Случайности случайные и неслучайные (гет)

в которой все построено на самых банальных, набивших всем оскомину случайностях

1

В ресторанчике сидели 6 человек лет 28-30. Лица серьезные и сосредоточенные. Разговор шел явно не из простых.

— Так. Сегодня или никогда! — потрясающе красивая блондинка решительно хлопнула ладонями по столу. — Мы уже полгода не можем выбрать подарок на свадьбу Барбары и Хосока, а она уже через месяц!

— Давайте подготовим песню! — это, конечно, Чонгук.

— Ну не знаю. Они так-то перед нами ни в чем не провинились, чтоб им так мстить… — задумчиво протянула Энн. Симпатичная брюнетка с копной вьющихся волос и очаровательными ямочками на щеках.

— Ну Хосок же нам свои картины подарил!

При упоминании картин все как-то поежились. Хосок окончил факультет изобразительных искусств, и, хоть и работал веб-дизайнером в крупной фирме, в свободное время предпочитал рисовать красками на холсте и даже участвовал в небольших выставках. Вот на одной из таких выставок его картины увидел какой-то модный критик и заподозрил в нем гения. Черканул статейку, и с тех пор к Хосоку выстроилась очередь из желающих приобрести его творения в надежде когда-нибудь разбогатеть на этом. Других причин приобретать это творчество у людей не было. Картины сплошь были в мрачных, даже депрессивных цветах, и, несмотря на то что были абстрактны, в мазках и разводах четко угадывались гробы, скелеты, оскалы и прочие, давящие на психику атрибуты. Разумеется, и друзьям были подарены его произведения. Правда все, не сговариваясь, предпочитали их хранить изображением к стенке. Оправдывая себя тем, что гениев при жизни вообще никто никогда не понимал.

— Лучший подарок — это подарок, сделанный своими руками! — провозгласил Чимин.

— Ни за что! — Хором ответили Энн, Вин и Саманта.

— Ну что вы, в самом деле… — обиделся Чимин.

Чимин был потрясающим креативным продюсером, но потрясал он исключительно идеями. Реализовывали его идеи люди с правильно приделанными руками.

— Да я тебя один раз картину попросила повесить, потом пол дня в травмпункте провели. Ты умудрился сломать палец на ноге! — Саманта закатила глаза.

— А я до сих пор помню, как ты колол орехи. Ноготь потом подчистую сошел. — поддержал Вин. — Тебе со мной ссориться ни в коем случае нельзя. Друг-врач для тебя просто необходим.

— А историю с заменой колеса я даже вспоминать не хочу. — добавила Энн. — Если ты будешь делать подарок, боюсь, нам придется тебя на свадьбу в инвалидном кресле везти.

— Мда… Пока у нас хорошо получается придумывать то, что дарить ни в коем случае нельзя. Глядишь, методом исключения дойдем и до нужных подарков. — Вин задумчиво побарабанил пальцами по столу.

— Давайте подумаем что общего у Хосока и Барбары. И тогда уже будет понятно хотя бы в какую сторону смотреть.

За столом воцарилась тишина. Все глубоко задумались. Более непохожих людей, чем Хосок и Барбара, представить себе было нельзя. Барбара — невысокая пухленькая, носит очки и, почти всегда, деловые костюмы. Очень аккуратная, даже педантичная, методичная, разумная, сдержанная, не подвержена импульсивным поступкам, все планирует, просчитывает риски. Бухгалтер по профессии и по призванию. А Хосок полностью оправдывал представления о художниках: высокий, тощий, с копной непослушных волос, которые он перекрашивал в самые дикие цвета по настроению, шебутной, импульсивный и совершенно иррациональный.

Дружба их зародилась еще в студенческие времена. И сначала все в компании недоумевали как эти двое вообще могут дружить. Потом, когда они объявили, что встречаются, все с интересом наблюдали что из этого выйдет и кто первый кого убьет, а потом все привыкли и перестали удивляться. Черт знает как они уживаются, но вот уже 5 лет они были неразлучны и счастливы.

— Благотворительность! Единственное, что их объединяет — это любовь к животным. Оба жертвуют деньги и волонтерят в приютах. — провозгласил Намджун. Самый умный из друзей.

Все уставились на него, понимая, что вот оно, решение вопроса, но пока не понимая что именно предлагается.

Намджун был не только самым умным, но и самым представительным из них. Высокий, плечистый, он излучал такую уверенность, что рядом с ним всем начинало казаться, что все проблемы решатся, вопросы закроются, разногласия сгладятся. А если вдруг не решатся и не сгладятся, то Намджун вмешается, и сам все решит и сгладит. У друзей он почему-то четко ассоциировался с директором. Не с боссом или шефом, а именно директором. Прозвище намертво закрепилось за Намджуном еще когда он был студентом. Со временем сократившись до просто Дира.

— Так вот, я предлагаю сделать пожертвования в разные приюты от имени Барб и Хоса. А им подарить подтверждения этих пожертвований. — Намджун откинулся на спинку стула, как будто только что решил очень сложную задачу. Собственно, так оно и было.

— Потрясающе!

— Точно!

— Дир, ты чертов гений!

