный балласт, приносящий неудачи и поражения людям, с которыми так хочется подружиться! Так хочется, чтобы они приняли его как своего! Но, наверное, прав дядя Вернон, утверждающий, что Гарри просто урод, портящий жизнь всем вокруг, и лучше ему было бы совсем не родиться.

Его тягостные размышления прервались, когда вдруг рядом послышался плач. И не просто плач, а натуральное рыдание: громкие всхлипы уже почти перешли в сплошной рёв. Или вой. Кому-то было очень плохо. Даже хуже, чем самому Гарри. Пройти мимо, оставив неизвестного наедине с его страданиями, мальчик просто не мог. Быстро определив источник звуков, Гарри шагнул в одну из малоприметных ниш, которые то тут, то там встречались в стенах коридора, и толкнул невысокую дверь.

В тесной каморке, заваленной разным хламом, на колченогом столе, сжавшись в комочек и прижимая к лицу ладошки, в шумных рыданиях тряслась девочка. Та самая, лохматая, что сидела рядом с ним на зельеварении. Гермиона Грейнджер.

— Эй, кто тебя обидел? Гермиона, посмотри на меня.

Гарри осторожно прикоснулся к её рукам и чуть потянул на себя. Она не стала сопротивляться, позволив открыть себе лицо, и взглянула на него полными слёз глазами.

— Оставьте меня. Со м-мной нельзя дружить. Я у-уродина-аа!

— Что за глупости ты говоришь, Гермиона?

— Не-ее глу-упости-ии… Даже п-ппрофессор так сказа-аал… А-ааа! — и она снова зашлась в рыданиях.

— Как по мне, так этот профессор просто болван! Не стоит обращать на него внимание, — громко заявил Рон Уизли, высунувшийся из-за плеча Поттера. — Ты, конечно, бываешь ещё той за…

— Рон, помолчи, пожалуйста, — перебил друга Гарри и вдруг неожиданно для себя шагнул вперёд и, обняв девочку за плечи, прижал к себе.

— Пожалуйста, не плачь. Рон прав, и не нужно обращать внимание на разные глупые слова. Уверен, никто не хотел тебя обидеть, всё вышло случайно…

Когда через четверть часа трое подростков шли по коридору, девочка уже не плакала, но лишь изредка касалась покрасневших глаз, сжимая второй рукой ладонь Гарри Поттера. Чуть позади Рон Уизли, кряхтя, тащил на плече тяжёлую сумку с её учебниками.

* * *

— Итак, господа, я бы попросила всех рассчитаться, — негромко, но достаточно для того, чтобы быть услышанной, произнесла Минерва Макгонагалл, по-прежнему не отводя взгляд от студентов, постепенно заполняющих Большой зал.

— А что, ты опять выиграла? — Помона Стебль с удивлением взглянула на старую подругу.

— В этот раз даже я оказался в минусе. Ох, Северус, Северус… Вот уж не ожидал, что он так учудит в первый же день, — не преминул посетовать Филиус Флитвик, доставая из кармана галлеон. И протянул его Сивилле Трелони. Под столом. Так, чтобы это осталось незамеченным для присутствующих в зале. — Сивилла, передай Минерве, пожалуйста.

— Ой, а у меня с собой столько нету, — всполошилась прорицательница и с надеждой взглянула на Макгонагалл. — Минерва, может, ты сможешь подождать мою долю до ужина?

— Хорошо, но не дольше, Сивилла, — Макгонагалл величаво качнула головой. — Альбус, а как же ты? Аль-бу-усс… Не изображай глухого, я к тебе обращаюсь.

— Ну не при всех же, Минерва, — добродушно улыбаясь залу, проскрипел директор.

— Ладно уж. В моём кабинете через полчаса после обеда.

* * *

Троица первокурсников входила в обеденный зал. Гарри был готов стать мишенью для осуждения, насмешек или даже негодования софакультетчиков. Будь он один, то постарался бы быть неприметным, дождаться какой-нибудь проходящей мимо компании и, сжавшись в комок, вместе с ними незаметно просочиться внутрь, занять место где-нибудь на краю огромного стола, поесть как можно быстрее и так же быстро выскользнуть из зала. Но теперь за его руку держалась девочка, которая поверила всему, что говорил он ей в пыльной коморке, и которая доверилась ему, как человеку, мужчине, обещавшему защитить её и дружить с нею, несмотря на всё, что бы могли сказать или подумать об этом другие.

