A game where there are no winners (джен)

Кроули и Азирафаэль сидели на обрыве, где мир казался отрешённым, застёгнутым на последние кнопки. Тишина была непривычной, как ночь, которая не хотела приходить. Они оба смотрели в одну точку, не произнося ни слова.

— Ты когда-нибудь задумывался, что мы с тобой играем в чужую игру? — сказал Кроули, его голос был холодным, но не раздражённым. Он устал от бесконечной борьбы, от того, что добро и зло были бессмысленными ярлыками, привязанными к их существованию.

Азирафаэль слегка нахмурился. Это был не первый раз, когда Кроули ставил под сомнение всё, во что верил Азирафаэль. Но в этот раз его слова казались не просто каплей сомнения, а настоящей трещиной в мире, который они оба знали.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — произнёс Азирафаэль, его голос был мягким, но настойчивым, как всегда. Он был готов спорить, как обычно. Но внутри него тоже что-то шевелилось. Зло и добро... эти понятия начинали смешиваться.

— Я имею в виду, что всё это... — Кроули вздохнул, глядя в мрак, как будто пытался выбрать правильные слова. — Добро, зло... это не наша война, Ази. Мы просто игроки, и, возможно, не более того. Я не помню, чтобы когда-то по-настоящему существовал выбор. Почему мы до сих пор продолжаем играть? Почему мы не можем просто сидеть, смотреть, и просто... быть?

Азирафаэль молчал, его взгляд стал более углублённым. Кроули всегда провоцировал его на размышления, всегда подталкивал к тем вопросам, на которые не было ответа.

— Ты не веришь в Божественный План, да? — спросил он, не глядя на него, словно пытаясь понять не Кроули, а самого себя.

Кроули бросил быстрый взгляд на его лицо. Он знал, что Азирафаэль придерживался идеи о порядке и свершении Великого Замысла, но сам Кроули всегда сомневался в этом.

— Ты до сих пор хочешь верить, что всё это каким-то образом связано с планом? — ответил Кроули, его голос стал более напряжённым. — Если план был, то где он теперь? Где его результаты? Он ткнул пальцем в пустоту перед собой, как будто показывая на всё, что лежало вокруг них: на мир, который теперь был лишь тенью того, что когда-то было.

Азирафаэль почесал подбородок и посмотрел в пустоту. Его глаза, как всегда, были полны сомнений, но всё же там оставалась искорка веры, которая не могла угаснуть.

— Но что если все наши действия не случайны? Что если, несмотря на всё, существует некая цель, которую мы не видим? Что если это не просто... разрушение?

Кроули рассмеялся, его смех был как шершавый звук ветра, который вырывается из тумана. Он никогда не мог поверить в то, что Азирафаэль находит смысл в этих бесплодных попытках.

— Твоя вера в "смысл" — это просто стремление найти причину всему. Ты продолжаешь искать, несмотря на то, что мы оба знаем: мир, в который мы верим, давно исчез. Мы можем быть частью чего угодно, но точно не частью чего-то великого.

— Именно поэтому мы здесь, — ответил Азирафаэль, взгляд его был полон решимости. — Чтобы узнать, что дальше. Чтобы увидеть, есть ли в этом хотя бы тень смысла.

Кроули сжал губы. Он знал, что в этот раз ему не победить в споре. Азирафаэль был слишком привязан к своей вере, а он сам слишком далеко ушёл от любых иллюзий.

— Ты всё равно будешь искать смысл? — спросил он тихо, почти с печалью в голосе.

— Я буду искать его, даже если не найду. — Азирафаэль повернулся к своему старому другу и мягко добавил: — Но ты ведь не перестал искать, не так ли?

Кроули замолчал. Он знал, что Азирафаэль прав. Он тоже продолжал искать. Даже если он это отрицал.

Время текло, и туман сгущался. Они оба знали, что не могли найти ответа, но каждый из них искал что-то своё, не понимая, что это было неразделимо, как тени, которые скользили по поверхности воды. Каждый из них был частью этой игры, даже если не понимал, какую роль в ней играл.

* * *

Туман уже начал рассеиваться, а тьма перед ними, как и мир, постепенно превращалась в нечто другое — неизведанное. Азирафаэль и Кроули стояли, не двигаясь, на этом краю реальности, где даже время, казалось, потеряло свою силу. Их взгляды были не просто встречей двух существ, это была встреча двух миров — двух противоположностей, которые не могли существовать друг без друга.

Кроули почувствовал, как пустота, что всегда окружала его, вдруг начала исчезать. Казалось, что все эти тысячелетия, когда он прятался от чего-то настоящего, были лишены смысла. Он никогда не искал смысла в своей жизни, а теперь он стоял перед ним.

— Знаешь, что я понял, Ази? — произнёс Кроули, его голос был лёгким, но внутри звучала некая тяжесть, как будто из его слов начинала вытекать вся суть его существования.

Азирафаэль взглянул на него, и в этом взгляде была не просто усталость, но понимание.

— Что ты понял? — спросил он, с лёгкой улыбкой, как всегда, пытаясь понять, как Кроули видит мир.

— Что мы оба играем в игру, в которой не существует победителей. Мы не можем изменить мир, но мы можем изменить себя. Мы с тобой — не конец и не начало. Мы просто... промежуточный момент. Кроули на мгновение замолчал, затем продолжил: — Мы два конца одной линии. Мы не есть зло и не есть добро. Мы — просто наблюдатели.

Азирафаэль молчал. Всё, что он знал о себе, казалось теперь вторичным. Все эти века, посвящённые служению свету, в конце концов столкнулись с тем, что свет и тьма — это не два противоположных начала, а два отражения одной истины.

Он шагнул вперёд, глядя в глаза Кроули. Их взгляды встречались не для того, чтобы победить, а для того, чтобы понять.

— Тогда что дальше? — тихо спросил Азирафаэль. Его голос был полон не страха, а любопытства.

— Дальше? — Кроули поднял бровь, затем его глаза наполнились огнём, который давно был ему чужд. — Дальше — мы будем просто здесь. Мы будем ждать, пока кто-то другой решит, что мы значим. Но мы будем существовать. Мы будем живыми... как никогда.

И, не ожидая ответа, он шагнул вперёд. Азирафаэль следовал за ним, их шаги сливались в едином ритме, как два перекрещивающихся пути, которые не могут идти в разных направлениях.

Они стояли в том месте, где не было больше правил. Где не было чёткого разделения на свет и тьму. Это было место, где каждый был свободен, где каждый был на своём месте.

Мир не был спасён. Но он продолжал существовать.

И Азирафаэль, и Кроули понимали это. Они знали, что их путь — не путь к победе, а путь к самому себе. И в этом было что-то намного важнее. В этом было настоящее.

Мир продолжал вращаться. Но теперь в нем было что-то новое. Понимание.