— Джун, дай я тебя поцелую!

Все повскакивали со своих мест и кинулись его целовать и обнимать.

2

Энн закрыла свой магазинчик, отошла на пару шагов и оглядела фасад с витриной. Над входной дверью причудливыми буквами было написано название: Ручной магазинчик. Ниже приписано: только ручная работа и только для вас. В витрине красовались керамические вазочки и чашечки, забавные статуэтки, вязаные сумочки и шапочки, вышитые картины и коврики ручной работы. Особенно Энн нравились две фарфоровые куколки авторской работы в немыслимо красивых платьицах и кожаных ботиночках. Даже жаль, что их так быстро раскупали.

Вот уже три года Энн держала этот магазинчик. Лично находя, общаясь и отбирая мастеров, чьи товары продавала. Особенно ей нравилось бывать в гончарных мастерских. Она часами могла смотреть, как ловкие сильные руки из неприглядного куска глины делают изящные вещицы. Со стороны это выглядело так просто и легко, но как-то она сама попробовала и с тех пор с еще большим восхищением наблюдала за работой мастеров. Это было чертовски сложно.

Налюбовавшись, Энн села в машину и отправилась домой. Надо переодеться и ехать на вечеринку. Вечеринки она очень любила. Пообщаться с друзьями, повеселиться, а — главное — познакомиться с новыми людьми. Экстраверт по натуре, она с большим удовольствием общалась с людьми, искренне интересуясь чем они увлекаются, занимаются и о чем мечтают. Не удивительно, что знакомых у нее было множество.

Сегодняшнюю вечеринку устраивал Чонгук. Он закончил аранжировку какого-то очередного альбома какого-то очередного исполнителя и решил расслабиться. Поэтому сегодня его дом и лужайка были ярко освещены, а звуковое сопровождение состояло из голосов, музыки, звона посуды, взрывов хохота и всего остального, что создавало то неповторимое настроение вечеринки.

Энн здоровалась, обнималась, целовалась со всеми знакомыми, а глазами искала новеньких. С какими интересными людьми она познакомится сегодня? Что новенького узнает? Вон две девушки явно незнакомые, но очень милые. А вон незнакомый парень рядом с Самантой. То, что незнакомец был рядом именно с Самантой, Энн воспринимала как должное. Саманта обладала потрясающей красоты лицом и фигурой, за которую убили бы все фотомодели мира, если бы она после смерти Саманты достались им. При этом у нее также было потрясающее чувство самоиронии, потрясающая порядочность и не менее потрясающий ум. Про лучшую подругу Энн всегда думала только в такой вот превосходной степени.

— Энн, иди сюда! — Саманта помахала рукой. — Знакомься, это Курт, юрисконсульт нашего бывшего соперника, а ныне — партнера.

— Курт, очень приятно, я — Энн. — Энн пожала руку Курту и обратилась уже к обоим. — Ну, если подружились юристы, то у их компаний просто не останется оружия, чтобы продолжать войну.

— Надеюсь, не только подружимся. — Курт многозначительно посмотрел на Саманту. Та в ответ неопределенно хмыкнула.

«Тяжело тебе придется, парень», — про себя подумала Энн и пошла искать выпивку.

В доме народу было поменьше. Продолжая непрерывно здороваться и перебрасываться шуточками со знакомыми, Энн направилась к столу, на котором был организован один из импровизированных баров. Т.е. стояли разномастные бутылки и не менее разномастные стаканы. У стола спиной к ней стоял довольно высокий парень. Вроде, незнакомый.

— Привет, я — Энн. — Обратилась к нему Энн.

Парень обернулся. На Энн смотрел невероятной красоты мужчина. Блондин со слегка вьющимися волосами, доходящими до середины шеи. Восточные черты лица были настолько идеальны, что казались нереальными. Широкие плечи подчеркивала белая свободная рубашка, а светло-голубые джинсы облегали невероятно длинные и стройные ноги. Энн сделала шаг назад и захлопнула рот, громко клацнув зубами.

-Добрый день. Я — Тэхен. — улыбка (разумеется тоже идеальная) начала расплываться на лице, но моргнула и исчезла, когда блондин увидел, с каким отвращением эта милая девушка на него смотрит.

— Привет-привет. — Энн улыбнулась улыбкой, больше похожей на оскал. — Как дела? Нашел новый супер-питающий шампунь или день зря прошел?

— Шампунь? — переспросил Тэхен. — Да я старым пользуюсь. Правда точно не знаю супер он питающий или нет.

— Ну как же так? Это же самая важная информация в жизни. Ну, разумеется, наравне со знанием увлажняющих кремиков и брендов темных очков.

Тэхен с интересом на нее смотрел. Правда, растерянным или обиженным не выглядел, к огорчению Энн.

Энн уже открыла рот, чтобы продолжить наезжать, но тут довольно крепко ее обняли за плечи и над ухом раздался голос Саманты:

— Тэ, привет. Энн, пойдем уже. — Саманта попыталась увести Энн.

— Нет, погоди, мы же только начали беседу, мы ж еще даже не обсудили какой фасон носков моден в этом сезоне. — Энн попыталась вывернуться, но Саманта держала крепко и тянула в сторону.