— Приготовься, сейчас мы можем услышать неприятные слова, — шепнул Гарри спутнице и покрепче сжал её ладошку. Девочка кивнула в ответ, шмыгнула носом и, гордо вскинув голову, смело шагнула вперёд.

— Гарри! — их появление привлекло общее внимание с первой же секунды. Все сидящие за гриффиндорским столом разом обернулись, разглядывая вошедшую парочку. Но во взглядах этих не было ни отчуждения, ни досады или обиды и ничего, что ожидал увидеть мальчик, считавший себя главным виновником в сегодняшнем фиаско Гриффиндора и в потери десяти очков на уроке зельеварения.

Парочку мигом окружили старшекурсники, оттеснив Рона Уизли, топтавшегося позади с тяжёлой сумкой на плече, а чернокожий парень с волосами, заплетёнными в тугие косички, торопливо поинтересовался:

— Гарри, это правда?

— Что? — растерянно уточнил мальчик.

— Что профессор спрашивал тебя о составе зелья Живой Смерти?

— Да, но я не смог ответить.

— И он снял с тебя очки за это?

— Да, — Гарри пристыженно опустил глаза. — А еще с Гермионы… Но виноват только я один!

— Неправда, Гарри! — вдруг громко выкрикнула девочка, не пожелав остаться в стороне и обрушить всю вину на плечи нового друга. — Я тоже виновата, ведь и я не знала ответ…

— Но… мне кажется, что это несправедливо. Ведь материал был даже не из школьного учебника, — очень тихо добавила она и снова шмыгнула носом.

— Конечно, не из учебника! И даже не из школьной программы! — тут же подтвердил старшекурсник с дредами, а потом обернулся к столу, откуда с нетерпением смотрели на них все гриффиндорцы, и громко выкрикнул: — Это правда!

Что тут началось! Весь львиный факультет будто взорвался в едином порыве, выкрикивая: «Ура!», «Ну теперь заживём!», «Молодец, Гарри!!!», «Слава Гарри Поттеру!» и прочее в том же духе. А один из близнецов Уизли даже вскочил на лавку и, повернувшись в сторону слизеринского стола, выбросил вперёд руку в неприличном жесте:

— Вот вам, козлы зелёные!

* * *

С высокого помоста, где находился преподавательский стол, Большой зал был виден как на ладони, и сейчас восемь пар внимательных глаз с интересом наблюдали за творящимся сумасшествием.

— Что происходит со студентами, Минерва? — поинтересовался Дамблдор.

— А Мерлин их знает. Чему-то радуются. Давайте лучше спокойно пообедаем, — невозмутимо произнесла та, отправляя в рот очередной кусочек бифштекса.

Все последовали её примеру, а вакханалия за гриффиндорским столом прекратилась, лишь когда в зал под взмахи развевающейся мантии скорым уверенным шагом вошёл страшный профессор зельеварения. Все возгласы разом стихли, а гриффиндорцы уселись наконец-то на скамьи и молча уткнулись в тарелки.

Северус Снейп подошёл к своему месту, быстрым отработанным движением сунул руку за спину, отключая вентилятор, закреплённый на пояснице, отчего мантия его вмиг перестала парить над землёй и опала вниз, вновь приняв вид обычной человеческой одежды.

— Ты задержался, Северус. Остался только десерт, — поспешила предупредить его Помона.

— Ничего, значит, я прибыл вовремя. Что у нас сегодня? Пончики! Это хорошо, — с непривычной для себя миной благодушия отвечал зельевар.

Пончики! Северус Снейп обожал пончики! После себя самого и заплесневелого сыра, радовавшего взор любимыми слизеринскими цветами, они с уверенностью занимали почётное третье место в списке его наиважнейших жизненных ценностей. Ради нежных воздушных пончиков с румяной корочкой и дыркой посередине он был готов на многое. И вот теперь он с упоением вдыхал тёплый аромат, исходящий от этого шедевра хогвартской кулинарии. По большому счёту, ведь только возможность время от времени вкушать сие чудесное лакомство и удерживала гениального зельевара в стенах ненавистной школы, вынуждая тратить своё драгоценное время на тупоголовых придурков и расточать непревзойдённый талант в обществе бездарных коллег. Ну и ещё Непреложный обет, данный когда-то Дамблдору, конечно. Куда же от него деваться?

