Молитвы в тенях (гет)

* * *

«Мы не похожи на остальных. Рано или поздно ты осознаешь: понять тебя способен лишь я».

Слова, сказанные Дарклингом в самом начале их знакомства, все чаще звучали в её голове. И все чаще Алина вспоминала, как собственными руками убила единственного человека, который и вправду понимал её. Единственного даже среди гришей.

Заклинательница Солнца.

Проклятие, а не благословение. Быть той, на кого возлагали надежды и ради кого возносили молитвы. Быть святой, когда она сама себя таковой не считала. Быть лидером, когда все чего она хотела, это вернуться в прошлое. Вернуться и все изменить.

Тоска. Тонкая и смертельная, как ледяной клинок под рёбра, она возвращалась каждый вечер. Каждый раз на закате солнца. Когда солнце исчезало за небосводом, и начиналось его время. Время, над которым он более не был властен. Тот самый клинок, которым Алина оборвала его жизнь, теперь медленно убивал и её саму.

Его не существовало. Больше не существовало. И время… Прожитое время отмеряло свой ход, но ничего не меняло. Не для неё.

Она жила и не менялась. Совсем. С его гибели ни одна морщинка не появилась на её лице. Насмешка. Это была насмешка, ведь внутри она давно изменилась.

«Мы другие, Алина».

Ночная мгла опускалась на землю, и тени все смелее простирались вперед к её ногам. Мягко и ненавязчиво окружали в защитный кокон. Иногда ей казалось, что те были живыми и так же чувствовали. И страдали. Они оберегали и пытались подарить поддержку. Вот только тщетно. От колких спазмов внутри не было лекарств. Не было спасения.

Эта боль пришла не сразу. Она зарождалась внутри медленно и постепенно. Проходила много стадий. Среди которых отрицание оказалось самым безболезненным. Оно было простым и легким: девушка никак не могла испытать вину и сожаление из-за гибели тирана, из-за смерти того, кто угрожал жизням простых людей, а в особенности её друзьям.

Гнев же оказался самым прекрасным и верным спутником. Только этой разрушительной эмоцией она и жила, когда долгими бессонными ночами решала бесчисленные проблемы, что Дарклинг оставил после себя. Разрушенная в гражданской войне страна, нападки Фьерды, новая волна гонений на гришей и это было вершиной айсберга.

А ведь если бы она раньше распознала его мотивы. Заглянула бы глубже под слои его медовых речей… Если бы не стала рубить все с плеча и просто осталась…

Алина застряла в сомнениях. Спорила истово и безмолвно до рассветных лучей с самой собой, когда изнутри закрывалась в своих комнатах. Никто не должен был видеть Солнечную святую разбитой и потерянной. Ведь именно такой она и была. Разбитой и потерянной девочкой, что осталась одна. Без наставника, без врага и… без любимого.

Мал… Мал же был другим. Он был тихой гаванью, простым деревенским парнем. И если бы не сила, что жила в ней, она бы и правда смогла его полюбить.

Дарклинг же… Был богом. Падшим богом. Тем, кто открыл для неё новый мир. И кто стал в нем злодеем. Её злодеем.

В отличие от неё, он всегда сдерживал свои обещания. А вот Алина не сдержала собственного. Обещания стать счастливой. Слишком поздно маленькая святая осознала простую истину. Истину, которую её учителя не захотели ей объяснить.

Она жила в его тенях. Без них её свет блекнул.

И не только её. Люди молились. В разбросанных по всей стране молельнях. Чтобы вознести почести тому, кого нарекли святым.

Беззвёздный святой.

— Слышал, Александр? Вопреки всему, ты стал для них святым… — слова едкой горечью повисли в воздухе. Признанием поражения её борьбы.

Святые…

Кто же они? Зачем жили? И зачем кто-то даровал им эти силы? Зачем кто-то вознес их на пьедестал людских ожиданий?

Алина никогда не хотела этой силы. И никогда не желала власти. Все её чаянья сплетались вокруг простых человеческих желаний. Вокруг желания любить и быть любимым. И теперь она была одной. Одинокой даже среди собственного народа.

Свет давно утратил свою силу и больше не светил. Как и её вера в свою правоту… Та померкла. Не сразу, не быстро, но она меркла с каждым новым гонением на гришей, с каждым новым плевком в их сторону и с каждым новым оскорблением. Дарклинг действительно заботился о своем народе. Жестоко, бескомпромиссно, но именно его деяния вывели гришей из тени. Подарили дом. Им. Ей.

А теперь его не было. По её вине.

Принятие.

Принятие, которого она не могла получить от себя. И не хотела.

В конечном итоге, Алина не смогла смириться с его уходом. Тот, кто прожил столько столетий, не мог умереть от её рук. Он не мог. Не так просто. Не когда он был ей так нужен. И святые… ей потребовалось слишком много времени, чтобы понять очевидное.

Она жила в его тенях. Как и он жил в её свете.

Одного без другого не бывало. Они были частью одного целого.

Алина никогда не верила в святых. Но может это был именно тот случай, когда стоило? Когда сомнения следовало отбросить прочь и просто… Поверить? Что чудо возможно? И святые действительно существуют.

Люди молились. Люди призывали.

И она вместе с ними.

Если святые и правда существовали, они должны были услышать слова её безмолвной молитвы, что срывались с её губ. Искренней. Неистовой.

Молитвы, что с каждым словом дарили силу теням вокруг неё. Те впитывали её веру. Её любовь. И её раскаяние. Они сгущались вокруг неё, обвивали мягким шелком. Впитывали каждую каплю её боли и надежды. Дарили силу сохранить огонь веры в холоде приближающейся ночи.

А после мир замер вместе с ней. Внутри Алины разгоралась искра света, которую нельзя было загасить — последняя надежда в океане безмолвия. Искра безумной, но столь отчаянной веры.

— Вот уж не думал, что среди всех возможных людей моим воскресителем окажешься именно ты, Алина.

Голос, бархатный голос, что раздался за её спиной, был таким родным. И почти забытым. Заклинательница боялась повестись на ложную надежду. Боялась открыть глаза и увидеть пустоту на его месте. Боялась снова остаться в пустоте одиночества. В его холодных, неприветливых объятиях.

Вот только неизвестности она боялась куда больше. Алина нерешительно открыла глаза, чтобы в следующий миг столкнуться с кварцевым взглядом, что молча смотрел на неё. Вот он стоял перед ней, сотканный из теней и полумрака. Сотканный из плоти и крови. Сотканный из её веры и молитв. Такой каким он был прежде. До убийства в каньоне. Первого и второго.

— Александр.

Святые и правда существуют. Только внимали они молитвам в тенях.