Чтобы не упасть, Энн пришлось подчиниться.

— Нет, Сэм, ты его видела? Чертов красавец! Кто его притащил? — Энн негодовала.

— Энн, успокойся. Ну встретила ты один раз морального урода, так теперь всю жизнь будешь красавцев ненавидеть?

— Потому что все эти красавцы — абсолютные самовлюбленные козлы!

— Не все! Намджун и Чонгук тоже красавцы.

— Не смей называть их красавцами! Не потерплю оскорбления моих друзей!

— Наших друзей, наших. И красавец — это только для тебя оскорбление. Для всех остальных — комплимент. — усмехнулась Саманта.

— Так, мне надо выпить. Я не успела ничего себе налить из-за этого красавца.

— Стой тут, я тебе сейчас принесу — Саманта ушла, а вместо нее к Энн подошли Барбара, Намджун и Чонгук.

— Судя по количеству ненависти в твоих глазах, ты успела познакомиться с Тэ… Не успела я тебя предупредить. — виновато опустила глаза Барбара.

— Ты тоже его знаешь? — Энн удивленно посмотрела на Барбару.

— Знаю. Это друг детства Чонгука.

— То есть он приехал тебя навестить и скоро умотает обратно в Корею? — с надеждой посмотрела на Чонгука Энн.

Чонгук непонимающе обвел глазами присутствующих.

— Боюсь, что нет. Он переехал в Америку на постоянку. — ответила вместо него Барбара, как будто сообщала очень печальные известия.

— Зашибись. Только избавились от Райана, а тут Пэ нарисовался.

— Тэ. — поправила Саманта, вернувшаяся со стаканом для Энн.

— Да мне все равно: Тэ он, Пэ, Вэ или Дэ. — Энн вздохнула. — Теперь придется на вечеринках по сторонам смотреть, чтобы с этим Гэ не встретиться.

— Ну, может, он не так часто ходить будет. Дела есть у человека, — попыталась утешить Барбара.

— Ага, салоны и показы мод сами себя не посетят, и брендовые шмотки сами себя не купят.

— Что происходит? — наконец спросил Чонгук. — Чем тебя так обидел Тэ?

— Он красавец. — пояснил за Энн Намджун.

— Вот сейчас нихрена понятнее не стало. — Чонгук выжидающе посмотрел на друзей.

— Ах, да. Мы же с тобой позже познакомились. — Саманта хлопнула себя по лбу. — Короче, на первом курсе универа наша Энн стала встречаться со звездой факультета, Майком. Но вскоре выяснила, что помимо неземной красоты, никаких достоинств у него нет. Оказался гнилой типчик. Тупой, самовлюбленный и считающий, что ему все должны за его неземную красоту. Ничем, кроме моды и себя, любимого, не интересовался.

— И что, он ее бросил? — уточнил Чонгук.

— Да тебе же говорят, козел оказался! — нетерпеливо вмешалась Барбара. — Конечно, она сама его бросила! Но с тех пор всех красавчиков считает козлами и моральными уродами.

— Что значит считаю? Они такие и есть все. Зачем им напрягаться, если им за их внешность девушки все на блюдечке поднесут! — Энн опять начала злиться.

— Яяяясно. — протянул Чонгук. — переубеждать, я так понимаю, бесполезно?

— Абсолютно. — подтвердил Намджун, обнял Энн и повел в сторону мангала. — Пойдем я тебе еще налью и накормлю заодно. Теперь будешь на вечеринках под моей опекой. Ни одного красавца не подпущу!

— Ты ж мой рыцарь! — расчувствовалась Энн.

3

Энн, как обычно днем, находилась у себя в магазинчике. Телефонный звонок отвлек ее от составления плана ближайшей закупки.

— Энн, привет — звонил Чонгук. — слушай, тут такое дело. Тэ на пару дней уехал…

— Скатертью дорожка — перебила Энн.

— Да послушай ты. Речь не про него. Когда он уезжает, я гуляю с Ентаном.

— С кем-с кем? — не поняла Энн.

— Ентан — это его собака. Очень милый шпиц. Но сегодня и завтра вечером я никак не смогу. Я уже нашим всем позвонил, они тоже не могут. Одна надежда на тебя. Пожалуйста! Думай не о том, что это собака Тэ, а о том, что в доме будет сидеть грустная собачка, которую некому выгулять. — Чонгук умело манипулировал любовью Энн к животным, а собакам — особенно.

— Да погуляю я, конечно. Ты меня так уговариваешь, как будто я зверь какой-то и брошу в беде маленького песика. Он же не виноват, в конце концов, что у него хозяин красавец.

— Вот спасибо! Значит утром я погуляю сам, а ты — в 8 вечера сегодня и завтра. Ключ под цветочным горшком, адрес и инструкции к кормежке я тебе скину! — и Чонгук отключился.