Северус Снейп поднял с подноса первый пончик и, готовясь испытать райское наслаждение, поднёс ко рту, прикрыв глаза от всезаполняющего чувства счастья и благостного умиротворения, как вдруг неведомая сила остановила руку, сделав её совершенно нечувствительной, и потянула пончик назад, в противоположную от пасти Снейпа сторону, вырывая сдобную прелесть из одеревеневших пальцев. Зельевар распахнул глаза, и ярость охватила его, когда увидел он предмет своего вожделения, медленно плывущий по воздуху всё дальше и дальше за пределы преподавательского стола. Не тратя время на то, чтобы достать палочку, он ещё попытался поймать своё священное питание, отчего начал размахивать руками и даже вскочил на ноги, резко подавшись вперёд в попытке дотянуться до утраченного кулинарного шедевра. Но закончилось это тем, что уважаемый профессор, хватая руками воздух, лишь завалился на стол, да ещё и вот незадача! — умудрившись при этом угодить лицом в тарелку с мясным салатом «Эконом по-хогвартски», невесть кем оставленную здесь после перемены блюд.

— Ох, как же вы неаккуратны, Северус! — выпалила Сивилла Трелони, отскакивая в сторону, чтобы не быть обрызганной майонезной подливкой.

— А? Что? Кто посмел?! — прохрипел возмущённый зельевар, сгребая с лица прилипшие шарики зелёного горошка вперемешку с кусочками докторской колбасы.

И тут он увидел злоумышленника…

— Мисс Фарли!!! Да как вы смеете..?

Джемма Фарли, староста его родного, любимого и подшефного факультета, с исказившимся от страдания лицом помахивала палочкой, левитируя его заветный пончик на огромнейший поднос, где уже были собраны все без исключения сладости со слизеринского стола. Ну, то есть вообще все-все, что были приготовлены для употребления студентами змеиного факультета.

— Эх, профессор! — с надрывом в голосе выкрикнула слизеринка. — Мы то думали, что вы… А вы…

Не в силах договорить фразу, она сглотнула горькую слезу и отвернулась. Но тут ей на глаза попался первокурсник Гойл, спешно прячущий за пазуху булочку с изюмом.

— А ну вернул на место!!! — заорала на него староста, и от голоса её задрожали кубки с тыквенным соком. — Проигрывать нужно с достоинством. Это касается всех!

Гойл немедленно подчинился, а Фарли обвела злобным взглядом замерших слизеринцев и направила парящий поднос в сторону гриффиндорского стола.

Громадное блюдо, доверху заполненное засахаренными фруктами, халвой, выпечкой и конфетами, медленно проплыло сквозь разделяющий столы проход и было подхвачено чарами Перси Уизли и Памелы Вудстокер, старост львиного факультета, под оглушающие овации всех сидящих за столом гриффиндорцев.

— Что это значит, Минерва?! Что позволяют себе ваши уро… заср… ваши студенты, я хотел сказать, — и Снейп гневно уставился на пожилую коллегу.

— Не знаю наверняка, Северус, но, возможно, это то, что имеется в виду под определением «коллективная ответственность», — невозмутимо проговорила старуха, запивая чаем печеньку. — Да, впрочем, сейчас мы выясним это. Мистер Уизли! Мисс Фарли! Не будете ли вы так любезны, чтобы подойти к нам на минуту?

— Безусловно, мэм! — отозвался Перси Уизли и направился к столу преподавателей. Джемма Фарли поступила так же.

— Будьте добры, объясните нам, что только что произошло в зале? — ласково поинтересовалась Макгонагалл у подошедших старост.

Те переглянулись. Перси кивнул Джемме, и она заговорила первой:

— Видите ли, мэм, не так давно при очередном споре между представителями наших факультетов, некоторые гриффиндорцы… — тут она быстро взглянула на Уизли, — позволили себе высказать совершенно неправдоподобную мысль, — она сделала паузу, глянув теперь на Снейпа, и уточнила: — Как нам тогда показалось. Мысль была о том, будто бы наш декан необоснованно завышает требования к знаниям и занижает оценки учащимся всех факультетов, кроме Слизерина. Разумеется, мы, как и полагается истинным слизеринцам, ценящим сплочённость превыше всего, не могли терпеть подобные компрометирующие заявления и, дабы избежать силового конфликта…

Тут, похоже, у Джеммы пересохло в горле от долгой речи, потому что она замолчала, потянувшись к кувшину с минеральной водой. Перси же подхватил эстафету:

— Короче говоря, чтобы не подраться, мы решили заключить магическое пари.