Вечером Энн стояла у дома Тэ. Это кого же он подцепил, чтобы ему такой роскошный дом сняли? Пэрис Хилтон? Дом был небольшой, но явно дорогой. В современном стиле, с плоской крышей и окнами в пол. Энн толкнула кованую калитку и пошла по мощенной дорожке к дому. Небольшой участок представлял собой ровный ковер газона, только у самой дорожки росли, а точнее загибались, несколько кустов роз. «Ну конечно, дом ему снимают, а на садовника денег не дали», — зло подумала Энн. Садовые розы она очень любила, и ей было жаль эти кусты. На крыльце стоял единственный горшок с цветком, под которым и лежал ключ. Безопасность — наше все!

Энн открыла дверь и чуть не споткнулась о пушистый комочек, который сидел сразу за дверью. Песик совершенно не боялся незнакомого человека. Наоборот, сидел, широко улыбаясь и виляя хвостиком. Сказать, что Энн любила собак — это не сказать ничего. Она их обожала. Всех скопом. Любых. При виде собак руки сами тянулись их погладить (два укуса ее ничему не научили), на лице появлялось глупое умилительное выражение, а голос из обычного делался приторно-сюсюкающим. Вот и сейчас она присела на корточки и принялась тискать песика, присюсюкивая: «А что это у нас тут за пушистый комочек? А у кого это такие ушки? А чьи это такие глазки? А кто такой хороший мальчик?» Ентан совершенно не был против, он подставлял и ушки, и носик, и хвостик, и вообще все, что только можно, чтобы его погладили и похвалили. Наконец, Энн очухалась, пристегнула тут же висевший поводок и повела Ентана на прогулку. Причем, неизвестно кто радовался этой прогулке больше.

Обойдя неспешно весь квартал, Энн с Ентаном вернулись домой. Теперь очередь ужина. Энн прошла в кухню-гостиную, открыла сообщение Чонгука и в очередной раз удивилась сложности кормления этого песика. Смешать надо было 6 разных видов кормов и добавок, причем отмерять только на электронных весах с точностью до грамма. Чувствуя себя как минимум алхимиком, Энн приготовила еду, поставила миску на пол и, пока Ентан ел, осмотрела гостиную. Посередине просторного и светлого помещения стояли два больших дивана друг напротив друга, между ними низкий, но массивный журнальный столик, по бокам еще несколько кресел. У окна на специальной полке стоял проигрыватель. Почти все стены гостиной занимали стеллажи с книгами и пластинками. «Видимо, дизайнер подсказал, что так он будет умнее выглядеть» — раздраженно подумала Энн.

А потом ее внимание привлекла скульптура: примерно метр в высоту, она состояла из вертикальных, свободно переплетающихся металлических полос, напоминающих узкие длинные водоросли, которые тянулись из каменного основания. При кажущейся небрежности, полосы явно складывались в очертания крыльев. Большие настолько, чтобы не дать промокнуть в дождь и не дать замерзнуть в холод; сильные настолько, чтобы поднять высоко-высоко в небо, откуда все проблемы покажутся мелочью; и надежные настолько, чтобы довериться им и не бояться упасть. Именно такие чувства вызвала у Энн эта скульптура. Она подошла поближе, чтобы рассмотреть еще внимательнее, при этом угол зрения сместился, и теперь Энн видела девушку: молодую, грациозную, тоненькую, смотрящую куда-то вверх. Энн поразилась сама себе: как можно понять, что это не взрослая женщина? Фигура же не монолитная, а только абрис, и то нечеткий, создаваемый полосками металла. Но Энн была уверена, что это именно молодая девушка. Объяснить почему — она не могла, но ни секунды в этом не сомневалась. А сдвинувшись на пару шагов сторону, она так же явно увидела старика, сидящего на камне. Но не беспомощного или уставшего, а уверенного, мудрого, много повидавшего. Просто сел что-то обдумать или полюбоваться природой. И опять возник тот же вопрос: как? Ну как эти абрисы могли столько сказать ей об этом старике? Как это происходит? Что за магия? Кто сделал эту волшебную статую? Ентан давно поел, повертелся у ее ног и, поняв, что она сейчас его не видит, улегся спать, а Энн все ходила и ходила вокруг скульптуры, делая по шагу то вправо, то влево, то назад, то вперед. И только когда стало совсем темно, когда скульптуру практически перестало быть видно, Энн смогла оторвать от нее взгляд. Это вообще человеком сделано?

Уходила она из дома с ощущением какой-то потери, но вспомнила, что завтра она опять сможет прийти и полюбоваться, немного взбодрилась.

Весь следующий день она занималась своими делами, но с нетерпением ждала вечера. Ентан и скульптура! И еще ей хотелось рассмотреть пластинки и книги. Это будет волшебный вечер! В восемь она подъехала к дому, почти бегом преодолела дорожку и открыла дверь. Ентан ждал у двери. Повторилась процедура сюсюканья и тисканья. Энн хотела увидеть скульптуру, но песик явно хотел гулять, так что пришлось отложить. Ничего, зато потом она не спеша налюбуется. Снова обогнув район, еле заставляя себя не бежать бегом, она приближалась к дому, когда ее обогнал розовый Понтиак. Энн даже притормозила. Это ж каким выпендрежным кретином или кретинкой надо быть, чтобы Понтиак — Понтиак! — Выкрасить в розовый. Ты кто, блин, барби? Пока она переваривала такое, по ее мнению, кощунство, Понтиак остановился у дома Тэхена, и из него вышел сам Тэхен. Энн остановилась и чуть не взвыла. То, что этим кретином оказался Тэхен, ее не очень удивило, но она отчетливо поняла, что скульптуру она больше не увидит! Да она о ней целый день мечтала! У нее должен был быть такой потрясающий вечер, и теперь она чувствовала себя как девочка, которой пообещали волшебное представление, а потом не показали. Да чтоб ты провалился! Какого хрена ты приехал? Если бы не Ентан, она бы развернулась и уехала, чтобы не покалечить этого красавчика. Его было совсем не жалко, но не хотелось садиться в тюрьму. Пару раз глубоко вдохнув и выдохнув, она направилась к калитке, еле сдерживая гнев.

— Энн, привет. — Тэхен приветливо улыбнулся, не обращая внимания на то, что Энн была взвинчена до предела, только что копытом не била и пар их носа не валил.

— Привет, Тэ. — сквозь зубы процедила Энн. — Вот твой питомец. Он еще не ужинал.

Она протянула поводок Тэхену, который сидел на корточках и пытался погладить Ентана, который скакал вокруг него как безумный.

— Спасибо тебе. А я вот смог приехать пораньше (тут Энн мысленно выругалась), думал сам погуляю, но не успел. Зайдешь? Хоть чаем тебя напою за такую услугу.

Первым порывом Энн было, конечно, отказаться. Но возможность еще раз увидеть скульптуру перевесила. Заодно узнает имя скульптора.

— Благодарю. Ну разве только на чашечку чая. — Настолько неестественно светски согласилась Энн, что Тэхен еле сдержал смешок.

Но в доме светскость Энн покинула, и она, наплевав на приличия, не дожидаясь приглашения, устремилась к скульптуре. Как же она завораживала. Тэ, поглядывая на нее, молча приготовил ужин Ентану, заварил чай себе и Энн, даже кое-какие вещи успел разобрать, а Энн все шагала вокруг статуи. Наконец она вынырнула из этого гипноза и, не отрывая взгляда от этого колдовского произведения, спросила:

— А кто ее создал?

— Я сам. — коротко ответил Тэ.

— Ясам? — переспросила Энн, не переставая любоваться. — Это какой-то турецкий скульптор? А у него еще работы есть? Их где-то можно посмотреть?

— Я скульптор, я сделал эту скульптуру. — медленно как умственно отсталой пояснил Тэхен. — Есть и другие, но они не здесь, а в моей мастерской. Если хочешь, я отвезу тебя туда как-нибудь.

Энн стояла к нему спиной, поэтому ее выражение лица Тэхен увидеть не мог. А выражение было крайне сложное. Представьте, что в человека ударила молния, но ни капли не навредила, а потом на него упало дерево и тоже не причинило вреда. Вот такая смесь эмоций была сейчас в душе и на лице у Энн. Не мог красавчик, ездящий на розовом Понтиаке, сделать это волшебство!

— Ты? — осипшим голосом переспросила Энн, поворачиваясь к Тэхену. Послышалось? Обманывает?

— Я-я. Скульптура — это мое хобби. — Тэхен сидел на кухне у барной стойки и пил чай. — Иди, а то чай остынет.

Несколько деревянной походкой Энн подошла и одним махом выпила чашку чая, потом прокашлялась:

— А где ты этому научился?

— В академии. Я закончил художественную академию, факультет монументально-декоративного искусства. — Тэхен держал чашку и внимательно рассматривал Энн.

— Но ты сказал, что скульптура — хобби, а не работа. — Энн пристально смотрела на его руки. Изящные, но сильные, с длинными пальцами. И, если до этого она могла сомневаться в авторстве скульптуры, то теперь не осталось никаких сомнений. Эти руки могли ее сделать. Да только они и могли.

— Ну деньги я зарабатываю по-другому, да. Я не умею и не хочу делать скульптуры из-под палки. Только когда есть для этого настроение.

— Ясно. А почему у Ентана такая сложная еда? — неожиданно спросила Энн.

— У него с рождения больное сердце, врачи настаивают на специальном питании. — Тэхен совсем не удивился столь резкой смене темы.

— Ты купил собаку с больным сердцем?

— Ну а кому он еще нужен был? Погиб бы. — Тэхен пожал плечами.

— Ясно. — повторила Энн. — Мне пора, спасибо за чай.

Энн села в машину, но двигатель не завела. Она сидела, смотрела в лобовое стекло и по привычке терла место чуть ниже ключицы, где был шрам. Как же так? Он красавец, но не кретин? Такого же не бывает. Не готова она была менять свои убеждения по поводу красавцев. Слишком сильно они в ней укоренились. А сейчас она себя чувствовала как человек, который всю жизнь считал, что Земля плоская и поддерживается тремя слонами, а ему сказали, что она круглая и держится только с помощью физики. Так, стоп. А почему не кретин-то? Талантливый — да, безусловно, но, как сказал какой-то умный человек, талант как прыщик, непонятно на ком вскочит. Собаку спас? Да. Животных любит, но это тоже не исключает его кретинизм. Но он же закончил академию, там мало таланта, там же еще учить много всего надо. А кто сказал, что он учил? С его внешностью, он мог соблазнить половину преподавательского состава, вот ему и ставили оценки за… кхм… другие способности. А что? Именно так все и было. И он все равно водит розовый Понтиак! Ничего она не ошибается! Красавцы все козлы! Таким образом успокоив себя и вернув веру в свою «плоскую Землю», Энн, наконец, завела двигатель и поехала домой.