— Какое ещё пари? — пробасил профессор зельеварения.

— Суть его в том, что если профессор Снейп, — Перси чуть поклонился грозе малолеток, — будет уличён в подобном поступке, то факультет Слизерин в течении месяца отказывается от употребления сладких блюд в пользу факультета Гриффиндор. Вот и всё.

— И что?

— Да всего лишь то, что сегодня профессор снял очки с первокурсников за незнание ответа на вопрос, выходящий за рамки школьного обучения.

— Северус, это правда? — уставилась на зельевара Трелони.

— А как думаешь, почему ты проиграла галлеон? — ответила за него Стебль.

— А причём здесь мой пончик?! — игнорируя всех вокруг, Снейп задал самый главный для себя вопрос.

— Но как же! Ведь вы… уважаемый, — Джемма с трудом выдавила из себя последнее слово, — декан, тоже являетесь частью нашего факультета. А общее обязательство распространяется на всех.

— Я, — громогласно пробасил горе-педагог, — наказал мистера Поттера за то, что он наглый, невежественный, напыщенный, самовлюблённый хам. Такой же, как его отец! А незнание ответа тут ни при чём.

— А мисс Грейнджер ты тоже за это наказал? — сверкнула глазами Макгонагал, но быстро сменила выражение, обернувшись к притихшим старостам: — Благодарю вас, мистер Уизли и мисс Фарли. Вы можете возвращаться к своим факультетам. И да, вот ещё, мисс Фарли. Мне очень жаль, но, думаю, вряд ли ошибусь, если предположу, что новая слизеринская диета продлится не один месяц, а гораздо дольше. Вероятнее всего, до конца учебного года. Ещё раз: мне очень жаль. Примите моё сочувствие.

— Минерва, право, это ведь ни в какие ворота… — подал свой голос главный светоч добра, когда старосты отошли.

— И что ты предлагаешь, Альбус?

— Отмени эту сделку. Мальчик оступился, с кем не бывает? Нужно дать ему второй шанс.

— Боюсь, что тут я бессильна, как и любой другой. Ты ведь слышал, заключено магическое пари, — тяжело вздохнула гриффиндорская деканша, умывая руки в специальной тарелке, принесённой для неё домовым эльфом. — Кто я такая, чтобы вставать на пути Магии?

— А вот мне кажется, — злобно воскликнул великий мститель, — что это дело не обошлось без участия кого-то из преподавателей Хогвартса! Я ни за что не поверю, будто студенты самостоятельно придумали настолько хитроумный ход, чтобы привязать пари к магии! Вы ничего не хотите нам объяснить, Минерва?

— Нет, не хочу, — спокойно ответила старая педагогиня, отправляя в рот конфетку. — Но скажу лишь одно: я никогда не препятствую полезным инициативам молодёжи.

— Полезным инициативам??! Как вы смеете так говорить? Как можно оставлять детей без сладкого?!! — попытался разбушеваться зельевар, вдруг снова вспомнив о любимых пончиках.

— Знаешь ли, Северус, родители одной из моих студенток, мисс Грейнджер… да, впрочем, ты уже знаком с ней… Так вот: они магловские целители и небезосновательно утверждают, что от сладостей портятся зубы. Подумай об этом, поскольку здоровье твоих подопечных отныне зависит только от тебя.

От такого заявления Снейп подавился слюной, а Помона Стебль подвела итог разговору:

— Ох, и устроили вы тут переполох на пустом месте. Я предлагаю забыть об этом инциденте и заняться более важными делами.

— Поддерживаю, — отозвался Флитвик. — Самое важное сейчас — определить ставки. Всё-таки галлеон, на мой взгляд, это очень высокая цена. Учитывая характер Северуса…

— Я тоже за то, чтобы их снизить, — промямлил со своего места Дамблдор, потирая лоб.

— Что? Какие ставки? Вы что же, используете меня в какой-то игре? — не на шутку всполошился Снейп.

— Ты о чём, Северус? Ой, тебе что-то в глаз попало. Позволишь, я уберу, — Минерва приблизилась к не успевшему ответить зельевару, касаясь его лица волшебной палочкой. — Обливиэйт! Вот и всё.

— Северус, хочешь конфетку? — медовым голосом пропела Помона Стебль, но осеклась на полуслове. — Ах да, ведь ты на диете, прости. Тогда, может быть, редисочку?