4

Телефон снова оторвал ее от документов.

— Сэм, привет

— Привет, Энн. Я купила тебе билет на твой концерт. Мимо проезжала и решила заехать, так что не покупай. Билет у тебя есть.

— Сэм, спасибо! Я чуть не забыла про билет! Ты ж моя спасительница! Жаль, что ты классику не слушаешь. Много теряешь!

— Ну не понимаю я ее, что поделаешь. Да и ты любишь одна ходить в консерваторию. Так что билет я тебе завезу, когда буду мимо проезжать. Наслаждайся!

У здания консерватории толпился народ. Все дамы были в красивых вечерних платьях, а их кавалеры — в смокингах или строгих костюмах. По обе стороны от входа, с огромных плакатов на них смотрел известный пианист. Подпись гласила, что сегодня он исполнит концерт №3 для фортепиано с оркестром Рахманинова.

Пройдя билетный контроль, Энн прошла в зал и заняла свое место. Это будет необыкновенный вечер. Настроения не могли испортить даже стертые в кровь новыми туфлями ноги. Черт с ними, с ногами. За такое удовольствие это совсем небольшая цена. Слева к ней подошла пара пожилых людей. Церемонно поздоровавшись (почему-то именно в консерватории было принято здороваться с соседями), они заняли свои места. Справа тоже кто-то уже топтался. Энн с улыбкой повернула голову, чтобы поприветствовать соседей, и от неожиданности икнула. Там стоял Тэхен. В темном костюме-тройке, строгом галстуке и начищенных до блеска ботинках. В принципе, если он постоит на сцене 45 минут, то все сочтут это за равнозначную замену концерту. Просто аудио наслаждение поменяется на визуальное. Но он сел в кресло по правую руку от Энн.

— Что ты тут делаешь? — с претензией обратилась к нему Энн. Она еле-еле с собой договорилась в прошлый раз, а теперь еще узнать, что он классику слушает?!

— Собираюсь концерт слушать, как и все здесь. — невозмутимо ответил Тэхен.

— То есть ты специально купил билет именно на этот концерт? — не унималась Энн.

— Не совсем. Билет мне отдал знакомый, который не смог пойти. — Энн выдохнула, так она и знала! — Я сам купить не успел, поздно узнал, было уже все раскуплено.

— Ты слушаешь Рахманинова?? — Энн яростно потерла шрам под вечерним платьем.

— И Рахманинова, и Шопена, и Бетховена, и еще много кого. Ты же была у меня дома. Не видела пластинки?

— Я не привыкла рыться в чужих вещах. — чопорно ответила Энн, хотя именно этим она и собиралась заняться, если бы не вернулся Тэхен.

Оркестр перестал настраиваться, сцену ярко осветили прожекторы, пианист сел за рояль, и Энн забыла обо всем.

Из этого сладкого забытья ее вывел голос Тэхена, который говорил ей почти в самое ухо: «Концерт закончился, очнись».

Энн непроизвольно отшатнулась, проморгалась и оглядела зал. Он был почти пуст. Долго же она витала.

— Ну? Вернулась на грешную землю? — улыбнулся Тэхен.

— Вернули. Причем насильно. — недовольно ответила Энн, хотя была благодарна. Неизвестно сколько бы она под впечатлением еще просидела.

— Пойдем. Пора выходить.

Энн встала, поморщилась от боли в натертых ногах и пошла к выходу. В фойе Тэхен подставил локоть, чтобы она оперлась. Видимо, заметил, что ходить ей некомфортно. Но Энн гордо проигнорировала, чем вызвала только усмешку Тэхена.

На улице они вежливо попрощались и пошли к своим машинам. подойдя к машине, Энн обнаружила, что переднее левое колесо почти полностью спущено. Что ж, за такой вечер стертые ноги совсем уж небольшая плата. Спущенное колесо будем считать доплатой. Энн уже собиралась позвонить в аварийку, когда подошел Тэхен:

— У тебя есть запаска?

— Есть. Но ты же не будешь сейчас колесо менять?

— А что мне мешает? Дел-то на десять минут.

— Но ты же в костюме!

— Про химчистки что-нибудь слышала?

— Да, но ты и руки испачкаешь!

— Про мыло тоже не в курсе? Если бы ты не спорила, я бы уже колесо поменял. Открой багажник, наконец. — Тэхен снял пиджак и закатывал рукава.

Колесо он заменил действительно быстро и ловко. Энн не могла отвести взгляд от его рук. Да за что ей это наказание-то? Не дай бог еще и обладатель понравится! Два раза на одни и те же грабли? Ну нет уж! От этих мыслей, она излишне холодно и даже с неприязнью произнесла: «Спасибо. Счет за химчистку и за мыло пришли мне. Я оплачу». Села в машину и, не глядя на Тэхена, нажала на газ. А если бы взглянула, то увидела бы ту самую понимающую усмешку, с которой он часто на нее смотрел.

Весь остаток вечера ее страшно мучила вина. Он ей помог, он не виноват, что у нее в голове какие-то неуместные фантазии родились. Как минимум, она должна была его нормально поблагодарить!

5

Свадьба Барбары и Хосока была в самом разгаре. Официальная часть, приличные фотосессии, чопорные поздравления и банкет были позади. Сейчас веселье, не скованное официозом, шло на полную. Музыка грохотала, танцпол вместе с загородным отелем, которому он принадлежал, сотрясался от активных танцев толпы подвыпивших людей. За столиками слышались уже не официальные речи, а философские беседы, споры и воркования. Невеста с женихом в начале свадьбы были чудо как хороши. Барбара в строгом (а как же) атласном платье и длинной фате, Хосок в строгом костюме, но с ярко-красной головой. Как он объяснял, в цвет сердца. Сейчас же Барбара на столе, выдвинутом на середину танцпола, мотала головой как заправский панк. Помятая, грязная и местами разорванная фата мотылялась во все стороны, накрывая остальных танцующих, что вызывало дикий смех накрываемых. Хосок от теперь уже супруги не отставал и отплясывал на соседнем столе дикие танцы, не заботясь о том, какая именно музыка играет. Гости же за музыкой следили четко: под динамичную скакали и орали что было сил, под медленную — падали в объятия к ближайшему соседу, не заботясь о поле этого самого соседа, и начинали плавно топтаться на месте. Совершенно никого не смущали пары крепко обнявшихся парней или девушек. Здесь были только свои, только проверенные годами друзья. Периодически звучали громогласные и надрывные вопросы: ты меня любишь? Ты меня уважаешь? А также признания в духе «ты — мой самый родной человек, ты это понимаешь?»

Энн скакала босиком, потому что каблук на одной туфле отлетел еще пару часов назад. Медленные она уже перетанцевала со всеми! Особенно ей понравилось танцевать с Намджуном, который был значительно выше нее, и ему было неудобно наклоняться, поэтому он просто подхватил ее на руки и качал как ребенка. В очередной медленный танец ей в партнеры достался тоже порядком выпивший Тэхен. Стоять уже было трудно, поэтому они сложились шалашиком, прижавшись верхом, но отставив ноги, таким образом поддерживая друг друга в вертикальном положении.

— Вот скажи мне, за что ты так меня ненавидишь? — заплетающимся языком поинтересовался Тэхен.

— За то, что ты козел на розовом Понтиаке. — сформулировала как могла Энн.

— А вот нифигааа. — Тэхен поводил указательным пальцем перед ее носом. — Ты меня ненавидела с первой встречи, машину ты еще не видела.

— А. — Энн попыталась сосредоточиться. — Тогда за то, что ты офигенно красивый козел.

— Да почему козел-то?

— Потому что ездишь на розовом Понтиаке! — круг замкнулся.

— Да дался тебе мой Понтиак!

— Да он розовый! Кем надо быть, чтобы покрасить его в розовый? Козлом!

— Да мне бабушка его подарила и наказала покрасить в розовый!

— Какая бабушка? — не сразу сообразила Энн.

— Да моя бабушка, моя. Мама моего отца! Подарила на 18 лет, а перед смертью сказала покрасить в розовый. Правда она тогда была уже в маразме, но я все-таки решил выполнить обещание!

— Бабушка у тебя затейница была, конечно. — расхохоталась Энн.

— Бабушка была великолепна. — внезапно погрустнел Тэхен.

Энн вдруг так стало жалко эту великолепную бабушку, что она разрыдалась, уткнувшись лицом ему в плечо. Расталкивая толпу, к ним продралась Саманта.

— Ты что ей сказал, что она так рыдает? — строго, но слегка нечетко уже, спросила Саманта Тэхена.

— Да я сказал, что у меня бабушка умерла. — пояснил Тэхен.

— Бабушка умерла? — переспросила Саманта, и ее глаза тут же наполнились слезами. — Боже, как жалко-то!

— Да она давно умерла. — попытался утешить их обеих Тэхен.

— Все равно жааалко, — прорыдали уже обе.

Тэхен оглянулся в поисках поддержки, но вокруг все уже опять скакали под бодрую песню, и внимания на них никто не обращал. Тэхен взял обеих рыдающих девушек под руки и повел к столику. Дорога заняла много времени, потому что все трое плохо стояли на ногах и мотались в разные стороны, толкая и сбивая активно танцующих гостей. Наконец, он усадил их за столик. Энн с Самантой обнялись и зарыдали с новой силой. Тэхен пробормотал, что сейчас принесет им воды и скрылся. Когда он вернулся к столику с какой-то бутылкой, этих двоих уже не было. Обнаружил он их танцующими в обнимку и громко, но почти бессвязно, признающимися в самой большой и горячей любви друг к другу. Тэхен понял, что на сегодня с него хватит и отправился в свой номер отсыпаться.

Энн открыла дверь своего номера и, споткнувшись на пороге, рухнула внутрь. Чтобы не тратить лишние силы на подъем, на четвереньках заползла в ванную, кое-как приняла душ и, завернувшись в халат, очень нетвердой походкой добралась до кровати, куда и рухнула с чувством законченной миссии.

Она была за рулем, дождь лил как из ведра, ветер гнул деревья, грозя повалить их на проезжую часть. Видимость была почти на нуле, но до дома оставалась всего пара километров. Энн вела машину, взмокнув от напряжения и вцепившись в руль. Удар. Тьма. Потом бегущие по потолку, режущие глаза светильники. Это ее везут на каталке по больничному коридору. Она пыталась сказать, что с ней все в порядке, но только молча открывала рот. Тьма. Улыбающееся лицо доктора. Он что-то говорит про лучшего ангела-хранителя. Она отделалась царапиной. Ангел со сломанными крыльями, распластавшийся на груде железа, которая раньше была ее машиной. Тьма.

Энн вздрогнула всем телом и открыла глаза. Пот катился градом, но она лежала на боку в кровати, в своем номере. В безопасности. Саманта обнимала ее, как и всегда, еще со времен общаги, когда после той аварии ей снился этот кошмар. Энн привычно нащупала шрам под ключицей с левой стороны и привычно испытала благодарность своему ангелу-хранителю. Теперь этот шрам стал ее талисманом. Облегченно вздохнув, она закрыла глаза и провалилась в сон.

Утром Энн проснулась от дикого сушняка. Пошарила по соседней стороне кровати, она оказалась пустой. Саманта уже куда-то умотала. Энн отбросила одеяло, чтобы найти пояс от халата, покрепче подпоясалась и вышла в коридор. Из соседнего номера выходили Чонгук с… Самантой. Энн с подозрением уставилась на них:

— А что ты делала с утра пораньше в номере Чонгука?

Саманта покраснела, кинула быстрый взгляд на Чонгука, но все-таки ответила:

— Вообще-то я была в своем номере.

— А я по-твоему в чьем номере была?

— В моем -ответил Чонгук, тоже выглядевший несколько смущенно.

— Так. Минутку. То есть это не ты меня ночью успокаивала?

— Опять кошмар? — всполошилась Саманта

— Ну конечно. Я ж перепила вчера, как ему не быть-то. — отмахнулась Энн. — Ты тему-то не меняй!

— Не я. — опуская голову, подтвердила Саманта.

— То есть я металась в распахнутом халате, почти голая, не рядом с тобой? — еще раз настойчиво уточнила Энн.

— Не со мной. — Еще ниже опуская голову, подтвердила Саманта.

— А с кем? — Севшим голосом спросила Энн. Она предчувствовала ответ, но все же надеялась. Пусть это будет кто угодно, абсолютно кто угодно, только не Тэхен.

— Со мной. — голос раздался из-за спины.

Энн подпрыгнула от неожиданности, развернулась и почти врезалась в Тэхена.

Последовала немая сцена. Энн судорожно пыталась вспомнить как именно ее обнимал Тэхен: через халат или уже нет? Мог он что-то увидеть или нет? Насколько сильно она металась?

— Тут это… я вчера того… — от смущения она не находила слов и только ниже и ниже опускала голову, бормоча что-то бессвязное.

— Будешь мне рассказывать, как ты якобы случайно перепутала номера? — хмыкнул Тэхен, делая ударение на слове якобы.

— Что?! — все смущение как рукой сняло. — Якобы? То есть ты полагаешь, что я специально все подстроила? Да иди ты знаешь куда? Да я бы не то, что в твой номер, я б в одной гостинице с тобой не осталась!

— Тем не менее, спала ты именно в моем номере, и даже в моей постели. — Тэхен явно забавлялся.

— Ах ты мерзкий, самоуверенный красавец! Да я…

Ссора началась.

— А молодец Тэхен. — шепнул Чонгук на ухо Саманте.

— Почему молодец? Он же ее провоцирует! — Не поняла Саманта.

— Вот именно! Энн не готова сейчас быть ему благодарной, а вот злиться — сколько угодно. Он этого и добился. Теперь всем комфортно!

— И правда. — Саманта взглянула на разбушевавшуюся Энн. — Только впечатление, что она сейчас взорвется, и Тэхена осколками накроет.

— Не накроет, у него координация хорошая, увернется. — усмехнулся Чонгук. — Пошли уже завтракать. Тут без нас разберутся.

И они тихонько слиняли.

6

Прошло две недели. Энн сгорала от смущения и от стыда, вспоминая то утро. Поэтому она ездила только между работой и домом. Вечеринки не посещала, встречи с друзьями игнорировала. По телефону ссылалась на очень срочную работу (неизвестно какую) и на отсутствие времени вообще.

Зазвонил телефон. Номер неизвестный. С таких обычно звонили покупатели.

— Алло. Я вас слушаю.

— Может хватит уже, а? — Этот голос ни с какими покупателями не спутаешь. — Пошли наконец на свидание.